ФРАГМЕНТЫ

[ космологическая теория гармонии ]

С т о б е и, Ecl. 1 21,7 b, пер. С. Трубецкого

 

О природе и гармонии следует мыслить так. Сущность вещей, будучи самою их вечною природой, подлежит не человеческому, но божественному ведению. Ибо ясно, что мы не могли бы познавать ничего из того, что есть и познается нами, если бы она [эта природа - гармония] не была внутренне присуща вещам, из которых составлен мир, - предельным и беспредельным. А так как самые начала раз­личны и разнородны, то невозможно, чтобы космический порядок был установлен ими без посредства гармонии, откуда бы она ни явилась. Ибо подобные и однородные элементы не нуждались бы в согласо­вании; различные же, разнородные по своей природе и направле­ниям должны быть по необходимости связаны такой гармонией, чтобы войти в космический порядок.

 

 

Аристотель, De caelo В 9.290 b 12, пер. А. Маковельского

 

Как очевидно из сказанного, учение, что от движения [светил] возникает гармония, так как-де [от этого] происходят гармонические звуки, свидетельствует об остроумии и большой учености высказав­ших его... А именно: некоторые считают необходимым, чтобы возни­кал звук от движения столь великих тел, так как [звук бывает] при движении у нас тел, не имеющих равных [тем] масс и не несущих­ся с такой быстротой. Когда же несутся солнце, луна и еще столь великое множество таких огромных светил со столь великой быстро­той, невозможно, чтобы не возникал некоторый необыкновенный по силе звук. Предположив это и [приняв], что скорости [движения их, зависящие] от расстояний, имеют отношения созвучий, они гово­рят, что от кругового движения светил возникает гармонический звук. А так как казалось странным, что мы не слышим этого звука, то [в объяснение этого] они говорят, что причиной этого является то, что тотчас по рождении имеется [этот] звук, так что он вовсе не различается от противоположной [ему] тишины, ибо различие звука и тишины относительно [и зависит от отношения их] друг к другу. Таким образен, подобно тому как медникам вследствие при­вычки кажется, что нет никакого различия [между тишиной и стуком при работе их], так и со [всеми] людьми бывает то же самое [при восприятии гармонии сфер].

 

[ мера как соответствие частей целому ]

 

Галея, De temper. 19, пер. А. Маковельского

 

Таков именно способ [познавания]. Приучиться легко узнавать Центр во всяком роде животных и во всех [вещах [не по силам пер­вому встречному, но [это дело] требует величайшего прилежания, продолжительного опыта и обширного знания всех частностей. Хвалят некую статую Поликлета, называемую «Канон», которая полу­чила название вследствие точной симметрии всех частей ее относи­тельно друг друга. Ведь [Хрисипп] ясно показал это посредством речи, приведенной несколько раньше, в которой он говорит, что здо­ровье тела есть соразмерность в [образующих его] теплом, холод­ном, сухом и влажном. Это, очевидно, суть элементы тел, красота же, по его мнению, заключается не в соразмерности элементов, но в сим­метрии частей — очевидно, в соразмерности пальца относительно пальца и всех их относительно локтя, и локтя относительно руки, и [вообще всех частей] относительно всех, подобно тому как написано в «Каноне» Поликлета.

Дело в том, что, показав нам в своем сочинении всю симметрию тела, Поликлет доказал на деле [свое] учение, сделав статую по правилам своего учения и назвав и самую статую, как и сочинение, Каноном. И действительно, красота тела заключается, согласно уче­нию всех врачей и философов, в симметрии частей.

 

 

[ учение об очищающем воздействии музыки ]

Ямвлих, О пифагорейской жизни, 15 и 25, пер. А. Лосева

 

15. [Пифагор] установил в качестве первого - воспитание при помощи музыки, тех или иных мелодий и ритмов, откуда происходит врачевание человеческих нравов и страстей и восстанавливается гар­мония душевных способностей в том виде, как они были сначала. И, действительно, больше всего требует упоминания то, что он пред­писывал и устанавливал своим знакомым так называемое музыкаль­ное устроение и понуждение, придумывая чудесным образом смеше­ние тех или иных диатонических, хроматических и энгармонических мелодий, при помощи которых он легко обращал и поворачивал к про­тивоположному состоянию страсти души, недавно в них поднявшиеся и зародившиеся в неразумном виде, скорбь, раздражение, жалость, неуместная ревность, страх; разнообразные вожделения, гнев, же­лание, разреженность, распущенность, горячность, выправляя каж­дый из этих [недостатков] к добродетели при помощи подходящих мелодий, как бы при помощи каких-то спасительных целебных соста­вов. И когда его ученики отходили к вечеру ко сну, он освобождал их от дневной смуты, очищал взволнованное умственное состоя­ние и приуготовлял в них безмолвие, хороший сон и вещие сно­видения.

25... Он еще полагал, что музыка многому способствует в смысле здоровья, если кто пользуется ею надлежащим образом. И, действительно, у него было обыкновение пользоваться таким очищением не мимоходом. Этим наименованием он, очевидно, и называл музы­кальное врачевание... Существовали те или иные мелодии, созданные против страстей души, против уныния и внутренних язв, которые [мелодии] он очевидно считал наиболее способными помочь. Другие, в свою очередь, - против раздражения, против гнева, против вся­кой душевной перемены. Еще один род песнетворчества был найден против вожделений. Пользовался он и танцами. Пользовался он и стихами Гомера и Гесиода, произносимыми для исправления души.