Студопедия — Кавказ в системе международных отношений во 2-й пол. ХVIII в.
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Кавказ в системе международных отношений во 2-й пол. ХVIII в.






 

Вторая половина XVIII в. - переломный период в истории Закавказья. Именно тогда в геополитическом «треугольнике» Россия-Иран-Турция заметно поменялось соотношение сил в пользу Петербурга, что определило дальнейшую судьбу региона. Как происходила эта эволюция, какие внутри- и внешнеполитические факторы участвовали в ней - представляет собой любопытную и поучительную тему не только для профессионального историка.

В литературе в основном бытуют два клишеобразных подхода, имеющих более или менее явно выраженную идеологическую и эмоциональную подоплеку. Одна точка зрения состоит в том, что Россия преследовала в Закавказье экспансионистские, эгоистические цели, жертвами которых оказались не только Иран и Турция, но и более мелкие государства с высокоразвитой культурой и жизнеспособным потенциалом, в частности - Грузия. Петербургский кабинет обвиняется в вероломной политике, в забвении своего священного, «исторического» долга по защите христианских народов Закавказья. Как бы само собой разумеется, что Россия была обязана любой ценой отстаивать чьи угодно интересы - только не свои собственные.

Сторонники другой точки зрения объявляют Россию бескорыстной благодетельницей и защитницей как единоверцев, так и мусульман Закавказья, изнывавших под «гнетом» персов и турок. Утверждается, что едва ли не извечная мечта этих народов выражалась в желании стать верноподданными Российской империи. Прорусские устремления закавказского населения именуются «прогрессивными», а протурецкие и проиранские - «реакционными». По такой же ценностной шкале оценивается присоединение Закавказья к России, с одной стороны, и несостоявшийся, теоретический вариант включения региона в состав «отсталых» исламских держав - с другой. Сложный спектр местных внешнеполитических настроений подменяется элементарной картиной, где есть место только для «за» и «против», но не для каких-либо оттенков между ними. При этом лишь за Россией оставлено право иметь свои геополитические мотивы в Закавказье, которые достойны подробного анализа и понимания. Что касается «высших государственных интересов» ее соперников в регионе, то они либо просто игнорируются, либо сводятся к психической патологии правителей.

…Мы пытаемся преодолеть крайности этих двух подходов, в том числе - традицию изображать Восточную Грузию второй половины XVIII в. главным образом как невинную жертву великодержавного экспансионизма соседних государств.

В 1762 г. грузинскому царю Ираклию II удалось объединить Картлию и Кахетию в одно царство. В условиях новой волны дворцовых междоусобиц и внутреннего расстройства в Иране Восточная Грузия во главе с выдающимся политиком и дипломатом становилась государством, с которым приходилось считаться всем участникам «большой игры» на Кавказе. Ираклий II тяготел к гегемонистской политике, состоявшей как бы из двух направлений: 1) «собирание» и консолидация грузинских земель; 2) экспансия на юг и юго-восток, нацеленная на установление господства в Азербайджане. В 1759 г. борьба Ираклия II с восточно-закавказскими владетелями закончилась подчинением богатых торговых городов Еревана и Гянджи. Грузинский царь действовал не только оружием, но и искусной дипломатией. Он умело пользовался раздорами между азербайджанскими ханами, стравливал и запугивал их или выступал посредником.

В Европе и в Стамбуле стало распространяться мнение о могуществе Ираклия II. Это мнение, при наличии оснований для него, было во многом преувеличено. Конечно, в сравнении с тем, что представляли собой Картлия и Кахетия в XVI - начале XVIII вв., положение разительно изменилось. Однако Восточная Грузия находилась в окружении держав, которые вовсе не собирались допускать образования на Кавказе сильного самостоятельного государства. Временное ослабление давления со стороны Ирана ни о чем не говорило. Любая новая династия (после Сефевидов), которая захватит власть в Иране, будет утверждать ее прежде всего путем экспансии. И ждать этого оставалось недолго. Существовала еще Турция, сохранявшая в сфере своего влияния западное Закавказье и готовая при малейшей возможности распространить его на восточное, в том числе с помощью своих дагестанских союзников.

В перспективе не устраивала сильная единая Грузия и Россию. Петербург охотно, хотя и не безоговорочно, поддерживал ее как своего союзника против Турции и Ирана. Но лишь до тех пор, пока такой союз был выгоден России. Рано или поздно независимая Грузия могла превратиться в препятствие на пути к реализации имперских планов российского правительства на Кавказе. Кроме того, поддержка Ираклия II была отнюдь не главной целью Петербурга в этом регионе. На просьбы грузинского царя о помощи (как и на просьбы его предшественников) Россия, до удобного для себя момента, реагировала крайне сдержанно, не желая обострять отношения с Турцией и Ираном. Ираклий II хорошо это понимал и вел собственную игру, воздерживаясь делать основную ставку на Россию и всячески избегая столкновения с Турцией и Ираном.

Разумеется, Ираклий II и Россия нуждались друг в друге, но каждая сторона преследовала собственные цели, совпадавшие лишь до определенного момента. Грузинский царь не хотел быть разменной монетой в политике Петербурга на Кавказе, а Петербург не хотел ссориться с шахом и султаном ради закавказских прожектов Ираклия II. Как бы то ни было, Грузия и Россия поддерживали активные дипломатические отношения, служившие потенциальной основой для более тесного союза при возникновении необходимости.

Ираклий был заинтересован в союзе с Россией еще и по соображениям внутриполитического порядка. Грузию продолжали раздирать феодальные междоусобицы, представлявшие немалую угрозу для центральной власти. Хозяйству и безопасности страны по-прежнему наносили колоссальный ущерб лезгинские набеги, напоминавшие своими масштабами стихийное бедствие. Таким образом, несмотря на политический подъем в Восточной Грузии в 1750-1760-е гг., положение Ираклия II в «кавказском треугольнике», где конфигурация сил могла измениться в любой момент, и не в его пользу, не было устойчивым.

Что касается Северного Кавказа,то там ситуация после Гянджинского (1735 г.) и Белградского (1739 г.) мира несколько стабилизировалась. Русско-иранские отношения до нападения Ага Мухаммеда (Каджарского) на Грузию (1795 г.) были если не доброжелательными, то во всяком случае не враждебными, ибо общее состояние Ирана не позволяло ему бросить вызов России, а Россия, постоянно оглядываясь на Турцию, хотела иметь в лице Ирана союзника или, по крайней мере, нейтральную сторону при возникновении новых русско-турецких войн. Поэтому русское правительство стремилось соблюдать осторожность не только в Восточном Закавказье, но и в Дагестане.

Не выходили за рамки «мирного» развития и русско-турецкие противоречия на Северном Кавказе (до войны 1768-1774 гг.). Там по-прежнему шла «позиционная» борьба за влияние на местные народы, в ходе которой успех доставался то одной, то другой стороне. Внешне и Россия, и Турция вроде бы старались не нарушать Белградский договор. Однако междоусобицы, особенно на Центральном Кавказе, то и дело заставляли их вмешиваться. Используя наметившуюся среди значительной части местного населения прорусскую ориентацию, Россия активизирует там свою дипломатию, что способствует упрочению ее позиций в регионе и дальнейшему развитию тенденций к сближению с Россией. То же самое делает и Турция, опираясь на проосманские силы.

Курс Петербургского Кабинета в кавказском вопросе во второй четверти XVIII века производил такое впечатление, будто кавказское направление в восточной политике России вообще упразднено. Однако это было только впечатление. Внешнеполитические идеи Петра I оказались настолько живучими, что их не смогли похоронить ни бездарные правители на троне, ни злонамеренная камарилья у трона.

Истинной наследницей петровского духа была Екатерина II. Поняв, что утверждение России на Северном Кавказе как стратегическая задача государственной важности - дело не одного года и не одной военной кампании, она начала планомерное военно-политическое освоение этого региона. При ней строятся укрепленные кордонные линии: Азово-Моздокская (с крепостями Ставрополь, Георгиевск, Константиногорск, Моздок), Черноморская и Кубанская. В состав России включаются Кабарда и Осетия, что обеспечило Петербургу контроль над главной дорогой, соединявшей Северный Кавказ с Грузией. В 1784 г. закладывается крепость Владикавказ -важнейший стратегический пункт у входа в Дарьяльское ущелье, через которое проходила указанная дорога. Одновременно идет военно-хозяйственная колонизация Северного Кавказа, преимущественно силами казачества.

Конечно, этими действиями Россия в царствование Екатерины II демонстрировала всю свою мощь и решимость, стремясь внушить к себе уважение и, если требовалось, страх. Однако она пользовалась не только, а зачастую не столько силовыми методами, сколько политическими и дипломатическими. В обществах организованных и сплоченных (как правило, структурно неразвитых) и поэтому хорошо поддающихся единоличному управлению, Россия подкупала вождя, за которым послушно шли его «подданные». В обществах менее сплоченных (ввиду их расслоенности) она старалась разными способами привлечь на свою сторону местную знать, чтобы сделать ее проводником русского влияния. Но не всегда. Иной раз Россия сама провоцировала социальный раскол и поддерживала «низы» против «верхов», разумеется - когда это ей было выгодно. Меньший эффект приносили методы религиозно-идеологического воздействия. Попытки обращения горских народов в христианство не имели особого успеха.

Продвижению России на Северном Кавказе способствовало наличие пророссийских политических настроений среди определенной части местного населения. Они обусловливались тем обстоятельством, что в России, как мощном военном и политическом факторе, были заинтересованы различные общественные слои, стремившиеся использовать его в своих целях. Сфера распространения этих настроений, бывало, сужалась, в том числе из-за просчетов русской администрации, желавшей ускорить вовлечение новоприобретенных территорий в общеимперскую систему.

Зачастую действия горцев Северного Кавказа по отношению к России принимали явную окраску враждебности. Но ввиду их разобщенности, междоусобиц и отсутствия единого вождя, Петербург справлялся с этой проблемой без особых усилий, и не только при помощи силы. До появления Шамиля.

В целом же утверждать об устойчивых внешнеполитических предпочтениях народов Северного Кавказа, применительно к XVIII в., было бы преувеличением. Как заметил французский историк Р.-Ш. Левек, они, по причине своей слабости, часто и с легкостью переходили под власть то одной, то другой великой державы. На состоянии северокавказских дел сказывалось развитие событий в Закавказье (и наоборот).

…Итак, к концу XVIII в. в международной борьбе за господство в Закавказье произошел качественный перелом в пользу России. Случилось это по стечению ряда причин, среди которых выделить главную затруднительно. Активными силами в регионе являлись не только Россия, Иран и Турция (так сказать, «вершины» геополитического «треугольника»), но и те, кто был заключен между ними -восточно- и западно-грузинские царства, Карабахское и Дербентско-Кубинское ханства, крупные союзы горских обществ Дагестана. Менее значительной представляется роль не самых крупных владетелей Закавказья.

Все без исключения участники этой «большой игры» на сравнительно малом пространстве преследовали свои собственные, отнюдь не бескорыстные цели, стремясь использовать политико-игровую ситуацию с максимальной для себя выгодой. Зачастую агрессивность поведения того или иного государства не зависела от его величины. Более того, она иногда бывала обратно пропорциональна этой величине. В сложной и переменчивой силовой конфигурации Закавказья не было постоянных союзников и вечных врагов. Сегодняшний противник мог завтра оказаться партнером. И наоборот.

Конечно, ведущими игроками оставались Россия, Иран и Турция. Применявшиеся ими стратегия и тактика предполагали сочетание - по ситуации - военных способов решения проблем с компромиссами. Причем каждый из трех соперников старался, с одной стороны, не допустить объединения против него двух остальных, с другой - привлечь на свою сторону как можно больше закавказских правителей. Последние, хорошо это понимая, охотно пользовались аргументом слабейшего - угрозой примкнуть к той или иной силе. Подобная политика нередко принимала черты открытого шантажа. Религиозный фактор не имел здесь решающего значения.

В конечном итоге государственные образования Закавказья были скорее объектами, чем субъектами большой политики, несмотря на все их попытки взять на себя несоразмерную своим возможностям роль. Это относится прежде всего к Восточной Грузии при Ираклии II. И к другим «мини-царствам», которым в конце концов пришлось сделать четкий внешнеполитический выбор. В общем, перевес России в Закавказье был достигнут дипломатическими («игровыми») методами при минимальной военной вовлеченности в дела региона, хотя, естественно, наличие у нее военной мощи всегда придавало больше веса ее политическим увещеваниям и служило для ее соперников важным стимулом к уступчивости.

Петербург научился умело и терпеливо маневрировать на закавказской «шахматной доске», разобщая своих противников и завоевывая союзников. Подобно остальным участникам борьбы, он не гнушался обычных приемов из макиавеллистского арсенала, стараясь превращать других в инструмент своей политики, а не самому превращаться в их инструмент Путем искусного балансирования на противоречиях своих «врагов» и лавирования между интересами своих «друзей» Россия попросту переиграла и тех, и других. С точки зрения тогдашней, да и нынешней политической морали - весьма честно и законно. Осознание Ираном и Турцией этого печального для них факта вылилось в реваншистские войны первой трети XIX в., приведшие к полному вытеснению их из Закавказья.

В.В.Дегоев

(Большая война на Кавказе: история и современность. М.,2003. С.12-51)







Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 937. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Ситуация 26. ПРОВЕРЕНО МИНЗДРАВОМ   Станислав Свердлов закончил российско-американский факультет менеджмента Томского государственного университета...

Различия в философии античности, средневековья и Возрождения ♦Венцом античной философии было: Единое Благо, Мировой Ум, Мировая Душа, Космос...

Характерные черты немецкой классической философии 1. Особое понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Классические немецкие философы полагали, что философия призвана быть критической совестью культуры, «душой» культуры. 2. Исследовались не только человеческая...

Мелоксикам (Мовалис) Групповая принадлежность · Нестероидное противовоспалительное средство, преимущественно селективный обратимый ингибитор циклооксигеназы (ЦОГ-2)...

Менадиона натрия бисульфит (Викасол) Групповая принадлежность •Синтетический аналог витамина K, жирорастворимый, коагулянт...

Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними   Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия