Место художественной культуры в пушкинском Петербурге

В культурном пространстве пушкинского Петербурга важное место занимало искусство. Это стало возможным благодаря пониманию русскими царями значения художественного облика столичного города и необходимости его поддержания на должном уровне.

На сооружение дворцов и храмов, монументальных скульптурных памятников в Петербурге, на собирательство произведений изобразительного искусства, на развитие музыки и хореографии, поощрение творчества художников тратились огромные средства.

Императору Александру I было суждено сыграть роль «доброго вестника» в искусстве, и прежде всего в архитектуре Петербурга. В его царствование была построена значительная часть выдающихся памятников архитектуры столицы. Александра I, завершившего формирование классического облика Петербурга, многие сравнивали с Периклом, построившим знаменитый афинский Акрополь.

С возведением Казанского собора (1801–1811) и здания Горного института (1806–1809) А. Воронихина, ансамбля стрелки Васильевского острова с ростральными колоннами (1805–1810) Тома де Томона, здания Адмиралтейства (1806–1823) А.Захарова город получил законченный образ и вошел в число красивейших городов Европы.

Именно император Александр в 1816 году пригласил на службу О.Монферрана, будущего строителя огромного Исаакиевского собора и Александровской колонны в Петербурге.

Художественные пристрастия Александра I способствовали тому, что французская мода и французский стиль многие годы оставались для России образцом для подражания. Воспитанным человеком в русском обществе считали того, кто свободно владел французским языком, одевался по французской моде и усвоил европейские манеры и поведение.

В царствование Александра I господствующим стилем художественного оформления всей предметной среды стал русский ампир или «стиль империи», который стал модификацией художественного стиля, созданного во Франции в начале XIX века по заказу Наполеона Бонапарта.

Распространению ампира в русском искусстве немало способствовали прямые поставки из Франции предметов для украшения царских дворцов Петербурга и пригородов, а также знакомство отечественных мастеров с деятельностью ведущих французских архитекторов и декораторов того времени, в первую очередь Шарля Персье и Пьера Франсуа Леонарда Фонтена Созданные ими ансамбли интерьеров и предметы обстановки стали первым и самым ярким воплощением изысканного стиля наполеоновского двора.

Ведущая роль в формировании нового стиля принадлежала живописцу Ж.-Л.Давиду. В своих картинах он прославлял героические эпизоды из истории Древнего Рима. «Клятва Горациев» (1784), «Брут» (1789). Для работы над этими картинами Давид заказал Ж. Жакобу мебель по рисункам, сделанным им с этрусских, как их тогда называли, ваз.

Известность художника превратила его в придворного живописца, и он прославлял военные подвиги Наполеона. Давид разрабатывал эскизы мебели, детали оформления интерьера, диктовал моду в одежде. В 1800 году Давид написал портрет знаменитой парижской красавицы мадам Рекамье в античной тунике и на кушетке с плавно изогнутым изголовьем, наподобие античных, изготовленной мастером Ж. Жакобом. Большое значение в оформлении интерьера в стиле ампир играли светильники и бронзовые детали мебели.

Вторая причина высокого статуса искусства определяется той ролью, которую стала играть в культуре Петербурга литература. В стремительном движении от Державина к Жуковскому, от Карамзина к Грибоедову и затем к Пушкину литература к первой половине XIX века вполне сложилась как особая сфера культуры. «Словесность», по мнению Пушкина, была «плодом новообразованного общества» и сама создала определенный тип общественной и культурной жизни.

В этот период культуры Петербурга происходило слияние эстетических и общественных идеалов: общественная мысль носила литературно-эстетическую оболочку.

Пушкинский этап становления русской литературы выявил ее важнейшую культурную роль — медиативного, собирающего начала в культуре, то есть способность вырабатывать единый культурный код цивилизации и предохранять культуру от инверсионных, раскалывающих тенденций.

Поэтому литература в культуре первой половины XIX века — больше чем просто словесное искусство, она диктовала формы и содержание культурной коммуникации (литературно-общественные салоны, письма, стихи в альбом и др.) и определяла смысл понятия «просвещенное общество».

Третья причина большой значимости искусства в культуре пушкинского Петербурга — его способность выявлять и представлять для всеобщего осознания еще недоступные научно-философскому анализу процессы. Мыслители и художники той поры отмечали, что искусство первым замечает то движение, которое «неприметно для нас», давно уже совершилось в обществе, то есть обладает пророческими возможностями.

Ф. Шевалье. Портрет Евгения Абрамовича Баратынского, Литография. 1820-е. В иллюзорной реальности, творимой художником из материала подлинного бытия, можно органично связывать «истину, добро и красоту», о чем мечтала эпоха Просвещения; осуществлять свободный полет художественной фантазии, к чему стремился романтизм; соединять трезвое познание действительности с ее оценкой, как это делало реалистическое творчество.

Наиболее полно эту возможность могло реализовать именно искусство слова — оно и вышло на авансцену художественной культуры. Процесс этот осуществился в творчестве А.Пушкина, М.Лермонтова, Н.Гоголя. Роман стал высшей формой словесного искусства, поскольку он синтезирует все ее роды и жанровые структуры. В.Г.Белинский назвал роман и повесть типичными «формами времени» и утверждал, что они «стали теперь во главе всех других родов поэзии».

Особое место искусства в культуре пушкинского Петербурга повысило социальный статус художника. Многое свидетельствует об этом: и нередкие горделивые стихи Пушкина (в том числе «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»), и его манера поведения с царями, существенно отличная от той, что могли себе позволить В.Тредиаковский, М.Ломоносов или Г.Державин; и развитие в русской живописи автопортрета; и автобиографическое наполнение лирики В.Жуковского, К.Батюшкова, Е.Баратынского, А.Пушкина, М.Лермонтова; и музыка, которая стала пониматься петербургскими романтиками как «звучащая автобиография» композитора и др.

П.А.Каратыгин. Групповой портрет: Карл Павлович Брюллов, Яков Федорович Яненко, Михаил Иванович Глинка, Нестор Васильевич Кукольник и Поливанов.

Конец 1830-х. Бумага, акварель 24,1х31,1.

увеличить С высоким статусом искусства в пушкинском Петербурге связано не только активное развитие всех его видов — от литературы до архитектуры, но и прямые контакты, взаимодействия, взаимопроникновения: синтез разных искусств. М.Глинка пишет романсы на стихи В.Жуковского; А.Одоевский помогает М.Глинке в создании оперы «Жизнь за царя»; М.Глинка и А.Даргомыжский пишут оперы на сюжеты произведений А.Пушкина, который, в свою очередь, поэтически описывает личные впечатления от «Галереи 1812 года», от «Последнего дня Помпеи» К.Брюллова; О.Кипренский и В.Тропинин пишут портреты А.Пушкина, многие художники иллюстрируют его произведения; мастера изобразительного искусства создают серии рисунков, гравюр, картин, посвященных архитектуре города и т. д.

Связи между разными видами искусства в художественной культуре пушкинского Петербурга были не только внешними, ситуативными, но и глубинными, структурными. Это выразилось в том, что поэзия Пушкина оказалась и музыкальной, и пластичной; живопись К.Брюлова — и поэтичной, и музыкальной; оперы М. Глинки — и живописными, и поэтичными. Точно так же архитектура А.Воронихина, А.Захарова, К.Росси, В.Стасова — не толькоархитектонична, но и скульптурна, а вступающая с ней в синтез монументально-декоративная скульптура Б.Орловского, Ф.Щедрина, В.Демута-Малиновского — не только пластична, но и тектонична.