Континент наведения мостов

Кто бы не овладевал Европой, он делает это ради ее господствующего положения на западном краю индоатланического пути. Европа – это не только центр мира, это также касательная к Передней Азии и Северной Африке, область почти всестороннего наведения мостов: сначала на Босфоре и Дарданеллах, потом на проливах Сицилии, в Гибралтаре, около Кале и еще раз в районе датских островов. Действительно близость сарматской земельной массы не являлась до подъема московской великой державы определяющим фактором для истории европейцев (и для ее повседневного сознания она также еще сегодня таковой не является), а течение тех пяти тонких водных путей. Благодаря им Европа вопреки ее отделенности в виде полуострова превратилась в часть света с самыми далекими контактами (схема 1). Четыре европейских полуострова, балканский, итальянский, иберийский и ютландский, соответствуют трем полуостровам на другой стороне: Малой Азии, странам Атласа и Скандинавии. Кроме Ютландии они показывают спину всем ее основным странам. Балканы, Альпы, Пиренеи на одной стороне, горы Атлас, Армянское нагорье и на севере тундра Лапландии на другой образуют явные барьеры. Тем отчетливее раскрываются те полуострова ее противоположного побережья, наиболее отчетливо в Эгейском море и около выходов из Балтийского моря. Результат – это четыре двусторонние, размещенные вокруг этих морских проливов мостовые ландшафты. По природе Скандинавия, Малая Азия и страны Атласа образуют естественные предмостные укрепления полуострова Европа. Так же Испания, Сицилия и Балканы, а также Ютландия на севере – это контрпредмостные укрепления на европейской стороне. Но, только владея плацдармами с двух сторон, только при обладании также ее противоположными берегами Европа превратится в полностью закрепленное между Арктикой и Сахарой единство. В то же время три из этих мостовых ландшафтов – скандинавско-ютландский, испанский, североафриканский и эгейский обозначают углы почти равностороннего треугольника с тремя отчетливо определенными фронтами, средиземноморским на юге – в его центре лежит Италия, атлантическим на северо-западе – с Британией в центре, и континентальным на востоке. Здесь, также в середине и на самом опасном месте вторжения лежит Германия. Этот треугольник – это прототип Европы.

Азия как изображение на карте в уменьшенном масштабе повторяет европейский полуостров: Переднюю Индию можно назвать соответствующей Италии, река Ганг соответствует реке По, Гималайские горы – Альпам, Цейлон – Сицилии, Кавказ – Пиренеям, европейская часть России напоминает в таком отношении Францию, Сибирь – Северную Германию, река Янцзы – Дунай, Индокитай и Индонезия находят свое соответствие в Греции – и т.д., также повторяется и четкое отделение севера от юга непрерывающейся от Испании до Индокитая цепью высоких горных хребтов. Так же Европа повторяет заостряющуюся в сторону запада и расширяющуюся на восток форму всего евразийского материка.

Исключительно атлантическая в Португалии, Англии или Норвегии, средиземноморская в Италии и Греции, континентальная в Швеции, Пруссии и Венгрии, эта Европа живет уже во Франции и Испании в постоянном напряжении между атлантическими и средиземноморскими основными чертами, в Германии между атлантическими и континентальными, здесь также с южных склонов Альп воздействуют уже и средиземноморские черты, так что эта тройственность духа всего европейского отражается даже в некоторых из европейских народов. С другой стороны, каждое перенесение в сторону одной или другой из этих трех сторон отражалось неизбежно всегда также на изменении внутреннего баланса. В зависимости от преобладания атлантических, средиземноморских или континентальных интересов европейцев, в зависимости от силы ее угроз на флангах или в тылу большее значение припадало соответственно западной, южной или восточной стороне полуострова. Каждый конфликт с силами славянского и туранского миров выдвигает на передний план территории на Балтике и Дунае, каждое более тесное соприкосновение с Северной Африкой и Ближним Востоком – страны Средиземного моря, каждое соединение с заокеанскими странами – западное побережье.

Не случайно лишь разгром венгров на реке Лех подтвердил немецкому королю его доминирующее положение в Европе, лишь крестовые походы обосновали затем богатство Венеции, а позже открытия испанских и португальских моряков одновременно обесценили значение Балтийского и Средиземного морей. Встреча с востоком на долгое время перенесло силу и внимание Европы в Германию и Италию, открытие Америки перенесло их на атлантический берег, позже включение России в Европейский Концерт восстановил равновесие, пока Октябрьская революция снова не разрушила его. Открытая к Атлантике так же, как к Средиземному морю и равнинам востока, Европа в форме Испании располагает трамплином к Латинской Америке, в форме Англии – к Соединенным Штатам и Канаде, ее северо-восточные области открывают путь в Россию и Сибирь, а юго-восточные – на Ближний Восток. В то же время через Гибралтар, Сицилию и Крит она получает доступ в Африку.

В отчетливом противопоставлении к этому внеевропейскому соседству развивались пограничные державы – Англия, Испания, Австрия, Пруссия и Швеция. Они все лежат на флангах и углах полуострова, между ними наряду с Францией еще Западная Германия и Нидерланды образуют обширный европейский эпицентр (схема 4). Это повторяет в уменьшенном виде положение всей Европы. Как Европа лежит между Африкой, Северной Америкой и Азией, так и Франция расположена между Испанией, Великобританией и восточной частью материка. Преимущество этого центрального промежуточного положения оказывается проигрышем, если центры тяжести силы так распределяются по миру, что ее общий основной центр тяжести выпадает из немецко-французской корневой зоны полуострова или даже вообще из Европы. Это произошло с Францией при одновременном подъеме Пруссии и России в восемнадцатом веке, для Европы в целом, тем не менее, только после Октябрьской революции 1917 года. Она разделила белый мир на Востоке и Западе и не оставила между ними никакого связывающего центра. После этого основной центр тяжести находился отныне то в Москве, то в Вашингтоне, но общего центра больше не было. За одну ночь Европа из несущей середины превратилась в границу.