В поисках свободы

 

Итак, как вы попали сюда сегодня?

 

Ну, я из города Фэрфилд в штате Айова. Возможно, это вам что‑то скажет. Я слышал о вас от друга.

 

Значит, по‑видимому, у вас богатый опыт Трансцендентальной Медитации. А откуда возник интерес к Адвайте?

 

От Гангаджи. Хотя я почти ничего об этом не знаю.

 

Но вы заинтересованы. Вы знаете, что вас интересует?

 

Свобода.

 

Ага. Что для вас значит «свобода»?

 

Не быть пойманным в мир‑сновидение.

 

Тогда, вероятно, вы знаете побочный продукт «пойманности».

 

Страдание.

 

Безусловно, я не могу винить вас за нежелание страдать. Я полагаю, вы попробовали вкус этой свободы.

 

У меня был проблеск.

 

Хорошая и плохая новость об этих проблесках такова, что они поддерживают ваше движение вперед. В зависимости от дня это может быть хорошая новость, а может быть плохая. А на пути могут быть очень хорошие дни – очень «благоприятное время». Но как и со всем другим в феноменальности, они двойственны по природе. Так что на каждый благоприятный день найдется свой неблагоприятный. Конечно, соблазнительное обещание идеи «личного просветления» заключается в том, что вы сможете иметь только «благоприятные дни». Так я себе это представлял. (смех) Я попробовал вкус «Единого» и хотел еще. Я хотел испытывать это постоянно. Я не хотел быть поблизости, кувыркаясь, как рыба, выпрыгивающая из воды. Я хотел всегда быть «пробужденным». Убеждение и ожидание того, что я мог быть «там» все время и никогда не испытывать чувство того, что я «не там», было очень соблазнительным.

К счастью, я встретил Рамеша довольно рано в своем поиске (по крайней мере в сознательном поиске), и он освободил меня от иллюзии того, что «я» должен получить просветление. Он сказал мне, что переживание, которое у меня было, безличное по природе, но на которое я притязал как на личный опыт, не было просветлением. И это меня шокировало, поскольку то переживание Единого было, возможно, самым глубоким переживанием всей моей предыдущей жизни. В нем было что‑то глубоко истинное и глубоко значимое, потому что это чувство единения – самый глубокий, совершенный и вызывающий удовлетворение опыт, который только может испытывать механизм тела‑ума. И в конце концов Рамешу удалось донести до меня то, что этот опыт – проба на вкус, взгляд из‑за ограды или что угодно еще, но не Это. Он сказал, что пробуждение, о котором говорят просветленные, принадлежит к совершенно иному измерению. В Абсолютном Пробуждении тот, кто мог бы насладиться переживанием пробуждения, на самом деле отсутствует, и блаженство, о котором шла речь, не является личным блаженством. Это отсутствие – полное и абсолютное отсутствие – всякого, кто мог бы испытывать это блаженство.

Сейчас я не могу сказать, что сразу принял это. Потому что, хотя я и считал это правдой на интеллектуальном уровне и доверял Рамешу, указывающему в правильном направлении, но все еще оставалось чувство личного делания – некто, кто чувствовал, что это он все делает. И пока этот «Божественный Гипноз», благодаря которому я считал себя отдельным действующим по собственной воле индивидом, оставался, переживание Безличного (Того, Что Есть, лежащей в основе всего Тотальности Бытия) было немыслимо, невозможно. Но самое приятное в этом учении, во всем этом процессе состоит в том, что благодаря ему поиск стал незаметно таять. Желание просветления, желание свободы, желание блаженства просто стало стихать. И оно стало стихать с пониманием того, что все происходит согласно воле Бога, или игре Сознания, или танцу Шивы, или назовите это как хотите. Углублялось понимание того, что все в этом проявлении происходит само по себе – включая все мысли, все действия, все происходящее через этот конкретный механизм тела‑ума.

 

Просто услышать об этом было достаточно?

 

Ну, мне пришлось послушать об этом некоторое время. (смех) Еще, и еще, и еще, и еще.

 

И все же, не было сознательной попытки избавиться от желания найти истину?

 

Какое‑то время было, а затем даже это стало утомлять. Стало понятно, что даже это было просто еще одной разновидностью более изощренного делания. Тогда вы можете выразить это более изощренными терминами: «Я не делаю, я позволяю этому происходить», – как будто «позволять» не значит «делать»! Это может стать очень изощренным. (смех).