Схема 2

A) безопасность личности; B) безопасность общества; С) безопасность государства; D) точка корреляции уровней безопасности.

Итак, миграционная безопасность наряду с другими компонентами национальной безопасности представляет собой триединую уровневую систему, одновременно являясь структурным компонентом более сложной системы национальной безопасности России. Сама же национальная безопасность в формально-логическом и юридическом смысле представлена как квинтэссенция уровней безопасности (по вертикали), при этом выполняя функцию главной системы безопасности, образуемой из множества подсистем соответствующих конкретным видам безопасности (по горизонтали). Следует отметить и то, что систематизация объектов уголовно-правовой охраны, принятая в отечественном уголовном законодательстве, аналогична системе уровней национальной безопасности, включая и её структурные компоненты, что соответствует принципам государственной политики в сфере противодействия преступности. Кроме общности в подходах к систематизации объектов уголовно-правовой охраны и соответствующих уровней безопасности, основанных на Конституции РФ, в отечественном уголовном законодательстве фактически называются два из трех уровней безопасности, которые собственно и фигурируют в качестве видовых объектов уголовно-правовой охраны. Так, в главе 24 УК РФ систематизированы составы преступлений посягающих на «общественную безопасность», в свою очередь «безопасность государства» является объектом уголовно-правовой охраны от посягательств, описание которых содержится в нормах главы 29 УК РФ. Однако же это вовсе не означает, что законодатель проигнорировал «безопасность личности» не упоминая буквально об этом объекте уголовно-правовой охраны. Фактически же защите интересов личности, включая и ее безопасность, посвящён одноимённый раздел УК РФ. Именно такой подход был взят за основу при формулировании темы настоящего исследования, в которой акцентировано внимание на безопасности российского общества и государства.

Рассматривая миграционную безопасность в качестве предмета криминологического исследования, следует учитывать, что именно уровневый подход позволяет дифференцировать средства криминологического обеспечения миграционной безопасности относительно объектов защиты, каждый из которых соответствует конкретному уровню безопасности. Это важно для выявления особенностей криминальных вызовов и их последствий на разные уровни миграционной безопасности, а так же для выбора адекватных мер, криминологического противодействия этим явлениям.

Анализ возможных вариантов уровневой распространенности различных компонентов национальной безопасности приводит к выводу о целесообразности широкого (распространенного) и ограниченного (конкретного) понимания, а следовательно и изучения этих компонентов. Не является исключением в этом смысле и миграционная безопасность.

Очевидно, что тема настоящего исследования посвящена проблемам криминологического обеспечением миграционной безопасности государства. Однако придерживаясь общепринятых в исследованиях гуманитарного профиля методологий, в целях обобщения теоретических знаний имеющих концептуальное значение для нашей работы, не исключается рассмотрение различных аспектов миграционной безопасности, включая общетеоретические и межотраслевые подходы к изучению этого явления[76].

Аналогично разделяемому рядом исследователей, распространительному толкованию понятия безопасности, смысл которого сводится к системе общественных отношений, обеспечивающих выявление, предотвращение и устранение грозящих опасностей[77], «миграционную безопасность» можно представить в самом общем виде как – «совокупность условий и факторов позволяющих обеспечить безопасное перемещение людей через государственные границы в целях их временного или постоянного пребывания в пределах территорий принимающих государств в соответствии с международным и национальным правом, а также обеспечение государственного контроля над миграционными процессами, с точки зрения национальных интересов как принимающих, так и исходных государств»[78].

Таким образом, феномен миграционной безопасности в широком смысле составляют три взаимодополняющих аспекта: а) обеспечение защищенности самих мигрантов от различного рода угроз и опасностей; б) обеспечение интересов как принимающих, так и исходных государств при реализации миграционной политики; в) неукоснительное соблюдение международного права и национальных законодательств принимающих и исходных государств.

Что же касается ограничительного значения миграционной безопасности, то, по мнению автора, оно не подразумевает обеспечение безопасности самих мигрантов, и, по сути, сводится к обеспечению интересов безопасности только лишь принимающего государства, через проводимую им миграционную политику. Что в свою очередь, сводится к неукоснительному соблюдению установленного в принимающем государстве миграционного режима и обеспечение государственного контроля над миграционными процессами. Представляется, что подобная парадигма может стать теоретической основой в определении «миграционной безопасности государства» вообще и «миграционной безопасности Российской Федерации» в частности[79].

Примером распространительного толкования понятия миграционной безопасности, в формате общей теории права, может стать определение, предложенное Г.Г. Поповым: «миграционная безопасность, это состояние юридической защищенности интересов личности, общества и государства, которые могут быть подвержены угрозам в результате въезда в Российскую Федерацию, выезда из нее, пребывания и проживания на территории страны как иностранных граждан и лиц без гражданства, так и граждан Российской Федерации, институционально предполагающее систему правовых норм, обеспечивающих доминанту национальных интересов в сфере регулирования миграционных процессов»[80]. Однако же, предложенная дефиниция, относится к опасности только в гипотетическом или потенциальном смысле, о чем свидетельствует предикатив «могут быть подвержены». Кроме этого, термин «защищенность» от потенциальных угроз рассматривается только в формально-юридическом смысле, что вероятно исключает комплексный подхода к обеспечению миграционной безопасности. Кроме этого, кратко упоминая о детерминантах возможных угроз, автор данного определения ограничивается въездом в Россию и выездом из нее, а также пребыванием в России. Однако известно, что среди возможных вариантов, характеризующих миграционный процесс, в существующих нормативно-правовых актах упоминается еще и о транзитном проезде через территорию России. В свою очередь, понятие – «пребывание мигранта» в ныне действующих нормативно-правовых актах тождественно «проживанию». Кроме этого, в соответствии с утвержденной Указом Президента РФ 13 июня 2012 г. «Концепцией государственной миграционной политики до 2025 года», к аспектам, характеризующим миграционный процесс, а именно – «въезду, пребыванию, транзитному проезду», в том числе и с нарушением законодательства России, что создает условия для создания соответствующих угроз и рисков их возникновения, добавлена – «незаконная трудовая деятельность мигрантов»[81].

В контексте проблем определения и понимания миграционной безопасности, криминологический взгляд, сфокусирован на тех составляющих миграционных процессов, которые обусловливают формирование и развитие криминогенных факторов, детерминирующих соответствующие угрозы и риски их возникновения.

Статистический анализ правонарушений и особенно преступлений связанных с миграцией населения свидетельствует о том, что наибольшая часть миграционных деликтов совершается в процессе пребывания (проживания) иммигрантов на территории принимающего государства, а также в связи с их трудовой деятельностью. Не является исключением в этом смысле и транзитный проезд мигрантов, как через территорию России, так и граничащих с ней государств, особенно стран – членов «Евро-азиатского экономического сотрудничества» (далее – страны ЕврАзЭс). Поэтому при формировании криминологической концепции миграционной безопасности, особого внимания заслуживают вопросы обеспечения миграционного режима при въезде в Россию и пребывании (проживании) иностранных граждан и лиц без гражданства на ее территории, а также транзитном проезде в целях дальнейшей миграции в другие страны, либо возвращении в страны первичного убытия.

Динамика преступлений относящихся к нарушению установленного порядка миграции населения, значительную часть из которых составляют деяния, предусмотренные ст. 322.1 УК РФ, через организацию незаконной трудовой деятельности иностранных мигрантов, свидетельствует о том, что именно этот компонент миграционной преступности необходимо исследовать как одну из наиболее опасных криминальных угроз миграционной безопасности государства.

Статистические данные, характеризующие динамику преступлений посягающих на миграционную безопасность России, за последние пять лет демонстрируют перманентный рост, что само по себе представляет интерес для криминологических исследований, направленных на выяснение детерминант этого явления и разработку адекватных мер противодействия.

Таблица 1

Количественные градиенты миграционных преступлений в РФ

Наименование позиции и год
Преступления, связанные с нарушением установленного порядка миграции населения, в том числе предусмотренных ст. 292.1, 322, 322.1УК РФ и 327 УК РФ в связи с незаконной миграцией:

 

Необходимо уточнить, что данные сведенья соответствуют количеству материалов предоставленных в соответствующие правоохранительные органы для возбуждения уголовных дел только подразделениями ФМС России. Генеральная же совокупность выявленных фактов, возбужденных уголовных дел этой категории, а также отказов в возбуждении уголовных дел по нереабилитирующим основаниям значительно выше.

Однако было бы ошибочно полагать, что проблема криминологического обеспечения миграционной безопасности сводится только, лишь к вопросам криминальной составляющей незаконной миграции. А именно, предупреждению преступлений, связанных с незаконным въездом и (или) незаконным пребыванием, а также транзитным проездом через территорию России. Криминологический аспект миграционной безопасности предполагает систематизацию всех компонентов факторного комплекса обусловливающего причины и условия миграционной преступности, выработку мер по ее предупреждению и прогнозированию, разработку методик выявления и учета латентной составляющей незаконной миграции вообще и ее криминального компонента в частности. Кроме этого, важной составляющей криминологической теории миграционной безопасности является исследование личности преступника, посягающего на миграционную безопасность.

Вероятно, что криминологической парадигмой миграционной безопасности может стать разработанная в конце 1990-х годов теория криминологической безопасности, в соответствии с которой реальные и потенциальные угрозы интересам безопасности личности, общества и государства можно условно разделить, на криминальные, криминогенные и иные. Согласно этой теории, криминологическая безопасность есть объективное состояние защищенности прав, свобод и законных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и угроз таких посягательств, а также осознания гражданами своей защищенности[82].

Известно, что в общем виде, безопасность государства, это, прежде всего надежнаязащита его территориальной целостности, суверенитета и конституционного строя. Однако если, рассматривать государство как «особую организацию политической власти»[83], то государственная безопасность – это обеспечение нормальной, бесперебойной и эффективной деятельности аппарата управления страной, представленного триединым институтом власти, а именно законодательной, исполнительной и судебной, которые опираются на соответствующие административные и силовые структуры[84]. В данной связи, вполне оправданно, что криминологическая концепция миграционной безопасности государства предполагает разработку такой теоретической модели, в которой должны быть объединены несколько, условно-взаимосвязанных явлений: а) криминологическая безопасность; б) миграция населения и миграционная политика; в) безопасность государства и общества. Кроме этого, в настоящем исследовании, вопросы криминологического обеспечения миграционной безопасности государства рассматриваются в контексте региональных особенностей одной из его территориальных частей, характеризуемых наибольшей площадью, низкой плотностью населения, и другими ярко выраженными региональными особенностями и проблемами.

Согласно «Концепции государственной миграционной политики РФ до 2025 года», миграционная политика представляет собой основные принципы, направления и перспективы по оптимизации миграционных процессов, происходящих в России, базирующиеся на познании объективных закономерностей развития российского общества в исторически определенный период времени и выражающиеся в сочетании государственных, общественных и личных интересов самих мигрантов.

Исследование миграционных процессов в России и некоторых зарубежных странах дают основания полагать, что эффективность осуществляемой государством миграционной политики с точки зрения ее соответствия интересам национальной безопасности, зависит от комплекса различных факторов[85]. Однако следует признать, что наиболее важными в данном факторном комплексе являются именно те направления, которые относятся к обеспечению определенного государством миграционного режима, что предполагает – «совершенствование форм и методов противодействия таким явлениям, как незаконная миграция, а также иные деликтологические и криминологические аспекты миграции населения, с точки зрения национальных интересов, совокупность которых и образует содержание понятия, миграционная безопасность государства»[86].

Наиболее важные аспекты обеспечения миграционной безопасности России сформулированы в Концепции общественной безопасности в Российской Федерации. Так, среди основных направлений деятельности по обеспечению общественной безопасности названы: а) совершенствование межведомственного взаимодействия, в том числе обмена информацией на внутригосударственном уровне, а также взаимодействия с компетентными органами иностранных государств по вопросам противодействия незаконной миграции; формирование автоматизированной системы оформления и выдачи миграционных карт с одновременным внесением информации, содержащейся в них, в государственную информационную систему миграционного учета; б) развитие инфраструктуры для осуществления административного выдворения за пределы территории РФ, депортации, а также процедуры реадмиссии; в) совершенствование информационной и разъяснительной работы с гражданами и работодателями в целях предупреждения нарушений миграционного законодательства РФ; г) совершенствование взаимодействия сил обеспечения общественной безопасности с общественными объединениями, национальными диаспорами в сфере профилактики правонарушений на почве социальной, расовой, национальной или религиозной розни; развитие механизмов общественного контроля за расследованием преступлений, общественного мониторинга, независимой экспертизы в целях предотвращения роста уровня ксенофобии, социальной, расовой, национальной или религиозной розни[87].

Подводя предварительные итоги изучения политико-правовой и криминологической природы миграционной безопасности можно прийти к некоторым выводам и обобщениям, которые дополняют общетеоретическую и методологическую основу настоящего исследования.

Основываясь на ранее приведенных доводах о наличии выраженных институциональных признаков, характеризующих феномен миграционной безопасности, как сформировавшийся правовой институт. Возможности применения к данному институту градации уровней безопасности, соответствующей общепринятой формуле – «личность, общество и государство». Принимая во внимание теоретические выводы о юридической целесообразности нормативного закрепления миграционной безопасности в качестве структурного компонента национальной безопасности России, что подтверждается наличием широкого спектра опасностей, многие из которых носят криминологический характер и уже сегодня отнесены к компетенции уголовного законодательства России, либо рассматриваются как потенциально общественно-опасные, и имеют реальные перспективы криминализации. Миграционная безопасность в наиболее общем значении может быть представлена как основанная на нормах международного и национального права, защищенность личности, общества и государства от угроз (опасностей) возникающих в следствие и по поводу миграций населения.

Миграционная безопасность России, а равно ее административно-территориальных образований, предполагает в первую очередь состояние объективной защищенности интересов общества и государства, однако при неукоснительном соблюдении прав и законных интересов личности.

Уровень безопасности государства характеризуется, прежде всего, обеспечением нормального функционирования государства как организации легитимной политической власти, обладающей суверенитетом, территориальной целостностью и проживающим в пределах этой территории народом.

Ранее отмечалось, что в общей и криминологической теории безопасности, государственные и общественные интересы часто рассматриваются как одно целое, либо в качестве органично взаимосвязанных сторон одного и того же охраняемого объекта[88], что соответствует духу Стратегии национальной безопасности России до 2020 года, в которой положения, относящиеся к государственной и общественной безопасности, объедены в одну главу, представляющую собой, общий для данных категорий институционально-правовой блок. Вероятно, что в данном контексте, общественные интересы отождествляются с интересами гражданского общества России. В этой связи вполне обоснованно, что государство, заботясь о собственной безопасности, в первую очередь обязано обеспечить безопасность своих граждан.

В заключение теоретического анализа институциональных признаков миграционной безопасности есть все основания акцентировать внимание на криминологических аспектах исследуемого феномена, которые и определили предмет настоящего исследования. Криминологические же аспекты миграционной безопасности определяются криминальным, либо криминогенным характером некоторых из угроз и рисков их возникновения. Поэтому криминологической парадигмой миграционной безопасности государства могут являться соответствующие положения теории криминологической безопасности. В соответствии с этой теорией, криминологический компонент понятия миграционной безопасности, может быть сформулирован как – состояние объективной защищенности интересов личности, общества и государства от криминальных угроз (опасностей), порождаемых различного рода криминогенными факторами, возникающими вследствие миграционных процессов, а также осознание людьми своей защищенности от подобных угроз.

Переходя к реализации прикладных задач в формате целей настоящей диссертации, следует напомнить, что разработка концепции криминологического обеспечения миграционной безопасности в основном сориентирована на защиту интересов общества и государства от угроз, которые сопровождают миграционные процессы и имеют криминологическое значение.

Это подтверждается многочисленными исследованиями в области демографии и истории освоения Прикавказья, южного Урала, Сибири и Дальнего Востока[89].

Преобладание мужчин в структуре миграционных потоков, на ряду с другими факторами, оказывает существенное влияние на сопутствующий миграции криминогенный фон. Это обусловлено рядом объективных причин.

Некоторые исследования по криминологии и криминальной психологии, направленные на выявление демографических особенностей и закономерностей преступности, свидетельствуют о том, что в однополых мужских сообществах, к которым можно отнести компактно проживающих трудовых мигрантов, отмечается повышенный уровень криминальной агрессии. Это, по мнению специалистов, обусловлено биологическими, психологическими и этическими особенностями межличностных отношений в сугубо мужском коллективе[90].

Очевидно, что преобладание мужчин среди иностранных мигрантов (от 60 до 90% и более), является важным криминогенным фактором, и безусловно влияет на основные показатели преступности мигрантов[91]. Вероятно, что подобная диспропорция, кроме повышенной криминогенности в самой миграционной среде, создает дополнительные риски возникновения социальной напряженности между коренным населением и миграционным сообществом которое, как ранее отмечалось, более чем на 2/3 состоит из лиц мужского пола. Это же, в свою очередь обусловлено рядом причин.

Во-первых, история освоения Сибири и Дальнего Востока, когда в миграционных потоках из Китая и Кореи, также как и сегодня преобладали лица мужского пола, свидетельствует о распространении таких криминогенно опасных явлений как пьянство, наркомания, содержание притонов и азартных заведений, проституция[92]. Известно, что подобные явления, значительно осложняют криминогенную обстановку и как показывает отечественный и зарубежный опыт, являются причинами роста социальной напряженности и возникновения конфликтов, которые осложняются межнациональными и межрелигиозными противоречиями.

Во-вторых, следует признать, что отсутствие в миграционном сообществе женщин компенсируется повышенным интересом иностранных мужчин к местным представительницам противоположного пола, что часто провоцирует бытовые конфликты, а также является причиной преступлений на сексуальной почве. Особое беспокойство вызывает то, что подобные конфликтные ситуации, и тем более преступления имеют широкий общественный резонанс и не редко используются националистическими организациями для разжигания межэтнической вражды и оправдания экстремистских акций. И вот несколько характерных примеров привлечения к уголовной ответственности иностранных мигрантов за преступления против половой свободы и неприкосновенности личности, которые стали предметом активного обсуждения на форумах националистических организаций[93].

1) Следственными органами Следственного комитета по Камчатскому краю завершено расследование уголовного дела в отношении 30-летнего гражданина республики Узбекистан. Он обвиняется в совершении ряда преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 131 УК РФ (изнасилование), ч.1 ст. 112 УК РФ (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью) и ч. 1 ст. 158 УК РФ (кража) совершенных 5 мая 2011 г.

2) Калининским межрайонным следственным отделом завершено расследование уголовного дела в отношении троих граждан Республики Узбекистан в возрасте от 23-х до 25-ти лет, нелегально проживающих на территории РФ. Они обвиняются в совершении 2 июля 2011 г. преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 131, п. «а» ч. 2 ст. 132 УК РФ (изнасилование, насильственные действия сексуального характера, совершенные группой лиц).

3) Следственным отделом по Зареченскому району г.Тулы СУ СКР по Тульской области завершено расследование уголовного дела по обвинению 24-летнего и 20-летнего граждан Республики Узбекистан в совершении преступления 23 декабря 2011 г., предусмотренного п. «а» ч.2 ст. 131 УК РФ (изнасилование, совершенное группой лиц по предварительному сговору).

4) Завершено расследование уголовного дела в отношении 26-летнего гражданина Республики Узбекистан, проживающего в городе Чебоксары, обвиняемого в совершении 26 декабря 2011 г. преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ и п. «б» ч. 2 ст. 132 УК РФ (изнасилование и насильственные действия сексуального характера, соединённые с угрозой убийством и причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей), а также ч. 1 ст. 161 УК РФ (грабёж).

5) Следственными органами Следственного комитета РФ по Астраханской области возбуждено уголовное дело в отношении 27-летнего гражданина Таджикистана Умирзока Джуракулова, подозреваемого в изнасиловании 17-летней жительницы города Астрахани (п. «а» ч.3 ст.131 УК РФ).

6) 9 августа 2011 г. около 15 часов гражданин Республики Таджикистан в одной из квартир в городе Балабаново совершил изнасилование 79-летней местной жительницы, удерживая при этом её руками за горло, а также сорвал с шеи женщины цепочку, кулон и крестик из золота. После этого мужчина скрылся с места происшествия. О случившемся женщина сообщила в правоохранительные органы. Благодаря слаженной работе следователей СК России и сотрудников уголовного розыска в тот же день мужчина был задержан. При нем было обнаружено похищенное у потерпевшей имущество.

7) 13 августа 2011 года, правоохранительными органами Республики Бурятия был задержан гражданин Узбекистана за совершение преступления против половой неприкосновенности малолетнего. По данному факту следственными органами Следственного комитета Российской Федерации по Республике Бурятия возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч.4 ст.132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера в отношении малолетней).

8) В мае 2012 г., Следственным отделом по Темрюкскому району 35-летнему гражданину Республики Таджикистан предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.131 УК РФ (изнасилование), ч.1 ст.139 УК РФ (нарушение неприкосновенности жилища).

9) Следственными органами Следственного комитета РФ по Челябинской области окончено расследование уголовного дела в отношении 33-летнего Миразизова Баходиржона, которому предъявлено обвинение в совершении 6 апреля 2012 г. преступления, предусмотренного п.«а» ч.3 ст.131 УК РФ (изнасилование несовершеннолетней).

10) В Новосибирске вынесен приговор по уголовному делу в отношении 25-летнего Азиза Амонова. Он признан виновным в совершении 25 сентября 2011 г. преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ, ч.1 ст. 131 УК РФ, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

11) Задержанный 6 февраля 2013 г., гражданин Узбекистана Фарух Ташбаев, который в городе Набережные Челны республики Татарстан, в январе 2013 г, изнасиловал восьмилетнюю девочку, после чего, с целью скрыть следы преступления, убил и расчленил труп, может быть признан невменяемым. Мужчина был арестован и ему предъявлено обвинение.

12) 13 февраля 2013 г., Следственным управлением СК РФ по Хабаровскому краю завершено расследование уголовного дела в отношении 23-летнего гражданина Узбекистана, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ и ч.1 ст. 161 УК РФ.

Следует отметить, что данные примеры являются наиболее типичными и отражают весьма незначительную часть от всех преступлений, посягающих на половую свободу и неприкосновенность личности совершенных иностранцами в России. В течение же шести последних лет, по фактам совершения таких преступлений было возбужденно более 6 тыс. уголовных дел, многие из которых расследуются и сегодня[94].

Следует обратить внимание на то, что фигурантами всех вышеупомянутых уголовных дел являются мигранты, находящиеся в России с различными нарушениями миграционного законодательства. Кроме этого, из 96 изученных уголовных дел возбужденных в отношении иностранцев, за совершение различных преступлений против личности, в сфере экономики, против общественного порядка и общественной безопасности, государственной власти и так далее, в 82 случаях обвиняемые в совершении этих преступлений, также имели нарушения миграционного режима.

Подводя некоторые итоги изучениясовременных тенденций влияния миграционных процессов на криминогенный фон и миграционную безопасность в Азиатской части России, можно прийти к следующим выводам:

1) Развитие транспорта, социальных коммуникаций и межгосударственных связей оказали существенное влияние на современную динамику миграционных процессов, которые в науке о демографии именуются – «диссонирующим миграционным трендом». Но, главное, изменились качественные характеристики миграции, ее структура, типология и состав, что незамедлительно отразилось на основных трендах преступности иностранцев. Наряду с традиционными для азиатского макро-региона России миграционными потоками из стран юго-восточной Азии, с которыми установлен визовый миграционный режим, значительный иммиграционный прирост наблюдается из стран Средней Азии, Закавказья и восточной Европы, ранее входивших в состав СССР на правах союзных республик и имеющих соглашения с РФ о безвизовом миграционном обмене.

2) В период с 2006 по 2013 гг. в Сибирском и Дальневосточном ФО наблюдается относительно высокая иммиграционная активность представителей тех государств, которые ранее не входили в традиционную для этих территорий структуру миграционных потоков, а именно: Индонезии, Малайзии, Турции. В свою очередь наблюдается незначительное снижение иммиграции из Вьетнама и КНДР.

3) Количественные и качественные изменения в современных миграционных процессах оказали влияние на сопутствующий криминогенный фон и состояние миграционной безопасности государства в целом. В этой связи, наблюдается некоторое обострение социальной напряженности. Либерализация миграционной политики и связанный с этим перманентный рост масштабов иностранной миграции все чаще становится предметом критики, а иногда и протеста со стороны коренного населения, что способствует росту социальной напряженности, националистических настроений и увеличению числа сторонников запретительной миграционной политики в России.

4) На фоне существенных изменений в структуре и динамике миграционных потоков влияющих на сопутствующий криминогенный фон и миграционную безопасность в целом, имеет место экстраполяция некоторых исторически обусловленных тенденций, описанных исследователями в период активного освоения приграничных территорий Азиатской части России[95].

Во-первых, как и прежде в миграционных потоках отмечается дисбаланс между женщинами и мужчинами со значительным преобладанием последних, что обуславливает возникновение ряда криминогенных факторов.

Во-вторых, в структуре иностранной миграции преобладают именно те возрастные группы, с которыми криминологи связывают наивысший криминогенный потенциал личности, а следовательно и более высокую вероятность преступного поведения.

В-третьих, среди мигрантов сохраняется низкий уровень образования и профессиональной квалификации.

В-четвертых, как и прежде трудовая миграция часто носит вынужденный характер с точки зрения мотиваций переселения, обусловленных стечением тяжелых жизненных обстоятельств, материальных и иных проблем в странах миграционного исхода.

5) Отношение государства к контролю над миграционными процессами, свидетельствует о неизменности некоторых подходов к формированию и реализации миграционной политики. Установленный отечественным миграционным законодательством режим въезда и последующего пребывания иностранных мигрантов на территории России, порядок иммиграционного контроля и учета, преимущественно основываются на принципах экономической целесообразности. Сама же миграция, как и прежде рассматривается властью в качестве источника относительно недорогой, с точки зрения затрат на оплату труда, рабочей силы. Это подтверждается и характером государственной, правовой политики направленной на противодействие незаконной миграции, включая ее уголовно-правовой и уголовно-процессуальный компоненты. Следует отметить и то, что современная миграционная политика России, фактически исключает селективный подход в регулировании миграционными процессами, целесообразность которого не ставится под сомнение большинством экономически развитых или динамично развивающихся стран осуществляющих активную миграционную политику (например: Австралия, Аргентина, Бразилия, США, Канада, Новая Зеландия, Ирландия и т.д.).