Отраслевые и территориальные аспекты занятости сельского населения
Занятость сельского населения в аграрных регионах является объектом пристального внимания со стороны властей всех уровней. Сельские жители, не находящие применения своим способностям к производительному востребованному труду, не участвуют в создании материальных и духовных ценностей, социально дезориентированы и, самое главное, не имеют возможности обеспечить достойный уровень жизни себе и своим детям, создавая ложную иллюзию невостребованности трудового потенциала села. Прямые экономические потери от незанятости трудоспособного населения представляются нам даже меньшей угрозой, чем политико-социальные последствия разочарования в сельском образе жизни, ведущего к депопуляции в сельских территориях и отсутствию экономических источников и импульсов к освоению земельного капитала России. В той или иной степени такие же тенденции наблюдаются в развитых странах, что говорит о тектонических сдвигах в структуре занятости и формах расселения человечества, характерных периодам смены общественно-экономических формаций. По известной концепции Д. Белла [2] в развитии общества выделяют три этапа: аграрное (доиндустриальное) общество – определяющей являлась сельскохозяйственная сфера; индустриальное – промышленность; постиндустриальное – информация и знания. Применение инновационных технологий позволяет уменьшать долю людей, непосредственно занятых в материальном производстве. Люди, основные материальные потребности которых удовлетворены, предъявляют повышенный спрос на услуги, и соответствующий сектор растет во всех развитых экономиках. Таким образом, уменьшение занятости в сельскохозяйственном производстве России должно рассматриваться, на наш взгляд, как объективный и, несмотря на значительные социальные издержки, позитивный процесс, находящийся в русле мировых тенденций. Но это не значит, что занятость в сельском хозяйстве и занятость сельского населения это одно и то же. Сельские жители вынуждены и способны самостоятельно встроиться в новый экономический уклад, несмотря на возможное психологическое неприятие указанных процессов. «Реорганизация коллективных хозяйств, становление новых форм хозяйствования, технологическое обновление производства, – пишет З.И. Калугина, – сопровождались сокращением, а точнее сказать, разрушением системы постоянной гарантированной занятости и широким распространением нестандартных гибких форм занятости: отходничества, сезонных, временных, разовых, случайных, общественных работ, различных видов самозанятости» [17, с. 125-126]. В отечественной науке и практике, по нашему мнению, пока нет устойчивого понимания, что сельское развитие и развитие сельского хозяйства являются самостоятельными сферами государственного регулирования. Термин «сельское развитие» широко применяется в практике формирования социально-экономических программ в европейских странах. Так, Ф. Мантино [23], анализируя политические институты Европейского Союза, выделил три концепции сельского развития: a) концепция, которая идентифицирует сельское развитие с общей модернизацией сельского хозяйства и агропродовольственного комплекса; b) концепция, которая связывает сельское развитие исключительно с сокращением различий между наиболее отсталыми сельскими районами и остальными отраслями экономики (концепция сближения); c) концепция, которая идентифицирует сельское развитие с развитием сельских районов в целом, путем использования всех ресурсов, имеющихся в данном районе (человеческих, физических, природных, ландшафтных и пр.), и интеграции между всеми компонентами на местном уровне [23, с. 15]. В первой модели сельские территории рассматривались как совокупность ресурсов для сельского хозяйства и как резервуар для развития сельскохозяйственного производства. Во второй модели признается, что сельское хозяйство не может быть единственным рычагом, с помощью которого можно преодолеть разрыв между сельскими территориями и остальной экономикой. Подчеркивается необходимость диверсификации производства в этих сельских районах, главным образом опираясь на традиционные отрасли (сельский туризм, переработка сельскохозяйственной продукции в самих хозяйствах и пр.). Этот подход уже начинает находить свое применение при разработке программ регионального развития в субъектах Российской Федерации, например в Алтайском крае. И наиболее перспективной моделью сельского развития Ф. Мантино считает территориальную модель, где сельское хозяйство не рассматривается в качестве единственного и основного сектора сельского развития. Главной задачей любого государства является повышение качества жизни людей, где бы они не жили – в городе или селе. Для России, с ее громадными пространствами, низкой плотностью и неравномерностью размещения поселений, другим не менее важным государственно-образующим фактором был и становится все более острым присмотр за собственной территорией. В Концепции федеральной целевой программы «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года» отражено, что «дальнейшее обезлюдение сельских территорий приведет к активизации вывода из хозяйственного оборота сельскохозяйственных угодий и других природных ресурсов и представляет геополитическую опасность потери социального и хозяйственного контроля над обезлюдевшими сельскими территориями» [19]. В таком ракурсе вопрос развития сельских территорий не рассматривается, на наш взгляд, ни в одной другой стране мира. Однако ностальгия об исчезающих селах не должна создавать иллюзию, что допустимо закреплять любой ценой жителей в поселениях, бесперспективных для них, но необходимых с точки зрения политики государства. В демократическом обществе, ценности которого признаются современным политическими институтами России, данная задача должна решаться в непротиворечивом единстве интересов личности, общества и только потом государства. В памяти сельских жителей до сих пор не стерлись известные времена унизительного закрепления колхозников на селе путем не выдачи им паспортов. Подход к оптимизации системы сельского расселения «с позиции рационального размещения производства, гармонизации интересов города и села, сохранения сельского уклада жизни населения, обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности страны» [17, с. 133] нам представляется наиболее перспективным и реализуемым в рамках территориальной модели сельского развития. Отраслевая модель, от которой активно отказываются в странах Европейского союза, в России в настоящее время напрямую закреплена на законодательном уровне. Так, федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере развития сельских территорий, является Минсельхоз России. В законе «О развитии сельского хозяйства» установлено, что «под устойчивым развитием сельских территорий понимается их стабильное социально-экономическое развитие, увеличение объема производства сельскохозяйственной продукции, повышение эффективности сельского хозяйства, достижение полной занятости сельского населения и повышение уровня его жизни, рациональное использование земель» [27]. Вопрос о том, что понимать под сельской территорией (сельской местностью) и, соответственно, под занятостью в сельских территориях, ни в методологическом, ни в нормативном смысле нельзя, на наш взгляд, считать решенным. В законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» [29] употребляется термин межселенная территория – территория, находящаяся вне границ поселений, и, соответственно, муниципальный район – несколько поселений или поселений и межселенных территорий, объединенных общей территорией, в границах которой местное самоуправление осуществляется в целях решения вопросов местного значения межпоселенческого характера. Люди не работают в селах и городах, они живут в них. Они работают в предприятиях, которые зачастую нельзя даже географически ограничить каким-то поселением или даже территорий. Отсюда, установка – жить в конкретном городе или селе, это значит, работать в этом городе или селе, - не имеет смысла. Путаница между понятиями сельское поселение и сельская территория (сельская местность) должна быть устранена для правильной постановки задач как органам власти на местах, так и бизнес-сообществам, зависимым друг от друга, но самостоятельным субъектам принятия решений. У бизнеса, в том числе аграрного, не может быть территориальных границ привлечения персонала, кроме объективной материальной или иной привлекательности и территориальной доступности рабочего места потенциальному работнику. Главная цель муниципального управления – улучшение качества жизни на вверенной территории. В первой редакции закона № 131-ФЗ от 06.10.2003 вопросы местного самоуправления были сформулированы именно в таком ракурсе. Позднее, в 2005 г., к этим вопросам было добавлено «содействие в развитии сельскохозяйственного производства, создание условий для развития малого и среднего предпринимательства» (п. 28 в ред. от 18.10.2007 N 230-ФЗ) [29]. Эта норма закона представляется нам несколько декларативной, поскольку не ясны источники финансирования соответствующих программ на местном уровне, и не ясно, как будут оправдываться ответственные должностные лица перед налогоплательщиками за расходы на реализацию таких программ, которые в принципе не могут иметь устойчивой пространственной и социальной привязки к данному муниципальному образованию. На примере Алтайского края нами были изучены отраслевые и территориальные аспекты занятости сельского населения. Исторически сложившееся размещение производительных сил определило нахождение значительной доли трудовых ресурсов в сельской местности, пишет в своей монографии И.А. Бушмин. «Доля сельского населения Алтайского края стабильно более чем в 1,5 раза превышает долю сельского населения Российской Федерации (45,2 и 26,2% соответственно), что усложняет решение задачи по обеспечению занятости населения края» [4, с. 14]. Для проведения сплошного мониторинга занятости нами было выбрано 5 сельских населенных пунктов, в которых проживает 10024 человека, в том числе 4834 трудоспособных жителей в трудоспособном возрасте (16-59 лет для мужчин и 16-54 года для женщин) (табл. 24). Первичная информация была получена из похозяйственных книг, относящихся к формам статистического учета муниципальных образований, с обязательной деперсонализацией данных. Таблица 24 Характеристика сельских поселений Алтайского края, в которых проведено сплошное обследование занятости населения (по состоянию на 01.10.2012)
И.А. Бушмин отмечает, что наибольшее количество зарегистрированных безработных граждан Алтайского края – около 70% – проживают в сельской местности. «При этом в каждом пятом населенном пункте (в 337 из 1598) отсутствуют работодатели-товаропроизводители. В этих населенных пунктах проживает порядка 50 тыс. человек трудоспособного возраста» [4, с. 14]. Проведенный нами опрос работников местных администраций показал, что не все незанятые жители являются действительно безработными, и значительная их часть вращается в теневом секторе сельской экономики (рис. 6 и 7).
Рисунок 6 – Состав населения по возрасту и занятости в экономике, чел.
В исследуемых поселениях процент занятости колеблется от 46,5 до 71,9%, доля жителей, находящихся в возрасте моложе и старше трудоспособного (преимущественно старше), – от 44,5 до 82,3%. Для сравнения отметим, что доля сельского населения России, находящегося в трудоспособном возрасте, составляет 59,2% (по данным переписи 2010 г. [7]), а в данных поселениях – 48,2%. Это подтверждает общую тенденцию старения сельского населения, однако говорит об особенностях условий жизни и занятости в разрезе отдельных сельских территорий. Так, с. Марушка не имеет селообразующего предприятия, особого административного статуса (например, в отличие от с. Косиха), выгодного местоположения (например, в отличие от с. Шубенка) и, следовательно, характеризуется непропорционально высокой долей жителей, находящихся в возрасте старше трудоспособного. Получение пенсионных выплат позволяет именно этим жителям не покидать родные села, несмотря на острый дефицит рабочих мест для трудоспособного населения.
Рисунок 7 - Структура населения по возрасту и занятости в экономике
Дисбаланса трудовых ресурсов по половому признаку не наблюдается. Некоторое превышение мужчин в числе трудовых ресурсов объясняется их более позднем выходом на пенсию по возрасту (табл. 25-28, рис. 8). Таблица 25 Структура населения в трудоспособном возрасте исследуемых сельских поселений по полу
Таблица 26 Возрастная структура населения в трудоспособном возрасте
Рисунок 8 - Возрастная структура населения в трудоспособном возрасте
Таблица 27 Возрастная структура женщин в трудоспособном возрасте
Таблица 28 Возрастная структура мужчин в трудоспособном возрасте
Образовательный уровень жителей исследованных поселений (табл. 29, рис. 9) является более низким, чем в целом по Российской Федерации. Так, по итогам переписи 2010 года [7] 23,4% жителей России старше 15 лет указали, что имеют высшее образование. В данной выборке только 15,1% сельских жителей являются выпускниками вузов. Таблица 29 Образовательный уровень населения в трудоспособном возрасте
Рисунок 9 – Структура населения в трудоспособном возрасте по уровню образования
Практически не зависимо от пола и возраста только половину жителей села можно отнести к занятым в регистрируемом секторе общественного производства. Исключение составляет группа сельских жителей в возрасте до 30 лет, среди которых имеется много учащихся (26,3%), а также женщин, находящихся в отпуске по уходу за ребенком (5,7%) (табл. 30-35, рис. 10, 11). Занятость женщин в общественном производстве после 30 лет сравнивается с мужчинами, а возрасте после 40 лет – превышает на 10%. Таблица 30 Занятость в экономике жителей села, находящихся в трудоспособном возрасте
Таблица 31 Занятость в экономике женщин, находящихся в трудоспособном возрасте
Таблица 32 Занятость в экономике мужчин, находящихся в трудоспособном возрасте
Рисунок 10 – Доля занятых в экономике в разрезе исследуемых поселений, %
Таблица 33 Занятость населения в зависимости от возраста
Таблица 34 Процент занятости женщин в зависимости от возраста
Таблица 35 Процент занятости мужчин в зависимости от возраста
Рисунок 11 – Занятость населения в зависимости от пола и возраста, %
С повышением уровня образования процент занятости растет, показывая, на наш взгляд, с одной стороны, востребованность квалифицированных кадров, и, с другой стороны более высокую активность образованной части сельских жителей в деле поиска рабочего места и адаптивность к правилам поведения на современном рынке труда (рис. 12).
Рисунок 12 – Занятость населения в зависимости от образования
В сельскохозяйственных предприятиях официально занято 19 % работающего населения (табл. 36, рис. 13). В зависимости от местоположения и статуса поселения доля занятости в сельском хозяйстве колеблется от 6,4% (Косиха) до 40,2% (Марушка). Треть рабочих мест на селе создано органами государственного и муниципального управления, в том числе 25% – это сферы образования и здравоохранения в совокупности. Достаточно велика активная часть населения, которая заявила себя индивидуальными предпринимателями (8%), не указывая вида экономической деятельности. Исходя из этого и не имея фактических данных о 6% работодателей, можно утверждать, что занятость в сферах предоставления услуг составляет не менее 45%, подтверждая региональные, российские и общемировые тенденции. По данным И.А. Бушмина в Алтайском крае «наибольшая доля занятых приходится на следующие отрасли: сельское хозяйство (19,9%), оптовая и розничная торговля (17,4%), обрабатывающие производства (13,0%), бюджетная сфера (24,3%)» [4, с.15]. Таблица 36 Распределение занятости трудоспособного населения исследуемых поселений по видам экономической деятельности работодателей, включая самозанятость
Рисунок 13 – Занятость работающих жителей исследуемых поселений в организациях по видам экономической деятельности, включая самозанятость
Из числа занятых в сельском хозяйстве только 10,5% имеют высшее образование. Самый высокий уровень образования имеют работающие в органах внутренних дел (44%) и в сфере государственного и муниципального управления (43%). Квалифицированные работники востребованы в сферах образования и здравоохранения, высшее образование имеют 40 и 22% работников соответственно. Достаточно образован по сравнению со средними показателями класс индивидуальных предпринимателей, 26% из них являются выпускниками вузов. Этим объясняется иная структура распределения по сферам деятельности жителей, имеющих высшее образование. Сельскохозяйственные работодатели занимает лишь четвертую по значимости долю рынка труда (рис. 14).
Рисунок 14 – Занятость работающих жителей с высшим образованием в организациях по видам экономической деятельности, включая самозанятость
Развитие транспортной и коммуникационной сетей, хотя и недостаточное в глубинных муниципальных районах, позволяет активным жителям села постепенно отвыкать от ожидания спасительных действий патерналистского государства и самостоятельно решать вопросы собственного трудоустройства. По нашим данным около четверти работающих жителей села нашли рабочее место на расстоянии не менее 6 км от своего поселения (табл. 37-39, рис. 15, 16). Таблица 37 Группировка занятого населения по расстоянию до рабочих мест
Рисунок 15 – Группировка занятого населения по расстоянию до рабочих мест
Рисунок 16 – Группировка занятого населения по расстоянию до рабочих мест в разрезе поселений
Таблица 38 Группировка работающих женщин по расстоянию до рабочих мест
Таблица 39 Группировка работающих мужчин по расстоянию до рабочих
|
