Мистика как составная часть современной культуры. Особенно большое значение имела мистика в поэзии, и вопло­тившие свои мистические переживания в стихи поэты порой рассказывали об этом сами

Особенно большое значение имела мистика в поэзии, и вопло­тившие свои мистические переживания в стихи поэты порой рассказывали об этом сами. Например, английский поэт лорд Альфред Теннисон признавался: «Исчезновение моей личности представлялось мне не уничтожением, а единственной настоящей жизнью».

«Умное делание», сосредоточение на мандалах (простейших знаках, сочетаниях слов), представление древних индийцев о Еди­ном как истине и источнике всего существующего, йога, теософия, учение кришнаитов — везде мы встречаемся с очень сильной мис­тической струей. Японский исследователь дзэн-буддизма Д. Судзу-ки говорит о мистицизме восточной культуры как таковой и пишет «мистицизм, т. е. дзэн», поясняя, что «восточному уму присущи спокойствие, тишина и невозмутимость»¹. Таким образом, к мис­тике отнесен целый тип культуры.

Большое значение имела мистика в философии, зачастую со­ставляя основу систем и направлений. Первоначальный хаос в философии Древней Греции напоминает мистическую нерасчле­ненность мира, как и концепция единого и неподвижного Бытия, разработанная Парменидом. Платон выдвинул представление о мистической любви к «миру идей». Продолжил Аристотель: «Дей­ствительно, знание тождественно с его объектом».

Сдобренный восточными, прежде всего индийскими учения­ми, мистицизм оплодотворил философские системы Нового вре­мени. Характерное для мистики представление о тождестве бытия и мышления послужило отправной точкой для Шеллинга и Гегеля. Можно сказать, что они философски обосновали современную мистику, хотя шлюзы для этого открыл Кант. «У кого из читавших Гегеля, — пишет В. Джемс, — может явиться сомнение, что его идея о совершенном Существе, поглощающем в себе все, что вне его существует, — идея, господствующая над всей гегелевской фи­лософией, — родилась как следствие преобладания в сознании этого философа подобных мистических состояний, которые для большинства людей являются подсознательными. Выяснение этой мысли, столь характерной для мистического состояния сознания, является задачей гегелевской философии, зиждущейся, без сомне­ния, на мистическом чувстве»².

Судзуки Д. Основы дзэн-булдизма. Бишкек, 1993. С. 23.

Джемс В. Многообразие религиозного опыта. СПб., 1992. С. 310.

Культурология в вопросах и ответах

На протяжении всей своей истории философия, впрочем, име­ла и особое мистическое направление. По К. Попперу, мистика — реакция на крах закрытого общества, по своему происхождению направленная против открытого общества. «Эта реакция может быть охарактеризована как бегство в мечту о рае, в котором пле­менное единство раскрывается как неизменная реальность»¹.

Мы видим мистику не только в плясках и заговорах, где она со­единяется с искусстзом; в мифологических сюжетах, являющихся художественным воплощением мистических видений; но и в рели­гиях, основанных, как, скажем, христианство, на мистической со­причастности, осуществляющейся путем схождения бога в мир для его спасения. Указывая на мистицизм как начало духовной жизни, В. Джемс полагает, что все корни религиозной жизни, как и центр ее, мы должны искать в мистических состояниях сознания. Мисти­цизм религий называется Джемсом «систематически культивируе­мым», а название книги основателя антропософии Рудольфа Штейнера «Христианство как мистический факт» говорит само за себя. В этой книге не только христианство, но и философия и ми­фология сводятся кмистике.

В основной корпус религий мистика входит как представление о связи между человеком, Богом и святыми. Все христианские та­инства мистичны. Обычай приносить пишу на кладбище — оста­ток мистической всесвязанности. Молчальничество христианских подвижников, посредством которого они приобретали мудрость и ясновидение, несомненно мистического свойства.

Все три мировые религии — буддизм, христианство, ислам — имеют свое мистическое направление — соответственно дзэн, старчество, суфизм. В них много общего, а различия зачастую ока­зывались малосущественными или вообще надуманными.

Православный оптинский старец Варсонофий различал такие виды молитвы как способа концентрации энергии и отказа от себя; устную, умную, сердечную, духовную и выходящую за пределы сознания. Это соо!ветствует разделению тел человека на плотное, тонкое, астральное, ментальное и абсолютное сознание. «Души... имеют даже одежды, — учил о. Варсонофий, — только это будет не грубое тело, а более тонкое, газообразное». Каждый последующий вид молитвы основывается на предыдущем. Умная молитва — мо­литва в уме, сердечная — молитва всем телом. Первая переходит во вторую. «Первый от Господа дар в молитве — внимание, то есть ко-

Поппер К. Открытое общество и его враги. М, 1992. Т. 1. С. 389.