Критика эпоса и трагедии

- Итак, после этого надо рассмо­треть трагедию и ее зачинателя­ − Гомера, потому что мы слышали от некоторых людей, будто трагическим поэтам знакомы все искусства, все человеческие дела – добродетельные и подлые, а вдобавок еще и дела божественные. Ведь хорошему поэту, чтобы его творчество было прекрасно, необходимо знать то, чего он касается, иначе он не сможет творить. Следует рассмотреть, обманывались ли люди, встречая этих подражателей, замечали ли они, глядя на их творения, что такие вещи втрое отстоят от подлинного бытия и легко выполнимы для того, кто не знает истины, ведь тут творят призраки, а не подлинно сущее. Или, может быть, люди правы, и хорошие поэты в самом деле знают то, о чем, по мнению большинства, они так хорошо говорят.

- Да, это стоит исследовать, и даже очень.

- А если бы кто-нибудь был в состоянии творить и то и другое - и подлинник, и его подобие,- думаешь ли ты, что такой человек старательно стал бы делать одни подобия и считал бы это лучшим и самым главным в своей жизни?

- Не думаю.

- Если бы он поистине был сведущ в том, чему подражает, тогда, думаю я, все его усилия были бы направлены на созидание, а не на подражание. Он постарался бы оставить по себе в качестве памятника много прекрасных произведений и скорее предпочел бы, чтобы ему воспевали хвалу, чем самому прославлять других.

- Я думаю! Ведь это принесло бы eму больше и чести, и пользы.

- Обо всем прочем мы не потребуем отчета у Гомера или у кого-либо еще из поэтов; мы не спросим их, были ли они врачами или только подражателями языку врачей. И существует ли на свете предание, чтобы хоть один из поэтов - древних или же новых - вернул кому-то здоровье, как это делал Асклепий, или чтобы поэт оставил по себе учеников по части врачевания, какими были потомки Асклепия? Не станем мы их спрашивать и о разных других искусствах – оставим это в покое. Но когда Гомер пытается говорить о самом великом и прекрасном - о войнах, о руководстве военными действиями, об управлении государствами, о воспитании людей, - тогда мы вправе полюбопытствовать и задать ему такой вопрос: «Дорогой Гомер, если ты в смысле совершенства стоишь не на третьем место от подлинного, если ты творишь не только подобие, что было бы, по нашему определению, лишь подражанием, то, занимая второе место, ты был бы в состоянии знать, какие занятия делают людей лучше или хуже в частном или в общественном обиходе: вот ты и скажи нам, какое из государств получило благодаря тебе лучшее устройство, подобно тому как это было с Лакедемоном благодаря Ликургу и со многими крупными и малыми государствами благодаря многим другим законодателям? Какоe государство признаёт тебя своим благим законодателем, которому оно всем обязано? Италия и Сицилия считают таким Харонда, мы - Солона, а тебя кто?» Сумеет Гомер назвать какое-либо государ­ство?

- Не думаю, - отвечал Главкон, - об этом не гово­рили даже гомериды.

- Ну а упоминается ли хоть какая-нибудь война во времена Гомера, удачная потому, что он был военачальником или советником?

- Нет.

- А рассказывают ли о каких-либо замысловатых изобретениях - в искусствах или других родах деятель­ности, - где Гомер выказал бы себя искусным на деле, как люди передают о милетце Фалесе и о скифе Ана­харсисе?

- Нет, не рассказывают.

- Но если не в государственных делах, то, быть мо­жет, говорят, что сам Гомер при жизни руководил чьим-либо воспитанием и эти люди ценили общение с ним и передали потомкам некий гомеровский путь жизни, подобно тому как за это особенно ценили Пифа­гора, а его последователи даже и до сих пор называют свой образ жизни пифагорейским и явно выделяются среди остальных людей?

- Ничего такого о Гомере не рассказывают, Сократ. Ведь Креофил, который был, возможно, близким челове­ком Гомеру, по своей невоспитанности покажется еще смешнее своего имени, если правда то, что рассказы­ют о Гомере: ведь говорят, что Гомером совершенно пренебрегали при его жизни.

- Да, так рассказывают, - сказал я. - Но подумай, Главкон, если бы Гомер действительно был в состоянии воспитывать людей и делать их лучшими, руководст­вуясь в этом деле знанием, а не подражанием, неужели он не приобрел бы множества приверженцев, не почи­тался бы и не ценился бы ими? Абдерит Протагор, Продик-кеосеци очень многие другие в частном обще­нии могут внушить окружающим, будто те не сумеют справиться ни со своими домашними делами, ни с государственными, если не пойдут в обучение; за эту премудрость ученики таких любят, что чуть ли не носят их на руках. Неужели же Гомеру, если бы oн был способен содействовать человеческой добродетели, да и Гесиоду люди предоставили бы вести жизнь бродячих певцов, а не дорожили бы ими больше, чем золотом, и не заставили бы их обосноваться оседло, причем если бы те не согласились, разве не следовали бы за ними неотступно их современники, куда бы они ни двинулись, чтобы них учиться?

- Мне представляется, Сократ, что ты говоришь сущую правду.