Российско-грузинские отношения во 2-й пол. ХVIII в.

В царствование Екатерины II получили чувствительный импульс русско-грузинские отношения. Каждая сторона связывала с другой конкретные планы: Россия хотела получить в Закавказье прочный плацдарм для дальнейшего расширения своего присутствия в регионе и, возможно, для оказания потенциального давления на Иран и Турцию; Грузии же нужен был могущественный союзник, который освободил бы ее от вассальной зависимости от Ирана, избавил бы от постоянной угрозы нападения лезгин и помог бы осуществить ее «имперские» замыслы в Закавказье".

В принципе придерживаясь курса на сближение с Россией, Ираклий II не ограничивал свою дипломатическую активность только «северным» направлением. Через своих послов он старался сохранить мир со Стамбулом и Исфаганом, поскольку сама Россия соблюдала осторожность по отношению к ним. Русско-турецкая война 1768-1774 гг. изменила ситуацию. Однако и в этих условиях Ираклий II предпочитал не лезть на рожон, понимая, что кавказская проблема была для России второстепенной по сравнению с крымской и причерноморской. Она побуждала Грузию (Ираклия II и Соломона I Имеретинского) к вступлению в войну для того, чтобы отвлечь турецкие силы с европейского фронта на азиатский. Напротив, Ираклий II намеревался глубже втянуть Россию в грузинские дела и с ее помощью значительно расширить свои владения и прочно укрепиться политически. При этом он рядом искусных дипломатических маневров обезопасил себя от возможного нападения со стороны иранского правителя Керим-хана (умер в 1779 г.) и развязал себе руки для совместных с Россией военных действий против турок.

Во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг. русские войска (около 4 тысяч человек с артиллерией) впервые появились в Грузии и помогли картли-кахетинскому царю Ираклию II и имеретинскому царю Соломону одержать победу над турками. Однако командир русского отряда генерал Тотлебен (находившийся в Грузии с августа 1769 г. по январь 1771 г.), в нарушение данных ему инструкций, занялся, помимо своих прямых обязанностей, политическими интригами. В Восточной Грузии он поддержал феодальную оппозицию против Ираклия И, в Западной Грузии - против Соломона I (фронду составляли мингрельские, гурийские и абхазские владетели - Дадиани, Гуриели, Шервашидзе). Вдобавок Тотлебен обострил отношения между Ираклием и Соломоном. Сменивший отозванного Тотлебена генерал Сухотин не смог исправить ошибки предшественника.

Русские военные успехи на европейском театре побудили Ираклия II предпринять решительный дипломатический демарш для извлечения максимальной выгоды из союза с Россией. Грузинский царь официально обратился в Петербург с просьбой о покровительстве на условиях, больше выгодных Грузии, чем России: предоставление Ираклию военной помощи для отвоевания у турок Ахалцихского пашалыка (исконно грузинской области Самцхе-Саатабаго) и других грузинских земель, сохранение независимости грузинской церкви, предоставление займа на содержание армии, не говоря уже о политической независимости государства. В обмен русскому правительству предлагалась половина доходов от рудников, дань деньгами и шелком, передача заложников. Петербург не устраивали ни эти, ни даже более выгодные предложения. Протекторат над Грузией, тем более в том виде, в каком он представлялся Ираклию, пока не входил в планы России. Он явно затруднил бы заключение выгодного мира с Турцией, войну с которой российское правительство хотело закончить поскорее в связи с восстанием Пугачева. Поэтому просьба Ираклия была отклонена.

Тем не менее, благодаря России в Кучук-Кайнарджийском договоре 1774 г. Грузия не была обойдена вниманием. В основном это касалось Западной Грузии, которая освобождалась от уплаты султану дани людьми и различными ценностями. Турция обязалась не вмешиваться во внутренние дела Имеретии. По мнению ряда историков, этот договор фактически упразднил турецкую власть в Западной Грузии, хотя формально она сохранялась. Несмотря на победу Соломона I над Ахалцихским пашой, Ахалцихская область осталась в составе Турции, чему русские дипломаты не стали возражать, поскольку такой ценой достигался более важный результат - независимость Крыма. События, предшествовавшие войне 1768-1774 гг. и сопровождавшие ее, заставляют с осторожностью оценивать реальные силы и возможности Грузии при Ираклии II. О ее месте в системе международных отношений 60-70-х гг. XVIII в. косвенно говорит тот факт, что ей так и не позволили стать полноправным субъектом этих отношений: судьбу Грузии решали более крупные державы без ее участия и без намека на стремление хотя бы ради приличия поинтересоваться ее мнением.

…Говоря об осторожности Петербурга в закавказском вопросе, подчиненном до 1783 г. вопросу крымскому, следует вместе с тем иметь в виду, что эта осторожность была относительной. Конечно, Россия не хотела обострять положение в регионе до такого уровня, когда от нее потребовалось бы широкомасштабное военное и политическое присутствие там. К этому она еще не была готова. Но и самоустранение от закавказских проблем отнюдь не входило в ее намерения. Россия вела в Грузии и Азербайджане довольно тонкую игру, нацеленную на сохранение равновесия сил. Она обнадеживала одних, подкупала других, «дружески» предупреждала третьих, прямо угрожала четвертым. Над Восточной Грузией вновь нависла зловещая тень «каджарской угрозы», олицетворяемой новым иранским правителем Фетх Али-ханом (или Баба-ханом, племянником Ага Мухаммед-хана), который был достойным продолжателем имперского курса своего дяди, а со временем даже превзошел его в агрессивности. Первым «дипломатическим» демаршем Фетх Али-хана было обещание разорить Грузию дотла, если Георгий XII откажется стать его вассалом.

Грузинский царь обратился в Петербург с просьбой оказать ему срочную военную помощь, иначе он вынужден будет признать над собой власть шаха. На этот раз долго ждать ответа не пришлось. По-видимому, Павел I понял, что дело принимает для России слишком серьезный оборот, чреватый безвозвратной потерей Грузии, а значит - авторитета и влияния во всем закавказском регионе. Признаки такой тенденции были налицо. Местные ханы - кто добровольно, а кто под угрозой - подчинились Ирану. Смирилось со своим подневольным положением и армянское население Карабахского и Ереванского ханств. Его вера в Россию заметно ослабла. Гораздо благосклоннее, чем раньше, стали принимать заигрывания иранского шаха дагестанские владетели. Дестабилизирующие последствия пассивного курса Павла I начали проявляться на Центральном и Северо-Западном Кавказе. На карту был поставлен престиж великой державы, всегда имеющий не только моральное, но и вполне осязаемое материальное измерение.

Преодолев внутренние сомнения, русский император наконец решился возобновить договор 1783 г. о протекторате (апрель 1799 г.) и послать в Картло-Кахетию (ноябрь 1799 г.) 3-тысячный корпус с артиллерией. Но теперь уже Георгий XII ставил вопрос шире - о полном слиянии своего царства с Российской империей. Он не видел другого способа увести Восточную Грузию от края пропасти. Сын Ираклия II просил лишь об одном - сохранить за Багратидами номинальный статус династии - пусть не правящей, а лишь царствующей.

В январе 1801 г. Павел I издал манифест о присоединении Картли-Кахетии к России.

Дегоев В.В.

(Большая война на Кавказе: история и современность. М., 2003. С.16-50)