Внимание как психологический ресурс. Проблема внимания в гештальт-психологии. Фактор внимания в динамике значения порога организации феноменального поля

Особым образом активность познающего субъекта нашла отражение во взглядах на внимание, сформированных в рамках гештальтпсихологии [40; 42]. В этом научном направлении, которое сложилось в Германии в начале XX в., познание предстает как образование целостных структур опыта, несводимых к составляющим их элементам, но, напротив, первичных по отношению к этим элементам (нем. Gestalt — форма, образ). Гештальтпсихология возникла на волне критики взглядов тех представителей классической психологии сознания, которые сводили его, наподобие Э. Титченера, к сумме отдельных простых впечатлений. Пытаясь осмыслить психологические закономерности, гештальтпсихологи оперируют физическими понятиями: именно физика вышла на передний план в науке в то время, когда складывалась

эта школа. Целостные структуры феноменального опыта, начиная от перцептивного образа и заканчивая решением творческой задачи, прямо связаны со структурой всей совокупности внешних воздействий (так называемого поля) и с направленностью действующих в нем сил. Например, в восприятии это силы, которые, с одной стороны, связывают части образа в единое целое, а с другой— сдерживают объединение всех составляющих поля в нерасчлененный образ. В результате динамического взаимодействия этих

сил возникает феноменальный образ, в котором они приходят в состояние относительного равновесия. Когда мы смотрим на изображение, представленное на рис. 2.9, ≪связывающие≫ (центростремительные)

силы одерживают победу над ≪сдерживающими

≫ (центробежными). В результате возникает иллюзия, носящая имя итальянского психолога Гаэтано Канизы (1913— 1993): мы воспринимаем треугольник, которого в действительности нет, и образ его невозможно сложить из ощущений, вызываемых отдельными частями изображения. Вопрос в том, остается ли в динамическом противоборстве этих сил место для ≪третьей силы≫ —

внимания. Предтечей гештальтпсихологии Вни мания можно было бы счесть профёссора Копенгагенского университета Э. Рубина [68]. Припомним, что) он весьма категорично настаивал на том, что внимания не существует, а следовательно, само это понятие не нужно психологии. Вслед за ним гештальтпси хологи в лице одного из основателейэтого направления Курта Коффки возражали теоретикам, которые рассматривали внимание как самостоятельную силу, причину большей ясности и отчетливости одних содержаний сознания по сравнению с другими. Пример подобного подхода, неприемлемого для гештальтпсихологии, —позиция В. Вундта, утверждавшего, что разделение сознания на фокус и периферию

происходит благодаря акту апперцепции, за которым стоит духовная активность человека. Согласно

гештальттеории, такое разделение может произойти само собою, без.всякой внутренней активности, только лишь благодаря тому, как организовано поле восприятия. Именно от структуры поля зависит, что будет восприниматься ясно и отчетливо и какова будет степень субъективной ясности отдельных его элементов,

вторичных по отношению к целостному образу ситуации — гештальту. Это положение подкрепляется опытами А. Гельба, который продемонстрировал зависимость ясности и отчетливости восприятия отдельных

частей зрительного поля от его организации. В одном из опытов А. Гельб показывал своим испытуемым двойное черное кольцо, закрытое белым кругом спрорезью, через которую был виден

только один сектор этого кольца (рис. 2.10). Постепенно отодвигая изображение от наблюдателя, который должен был фиксировать взглядом центр кольца, А. Гельб добивался того, что две дуги в прорези сливались для испытуемого в единую линию. Затем верхний крут с прорезью удалялся, и человек снова ясно видел двойное кольцо. Оказывается, что одни и те же детали изображения в одном гештальте Неразличимы, а в другом — вполне различимы. Следовательно, организуя особым образом зрительное поле, можно добиться эффектов, которые В. Вундт приписывал ≪духовной активности≫. Йо означает ли это, что внимание — всего лишь следствие структуры воспринимаемых объектов? В таком случае позиция гештальтпсихологов была бы сродни теоретическим взглядам Э. Титченера, который отрицал идею апперцепции и представление о внимании как о^внутренней активности познающего субъекта. Для него внимание выступало как одно из свойств сознания. Однако один из создателей гештальтпсихологии Вольфганг Кёлер и его сотрудница П. Адаме [40] обнаружили, что активность наблюдателя также может изменить степень субъективной

ясности отдельных элементов феноменального поля. В частности, многое зависит от того, что именно будет для него ≪фигурой≫, а что ≪фоном≫ в соответствии с поставленной задачей. Фигура всегда воспринимается более отчетливо, а фон более расплывчат. Это можно доказать, используя задачи, предназначенные для измерения так называемого порога расчленения конфигурации — такого расстояния

между отдельными элементами поля, при котором они воспринимаются именно как отдельные детали изображения, а не как целое. На рис. 2.11 представлена фигура, состоящая из двух английских

слов ≪теп≫ (≪люди≫), одно из которых представляет собой зеркальное отражение другого. Однако обычно это изображение воспринимается как единое целое, как замкнутый узор, и только постепенное отодвигание слов друг от друга приводит к их раздельному восприятию. Каков же порог, после которого возможно ≪раздельное≫ восприятие? Выяснилось, что он зависит от того, является ли предъявленное изображение для наблюдателя ≪фигурой≫ или ≪фоном≫, иными словами, обращает ли человек на него

внимание или нет. В опытах, которые проводили В. Кёлер и П. Адаме, данная фигура предъявлялась испытуемым в окружении двух горизонтальных линий. Перед участником эксперимента могла стоять одна из двух задач, первая из которых отвлекала внимание испытуемого от изображения, а вторая, напротив, привлекала к нему внимание. 1. Сравнить линии по длине. В этом случае после нескольких сравнений

изображение убиралось, а затем испытуемого просили описать то, что находилось между сравниваемыми линиями.

2. Описать предъявленное изображение, пока оно находится перед наблюдателем. В первом случае ≪порог расчленения≫ был значительно выше, чем во втором. Решая задачу сравнения линий по длине, испытуемые

воспринимали два отдельных слова крайне редко и только в тех случаях, когда расстояние между ними составляло 2 —3 см. Когда же задача состояла в описании изображения, уже при расстоянии

меньше 1 см отдельные испытуемые замечали, что перед ними два слова, а при расстоянии 3 см слова ясно воспринимались уже всеми испытуемыми. Каким же образом объединить эти два класса данных, которые, казалось бы, противоречат друг другу? К. Коффка [42] предложил определять внимание как Эго-объектную силу, связывающую наблюдателя (Эго, или Я) и воспринимаемый им объект. Если эта сила направлена от объекта к Эго, то ясность и отчетливость восприятия отдельных частей изображения диктуется его структурой. В этом случае она сродни непроизвольному вниманию. Если же сила направлена от Эго к объекту, то перед нами, по всей очевидности, случай произвольного внимания. Здесь уже от самого наблюдателя зависит, какие объекты в поле обретут для него большую степень ясности и отчетливости.

Таким образом, подход к вниманию в рамках гештальтпсихологии — одновременно и ≪теория эффекта≫, и ≪теория причины≫. То, что заметит и воспримет человек, зависит и от структуры

поля, и от намерений самого человека.__