Вопрос 61. Старость как биосоциопсихологическое явление

Поздняя взрослость, старость как психологический возраст — это заключительный период жизни, включающий изменение позиции человека в обществе и играющий свою особую роль в системе жиз­ненного цикла.

Старость рассматривается как сложное биосоциопсихоло­гическое явление. Как биологический феномен, старость связана с возрастанием уязвимости организма, с увеличением вероятности смерти. Как социальное явление, старость обычно ассоциируется с выходом на пенсию, с изменением (снижением) социального стату­са, с потерей важных социальных ролей, с сужением социального мира.

На психологическом уровне речь идет об осознании происходя­щих изменений и более или менее успешном приспособлении к ним. Что приносит с собой старость для человека? Старение может стать периодом потерь или утрат (экономических, социальных, индиви­дуальных), которые приведут к состоянию зависимости, часто вос­принимаемому как унизительное и тягостное. Но в позитивном ва­рианте старость — это обобщение опыта, знаний и личностного потенциала, помогающее решить задачу адаптации к новым требо­ваниям жизни и возрастным изменениям. В период старости можно глубоко понять и уяснить жизнь как целое, её сущность и смысл, ее обязательства перед предшествующими и последующими поколе­ниями.

Определить хронологические границы начала старости весьма сложно, поскольку диапазон индивидуальных различий в появлении признаков старения огромен. Эти признаки выражаются в посте­пенном снижении функциональных возможностей человеческого организма.

Геронтопсихология — раздел возрастной психологии, по­священный проблемам старения, недавно выделившийся и недос­таточно разработанный, но привлекающий все большее внимание исследователей в последние десятилетия. Как протекает психиче­ское старение, какова взаимосвязь биологического и психического старения, каково влияние отношения общества, общественных сте­реотипов на характер старения, соотношение старения и разных видов профессиональной деятельности, перспективы включенности пожилого человека в разные сферы общественной жизни, возмож­ность психологического благополучия и самореализации в старос­ти — вот далеко не полный перечень вопросов, от решения которых зависит и разработка стратегических направлений социальной политики в отношении пожилых, и конкретные формы ее осущест­вления.

Проблема возрастных границ старости

Ученые разных специальностей (антропологи, геронтологи, психо­логи) имеют различные точки зрения на периодизацию человече­ской жизни и возрастной отсчет старения, но большинство эмпири­чески выбирают возраст 60—65 лет как начало старости. В качестве иллюстрации можно привести несколько точек зрения.

Чешский профессор Б. Пржигода:старение — от 60 до 75 лет, старческий возраст — от 75 до 100 лет.

Э.Б. Харлок:старость или старение — от 60 лет до смерти.

Дж. Биррен:поздняя зрелость — 50—75 лет, старость — от 75 лет.

Д.Б. Бромлей:в условиях Англии цикл старения из 3 стадий: удаление от дел — 65—70 лет; старость — 70 лет и более; дряхлость, болезненная старость и смерть — до 110 лет.

Один из основоположников российской Геронтологии И.В. Да­выдовский считал, что никаких календарных дат наступления ста­рости не существует¹. Другой известный геронтолог Н.Ф. Шахма­тов, разрабатывавший подход к проблемам старения с позиции биологических закономерностей и тенденций, рассматривал психи­ческое старение как результат возрастно-деструктивных изменений в высших отделах центральной нервной системы². Он стремился доказать, что хотя процесс старения — это закономерный процесс возрастных изменений в органах и системах в ходе онтогенеза, при­водящий к старости, но он Имеет ярко выраженный индивидуаль­ный характер. Место и время возникновения, преимущественное распространение, скорость прогрессирования определяют различ­ные формы, или варианты, психического старения, так же как и продолжительность жизни. Поэтому даже с биологической точки зрения трудно выделить некую дату наступления старости. Термин «стареющие», предлагаемый Всемирной организацией здравоохра­нения (ВОЗ), указывает на постепенность и непрерывность про­цесса.

В соответствии с классификацией Европейского регионального бюро ВОЗ, старение (пожилой возраст) длится у мужчин с 61 до 74 лет, у женщин — с 55 до 74 лет. С 75 лет наступает старость (преклонный возраст). Период старше 90 лет — долгожительство (старчество).

Социальный критерий перехода к старости часто связывают с официальным возрастом выхода на пенсию. Однако в разных стра­нах, для различных профессиональных групп, для мужчин и женщин пенсионный возраст неодинаков (в основном от 55 до 65 лет)_. Другие социально-экономические показатели «порога», перехода к старшему возрасту — это изменение основного источника дохода, изменение социального статуса, сужение круга социальных ролей.

Психологические критерии завершения, исчерпывания периода зрелости и перехода к старости четко не сформулированы. Разрешение этого вопроса во многом связано с дискуссией по поводу специ­фических жизненных задач этого периода и существа кризиса перехода к поздней взрослости и старости. Очевидно, что внутри периода поздней взрослости (старости) должны быть выделены отдельные стадии психического развития.

Возрастные психологические задачи и личностные кризисы в старости

Кризис на границе зрелости и старости датируют примерно возрастом 55—65 лет. Содержание его в психологии представлено весьма смутно и мозаично. Метафорические описания («юность старости», «возраст увядания», «крутой поворот психической жизни», «борьба с собственным закатом» и т.п.) соседствуют с указанием на конкретные факторы, которые могут быть рассмотрены как причина кризиса.

Так, иногда кризис старшего возраста называют предпенсионным, тем самым выделяя в качестве главнейшей детерминанты такой социальный фактор, как достижение пенсионного возраста или выход на пенсию. Действительно, на современном историче­ском этапе «объективной меткой», маркерным событием начального периода старости служит наступление официального пенсионного возраста. Выход на пенсию кардинально изменяет образ жизни че­ловека, включая потерю важной социальной роли и значимого мес­та в обществе, отделение человека от своей референтной группы, су­жение круга общения, ухудшение материального положения, изменение структуры психологического времени, вызывая, иногда острое состояние «шока отставки».

Этот период оказывается трудным для большинства стареющих людей, вызывая негативные эмоциональные переживания. Однако индивидуальная выраженность и напряженность переживания пен­сионного кризиса весьма различаются в зависимости от характера труда, от ценности его для индивида, от степени психологической подготовленности человека, его личностных особенностей и жизнен­ной позиции, сложившейся в предшествующие годы. Так, расстава­ние с тяжелой физической работой или нелюбимым профессиональ­ным занятием может пройти совершенно безболезненно, даже радостно, как освобождение и возможность заняться чем-то дру­гим, более приятным.

Л.И. Анцыферова делает вывод о том, что по совокупности ха­рактеристик (уровень активности, стратегии совладания с трудно­стями, отношение к миру и себе, удовлетворенность жизнью) можно различить два основных личностных типа пожилых людей¹. Пожилые люди первого типа мужественно переживают уход на пенсию, переключаются на занятие новым интересным делом, склонны устанавливать новые дружеские связи, сохраняют спо­собность контролировать свое окружение. Все это ведет к пережи­ванию ими чувства удовлетворенности жизнью и даже увеличивает ее продолжительность. Пожилые люди второго типа характеризу­ются как пассивно относящиеся к жизни, испытывающие отчужде­ние со стороны окружающих. У них наблюдается сужение круга интересов, снижение показателей интеллекта по тестам, потеря уважения к себе, ощущение ненужности и личностной неадекват­ности.

Наиболее результативной стратегией смягчения кризисной ситуации отставки признана техника «антиципирующею совладания». Выработка психологической готовности к новой соци­альной позиции включает предварительное планирование свобод­ного времени, поиск нового жизненного уклада, новых путей включения в общество, предвидение негативных состояний и событий; стремление воспринять «отставку» в позитивном плане как освобождение деятельности от жестких ограничений по содержа­нию и времени, как переход в более свободное пространство, по­зволяющее проявиться новым способностям человека. Противо­действие социальному старению — сложный процесс обдумывания своей жизни и соответствующей деятельности, заблаговременное планирование жизни после прекращения профессиональной дея­тельности.

Другая точка зрения на кризис перехода к старости состоит в том, что это прежде всего кризис идентичности, внутриличностный кризис. Его предпосылки связаны с тем, что приметы ста­рения, как правило, раньше и четче замечаются окружающими, а не самим субъектом. Процессы физиологического старения в силу их постепенности долгое время не осознаются, возникает иллюзия «не­изменности» самого себя. Осознание старения и старости бывает неожиданным (например, при встрече с одноклассниками) и мучительным и приводит к различным внутренним конфликтам. Несо­ответствие между постаревшим телом и не изменившимся сознани­ем личности приводит к внимательной фиксации на ощущениях собственного тела, наблюдению его, прислушиванию к своему орга­низму. Иногда кризис идентичности, вызванный осознанием ста­рости, сравнивают с подростковым (там тоже есть задача выработ­ки нового отношения к своему изменившемуся телу), но кризис в позднем возрасте гораздо болезненнее.

Старость в концепции Э. Эриксона знаменует собой завершение предшествующего жизненного пути. Референтное окружение для человека старшего возраста, по мнению Э. Эриксона, — «человече­ство», «люди моего типа». Основные модальности поведения — «быть тем, кем стал», «сознавать, что когда-нибудь перестанешь существовать». Сущность психосоциального кризиса личности в старости — это достижение целостности Эго. Возможность «успеш­ного» перехода в старший психологический возраст Эриксон связы­вает с позитивным разрешением предыдущих возрастных кризисов. Цельность личности основывается на подведении итогов своей про­шлой жизни и осознании ее как единого целого, в котором уже ни­чего нельзя изменить. Мудрость определяется Эриксоном как определенное состояние духа, как взгляд в прошлое, настоящее и будущее одновременно, освобождающий историю жизни от случай­ностей и дающий возможность установить связь и преемственность поколений. Мудрость представляет собой высшее достижение воз­раста старости. Разрешение финального кризиса требует углублен­ной внутренней работы, поисков, а не смирения и пассивности в принятии неизбежного конца. Если же человек ощущает, что не достиг тех целей, к которым стремился, или не может свести свои поступки в единое целое, то возникает страх смерти, ощущение бе­зысходности, отчаяние. Разрешение кризиса идентичности конца жизни может быть зафиксировано в словах: «Я есть то, что меня переживет»¹.

Р. Пекк, развивая идеи Эриксона, утверждал, что человеку необходимо преодолеть три подкризиса (или разрешить три кон­фликта), чтобы чувство цельности (полноценности) полностью сло­жилось.

1. Переоценка собственного Я. Помимо профессиональной роли или какой-то другой социальной роли. Надо суметь перей­ти к новому рассмотрению себя, своей уникальности не через призму одной роли (профессионала или родителя), а с других по­зиций.

2. Осознание факта ухудшения здоровья и старения тела, выра­ботка необходимого «равнодушия», терпимости. Успешное старе­ние возможно, если человек сможет приспособиться к неизбежному физическому дискомфорту или найдет такое занятие, которое помо­жет ему отвлечься.

3. Преодоление озабоченности перспективой близкой смерти, принятие мысли о смерти без ужаса, продление собственной жизненной линии через участие в делах молодого поколения.

По данным Н.Ф. Шахматова, многие пожилые люди, хотя и не проявляют глубокого интереса к вопросам смерти, но и не испытывают травмирующих пережива­ний от беседы на эту тему (конечно, при условии соблюдения такта и осторожности).

Ролевая переориентация пожилого человека сочетается с необходимостью научиться уступать более молодым лидерские позиции в семье и профессиональной деятельности. Об этом писал Б. Ливенхуд, связывая преодоление кризиса пожилого возраста с открытием; новых смыслов жизни, духовных ценностей. Тогда и наблюдения за молодыми, входящими в период наивысших достижений, принесет человеку радость, а не зависть и стремление вставить палки в колеса.

В интегральной периодизации общего психического развитии' В.И. Слободчикова и Г.А. Цукерман старость рассматривается как пятая, завершающая ступень развития — «универсализация». Универсализация понимается как выход за пределы индивидуальности и одновременно вход в пространство обще- и сверхчеловеческих, экзистенциальных ценностей. Особые направления деятельности — работа по завершению того, что может быть завершено, и по принятию незавершенности (несовершенства) себя и мира. Характерным становится добровольный отказ от инициативности как нетерпеливого побуждения событий несвоевременных. В приведенной периодизации норма психического развития понимается как указание на высшие возможности, на вершинные дос­тижения данного возраста. Чем старше возраст, тем реже в реальной жизни человека обнаруживается совокупность возрастных; характеристик, введенных в схему периодизации.

Возрастные задачи развития в период старости могут быть суммированы следующим образом:

— адаптация к возрастным изменениям — телесным, психофи­зиологическим;

— адекватное восприятие старости (противостояние негативным стереотипам);

— разумное распределение времени и целенаправленное исполь­зование оставшихся лет жизни;

— ролевая переориентация, отказ от старых и поиск новых роле­вых позиций;

— противостояние аффективному обеднению, связанному с по­терей близких людей и обособлением детей; сохранение эмоцио­нальной гибкости, стремление к аффективному обогащению в дру­гих формах;

— стремление к душевной гибкости (преодоление психической ригидности), поиск новых форм поведения;

— стремление к внутренней целостности и осмыслению прожи­той жизни. Социальная ситуация развития и ведущая деятельность в старости

Центральная характеристика социальной ситуации развития в ста­рости связана со сменой общественной позиции, с выходом на пен­сию и удалением от активного участия в производительном труде.

Существующий в обществе ограниченный и негативный харак­тер «культурных эталонов» старости и неопределенность социаль­ных ожиданий в отношении пожилого человека в семье не позво­ляют рассматривать социальную ситуацию жизни пожилого человека как полноценную ситуацию развития. Уходя на пен­сию, человек сталкивается с необходимостью важного, трудного и абсолютно самостоятельного выбора в решении вопроса: «Как быть старым?» На первый план выдвигается активный, творче­ский подход самого человека к собственному старению. Превращение социальной ситуации жизни в ситуацию развития — это в на­стоящее время индивидуальная личностная задача каждого пожилого человека.

Подготовка к выходу на пенсию, рассматриваемая как выработ­ка готовности к смене социальной позиции, — необходимый момент психического развития в старости, как направленность на школьное обучение в пяти-шестилетнем возрасте или как профориентация, профессиональное самоопределение в юности.

Решение общечеловеческой проблемы «проживания/переживания старости», выбора стратегии старения рассматривается узко, как некое одномоментное действие, это растянутый, может быть, на годы процесс, связанный с преодолением нескольких личностных кризисов.

На пороге старости человек решает для себя вопрос: пытаться ли ему сохранять старые, а также создавать новые социальные связи или перейти к жизни в кругу интересов близких и своих собственных проблем, т.е. перейти к жизни в целом индивидуальной. Этот выбор определяет ту или иную стратегию адаптации — сохранение себя как личности и сохранение себя как индивида.

В соответствии с этим выбором и, соответственно, стратегией адаптации ведущая деятельность в старости может быть направлена либо на сохранение личности человека (поддержание и развитие его социальных связей), либо на обособление, индивидуализацию и «выживание» его как индивида на фоне постепенного угасания пси­хофизиологических функций. Оба варианта старения подчиняются законам адаптации, но обеспечивают различное качество жизни и даже ее продолжительность.

А.Г. Лидерс считает, что особая «внутренняя работа» по приня­тию своего жизненного пути, по переосмыслению пережитого в ус­ловиях невозможности реальных существенных изменений жизни и выполняет функцию ведущей деятельности в старости¹.

Н.С. Пряжников предложил выделить специфику самоопреде­ления и деятельности на разных этапах старости:

I. Пожилой, предпенсионный возраст (примерное 55 лет до выхода на пенсию) — это прежде всего ожидание, а в лучшем случае — подготовка к пенсии. В целом период характе­ризуется:

1. Социальная ситуация развития:

— ожидание пенсии: для кого-то пенсия воспринимается как возможность «поскорее начать отдыхать», для кого-то — как пре­кращение активной трудовой жизни и неясность, что делать со сво­им опытом и еще немалой оставшейся энергией;

— основные контакты еще носят больше производственный ха­рактер, когда, с одной стороны, коллеги могут ожидать, чтобы данный человек поскорей ушел с работы (а сам человек это чувствует), а с другой стороны, человека не хотят отпускать и он сам втайне на­деется, что пенсия для него наступит позже, чем для многих его сверстников;

— отношения с родственниками, когда, с одной стороны, чело­век еще может в немалой степени обеспечивать свою семью, включая и внуков (и в этом смысле он «полезен» и «интересен»), а с другой стороны, предчувствие своей скорой «ненужности», когда ой перестанет много зарабатывать и будет получать свою «жалкую пенсию»;

— стремление воспитать, подготовить себе «достойную замену» на работе;

2. Ведущая деятельность:

— стремление «успеть» сделать то, что еще не успел (особенно в профессиональном плане), а также стремление оставить о себе «до­брую память» на работе;

— стремление передать свой опыт ученикам и последователям;

— при появлении внуков люди предпенсионного возраста как бы «разрываются» между работой, где они хотят максимально реали­зовать себя, и воспитанием своих внуков, которые для них не менее важны (это ведь тоже продолжение их рода);

— к концу предпенсионного периода (особенно если вероятность ухода с данной работы очень высокая) наблюдается стремление вы­брать себе занятие на пенсии, как-то спланировать свою дальней­шую жизнь.

II. Период выхода на пенсию (первые годы после выхо­да на пенсию) — это прежде всего освоение новой социальной роли, нового статуса. В целом этот период характеризуется следующим:

1. Социальная ситуация развития:

— старые контакты (с коллегами по работе) в первое время еще сохраняются, но в дальнейшем становятся все менее выра­женными;

— в основном контакты с близкими людьми и родственниками (соответственно, со стороны родственников требуется особая так­тичность и внимание к еще «неопытным» пенсионерам);

— постепенно появляются друзья-пенсионеры или даже другие, более молодые люди (в зависимости от того, чем будет заниматься пенсионер и с кем ему придется общаться. Например, пенсионеры-общественники сразу же находят для себя новые сферы деятельности и быстро обзаводятся новыми «деловыми» контактами);

— обычно родные и близкие стремятся к тому, чтобы пенсионер, «у которого и так много времени», больше занимался воспитанием внуков, поэтому общение с детьми и внуками также является важ­нейшей характеристикой социальной ситуации пенсионеров.

2. Ведущая деятельность:

— прежде всего это «поиск себя» в новом качестве, это проба своих сил в самых разных видах деятельности (в воспитании вну­ков, в домашнем хозяйстве, в хобби, в новых отношениях, в об­щественной деятельности и т. п.) — это самоопределение методом «проб и ошибок»; фактически у пенсионера времени много, и он может себе позволить это (правда, все это происходит на фоне ощущения того, что «жизнь с каждым днем все уменьшается и уменьшается...»);

— для части пенсионеров первое время на пенсии — это продол­жение работы по своей основной профессии (особенно когда такой работник получает пенсию и основную зарплату вместе); в этом случае у работающего пенсионера значительно повышается чувство собственной значимости;

— все более усиливающееся стремление «поучать» или даже «стыдить» людей более молодого возраста;

— для части пенсионеров это может быть стремление спокойно осмыслить всю прожитую жизнь: кто-то даже пытается в этот пери­од начинать писать «мемуары», а кому-то непременно нужно по­делиться своим опытом И переживаниями.

III. Период собственно старости (через несколько лет после выхода на пенсию и до момента серьезного ухудшения здоро­вья), когда человек уже освоил новый для себя социальный статус, характеризуется примерно следующим:

1. Социальная ситуация:

— общение в основном с такими же старцами;

— общение с членами своей семьи, которые либо эксплуатируют свободное время старика, либо просто «опекают» его;

— некоторые пенсионеры находят для себя новые контакты в общественной деятельности (или даже в продолжающейся профес­сиональной деятельности);

— для части пенсионеров меняется значение отношений с други­ми людьми. Например, некоторые авторы отмечают, что многие ранее близкие для старика связи постепенно «теряют свою преж­нюю интимность и становятся более обобщенными».

2. Ведущая деятельность:

— досуговое увлечение (нередко пенсионеры меняют одно увле­чение за другим, что несколько опровергает представление об их «ригидности»; они по-прежнему продолжают искать себя, искать смыслы в разных деятельностях...). Главная проблема такого поиска — «несоразмерность» всех этих деятельностей по сравнению с предыдущей («настоящей») работой;

— стремление всяческими путями подтвердить свое чувство собст­венного достоинства, согласно принципу: «Пока я хоть что-то полез­ное делаю для окружающих, я существую и требую к себе уважения»;

— для части стариков в этот период (даже когда здоровье еще достаточно хорошее и нет никаких причин «прощаться с жизнью») ведущей деятельностью может стать подготовка к смерти, что выра­жается в приобщении к религии, в частом хождении на кладбище, в разговорах с близкими о «завещании».

IV. Долгожительство в условиях резкого ухудше­ния состояния здоровья существенно отличается от старос­ти без особых проблем со здоровьем. Поэтому есть смысл выделить особенности именно такого варианта старости.

1. Социальная ситуация:

— в основном общение с родными и близкими, а также с врача­ми и соседями по палате (если старец находится на стационарном лечении);

— также это соседи по палате в домах престарелых (в основном старцев передают в такие дома, когда за ними нужен особый уход). К сожалению, во многих домах такой уход фактически хуже, чем в домашних условиях.

2. Ведущая деятельность:

— лечение, стремление хоть как-то бороться с болезнями;

— стремление осмыслить свою жизнь. Очень часто это стремле­ние приукрасить свою жизнь, человек как бы «цепляется» за все лучшее, что было (и чего не было) в его жизни. В этом состоянии человек хочет оставить после себя что-то очень хорошее, значимое, достойное и этим как бы доказать себе и окружающим: «Я жил не зря». Или покаяться в чем-то недостойном.

V. Долгожительство при относительно хорошем здоровье (примерно после 75—80 лет и старше) может характе­ризоваться:

1. Социальная ситуация:

— общение с близкими и родными людьми, которые начинают, даже гордиться, что в их семье живет настоящий долгожитель. В какой-то мере эта гордость эгоистична: родные считают, что в их роду хорошая наследственность и что они также долго проживут. В этом смысле долгожитель — символ будущей долгой жизни для других членов семьи;

— у здорового долгожителя могут появиться новые друзья и зна­комые;

— поскольку долгожитель — явление редкое, то пообщаться с таким старцем стремятся самые разные люди, включая представи­телей средств массовой информации. Поэтому круг знакомых у долгожителя может даже несколько расшириться.

2. Ведущая деятельность:

— она во многом зависит от наклонностей данного человека, но в любом случае это достаточно активная жизнь (иногда даже с из­лишествами, характерными для здорового зрелого человека). Веро­ятно, для сохранения здоровья важны не только предписания врача, но и само-чувство своего здоровья (или «чувство жизни»).

Познавательная сфера в период старения

Снижение психическою тонуса, силы и подвижности составляет основную возрастную характеристику психического реагирования в старости. Геронтолог Э.Я. Штернберг делает вывод, что основное, что характеризует старение, — это снижение психической активно­сти, выражающееся в сужении объема восприятия, затруднении со­средоточения внимания, замедлении психомоторных реакций. У пожилых людей возрастает время реакции, замедляется обработка перцептивной информации и снижается скорость когнитивных процессов.

Применительно к благоприятным формам психического старения существенно, что, несмотря на эти изменения силы и подвиж­ности, сами психические функции остаются качественно неизмен­ными и практически сохранными. Изменение силы и подвижности психических процессов в старости оказывается сугубо индивиду­альным.

П. Балтес разрабатывал идею о том, что интеллектуальная сфера пожилого человека поддерживается посредством механизма избирательной оптимизации и компенсации¹. Избирательность проявляется в постепенном сокращении видов деятельности, когда отбираются только самые совершенные и на них сосредоточива­ются все ресурсы. Некоторые утраченные качества, например фи­зическая сила, компенсируются за счет новых стратегий выполне­ния действий.

Особую группу исследований и обсуждений составляет проблема мудрости как когнитивного свойства, в основе которого лежит кри­сталлизованный, культурно - обусловленный интеллект, связанный с опытом и личностью человека. Когда говорят о мудрости, имеют ввиду прежде всего способность взвешенных суждений по практическим неясным вопросам жизни.

Основные свойства мудрости, согласно П. Балтесу:

— это решение важных и сложных вопросов (часто это вопросы о смысле жизни);

— исключительно высокий уровень знаний, советов и суж­дений;

— необычайно широкие, глубокие и сбалансированные знания, которые могут применяться в особых ситуациях;

— это сочетание ума и добродетели (характер), которое может быть использовано ради личного благополучия и для пользы челове­чества;

— хотя достижение мудрости нелегко, распознают ее большин­ство людей без труда.

 

Вопрос 62. Понятие «психологическая готовность к школе»

«Школьная зрелость» (schoolmaturity), «готовность к школе» (school readiness) и «психологическая готовность к школе» — эти понятия используются в психологии для обозначения уровня психического развития ребенка, по достижении которого последнего можно учить в школе. Являются ли они синонимами? При самом общем рассмотрении на этот вопрос может быть дан утвердительный ответ, так как все эти понятия обозначают наличие у ребенка предпосылок к обучению в школе. Различия проявляются при анализе указанных предпосылок.

Термин «школьная зрелость» используется психологами, считающими, что развитие психики ребенка определяет возможности обучения. Поэтому, говоря о школьной зрелости, в основном имеют в виду функциональное созревание психики ребенка. Таким образом, функциональное созревание психики является здесь предпосылкой к обучению в школе.

Традиционно выделяются три аспекта школьной зрелости: интеллектуальный, эмоциональный и социальный (Hetzer H., 1936; Kern A., 1951; Strebel С, 1957; Jirasek J„ 1970, 1978, и др.).

Об интеллектуальной зрелости судят по следующим признакам:

♦ дифференцированное восприятие (перцептивная зрелость), включающее выделение фигуры из фона;

♦ концентрация внимания;

♦ аналитическое мышление, выражающееся в способности постижения основных связей между явлениями;

♦ логическое запоминание;

♦ сенсомоторная координация;

♦ умение воспроизводить образец;

♦ развитие тонких движений руки.

Можно сказать, что понимаемая таким образом интеллектуальная зрелость в существенной мере отражает функциональное созревание структур головного мозга.

Эмоциональная зрелость предполагает:

♦;уменьшение импульсивных реакций;

♦ возможность длительное время выполнять не очень привлекательное задание.

О социальной зрелости свидетельствуют:

♦ потребность ребенка в общении со сверстниками и умение подчинять свое поведение законам детских групп;

♦ способность исполнять роль ученика в ситуации школьного обучения.

Понятие «готовность к школе» неоднозначно. Существует множество работ (представленных большей частью американскими психологами), в которых под готовностью к школе понимается наличие у ребенка предпосылок к обучению в виде «вводных навыков» (см. Анастази А., 1982). Последние представляют собой необходимые для хорошего освоения школьной программы умения, знания, способности, мотивацию.

Другое понимание «готовности к школе» представлено в работах психологов, которые вслед за Л. С. Выготским считают, что обучение ведет за собой развитие. Этот тезис позволяет им утверждать, что обучение можно начинать, когда задействованные в обучении психологические функции еще не созрели, а потому функциональная зрелость психики не рассматривается как предпосылка к обучению. Кроме того, авторы этих исследований полагают, что для успешного обучения в школе имеет значение не совокупность имеющихся у ребенка знаний, умений и навыков, а определенный уровень его личностного и интеллектуального развития, который и рассматривается как психологические предпосылки к обучению в школе. В связи с этим считаем целесообразным последнее понимание «готовности к школе» обозначить как «психологическая готовность к школе»,дабы отделить его от предыдущего.

Л. И. Божович (1968) рассматривает два аспекта психологической готовности к школе: личностную и интеллектуальную готовность.

При характеристике интеллектуальной готовности к школе акцент делается не на количественный запас представлений ребенка, а на уровень развития его интеллектуальных процессов. С точки зрения Л. С. Выготского и Л. И. Божович, ребенок интеллектуально готов к школе если он умеет обобщать и дифференцировать предметы и явления окружающего мира.

Анализируя предпосылки, необходимые для успешного овладения учебной деятельностью, Д. Б. Эльконин (1981, 1989) и его сотрудники на первое место ставят: умение детей сознательно подчинить свои действия правилу, обобщенно определяющему способ действия; и умение ориентироваться на заданную систему требований.

К психологическим предпосылкам к обучению в школе необходимо отнести и качество речевого развития ребенка. Развитие речи тесно связано с развитием интеллекта и отражает как общее развитие ребенка, так и уровень его логического мышления. Кроме того, применяемая сегодня методика обучения чтению основывается на звуковом анализе слов, что предполагает развитый фонематический слух.

Характеризуя личностную готовность к школьному обучению, прежде всего имеют в виду развитие мотивационной и произвольной сфер ребенка (Божович Л. И., 1968; Эльконин Д. Б., 1981, 1989; Салмина Н. Г., 1988, 1999; Кравцова Е. Е., 1991; Гуткина Н. И., 2000).

Познавательные мотивы учения связаны непосредственно с учебной деятельностью. К ним относятся «познавательные интересы детей, потребность в интеллектуальной активности и в овладении новыми умениями, навыками и знаниями» (Божович Л. И., 1972, с. 23).

Социальные мотивы учения,или широкие социальные мотивы учения связаны «с потребностями ребенка в общении с другими людьми, в их оценке и одобрении, с желанием ученика занять определенное место в системе доступных ему общественных отношений» (Божович Л. И., 1972, с. 23-24).

Ребенок, готовый к школе, хочет учиться и потому, что у него уже есть потребность занять определенную позицию в обществе людей, а именно позицию, открывающую доступ в мир взрослости (социальный мотив учения), и потому, что у него есть познавательная потребность, которую он не может удовлетворить дома. Сплав этих двух потребностей способствует возникновению нового отношения ребенка к окружающей среде, названного Л. И. Божович (1968) «внутренней позицией школьника». Этому новообразованию она придавала очень большое значение, считая, что внутренняя позиция школьника может выступать как критерий готовности к школьному обучению.

Внутренняя позиция школьника, возникающая на рубеже дошкольного и младшего школьного возраста, позволяет ребенку включиться в учебный процесс в качестве субъекта деятельности, что выражается в сознательном формировании и исполнении намерений и целей, или другими словами, произвольном поведении ученика.

Одной из предпосылок к школьному обучению является возникающее к концу дошкольного возраста (приблизительно к 7 годам) умение ребенка соподчинять мотивы своего поведения и деятельности (БожовичЛ. И., 1968).

Произвольное поведение рождается в коллективной ролевой игре позволяющей ребенку подняться на более высокую ступень развития, чем игра в одиночку. Коллектив корректирует нарушения в подражании предполагаемому образцу, тогда как самостоятельно осуществить такой контроль ребенку бывает еще очень трудно. «Функция контроля еще очень слаба и часто еще требует поддержки со стороны ситуации, со стороны участников игры. В этом слабость этой рождающейся функции, но значение игры в том, что эта функция здесь рождается. Именно поэтому игру можно считать школой произвольного поведения» (Эльконин Д. Б., 1978, с. 287).

Д. Б. Эльконин и его сотрудники в качестве предпосылок, необходимых для успешного овладения учебной деятельностью, рассматривают умения ребенка, возникающие на основе произвольной регуляции действий:

♦ умение детей сознательно подчинять свои действия правилу, обобщенно определяющему способ действия;

♦ умение ориентироваться на заданную систему требований;

♦ умение внимательно слушать говорящего и точно выполнять задания, предлагаемые в устной форме;

♦ умение самостоятельно выполнять требуемое задание по зрительно воспринимаемому образцу¹.

Фактически — это параметры развития произвольности, являющиеся частью психологической готовности к школе, на которые опирается обучение в первом классе.

Произвольность как одну из предпосылок учебной деятельности выделяет и Н. Г. Салмина (1988, 1999).

Существуют исследования, в которых степень готовности к школе определяется в зависимости от степени развития сферы общения ребенка (Кравцова Е. Е., 1991; Смирнова