СЕРДЦЕ С АРМЕНИЕЙ

Сообщение о землетрясении в Армении меня застало дома, в Киеве. Телевидение и радио сообщали об огромных жертвах и разрушениях в городах Ленинакане и Спитаке. Требуются люди, умеющие оказать помощь в экстремальных ситуациях, работая в автономном режиме. Лучше других это могут делать спасатели-альпинисты. Это понятно - в горах спасатели всегда работают автономно. Сердце подсказало, что в далекой Армении мы необходимы. Тем более, что тогдашний председатель Совмина бывшего СССР Н.И. Рыжков, выступая по телевидению, как-то беспомощно просил всех о помощи. Было ясно, государство людям не поможет.

Созвонился с Виктором Яковиной - директором альпклуба и Игорем Полевым - гостренером Украины по альпинизму и, как в горах, когда возникает аварийная ситуация, четко оговорили возможность создания Киевского спасательного отряда и выезд на место происшествия. Городские и республиканские власти, к которым мы обращались, отправить спасателей не смогли. Узнав, что я собираю команду, люди звонили мне домой круглые сутки. Одним из первых в телефонной трубке я услышал знакомый голос Анатолия Омельяненко - отца троих детей, рвущегося на помощь детям Армении. Многие люди предлагали пищу, одежду, свое участие. Назначили сбор желающих поехать на спасательные работы в помещении Спорткомитета. Там же решили отобрать шестнадцать наиболее подготовленных. Через Игоря Полевого вышли на секретаря ЦК комсомола Украины Александра Зинченко. Впоследствии он один из руководителей оранжевой революции в Украине, депутат Верховного совета. Александр воевал в Афганистане и поэтому хорошо понимал возможности альпинистов-спасателей в непростой обстановке по ликвидации последствий природной стихии.

Так мы попали в Армению. Отобранные шестнадцать человек были альпини­стами высокой квалификации, имели звание "спасатель" и опыт проведения спасательных работ. Моим заместителем в отряде стал Григорий Чуб - человек надежный и многоопытный. Назову всех ребят, с которыми в последующий месяц мы делили все - от глотка чистой воды до риска во имя жизни. В экстремальных условиях со мной были Ю. Захарченко, В. Ивлев, В. Шульга, В.Кушпела, Ю. Кузьменко, В. Суший, В. Недопако, Е.Карпенко, О. Левицкий, П. Слюсар, А. Булыгин, А.Муринец, С. Син, А. Омельяненко. В отряде - единоначалие, основная цель - помощь пострадавшим. Этот закон, установившийся сам по себе, действовал постоянно во время пребывания в Ленинакане.

Двойственность отношения к человеческому роду до сих пор бередит мою душу. С одной стороны, была жалость к людям, лишившимся родных, крова, а с другой - неприязнь к мародерству и цинизму. И тем более нужно было сделать все возможное, чтобы человечность победила.

Приехали в Ереван. Направляюсь с вокзала в Дом профсоюзов, где заседал штаб по ликвидации последствий землетрясения. Проходим подземный переход в красной форме с жетонами спасателей на груди. Ясно, что мы прибыли сюда помогать армянскому народу. Подходит ко мне молодой парень с букетом гвоздик: - Купи цветок, земляк, отдам подешевле, - с издевкой в голосе... Проглотил. Идем дальше. На перекрестках стоят танки, но нас никто не останавливает. В Доме профсоюзов встречаю деятелей из Управления альпинизма - начальника Тер-Григорьяна и других, но им не до нас, разговаривают через оттопыренную губу, дают понять, что мы мешаем им... заниматься бумажными делами. Покидаем это, насыщенное бюрократией, даже в такое время, здание.

Едем в Ленинакан. Вокзал встречает нас потрескавшимися потолками. Выходим на площадь: слева - улица полуразрушена, народа мало. Еще в Киеве нам рекомендовали связаться с горкомом комсомола. Расспрашиваем у редких прохожих адрес. Приходим в штаб. Здесь оживление. Заходим, знакомимся. Командует Ашот Петросян - секретарь горкома комсомола. Кстати, первый человек, которого мы встретили в Армении, знал, что делать. Перед этим, узнав, что Ленинакан разбит на зоны, я пришел с командировочным удостоверением в украинскую шестую зону, предложив свои услуги и возможности. Ответ руководящего там лица был более чем циничным: зачем ребятам рисковать, закроем наряды, деньги пополам, а время проведете в палатках... Послал я его довольно далеко и обратился к комсомольцам.

Ашот и его заместитель Грант для поисковых работ выделили нам район города под названием Вардбах - новостройка. Здесь расположен электрон­ный завод и жилой микрорайон, а рядом армейские склады. По дороге встретился молодой парень с седой головой. Разговорились. Людям, когда у них горе, поговорить хочется. Поведал, что он с семьей приехал сюда недавно из Сумгаита, спасаясь от погромов. Получили квартиру в новом доме на девятом этаже, а тут землетрясение. Когда затрясло, дом завалился, и остался только он один: вышел из комнаты, которая была уже на уровне земли. Вначале искали живых, но шансов найти было мало: ни приборов, ни техники не было, а люди просили откопать, хотя бы тела родственников, чтобы похоронить, предать земле. Копаем. Лопаты, которые привезли из Киева - единственная техника. Краны советские, которых навезли много, но они слабые, с короткими стрелами. Подобраться к разваленной, как карточный домик, девятиэтажке такой кран не может. Делаем подкопы и вытаскиваем трупы. Их много, очень много. Вытаскиваем голыми руками. Тяжелый запах. Некоторым плохо. Но люди стоят днем и ночью у нас за спиной и просят найти родных.

Кончился кислород в баллонах. Нечем резать арматуру и из-за этого тормозится разборка завалов. Рядом, в другом районе города, работают спасатели, приехавшие из Швейцарии, Израиля - у них поисковые приборы, гидравлические ножницы - режут арматуру как масло. Чтобы разобрать очередной завал, нужен большой кран. В городе, говорят, их пять штук - 125-тонных японских. Распределяет их Центральный штаб. Идем в штаб с Ашотом. Прорываемся сквозь усиленную охрану к зампреду Совмина Армении. Выслушав, он заверяет, что завтра кран нам выделят... Соврал. Захожу утром в штаб комсомола на улице Калинина, так как уже нужны антисеп­тики: появилась опасность желудочно-кишечных заболеваний. Спасатели из отряда, работавшего рядом с нами, принесли канистру с жидкостью для дезинфекции рук - оказался коньяк. Конечно, попробовали, но еще долго мыли им руки. Утром, 23 декабря, в штабе встретился с Ашотом. Он сообщил, что нашли живого мужчину в подвале и что Центральный штаб решил начинать завтра подрывать аварийные дома для подготовки площадок под застройку будущего города. Нас просят в штабе комсомола помочь пострадавшим снять с аварийных домов их домашние вещи. Люди приходят в штаб, записывают свои адреса, а мы, согласно этой очереди, снимаем их вещи с покосившихся девятиэтажек. 24 декабря в 13 часов начали взрывать дома. Сегодня взорвали пять аварийных домов. Надо успеть, по возможно­сти, снять побольше вещей людям. Надо помочь живым. Берем адреса, и, разбившись на три группы, выходим к полуразвалившимся домам вместе с хозяевами квартир на работу. Работали на улицах Ширакаци, Коштояна, Фрунзе, Бульварной, Сивяна, Ереванское шоссе, Мусаэляна, Тукасяна, Таэряна, Герцена, в Фабричном переулке. Люди, жившие на этих улицах, которым наш отряд помог, обещали об этой бескорыстной помощи рассказать своим детям и внукам. Жилье мы себе устроили в брошенном строительном вагончике на окраине Вардбаха рядом с воинскими складами. Ночевать было холодно. Нашли, брошенную бочку с соляркой. Сделали печку. Спим в спальниках на полу. От печки, начиная выше пояса, жарко и душно, а на полу иней. Построили рядом сарай для столовой и кухни. Готовим на костре. Кухней довольно профессионально командовал Александр Булыгин. Все время рвался работать на дома. Убедили, что на этом месте он нужней. Воду носили в бачках из воинской части. Тащить приходилось километра два, зато вода была свежая. Военные привозили воду на машинах издалека и мы использовали ее для приготовления пищи и умывания. Для мытья рук воду хлорировали. Гриша Чуб однажды перепутал бачки и хлорированной водой умылся, сильно опалив глаза, раствор был концентри­рованным. На весь Ленинакан работала одна маленькая баня. Ребята из городского штаба перед Новым годом сделали нам банный подарок: они приехали за нами на автобусе и вечером весь отряд отвезли помыться. Правда, на все купание с раздеванием и одеванием было отведено всего тридцать минут, но эти минуты запомнились. За здоровьем отряда внимательно следил наш врач - Слава Недопако. Его как единственного в городе нейрохирурга мобилизовали в городскую "скорую помощь", но нас он не забывал и приезжал часто. Каждое утро отряд, разбившись на три группы, выходил помогать людям. Тактика "восхождения" на коробку дома простая: двойка заходит в покосившуюся девятиэтажку. Ищем путь к необходимой квартире. Сложность заключается в том, что, в основном, нижние этажи все разрушены, нет лестничных клеток. И так, примерно, до шестого этажа, а квартиры на девятых этажах почти целые. По сигналу первой двойки поднимаются остальные, а один из спасателей остается внизу для координации. Ребята пакуют уцелевшие вещи, мебель, готовят их к транспортировке. Первая двойка закрепляет веревку, главным образом, за надежные конструкции на крыше и через спусковое устройство спускает вещи, уцелевшую мебель. В световой день успеваем помочь десяти - двенадцати семьям. Тихие "спасибо", "мы вас не забудем", "расскажем о вашей помощи своим внукам" были и остались в сердце самой высокой наградой. К сожалению, не обошлось и без того, что перед лицом, помахивая пачкой денег, требовали помочь только этим индивидуумам. Приходилось тактично и твердо отказывать, объяснять, что не зарабаты­вать мы приехали на эту многострадальную землю. Увы, пришлось встре­титься и с мародерами. Они ходили по полуразрушенным квартирам, вырывали внутренности телевизоров, грабили пустые брошенные квартиры. Двух таких "героев" мы сдали в милицию. Тяжело вспоминать случай, когда отец мальчика, лежащего в госпитале с перебитыми ручками и ножками, попросил опустить с седьмого этажа из своей квартиры одно только пианино. Мальчик был пианистом. Поднимаемся в покосившийся дом, отца мальчика берем с собой. Заходим в его квартиру, подходим к инструменту, а там вырваны внутренности, порваны струны: кто-то побывал здесь до нас... Отец раненого ребенка тихо заплакал. Я его как мог, пытался успокоить. Обнадежил, что пианино можно отремонтировать. Спустили аккуратно покалеченный инструмент на веревках. Слава Богу, таких эпизодов было немного.

В канун Нового года, 31 декабря, в 8 ч 30 мин земля снова вздрогнула. Сообщили потом, что было шесть баллов. Разрушительных последствий этого землетрясения не было. Все, что можно было разрушить, стихия уничтожила 7 декабря 1988 года.

К 1 января все поисковые и вспомогательные работы были закончены. Сдали свое снаряжение в комсомольский штаб для передачи людям: палатки, спальники, примусы. Получили благодарственные грамоты и маленькие узкие бумажки с печатью горкома комсомола, где указывалось, что такой-то был ликвидатором последствий землетрясения в Армении. Эти бумажки были впоследствии оправдательным документом на работе в Киеве, так как большинство из нас не успели перед выездом в Армению написать, как положено, заявление.

Шли с Григорием Чубом по разрушенным улицам Ленинакана, наверное, в последний раз. С кузовов машин бесплатно раздавали хлеб. Немцы с машины через громкоговоритель подзывали жителей города и раздавали женщинам и детям одежду, конфеты. Гремели взрывы. Это готовили площадки под застройку будущего города. Подошел старик - он узнал нас. Рассказывал, что ему и его народу русские помогли уже второй раз на его веку. Первый раз это случилось в начале двадцатого века, когда русские спасли армян от турецкого геноцида. Со слезами благодарит за безвозмездную помощь...

2 января на военном самолете улетели домой.