Может показаться, что здесь уделено так много внимания описанию
пассионарности потому, что автор придает последней значение решающего
фактора. Но это не так. Учение о пассионарности привлечено лишь для того,
чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся при однобоком изучении этногенеза.
Не замена учения о примате социального развития в истории, а дополнение его
бесспорными данными естественных наук - вот цель теоретического введения,
необходимого для исторического синтеза[31].
Теперь целесообразно показать соотношение между четырьмя группами причинных
воздействий на этнические процессы. Две из них - высшего ранга, две -
подчиненные. В общем виде это будет схема, но именно схема нужна для
отделения случайного от закономерного, постоянно сопрягающихся в любой из
исторических [32] и географических дисциплин, ибо и те, и другие изучают
переменные величины, изменяющиеся во времени и воздействующие на этногенез.
Первым и главным фактором общественного развития является рост
производительных сил, вследствие чего имеет место изменение
производственных отношений, а тем самым и организации общества. Этот
глобальный процесс всесторонне обобщен в марксистско-ленинской теории
исторического материализма.
Второй фактор, определяющий не импульс, а ход процессов этногенеза, -
географическая среда, игнорирование роли которой С. В. Калесник правильно
назвал "географическим нигилизмом"[33]. Но и преувеличение значения
географической среды, т.е. "географический детерминизм", о котором мы уже
упоминали, не приводит к положительным результатам[34]. Это остроумно
показал Г. В. Плеханов в полемике с А. Лабриолой, заметив, что "современных
итальянцев (конец XIX в.) окружает та же естественная среда, в которой жили
древние римляне, а между тем как мало похож "темперамент" современных нам
данников Менелика на темперамент суровых покорителей Карфагена!"[35]. Можно
было бы возразить, что антропогенное воздействие в течение 2300 лет
изменило ландшафт Италии, но тем не менее очевидно, что не замена буковых
лесов лимонными рощами и зарослями маквиса привела итальянскую армию к
поражению под Адуей.
Сочетаясь, эти могучие факторы определяют лишь "общее направление"
социально-исторических процессов, но не "индивидуальную "физиономию"
событий и некоторые частные их последствия"[36]. А именно такие мелочи
часто ведут к созданию или разрушению консорций, иногда к сохранению или
рассеиванию субэтносов, редко, но все-таки отражаются на судьбах этносов, а
в исключительных случаях могут оказать воздействие и на становление
суперэтноса. Примеры таких исторических зигзагов, компенсирующихся на
данных отрезках истории, приведены Г. В. Плехановым в цитированной работе
достаточно обильно, хотя исключительно на материале истории Европы.
Аналогичные данные из истории Дальнего Востока читатель обнаружит в нашей
"Степной трилогии"[37].
Таким образом, можно выделить фактор низшего ранга: логику событий, где
учитываются короткие цепочки причинно-следственных связей, сами по себе
закономерные, но для процесса высшего ранга являющиеся случайностями. В
свою очередь, эти краткие закономерности, постоянно обрываемые в ходе
истории, зависят от случайностей второй степени [38] и т.д.
Можно пренебречь этими вариациями при рассмотрении глобальных процессов,
например смены формаций, но для этногенеза учет их необходим. И вот тут-то
всплывает роль пассионарных взрывов и флуктуаций, так относящихся к
становлению биосферы, как логика событий - к общественной форме движения
материи. Иными словами, пассионарность не является единственным фактором,
определяющим этногенез, но он обязателен. Без пассионарности нет
этногенеза! Поэтому игнорирование ее влияния даст заметную ошибку,
смещающую результат. А прошла ли пуля мимо цели в одном миллиметре или в
пяти метрах, значения не имеет - цель-то все равно не задета, поэтому
продолжим описание отмеченного нами явления.
До сих пор мы только описывали, пользуясь примерами из истории разных
периодов, пассионарность как биологический признак наследственности. Таким
образом, мы увидели, что история как наука дает возможность проследить
некоторые закономерности явлений природы. Следовательно, история может быть
полезна не только сама по себе, но и как вспомогательная естественнонаучная
дисциплина. До сих пор она для этой цели не использовалась.
