Формирование внимания как умственного действия

Прежде всего остановимся на теории планомерного поэтапного формирования умственных действий, которую предложил ПетрЯковлевич Гальперин (1902—1988) [19]. Он рассматривает внимание

в качестве одного из таких умственных действий — действия психического контроля1 за ходом иных видов деятельности [18]. Планомерное поэтапное формирование внимания выступает как способ

выявить механизмы этого явления — одного из наиболее сложных и закрытых для научного анализа.

В любой человеческой деятельности П.Я.Гальперин предлагает различать ориентировочную и исполнительную части. Если обратиться к анализу исполнительной части, то в ней тоже можно

выделить собственно предметное содержание и психическое действие, обращенное на это содержание. Последняя составляющая нужна для управления действием на основе сопоставления исходного

задания и хода его выполнения. Это и есть действие контроля за осуществлением текущей деятельности. Именно это действие,по мере того как становится умственным действием, преобразуетсяв акт внимания. Однако любая развернутая внешняя предметная деятельностьконтроля — это просто деятельность контроля, а не внимание.Например, когда рабочий на заводе осуществляет контроль качества,сопоставляя каждое изделие с образцом и оценивая его поопределенным параметрам, его деятельность требует внимания,но не сводится к нему. Как замечает сам П. Я. Гальперин, ≪не всякийконтроль есть внимание, но всякое внимание означает контроль≫ Но почему внимание как контроль у л у ч ш а е т деятельность,

а не просто удерживает ее ход в заданных рамках? Ведь именно в этом ≪улучшении≫ состоят положительные эффекты внимания. По П.Я.Гальперину, оно возможно потому, что

контроль всегда осуществляется с помощью критерия или образца (≪предваряющего образа≫). Эта идея П.Я.Гальперина перекликаетсяс понятием ≪преперцепция≫ У.Джемса, который предлагалразвивать внимание ребенка, формируя у него ≪предваряющиеобразы≫, адекватные задачам, которые ставит перед ребенкомокружающий мир. Мы уже упоминали и о связи данного подходас представлениями Н. Н. Ланге о механизмах волевого внимания.Слово ≪control≫ пришло в русский язык из франц. яз. при Екатерине Великой,практически не изменив значения.У П.Я.Гальперина применение образцаотносится прежде всего к вниманию произвольному (в его терминологии — планомерному), которое можно представить как умственный контроль за действием, выполняемый на основе:

- заранее составленного плана;

- заранее установленных критериев;

- заранее выделенных способов их применения.

Вооружившись планом, критериями успешности деятельности и способами их применения, можно сформировать такое П.Я.Гальперин действие. Сначала оно будет осуществляться во внешней форме, с опорой на речь, а*потом постепенно перейдет в умственный план и только тогда станет истинным актом

произвольного внимания. Непроизвольное внимание, в отличие от произвольного, стихийно: это контроль, ведомый тем, что ≪само бросается в глаза≫ [18, 37]. Здесь критерии и средства контроля не планируются заранее, но, напротив, диктуются объектом. Следовательно, внимание познающего субъекта вынужденно зависит от этого объекта. Однако содержанием акта внимания все равно остается психический контроль. Но если непроизвольное внимание едва ли подвластно теоретику поэтапного планомерного формирования умственных действий, то гипотезу относительно произвольного внимания можно проверить, сформировав внимание как действие умственного контроля у ≪невнимательных≫ испытуемых. Для этого следует использовать особый тип заданий, которые включали бы:

- основную деятельность (например, письменные работы по русскому языку, где невнимательные школьники делают множество ошибок: пропускают буквы, переставляют слова и т. п.);

- проверку ее выполнения. Экспериментатор обязательно должен задать критерии, способы проверки и последовательность их применения —план или программу, оформленную в виде так называемой ориентировочной основы действия, которая исходно служит внешней опорой для решения задачи.

Согласно методике планомерного поэтапного формирования умственных действий, сначала контроль осуществляется во внешней материальной форме, с помощью внешних средств —ориентировочной основы действия (I этап), затем —в форме громкой социализированной речи (II этап), далее —в форме ≪внешней речи про себя≫ (III этап). Наконец, это внешнее действие внимания превращается в собственно умственное действие (IV этап) и обретает все характеристики умственного действия. Оно должно стать:

идеальным, полностью перешедшим в умственный план (в отличие, например, от функции письма, которая так и остается частично реализуемой во внешнем, материальном плане); свернутым, не требующим пошагового выполнения (сначала все операции полностью развернуты, чтобы исполнитель мог проследить ход каждой из них и переходы между ними); автоматизированным, не нуждающимся в сознательном контроле

со стороны исполнителя; обобщенным, не привязанным к конкретной задаче или набору задач, на которых это умственное действие было сформировано. Если в процессе формирования внимания опираться на разные виды деятельности, то можно добиться общей внимательности, которая впоследствии будет проявляться в любой деятельности. П.Я.Гальперин и его сотрудница Софья Львовна Кабыльницкая провели эксперимент, в котором участвовали ≪невнимательные≫ ученики II —I I I классов средней школы. Сначала у этих кольников формировали внимание как умственный контроль на атериале их собственных письменных работ. Детей учили искать исправлять ошибки по невнимательности: замены и пропуски укв, перестановки слогов, пропуски слов. атем обучение было продолжено на материале других заданий. качестве примера можно привести один из известных инструментов ля диагностики внимания —тест Бурдона, который состоит подчеркивании либо вычеркивании определенной буквы рядах случайно подобранных букв.Среди прочих

заданий были поиск ошибок в графических узорах, выявление мысловых несоответствий в рассказах и картинках и т. п. В итоге кольники действительно стали внимательными (а контроль решения перечисленных задач —идеальным, свернутым, автоматизированным и обобщенным), и П.Я.Гальперин счел этот

практический результат наиболее важным подтверждением своей теоретической позиции.

Возвращаясь к работам Т.Рибо и Н.Ф.Добрынина, заметим, что в описании этапов формирования умственного действия мы опустили очень важный мотивационный этап, с которого все начинается и без которого внимание не может быть сформировано. Сам П.Я.Гальперин приводил в своих лекциях [19] случай, когда группу второклассников и третьеклассников успешно обучили быть внимательными, и только с двумя мальчиками ничего не получалось, хотя в присутствии экспериментатора они работали не менее аккуратно, чём остальные. Психолог попытался выяснить причины этого явления. Оказалось, что одному из мальчиков отец внушил, что без ошибок учиться невозможно —а раз так, зачем стремиться к невозможному? Но мальчику было лестно, что из всего класса психолог пригласил только его. Поэтому вместе с экспериментатором он работал успешно, но ему самому усвоение действия внимания было не нужно. Второй же мальчик оказался классическим ≪четверочником≫. В учебе он всегда исправлял ошибки до уровня ≪четверки≫ сам, считая это более чем достаточным, и поэтому, как только выходил из поля взаимодействия с экспериментатором, начинал работать как прежде.

 

15. Гипотеза Шифрина об автоматических и управляемых процессах переработки информации. Эффект «выскакивания»

Еще один важный вопрос, который до сих пор оставлен без ответа, касается взаимопереходов между двумя классами процессов переработки информации: как операция, которая исходно выполнялась контролируемо, становится автоматизированной? Р.Шиффрин и В.Шнайдер попытались ответить на этот вопрос на материале задач зрительного поиска в сменяющих друг друга наборах объектов. Здесь же ограничимся кратким определением: обычно эти задачи состоят в том, что испытуемый должен найти в наборе зрительных стимулов заранее заданный объект — к примеру, круг среди квадратов. Основной измеряемый показатель — скорость поиска, выявляемая посредством регистрации двигательной реакции испытуемого, сигнализирующей о том, что он нашел целевой объект. Исследования показали, что обнаружение целевого стимула, который отличается от всех остальных по физическому признаку (например, по форме или по цвету), происходит автоматически, а скорость поиска не зависит оцробщего количества стимулов. Это

явление получило название эффекта выскакивания: кажется, что искомый объект обнаруживает себя сам.

Однако Р. Шиффрина и В. Шнайдера интересовали не стимулы,которые выделяются из общего набора по элементарному физическому признаку, а более сложные зрительные объекты, требующие последовательного контролируемого перебора. Чтобы найти такой целевой объект, испытуемому приходится обратить внимание по очереди на каждый из предъявленных стимулов, и чем больше стимулов содержит набор, тем дольше поиск. Так осуществляется, например, поиск заранее заданной буквы в наборе разных букв. Р. Шиффрин и В. Шнайдер попытались получить ≪эффект выскакивания≫ для подобных стимулов на основе индивидуального опыта. Это вполне возможно: так, именно благодаря нашему прошлому опыту, а отнюдь не физическим признакам стимула, ≪выскакивает≫ на групповой фотографии лицо старого знакомого. Для решения данной исследовательской задачи необходимо было сформировать два набора стимулов с неизменными функциональными ролями; стимулы из первого набора всегда выступали только в роли целевых, а из второго — всегда только в роли отвлекающих. Такие условия получили название постоянного картирования в противовес условиям переменного картирования, когда целевые и отвлекающие объекты от раза к разу менялись ролями. Чтобы задать ≪постоянное картирование≫, можно, к примеру, поместить в одну группу стимулов все буквы из первой половины алфавита (от А до О), а во вторую — все буквы из второй половицы

алфавита (от П до Я). Задача испытуемого каждый раз должна состоять в том, чтобы выявить присутствие или отсутствие буквы из первой категории среди набора букв из второй категории. На начальных этапах тренировки результаты указывали на последовательный контролируемый поиск: чем больше было отвлекающих стимулов, тем дольше осуществлялся поиск. Однако спусти 1,5 тыс. проб такой зависимости уже не наблюдалось. Поиск становился автоматическим: быстрым, устойчивым и непроизвольным.

Чтобы доказать, что автоматизация действительно произошла, Р. Шиффрин и В. Шнайдер изменили ≪картирование≫ — иначе говоря, поменяли местами наборы отвлекающих и целевых стимулов. В результате было получено резкое снижение как скорости, так и точности обнаружения новых целевых стимулов. Почти 1 тыс. проб потребовалась испытуемым для того, чтобы выйти на исходный уровень продуктивности, показанный до начала тренировки, и еще 2,5 тыс. проб — для достижения того уровня продуктивности, при котором наборы стимулов поменялись ролями. Следовательно, выявление бывших целевых стимулов, которые стали теперь отвлекающими (от А до О), действительно происходило автоматически, помимо намерений испытуемого, который целенаправленно искал стимулы из второго набора (от П до Я). Буквы из старого целевого набора ≪захватывали≫ внимание испытуемого вне зависимости от его актуальных намерений, а отдельные испытуемые жаловались на субъективное ≪выскакивание≫ этих букв за пределами лаборатории, например во время чтения книг или газет. Десятилетие спустя Р. Шиффрин [342] опубликовал работу, в которой указал, что автоматическую и контролируемую переработку ни в коем случае не следует рассматривать как два последовательных этапа переработки, к чему подталкивали, например, модели внимания как фильтра. Между ними возможны разнообразные взаимопереходы. Но чем ближе к вводу стимула (к входу в систему переработки информации), тем больше роль автоматических

процессов, которые характеризуются как быстрые, параллельные, осуществляются без усилия, не ограничены возможностями кратковременной памяти, не подвержены управлению со стороны самого познающего субъекта и подключаются обычно при выполнении хорошо освоенных действий. А чем ближе к ответу — тем больше роль контролируемых процессов переработки, более медленных, последовательных, ограниченных, произвольно регулируемых и обычно применяемых при работе с новыми либо постоянно изменяющимися воздействиями (рис. 4.4). В условиях постоянного картирования, когда устанавливается взаимнооднозначное соответствие между стимулами и ответами в системе долговременной памяти с ее автоматически распространяющейся активацией1, исходно контролируемая переработка может стать

автоматизированной.

 

 

Б