Преобразования центральных органов власти

Сенат. Сенат возник в 1711 г. и заменил собой Консилию министров и ближнюю канцелярию, с помощью которых Петр I, распустив факти­чески Боярскую думу (1699), управлял Россией. В 1711 г. Петр отправлялся с войсками на юго-запад, к реке Прут, воевать с турками. В его отсутствие страной руководить должен был Сенат, состоявший из вельмож, которым царь доверял. Сенат контролировал правосудие, сбор налогов, государственные расходы, с ним сносились губернаторы.

Коллегии. Коллегии были созданы вместо старых приказов в 1717-1721 гг. Сна­чала коллегий было 11: три «первейшие» — Военная, Адмиралтейская (ведала флотом), Иностранных дел, и остальные — Камер-коллегия (сбор налогов), Штатс-контор-коллегия (фи­нансовые расходы), Ревизион-коллегия (контроль за государственными доходами и расходами) Мануфактур-коллегия, Берг-коллегия (горное де­ло, добыча руды), Коммерц-коллегия (внешняя торговля), Юстиц-коллегия (суд), Вотчинная коллегия (наделение дворян поместьями, земельные споры). Порядок работы коллегий определял Генеральный рег­ламент, который был составлен с учетом опыта шведских и датских госу­дарственных органов. Возглавляли коллегии президенты, но решения принимались коллегиально, т. е. при учете мнения всех членов коллегии. Заседали в коллегиях как русские, так и иноземцы, приглашенные на российскую службу. Коллегиям подчинялись губернские, провинциаль­ные и уездные власти.

На правах коллегий было еще два учреждения — Главный магист­рат, созданный в 1720 г. и возглавлявший городское самоуправление, и Синод (1721).

Синод. В 1700 г. умер патриарх Адриан, нового патриарха не избрали. Временно делами церкви управлять поручили местоблюстителю патриаршего престола назначенному Петром двумя десятилетиями позже, в 1721 г., для руководства церковью возник коллегиальный ор­ган — Синод, что означало полное подчинение Русской православной церкви государству. Священники и монахи превратились в своеобразных «чиновников» этого государства. Петр сам назначал в Святейший Синод церковных иерархов, а возглавлял духовную коллегию обер-прокурор Синода, являвшийся светским лицом. Реформа управления церкви имела двоякие последствия. С одной стороны, была ликвидирована относительная независимость церкви и, следовательно, устранена возможность критики ею государственной власти, что усилило деспотизм российского самодержавия. Но, с другой сторо­ны, православная церковь часто выступала против полезных для России контактов с Западной Европой, искоса смотрела на иноземных специали­стов, сдерживала образование, была инициатором изуверских гонений на старообрядцев.

 

Прокурорский надзор. Открытый надзор за деятельностью Сената осуществлял с 1722 г. ге- нерал-прокурор, которого Петр называл «оком государевым». За коллегиями надзирали прокуроры. Генерал-прокурор и прокуроры должны были пресекать нару­шения закона, злоупотребления, произвол и взятки.

Взятка являлась старинной и традиционной «болезнью» российских чиновни­ков. В прежние времена в Московии брали взятки («посулы») по любому поводу. Жалованье приказные люди тогда получали мизерное, а на местах правительство им вообще ничего не платило. Московские власти в XVI-XVH вв. порой принима­лись преследовать за взятки, но обычно смотрели на них сквозь пальцы. При Петре объявили взяточничеству войну. Всем чиновникам был определен денежный оклад. Но все же жалованья было недостаточно, а привычка была сильна. Взгляд на «по­сул» как на безгрешный, нормальный доход сохранялся. Несмотря на наказания, принимали взятки многие и внизу, и наверху. Бывали и случаи казнокрадства.

Близких к себе сановников Петр самолично избивал знаменитой дубинкой, если открывалось, что те нечисты на руку. Чаще всех Петровская дубинка прохаживалась по спине царского любимца, лихого кавалерийского командира Алексашки Меншикова. «Меншиков... в плутовстве скончает живот свой, —- говорил царь, — и если он не исправится, то быть ему без головы». Меншиков происходил из простолюди­нов, в детстве торговал в Москве пирожками, случайно попал в Преображенское, стал денщиком юного царя, потом офицером и дорос, благодаря находчивости, сме­лости и природным способностям, до высших должностей. Петр испросил для лю­бимца у австрийского императора титул «светлейшего князя Римской империи». Но при всем этом его сиятельство Александр Данилович остался вороватым и, как многие петровские выдвиженцы из простонародья, стал вдобавок еще страшно спесивым.

В общем, борьба Петра с произволом, поборами и казнокрадством особого успеха не имела, хотя «воровали» при нем меньше, чем в последующие царствования. Сохранился забавный анекдот (рассказ). Петр назначил генерал-прокурором Павла Ивановича Ягужинского, которого ценил за энергию, ум, властный характер и прямоту. Однажды царь велел Ягужинскому написать указ: если кто украдет столько, что на эту сумму можно ку­пить веревку, то будет повешен. Генерал-прокурор возразил: «Мы все воруем, только один более и приметнее, чем другой». Петр расхохотался и не стал издавать указа.

Фискалы. Помимо открытого прокурорского надзора существовал скрытый — фискальный. С 1711 г. фискалы (тайные агенты) смотрели заправильностью деятельности государственных чиновников идоносили царю через главного обер-фискала Нестерова. Если донос оказывался правильным или казался таковым верховным властям, фискал получал вознаграждение, часто из конфискованных средств наказывае­мых. Фискалов все ненавидели и боялись.

Органы политического сыска. Но еще больше боялись Преображенского приказа, возглавляемого Федором Ромодановским. Это был первый в истории России орган политического сыска, который расследовал преступления против самого царя, государства и церкви. К таковым, по Уложению 1649 г., от­носились слухи и толки о царе, его семье, высших государственных са­новниках, непристойные слова и действия против веры и церкви, бунт, особенно бунт «скопом». За все полагалась мучительная смертная казнь.Нещадно наказывались описки и оговорки в царском титуле. Несчастных били кнутом на торгу, могли сослать в Сибирь или на каторжные работы. Следствие Преображенский приказ вел с пытками, которым подвергали и подозреваемого, и свидетелей, и доносчика. Правда, за верный донос потом щедро награждали, а быть битыми россиянам было «невпервои». Каждый, кто «сведал» о преступлении против царя, должен был объявить об этом. Достаточно было крикнуть фразу: «Государево Слово и Дело!». Человек тут же попадал в ведомство Федора Ромодановского, и начинался «розыск». Преображенский приказ не подчинялся ни Сенату, ни коллегиям, ни генерал-прокурору. Ромодановский отчитывался только перед царем.

Дело царевича Алексея. В 1718 г. возник еще один орган политического сыска — Тайная кан­целярия. Она была организована по чрезвычайному поводу: для суда над старшим сыном Петра I — царевичем Алексеем. Алексейродился в 1690 г. Мать Алексея Евдокия Лопухина, подобраннаяв невесты Петру Iв свое время Натальей Кирилловной Нарышкиной, оказалась женщиной старомосковских при­вычек, к тому же недалекой и малообразованной. Любовь Петра к ней быстро остыла, он предпочитал супруге общество своей фаворитки Ан­ны Монс, жительницы Немецкой слободы, и, в конце концов, сослал же­ну в монастырь. Царевич Алексей лишился матери, воспитывался в от­рыве от отца, душевныхсвязей с которым у него не сложилось. Возмужав, Алексей стал осуждать отца за жестокость, презрение к отечественным традициям, не нравились ему и многие преобразования. Болезненный царевич Алексей уклонялся от активного участия в делах отца, часто пил в компании людей, разделявших его неприязнь к Петру I. Царевич был женат на немецкой принцессе и имел сына Петра.

27 октября 1715 г. Алексей хоронил жену. Вдруг ему принесли письмо отца, в котором Петр 1 угрожал лишить старшего сына престола, если царевич не изменит своего поведения. Царь в гневе писал: «Я за мое оте­чество людей и живота своего (т. е. жизни) не жалел и не жалею, то как могу тебя, непотребного, пожалеть». В ответ Алексей отписал царю, что сам не хочет царствовать, а хочет уйти в монахи. Но Петр I, видимо, же­лая сблизиться с сыном, вызвал его в Копенгаген, где сам тогда находил­ся. Царевич выехал из Петербурга, но путь держал не в датскую столицу, а в Вену. Австрийский император Карл VI дал ему секретное убежище в горном замке Эренберг в Тироле. За границей Алексей говорил, что отец хочет насильно лишить его престолонаследия.

Российские дипломаты вскоре узнали, где прячется беглец. Посланные в Австрию П.А. Толстой и А.И. Румянцев обещанием отцовского проще­ния убедил и Алексея вернуться в Россию, где несчастного царевича и его сподвижников, которых Алексей назвал отцу сам, отдали под суд. Был обнародован манифест, лишавший Алексея престолонаследия. Наследни­ком назначался 3-летний сын царя — Петр Петрович. Его матерью была вторая жена царя Екатерина (до перехода в православие — Марта Скавронская), в прошлом незнатная пленница, захваченная в Прибалтике. 127 са­новников, которых Петр I определил в комиссию, решавшую судьбу Алексея Петровича, вынесли царевичу 24 июля 1718 г. смертный приго­вор. Но до плахи дело не дошло, Алексей умер раньше при странных об­стоятельствах. По официальной версии, он скончался от нервной горячки. Но есть и другое мнение, идущее от голландского плотника, находивше­гося в ночь смерти царевича в башне Петропавловской крепости, напро­тив Алексеевского равелина — каземата, где содержался сын Петра I. Плотник рассказывал, что туда явились Толстой, Меншиков и другие близкие царю вельможи. Голландец видел, как метались по каземату те­ни. Он был уверен, что смерть Алексея была насильственной, наверное, его задушили по приказу отца, который не желал публичной казни цар­ского сына, но в то же время не желал прощать его.

Закон о престолонаследии. Четырехлетний наследник царя Петр Петрович заболел оспой и умер в 1719 г. Вопрос о наследнике, таким образом, остался открытым. Петр I имел дочерей от второго брака Анну и Елизавету и внука Петра (род. в 1715 г.), сына царевича Алексея. В 1722 г. Петр I издал указ о престолонаследии, в котором оставлял за собой право передать российский трон тому, кого он сам выберет. Феофан Прокопович в трактате «Правда воли монаршей» оправдывал это решение, доказывая,что Россия выигрывает от того, что царь теперь может избрать в преемники умнейшего и достойнейшего из претендентов.

Императорскийтитул В 1721 г., после победоносного окончания Северной войны, Сенат «поднес» ПетруI титул императора и наиме­нование «Великий». Так с 1721 г. Россия ста­ла империей. Признание титула императора (императрицы) за русскими монархами в Западной Европе растянулось до конца XVIII в.

Шляхетское сословие (дворянство)

В начале XVIII в. существенно изменилось положение верхов русского общества Боярство, дворянство, дети боярские постепенно слились в еди­ное сословие. Петр I, на польско-литовский манер, называл его «шляхет­ством», но с середины XVIII в. утвердилось русское название «дворянст­во». Дворянство стало «благородным сословием», имеющим не только обязанности, но и громадные права, которые обеспечивали дворянам первейшую роль в государстве. До Петра I аристократия и служилые лю­ди по отечеству не считались «благородными», они были прирожденны­ми холопами московских царей, с которыми те вольны были поступать по своему усмотрению.

При Петре I платой за службу являлись уже не поместные раздачи, а, как в западноевропейских странах, денежное жалованье. Правда, за осо­бые заслуги давали и поместья. Так, с 1682 по 1710 г. было роздано дво­рянам 43 тыс. крестьянских дворов из дворцовых владений. Фавориты царя стали обладателями огромного числа крепостных душ. Сын конюха Меншиков, например, владел 100 тыс. крепостных. Столько же значилось за фельдмаршалом Б. Шереметевым.

Как мы уже говорили, дворянская служба в армии и флоте, в государ­ственных штатских (невоенных) учреждениях была постоянной и по­жизненной. Молодые дворянские недоросли являлись на смотр, сдавали экзамены. Дворяне обязаны были уметь читать и писать, знать азы мате­матики и иностранных языков (при Петре предпочитали голландский и немецкий). Неграмотным дворянам специальным указом запретили же­ниться. По итогам экзаменов юношей распределяли в полки или граж­данскую службу, некоторых отправляли учиться за границу.

Табель о рангах. В полках служба начиналась с рядовых чинов, в канцеляриях — с нижних должностей. Порядок продвижения по служебной лестнице и получения чинов определила «Табель о рангах» 1722г. она окончательноупразднила прежние старомосков­ские чины: бояр, конюших, стольников и прочие. На первое место при получении чина «Табель о рангах» поставила личные заслуги и способ­ности человека, выслугу лет, а не происхождение. Служебная лестница насчитывала 14 ступеней военной, штатской и придворной деятельности, которые были соотнесены друг с другом. (Так, высшей сухопутной долж­ности, генерал-фельдмаршалу, соответствовал морской чин генерал-адми- рала и «статский» чин канцлера, 14-му рангу статской службы — коллеж­скому регистратору — соответствовал чин армейского прапорщика и т. д.)

«Табель о рангах» открыла доступ в дворянство людям неблагородного происхождения. С определенных рангов они получали личное, а потом и потомственное дворянство, становились «благородными». Дворян велено было звать «ваше благородие» или «ваше высокоблагородие». Титуло­ванная знать имела другие обращения: «ваша светлость», «ваше сиятель­ство». При Петре I многие неродовитые люди выдвинулись, вошли в шля­хетство. Целый ряд незнатных «птенцов гнезда Петрова» (А.Д. Меншиков, А.И. Румянцев, П.А. Толстой, И.И. Неплюев и другие) достигли высоких должностей, были пожалованы русским титулом — князь и вве­денными Петром иноземными титулами — граф и барон. Новая аристо­кратия богатством и положением соперничала со старой (Голицыными, Салтыковыми, Шереметевыми и прочими).

Указ о единонаследии 1714 г. Основная масса дворянства, однако, тяжело воспринимала пожизнен­ную, постоянную службу. Многие укрывались, сыскать всех «нечетчиков» (т.е не явившихся на службу или на смотры недорослей) было трудно. Петр I решил сделать так, чтобы дворяне сами искали службы. Указом 1714 г. о единонаследии разрешалось передавать поместье только одному наследнику, остальные сыновья должны были кормиться жало­ваньем за службу. Указ окончательно приравнял поместье к вотчине — эти две формы землевладения слились в единую дворянскую недвижи­мую собственность. Петр I надеялся, что прекращение дробления помес­тий прекратит и процесс обеднения родов землевладельцев. Указ о еди­нонаследии запрещал продавать, дарить или закладывать поместья. Этот указ не понравился российскому дворянству, и в дальнейшем оно вело борьбу за его отмену, что и произошло в начале 30-х гг. XVIII в., в царст­вование племянницы Петра I Анны Иоанновны.