Фармация является наукой, которая развива­ется и совершенствуется на основе достижений химии, биоло­гии и других естественных наук.

2. Задачами медицины и фармации является изучение физико-химических свойств, воз­никающих в лекарственных веществах при фармацевтических операциях.

3. Задачами медицины является борьба с секрет­ными патентованными средствами.

Исключительно велика роль Дерптского универси­тета в развитии российской фармации. Открытый в 1802 году, он прочно встал на ноги примерно через двадцать лет. Долгое время Петербургская фармацевтическая шко­ла соперничала с Дерптской. Кафедру фармации Дерптс­кого университета основал петербуржец Александр Нико­лаевич Шерер, ставший впоследствии профессором химии в Медико-хирургической Академии в Петербурге, где ос­новал петербургское фармацевтическое общество и пер­вый в России химический журнал. После Шерера на ка­федре работали профессор и аптекарь Давид Гриндель (ос­нователь фармацевтического общества в Риге в 1803 году), Иоганн Гизе (основоположник термохимии, автор первого руководства по органической химии и учебника химии на русском языке). В 1828 году заведовать кафедрой стал Карл Гэбель. Через год он писал, что фармацевтический кабинет в Дерптском университете «...богаче, чем какой-либо в Германии». В 1844 году на этой базе Гэбель создал первый в России Фармацевтический институт. Это выс­шее учебное заведение достигло наивысшего расцвета при Георге Драгендорфе (1836-1898), который возглавил его в 1864 году. В дальнейшем почти все выдающиеся рос­сийские фармацевты получили образование в Дерпте.

Иоан Георг Ноэль Драгендорф родился 20 апреля 1836 года в Ростоке (Германия) в семье врача. В 1853 году он по­ступил учеником в аптеку и в 1856 году сдал экзамен на зва­ние помощника аптекаря, а в 1585 году - на звание аптекаря. В том же году он поступил в Гейдельбергский университет, в котором проучился два года. В 1860 году он вернулся в Рос­ток, где занял место ассистента в химической лаборатории университета. Год спустя он защитил диссертацию на звание доктора философии на тему «О влиянии фосфора на некото­рые углекислые и борнокислые соли». В 1862 году Г. Драген­дорф был приглашен Петербургским научным обществом в качестве редактора «Фармацевтического журнала» и заведую­щего химической лабораторией общества, в обязанности кото­рого входило проведение судебно-химических анализов. В мае 1864 года Г. Драгендорф выдержал магистерские экзамены при Дерптском университете, а в августе того же года защитил диссертацию, посвященную изучению химического состава гри­бов, произрастающих на березах, и ему была присвоена сте­пень магистра фармации. В том же году Г. Драгендорф был назначен ординарным профессором и директором фармацевти­ческого института в Дерпте. Встав во главе института, он добился расширения его помещений, оснащения его лаборато­рий современным научным оборудованием. Усилиями Г. Драгендорфа были созданы все условия как для проведения прак­тических занятий у студентов, так и для выполнения науч­ных исследований преподавателями и студентами института. Его профессорская деятельность была плодотворна. За период 1869-1894 гг. его учениками были получены 23 золо­тые и 2 серебряные медали. По свидетельству современников, Драгендорф сумел поднять подготовку фармацевтических специалистов на тот уровень, когда они могли конкурировать с фармацевтами зарубежных стран.

Г. Драгендорф впервые ввел чтение лекций по истории фармации. Его лекции привлекали студентов, врачей и фарма­цевтов из разных городов России; нередки были и зарубежные гости из Парижа, Стокгольма и других городов.

Г. Драгендорф состоял почетным членом Петербургской медико-хирургической Академии, а также почетным членом и членом-корреспондентом более чем 50 научных обществ и ин­ститутов, являлся почетным членом Российского фармацевти­ческого общества. Долгое время был председателем Дерптского общества естествоиспытателей.

Более тридцати лет возглавлял фармацевтический ин­ститут выдающийся ученый. За это время из его лабораторий вышло более трехсот научных работ, под руководством Драгендорфа было выполнено значительное число магистерских и докторских диссертаций. Г. Драгендорф является создателем собственной научной школы в России в области фармации.

Научные исследования Г. Драгендорфа касались самых различных областей фармации: судебной, фармацевтической химии, фармакогнозии и фитохимии. Им изданы капиталь­ные монографии по этим отраслям знаний и опубликованы около 150 научных статей.

Г. Драгендорфу принадлежит честь открытия в 1866 году и внедрения в лабораторную практику одного из наиболее чув­ствительных реактивов на алкалоиды, не утратившего своего значения в наши дни.

Большой удельный вес в научно-исследовательской тематике руководимого Г. Драгендорфом фармацевтического института составляли фитохимические работы, которые каса­лись всех известных в то время групп физиологически-актив­ных веществ: алкалоидов, гликозидов, дубильных и горьких веществ, углеводов, эфирных масел и смол. Фитохимическим исследованиям были подвергнуты десятки растений. Материа­лы этих исследований были обобщены Г. Драгендорфом в его руководстве по количественному и качественному анализу ра­стений, вышедшем на немецком языке в 1881 году, и ввиду его оригинальности и уникальности переведены на английс­кий, а затем на французский языки.

В первой половине XIX века в России большое внимание со стороны правительства уделялось фармацевтическому образованию. В 1810 году были установлены три фармацевтических звания: апте­карский помощник, провизор и аптекарь (с 1845 года было заменено званием магистра фармации) и определен поря­док их присвоения. Введенные правила не предусматри­вали общеобразовательной подготовки для аптекарских учеников.

В 1838 году Медицинский департамент издал новые правила приема экзаменов у медиков и фармацевтов. Те­перь поступить в аптеку в качестве аптекарских учени­ков могли лица, имеющие образование не менее 4 классов гимназии. После 3-5-летней практики они допускались до экзаменов на звание аптекарского помощника в университете. Аптекарские ученики демонстрировали навыки в практической фармации, знания по минералогии, бота­нике, зоологии, физике, химии, фармакогнозии, общей фармации, фармакологии и латинскому языку.

Для получения звания провизора аптекарские помощ­ники должны были проработать не менее 3 лет в нор­мальной аптеке, прослушать в Медико-хирургической Ака­демии или университете 2-летний курс лекций по минера­логии, ботанике, зоологии, физике, химии, общей фарма­ции, фармакологии, сдать экзамены по вышеперечислен­ным дисциплинам и практическим навыкам. Последние заключались в проведении в присутствии экзаменаторов судебно-химического исследования, изготовлении двух химико-фармацевтических препаратов, оказании первой доврачебной помощи. С 1829 года от провизоров стали требовать знания иностранных языков (французского, не­мецкого или других).

Звание аптекаря могли получить провизоры, имею­щие трехлетний стаж работы в аптеке, после сдачи экза­менов по фармации и другим дисциплинам с теоретиче­скими обоснованиями и в большем объеме, чем при сдаче провизорского экзамена. Провизор должен был уметь про­водить качественный и количественный анализ лекарствен­ных веществ, изготавливать фармацевтические препара­ты и знать «фармацевтическую коммерцию и бухгалте­рию».

В 1845 году Медицинский департамент утвердил но­вые правила приема экзаменов для врачей, фармацевтов, ветеринаров и повивальных бабок. Они, мало отличаясь от прежних, вошли в Свод законов Российской империи изданий 1857, 1905 годов и действовали почти без изме­нений до первой мировой войны.

В 1845 году в России была установлена высшая фар­мацевтическая степень - магистр фармации. Название же «аптекарь» сохранялось долгое время за лицами, владеющими аптеками. Получить степень магистра фармации могли провизоры, прошедшие годичную практику в апте­ке, сдавшие магистерский экзамен и защитившие диссер­тацию.

Исследования многих русских фармацевтов, удосто­ившихся этой степени, представляли собой научный и практический интерес и были посвящены изучению ле­карственных препаратов, лекарственных сырьевых и пи­щевых продуктов, минеральных источников, созданию новых лекарственных препаратов и новых лекарственных форм. Вот лишь некоторые примеры.

Ю.К. Трапп получил звание магистра фармации од­ним из первых, в 1847 году. Его работа была посвящена изучению качественного и количественного состава Невы, Ладожского озера и петербургских каналов.

Арист Миндер защитил в 1848 году диссертацию на тему «О синильной кислоте и об употребительнейших пре­паратах, содержащих ее в своем составе». На основании анализа собранных материалов А. Миндер пришел к вы­воду о преимуществе растительной синеродисто-водородиетой кислоты перед искусственной. Эти выводы были подтверждены последующими научными изысканиями и к концу XIX века препараты искусственной синильной кислоты были изъяты из фармакопеи.

Тема диссертации Макария Шишко, защищенной в том же 1848 году, называлась «О белене и ее составных началах». Своими исследованиями Шишко доказал несо­вершенство методов изготовления и определения количе­ственного состава действующих веществ препаратов бе­лены.

Ольга Габрилович - первая женщина магистр фар­мации - в 1906 году защитила магистерскую диссертацию на тему «Действующее начало пьяного хлеба». Ей уда­лось установить, что ряд грибков, поражая зерна ржи, образуют азотсодержащие токсические вещества, и най­ти дешевый способ его устранения.

В XIX веке преподавание фармацевтических наук ве­лось на фармацевтическом отделении Медико-хирургичес­кой Академии и в Московском, Дерптском, Казанском, Харьковском университетах на кафедрах врачебного веществословия, фармации и врачебной словесности меди­цинских факультетов. С 1809 года право приема экзаме­нов на фармацевтические звания было предоставлено толь­ко Медико-хирургической Академии и медицинскому фа­культету Московского университета.

Со второй половины XIX века в высшем фармацев­тическом образовании отмечался ряд недостатков и, как считали, оно было скомканным и устарелым. В универ­ситетах не было единой учебной программы; фармацевты являлись не полноправными студентами, а вольнослуша­телями.

В 1818 году видные петербургские фармацевты объединились для создания фармацевтическо­го общества. Его деятельность оказала боль­шую научную и практическую помощь столичным апте­кам. Возглавил общество А.И. Шерер. В дальнейшем во главе петербургского фармацевтического общества стояли такие выдающиеся деятели отечественной фармации, как А.П. Нелюбин, Ю.К. Трапп, А.В. Пель. В принятом Уста­ве были перечислены цели и задачи общества: содействие прогрессу фармацевтической науки и фармацевтическо­му образованию, информирование фармацевтической об­щественности о новых достижениях и открытиях в обла­сти фармации и смежных наук, поддержание на должном уровне профессиональной этики фармацевтов, оказание материальной помощи нуждающимся членам общества. Петербургское фармацевтическое общество состояло из действительных, почетных членов и членов-корреспон­дентов. Действительными членами общества могли быть только фармацевты, имеющие звание провизора или апте­каря. В почетные члены фармацевтического общества из­бирались ученые или должностные лица, которые своей деятельностью способствовали развитию фармацевтичес­кой науки и практики. В разное время почетными члена­ми Петербургского фармацевтического общества были про­фессор фармации Дерптского университета Г. Драгендорф, профессор фармации Московского университета В.А. Ти­хомиров, профессор фармации Медико-хирургической Ака­демии В.В. Пашутин, инспектор флота B.C. Кудрин и дру­гие, а также великий русский ученый Д.И. Менделеев.

При фармацевтическом обществе функционировала научная химическая лаборатория, школа для подготовки фармацевтов, работающих в частных аптеках, имелась также типография для печатания аптечных сигнатур и этикеток, средства от продажи ко­торых поступали в фонд общества. Петербургское фарма­цевтическое общество выступило учредителем нескольких стипендий для фармацевтов – слушателей университетов: имени Ю.К. Траппа, Г. Драгендорфа, К. Клауса и др. В 1864 году обществом была учреждена золотая медаль им. А.В. Суворова за лучшую студенческую работу из пред­ставляемых ежегодно слушателями и студентами меди­цинского факультета Дерптского университета.

С 1839 года Общество издавало свой журнал, до 1861г. - на немецком языке, а с 1861г. (под названием «Фарма­цевтический журнал») - на русском языке. В первые годы журнал печатал в основном химические научные статьи, в дальнейшем для привлечения читателей был введен бы­товой раздел, где печатались различные объявления, пись­ма читателей и др. Журнал был закрыт в 1909 году как убыточный. Фармацевтическому обществу были переда­ны библиотека и коллекция Главной аптеки. В 1889 году библиотека общества насчитывала 2200 томов, коллек­ция минералов и гербарий исчислялись 3300 экземпля­рами.

В первой половине XIX века аптека в России представляла собой сложное фармацевтиче­ское предприятие, занимающееся заготовкой и переработкой лекарственного растительного сырья; из­готовлением лекарственных средств по рецептам, для мел­корозничной продажи и оптовой торговли. Многие апте­ки занимались культурой лекарственных растений. В этот период фармацевтический рынок России можно считать достаточно развитым. В.М. Сало в своей статье приво­дит данные Министерства внутренних дел о том, что в 1840 году для снабжения казенных аптек было закупле­но импортных аптечных товаров на 71026 руб. и на 127066 руб. отечественного производства. Кроме этого, в том же году казенными аптеками, лубенским и воронежс­ким аптекарскими огородами было заготовлено расти­тельного сырья на сумму 3712 руб. В 1846 году зарубеж­ных аптекарских товаров было приобретено на 77379 руб., в то время как на внутреннем рынке аптечных товаров заготовлено на сумму, вдвое большую. Устройство и обо­рудование аптек в этот период подробно описал А.П. Нелюбин в энциклопедическом словаре Плюшара (СПб., 1835). А.П. Нелюбин отмечал, что аптека должна распо­лагать следующими производственными помещениями: ре­цептурным залом, материальной комнатой, лаборатори­ей, сушильней (чердаком), подвалом, ледником, помеще­нием для приготовления отваров и настоев (кокторий), рабочей комнатой для измельчения растительных и дру­гих материалов. Обычно подвал и ледник, лаборатория, кокторий и «рабочая комната» находились в одном поме­щении. Нередко аптеки имели два подвала: под матери­альной комнатой и лабораторией; в лабораториях устра­ивались дополнительные небольшие материальные ком­наты. При аптеке находились кабинет или квартира вла­дельца аптеки и общежитие для служащих-фармацевтов. Рецептурная комната предназначалась для отпуска и изготовления лекарств по рецептам, а также для безре­цептурной продажи медикаментов. Она не должна была иметь непосредственного сообщения с улицей, чтобы в по­мещение не проникла пыль. Оборудование ее состояло из двух столов, на одном из которых готовились лекарства, а второй предназначался для безрецептурного отпуска лекарств. На рецептурном сто­ле полагалось иметь ступку из агата, змеевики из стекла, руч­ные весы с чашками из скор­лупы кокосового ореха, фар­фора или другого нейтрально­го материала (медные чашки считались нежелательными). Здесь же размещались стек­лянные мензурки, ложечки из рога, стали, серебра или сло­новой кости. В рецептурной комнате находился расходный запас медикаментов.

Ядови­тые лекарственные средства хранились отдельно от осталь­ных. Штангласы в большин­стве случаев изготавливались из дерева, обожженной глины и реже из стекла и фарфо­ра. Медные, оловянные и металлические сосуды запре­щалось использовать для хранения лекарственных средств.

С рецептурной комнатой сообщалась приемная ком­ната, которая часто отделялась только прилавком. В ре­цептурную комнату выходили двери владельца аптеки для удобства контроля за работой служащих. Она также со­общалась с общежитием для служащих-фармацевтов. Чтобы звук звонка входной двери мог беспрепятственно доноситься до слуха дежурившего ночью фармацевта, пе­регородка между рецептурной комнатой и общежитием в большинстве случаев не доходила до потолка. В результа­те воздух общежития насыщался вредными испарения­ми, отрицательно действовавшими на здоровье людей. Эта особенность внутреннего устройства частновладельческих аптек сохранялась на протяжении всего XIX столетия.

Основные запасы медикаментов хранились в мате­риальной комнате в деревянных, стеклянных, каменных и фарфоровых штангласах, деревянных ящи­ках, коробах и холщо­вых мешках. На каждой таре светлой масляной краской на темном фоне обозначалось название хранящегося в ней ве­щества; на стеклянной таре надписи вытравли­вались плавиковой кис­лотой. Сырье, содержа­щее эфирные масла, хра­нилось в стеклянных банках, помещенных в плотно закрывающиеся оловянные сосуды. Растительное сырье не рекомендовалось хранить в измельченном виде. Спирты и другие летучие жидкости хранились в склян­ках, укупоренных стеклянными или корковыми пробка­ми; пробки обвязывались бычьим пузырем и бумагой или двумя слоями кожи. Корковые пробки, кроме того, пола­галось пропитывать воском, салом или обмазывать сме­сью сала с мелом. Стеклянные пробки иногда сверху при­крывались стеклянными колпачками. Для хранения по­рошков летучих веществ служили стеклянные банки или выдвижные ящики из луженой жести и внутри покрытые лаком.

Ядовитые лекарственные средства хранились отдель­но в особом шкафу, ключ от которого находился у вла­дельца аптеки. Для каждого из ядовитых веществ полага­лись отдельные весы с разновесами и ступка с ложечкой. Отдельно также хранились сильнодействующие средства.

При каждой аптеке имелась хорошо оборудованная лаборатория для приготовления галеновых препаратов, получения эфирных масел, ароматных вод, солей и др.

В лабораториях осуществлялись довольно сложные тех­нологические процессы, для проведения которых имелось множество разнообразных аппаратов и приспособлений. О высоком уровне технического оснащения аптечных ла­бораторий может свидетельствовать тот факт, что Т.Е. Ловиц и после избрания его академиком в 1793 году про­должал свои эксперименты в лаборатории петербургской Главной аптеки, так как академическая химическая ла­боратория не располагала всей необходимой аппаратурой.

Центральное место в лаборатории занимали печи: стационарные и переносные. Наиболее распространенной являлась самодувная перегонная или кубовая печь. Она состояла из медных луженых внутри кубов, вмурован­ных в кирпичную топку, и змеевика, пропущенного сквозь кадки с водой. К типу переносных печей относилась про­бирная печь, имевшая вид четырехугольного, сверху су­живающегося ящика из листового железа, покрытого внут­ри глиной. В пробирных печах, в особых тиглях, плави­лись металлы. Над печами устраивался горн в виде же­лезного шатрового навеса с вытяжной трубой.

Посреди лаборатории стояли рабочий стол и дере­вянные подставки с большими чугунными и бронзовыми ступками. По стенам устраивались полки для размещения лабораторной посуды и инструментов.

Обычно под лабораторией помещался подвал (иног­да под материальной комнатой размещался второй), пред­назначенный для хранения легко портящихся или лету­чих веществ. Уксус, вино, спирт и настойки держались под замком, а луковицы и другие мясистые части расте­ний сберегались в сухом песке. При некоторых аптеках устраивались погреба и ледники. Они служили для хра­нения быстро портящихся веществ и для кристаллиза­ции солей из насыщенных растворов. В аптеках, не имев­ших ледников, для кристаллизации использовали охлаж­дающие смеси.

Ежегодно аптеки (частные и казенные) должны были подвергаться осмотру. В Петербурге и Москве ревизия ап­тек возлагалась на штат-физиков Медицинской колле­гии и Московской конторы, в провинции - на инспекторов врачебных управ. Эти должности занимали врачи, так как в программу обучения студентов-медиков входило изу­чение основ фармации. Однако отсутствие производствен­ного опыта, недостаток специальных знаний в области фармацевтической химии и анализа приводили к тому, что ревизоры сосредоточивали внимание на формальных вопросах деятельности аптек. Инспекторы должны были также следить за правиль­ным оформлением отпуска ядовитых лекарственных средств, который фиксировался в особых книгах, за со­стоянием подготовки аптекарских учеников. Им вменя­лось также проверять подлинность и доброкачественность хранящихся в аптеках препаратов как путем внешнего осмотра, так и с помощью реактивов («противодействующих средств»). Выполнение такой работы требовало не только определенных теоретических знаний, но и боль­шого практического опыта, так как ассортимент лекар­ственных средств был очень разнообразен. Например, в аптекар­ской таксе 1800 года значилось 1873 наи­менования лекар­ственных средств, а к 1860 году эта цифра увеличилась до 2700 наименований. Разоб­раться в такой массе препаратов представ­ляло немалую трудность даже опытному фармацевту.

Со временем, аптечная монополия стала тормо­зить развитие фармацевтического рынка в Рос­сии. Необходимость отмены привилегий почув­ствовалась уже в начале 60-х годов XIX века. В соответ­ствии с новыми правилами открытия аптек, утвержден­ными правительством 8 июля 1864 года, были установле­ны нормы числа жителей, количества рецептов и денеж­ного оборота на одну аптеку. Так, на каждую аптеку в обеих столицах должно было приходиться 12000 жите­лей, 24000 номеров рецептов в год и 14000 рублей денеж­ного оборота. Для губернских городов эти нормативы со­ставляли 10000 жителей, 12000 номеров рецептов и 7000 рублей товарооборота. Для уездных городов норма мак­симального количества жителей, обслуживаемых одной аптекой, определялась в 5000, а количество номеров ре­цептов - в 6000. Для деревень в расчет принималось только расстояние между аптеками; оно должно было быть не менее 15 верст.

В 1873 году правила открытия аптек были измене­ны. Правительство отменило ограничение аптечной мо­нополии по показателю годового товарооборота и измени­ло в пользу аптековладельцев норму рецептов для сто­личных и губернских аптек.

Правила 1873 года в некоторой степени ограничили монополию аптековладельцев при решении вопроса об от­крытии новых аптек. В России наметился рост числа ап­тек: в 1880 году их насчитывалось 1696, в 1881 г. - 1883, в 1883 г. - 2046, в 1884 г. - 2184. Однако сопротивление владельцев аптек еще было достаточным. В истории из­вестны случаи сокрытия истинного количества рецептов, поступавших в аптеки; нередко не регистрировали рецеп­ты или нескольким лекарственным формам, выписанным врачом на одном бланке, приписывали один номер, скры­вали истинный товарооборот. Все это со временем приве­ло к тому, что правительство в 1906 году вновь изменило правила, оставив лишь норму жителей на одну аптеку и установив расстояние между сельскими аптеками в 7 верст.

В 1864 году в России была проведена земская реформа. Земства представляли собой органи­зации местного самоуправления, в которых должны были участвовать представители всех сословий, в том числе крестьян. Прогрессивно настроенные врачи упорно и настойчиво добивались организации медицин­ской и лекарственной помощи на селе. В земствах откры­вались больницы, приемные покои, врачебные и фельд­шерские пункты, аптеки. Передовые земские врачи созда­ли оригинальную систему медицинского обслуживания сельского населения в России. В ведение отдельных земств перешли вместе с больницами приказов общественного призрения и находившиеся при них аптеки, но большин­ство земств должно было организовывать их вновь.

К открытию аптек приступили в 70-80-х годах XIX века, учреждая их главным образом в уездных центрах. Первая земская аптека была открыта в 1868 году в Макарьевском уезде Нижегородской губернии.

В вопросах организации своего аптечного хозяйства, удешевления и приближения лекарственной помощи на­селению земства сталкивались с административными зап­ретами, защищавшими интересы владельцев частных ап­тек. Так, земская аптека, согласно закону от 1868 года, была приравнена к обычной аптеке и должна была под­чиняться всем требованиям и ограничениям аптечной мо­нополии (установленным нормативам численности насе­ления и количества рецептов на одну аптеку). Кроме того, существовало такое понятие, как район торговой деятель­ности частной аптеки. Указом Сената от 20.09.1877 г. в местностях, не входящих в район торговой деятельности частных аптек, земские учреждения могли снабжать ле­карствами все население по собственному усмотрению за плату или бесплатно. А в местностях, входящих в рай­он торговли частной аптеки, земство было обязано осу­ществлять бесплатный отпуск лекарств из земских боль­ничных аптек лишь тем больным, которые имели поли­цейское свидетельство о бедности или удостоверение, о том же земского или другого врача.

Для улучшения организации медицинской помощи и расширения сети своих аптек, земства были вынуждены выкупать у частных аптековладельцев вольные апте­ки, получая право отпускать населению медикаменты и предметы гигиены за плату. В 1872 году Медицинский департамент разрешил земствам из больничных аптек про­давать по заготовительным ценам безрецептурные лекар­ственные средства. С 1887 года Указом Сената был уста­новлен запрет земствам на публикацию объявлений о по­нижении цен на лекарства.

В своей деятельности по лекарственному обеспече­нию населения земства привлекали средства налогопла­тельщиков, что давало им возможность значительно сни­жать цены на лекарства в принадлежавших им вольных аптеках и осуществлять бесплатный отпуск лекарств оп­ределенному контингенту больных. В 1893 году Медицин­ский совет вынес постановление, по которому земским ап­текам разрешалось снижать цены на лекарства только в том случае, если они существовали на свои оборотные сред­ства и не привлекали средств из земского бюджета.

Земское аптечное хозяйство представляло собой не­большое число «нормальных» и сельских аптек с воль­ной продажей лекарств и сети больничных, участковых и пунктовых аптек. Земские больничные аптеки и аптеки при фельдшерских пунктах и врачебных участках обыч­но занимали одну небольшую комнату или совмещались с приемной врача. Они были плохо оборудованы, из-за от­сутствия перегонных аппаратов лекарства зачастую гото­вились на водопроводной воде. За неимением складских помещений нарушались правила хранения лекарств. От­мечались случаи замерзания препаратов в зимнее время. Изготовлением лекарств (порошков, отваров, мазей), как правило, занимались фельдшера, мало сведущие в аптеч­ной технологии и допускавшие грубые ошибки. Так, на фельдшерских пунктах отвары нередко кипятились с 9 до 13 часов, т.е. в течение всего приема пациентов, и по мере расходования доливались водой. Сложные лекар­ственные формы (пилюли, болюсы, суппозитории) фельдшера готовить не умели, и, зная это, врачи отказывались их прописывать.

Рост революционного рабочего движения, брожение крестьянских масс, бурные темпы капиталистического развития в конце XIX века оказали влияние и на деятельность земств, в том числе по медицинскому обслуживанию населения. В этот период разъездная система ме­дицинской помощи (когда один врач объезжал несколь­ко врачебных участков) сменилась стационарной, в зна­чительной степени изживался «фельдшеризм», росло чис­ло земских больниц и врачебных участков, а вместе с ними и число больничных и участковых земских аптек. Если в 1870 году в России имелось 530 врачебных участков, то к 1910 году их число возросло до 2686. Увеличилось также число хорошо оборудованных земских аптек с правом сво­бодной продажи лекарств населению. Земства все более убеждались в том, что экономия на аптеках оборачивает­ся для них большими убытками. Так, по подсчетам в Оргеевском уезде только от неправильного изготовления ле­карств фельдшерами земство теряло в одном санитарном участке около 300 руб., что по всему уезду складывалось в сумму 2400 руб. в год. Земства все более привлекала перспектива организации лекарственного обеспечения больниц и врачебных участков в централизованном по­рядке из одной или нескольких хорошо оборудованных аптек или складов.

Наметившиеся тенденции в развитии земского ап­течного дела следующим образом характеризовал жур­нал «Фармацевтический вестник» за 1899 год:

«За последнее время увеличилось число фармацевтов, состоящих _на земской и городской общественной службе. Города и земства все чаще и чаще приобретают нормальные и сель­ские аптеки, открывают аптечные склады и лаборатории для приготовления галеновых препаратов, упорядочива­ют аптеки при больницах и, постепенно устраняя оттуда фельдшеров, вводят штатские должности фармацевтов...»

Однако на пути наметившихся преобразований серь­езной преградой встало сложное финансовое положение земств. В этом отношении показательна резолюция земс­кого собрания Курмышского уездного земства Казанской губернии по поводу учреждения в уезде должности прови­зора. Придя к положительному решению, собрание при­знало желательным приглашение провизоров для управ­ления всеми земскими аптеками, если бы «размеры земс­кого обложения давали бы возможность увеличивать ас­сигнования на медицинскую часть без ущерба для общей Деятельности земства».

В докладе Российского фармацевтического общества I Всероссийском фармацевтическом съезде в 1899 году постановка аптечного дела в земствах признавалась неудовлетворительной по следующим причинам. Заведующими многих земских аптек были лица, не имевшие фармацевтического образования, заведующие аптеками - фармацевты не входили в состав местных санитарных сове­тов и не имели влияния даже на решение сугубо фарма­цевтических вопросов. Фармацевты не имели необходи­мой самостоятельности в выполнении своих производ­ственных функций, их труд оплачивался значительно ниже труда медицинского персонала, не имелось типиза­ции «нормальных», сельских, больничных, участковых и пунктовых земских аптек. Пунктовые аптеки, в кото­рых заведующими были фармацевты, не находились под надзором фармацевтов, управлявших ближайшими апте­ками. Многими аптечными складами и аптеками заведо­вали врачи. Однако намеченная съездом программа пре­образований земского аптечного дела так и осталась в зна­чительной своей части невыполненной.

Но, несмотря на серьезные недостатки, земское ап­течное дело играло важную роль в лекарственном обеспе­чении населения земских губерний. Наличие широкой сети небольших больничных, участковых и пунктовых аптек давало возможность земствам приблизить лекарственную помощь к населению, что при плохом состоянии транс­порта и дорожной сети того времени имело огромное зна­чение. В конце XIX столетия в России для значительной части населения приобретение лекарств в частных апте­ках представлялось недоступной роскошью. Земские же аптеки делали лекарственную помощь доступной для бед­нейших слоев населения за счет снабжения значительной части больных (по справкам о «неимущем» состоянии из полицейского участка или от земского врача, а зачастую по просьбе самого больного) бесплатными лекарствами, за счет продажи населению через земские вольные апте­ки медикаментов по сниженным ценам.

Снабжение медицинскими товарами земских аптек вначале производилось из частных аптек, затем через дрогистов – торговцев аптекарскими и химическими товара­ми (Феррейнъ, Штоль и Шмитъ, Келлеръ, Брунсъ, Эрмансъ, Сегалъ, Русское общество). Позднее земства стали приобретать товары у иностранных фармацевтических фирм непосредственно с заводов и фабрик.

Первой непосредственные контакты с русскими зем­ствами установила фирма «Мерк» (Германия) в 1888 году. Ее примеру последовали и другие зарубежные фирмы. Не­посредственная выписка медикаментов от поставщиков обходилась земствам на 20-24% дешевле. К концу XIX века объем продажи медикаментов в земские аптеки дрогистами значительно снизился, что заставило последних принимать экстренные меры для укрепления своих по­шатнувшихся позиций. Московская фармацевтическая фирма «К. Эрманс и К^о» разослала земствам циркуляр «К вопросу о современном положении аптечного хозяй­ства в земстве», в котором признавалось, что закупка зем­ствами медикаментов у заграничных фирм «вызвала рус­ских дрогистов из состояния покоя, в котором они пребы­вали много лет и заставила их серьезно заняться изуче­нием всемирного рынка аптекарских материалов». Один за другим дрогисты в России начали сбавлять оптовые цены на медикаменты. На целый ряд медикаментов цены были снижены на 58-64%.

Дрогисты неоднократно обращались к земствам с призывом порвать связи с заграничными фирмами, но земства не соглашались на такой шаг, резонно считая, что разрыв связей с заграничными фирмами может при­вести к тому, что дрогисты в России вновь «взвинтят» Цены, в то время как в условиях конкуренции с загранич­ными поставщиками они будут вынуждены снижать их. Таким образом, земства оказали радикальное воздействие а русский фармацевтический рынок, на котором господствовали торговые фирмы, наживавшиеся на спекуляции заграничными лекарственными средствами. За счет экономии на приобретении лекарств земства переходили к более широкой практике бесплатного или гневленного отпуска лекарств населению. Так, в 1900 ДУ Днепропетровское уездное земское собрание постановило освободить от платы за медикаменты население 52 селений, пострадавших от неурожая. Новоржевское уезд­ное собрание постановило во всех земских амбулаториях и на фельдшерских пунктах установить плату за лекар­ство в размере 10 копеек (при средней стоимости одного ле­карства в частных аптеках 50 коп.) с предоставлением врачам права назначать по своему усмотрению бесплат­ные лекарства. Холмское уездное собрание постановило отпускать всеми земскими медицинскими пунктами лекар­ства для больных бесплатно. Подобная тенденция в начале XX века была характерной и для многих других земств.

В конце 70-х годов в некоторых земствах появились аптечные склады, что позволило упорядочить распределе­ние закупаемых у оптовых поставщиков лекарственных средств по уездам и врачебным участкам. Первый такой склад был открыт в 1877 году в г. Лухе по ходатайству Юрьевской земской управы с отделением в г. Юрьевце. Так как складам не разрешалось готовить лекарства, то от­крытие их не приравнивалось к открытию аптек и не огра­ничивалось требованиями аптечной монополии. Постепен­но при складах стали организовываться небольшие галеновые лаборатории. Наличие склада в земстве давало воз­можность выписывать годовой запас лекарственных средств для нужд всей губернии и ввиду значительности заказа требовать от поставщика скидки с оптового прейскуранта. Кроме того, склад значительно улучшил снабжение лекар­ствами врачебных участков, так как они получили воз­можность чаще (в среднем 12 раз в год) выписывать ле­карственные средства для своих нужд.

В 1888 году Тверское земство создало образцовый по тем временам обще губернский склад медикаментов. Этот склад с успехом конкурировал с известными русскими дрогистами, снабжая медикаментами не только уездные зем­ства Тверской губернии, но и многие другие, в том числе Саратовские земства.

В 1896 году Тверской аптечный склад получил раз­решение на открытие лаборатории, которая снабжала склад галеновыми препаратами собственного производства и контролировала качество медикаментов, поступающих на склад. Паровая лаборатория была оснащена многими специальными машинами: толчеёй, дробилкой, ртутной теркой, вакуум-аппаратом для выпаривания экстрактов в безвоздушном пространстве, гидравлическим прессом, перколяторами и др.

Аптечный склад внимательно следил за состоянием фармац