Глава 7. Розмари хотела развернуть книгу прямо в такси, но увидела, что машина увешана всякими просьбами соблюдать полную чистоту

 

Розмари хотела развернуть книгу прямо в такси, но увидела, что машина увешана всякими просьбами соблюдать полную чистоту, разными пепельницами и зеркалами, к тому же ей не хотелось возиться с бумагой и бечевкой. Приехав домой, она сняла туфли, платье и пояс и переоделась в новый широкий полосатый халат и тапочки.

В дверь позвонили, и она пошла открывать, все еще держа в руке нераспечатанный сверток. Это была Минни с традиционным напитком и пирожным.

— Я слышала, как ты вернулась. Церемония, видно, и в самом деле была недлинная.

— Все прошло очень хорошо, — с грустью ответила Розмари, безропотно забирая у нее стакан. — Говорил его зять и еще один мужчина о том, какой он был замечательный и почему нам его будет так не хватать; вот и все. — Она отпила немного мутной зеленоватой жидкости.

— По-моему, это очень разумно, — согласилась Минни. — Ты уже получила сегодняшнюю почту? — Она указала глазами на пакет.

— Нет, мне это передали на панихиде. — Розмари решила не объяснять, кто и почему, и вообще ничего не говорить о том, что Хатч перед смертью приходил в себя.

— Давай я пока подержу, — предложила Минни и взяла у нее сверток.

— Спасибо, — ответила Розмари и освободившейся рукой приняла пирожное.

Она выпила и съела все принесенное.

— Это книга? — спросила Минни, с интересом рассматривая сверток.

— Угу. Она хотела сперва отправить ее по почте, но потом сообразила, что мы сегодня встретимся. Минни прочитала на обертке обратный адрес.

— О, да я знаю этот дом! Там раньше жили Гилморы — перед тем как переехать.

— Правда?

— Я там часто бывала… Грейс… Мне очень нравится это имя. Это твоя подруга?

— Да. — Розмари было все равно и не хотелось вдаваться в подробности.

Она забрала книгу у Минни и, вернув ей стакан, улыбнулась.

— Спасибо. — Она замолчала, ожидая, что Минни наконец-то уйдет.

— Послушай-ка, Роман собирается в химчистку. Может быть, надо что-нибудь отнести туда или забрать?

— Нет, спасибо. Вы к нам потом заглянете?

— Конечно. А ты пока отдохни.

— Да. Я как раз собиралась прилечь. До свидания.

Розмари закрыла дверь, пошла в кухню, там перерезала ножом бечевку и сняла оберточную бумагу. Книга оказалась сочинением Дж. Р. Ханслета и называлась «Все о колдунах». Она была старая и черная, золотое тиснение местами облетело с переплета. На форзаце стояла подпись Хатча, а под ней значилось: «Торкуэй, 1934». Ниже была приклеена маленькая бумажка с надписью «Книжный магазин Дж. Вагхорна и сына».

Розмари понесла книгу в гостиную, на ходу перелистывая ее. Здесь она увидела фотографии почтенных людей викторианской эпохи, а кое-где в тексте — сделанные Хатчем пометки на полях и подчеркнутые фразы: так он работал со всеми книгами; Розмари помнила это еще по тем временам, когда они жили по соседству, и библиотека Хатча была для нее чуть ли не единственным источником духовной пищи. Она успела прочитать одну из подчеркнутых фраз: «…грибок, который называется „дьявольский перец“.

Устроившись на подоконнике, Розмари изучила оглавление. Взгляд ее привлекло имя «Адриан Маркато» — таково было название четвертой главы. В книге рассказывалось и про других людей; и все они, если верить заглавию, были колдунами: Гиль де Ре, Джейн Венгам, Алистер Кроули, Томас Вейр. Две последние главы назывались «Искусство колдовства» и «Колдовство и сатанизм».

Розмари проглядела четвертую главу, которая занимала двадцать с небольшим страниц, и из нее узнала, что Маркато родился в Глазго в 1846 году, потом переехал в Нью-Йорк (подчеркнуто), а умер на острове Корфу в 1922 году. Здесь же упоминалось и о шумихе, вызванной в 1896 году его заявлением, будто он вытащил из ада самого дьявола. В результате на Маркато напала разъяренная толпа на улице возле Брэмфорда (а не в самом доме, как говорил Хатч). Подобные происшествия имели также место в Стокгольме в 1898 и в Париже в 1899 году. Маркато был высоким чернобородым мужчиной с выразительными глазами, который на фотографии почему-то показался Розмари знакомым. Рядом помещался еще один снимок, поменьше, на котором он был запечатлен в парижском кафе со своей женой Гессией и сыном Стивеном (подчеркнуто).

Может быть, именно из-за этой главы Хатч так хотел передать ей книгу — чтобы она прочитала подробный рассказ об Адриане Маркато? Но зачем?.. Ведь он давно уже рассказал о всех своих опасениях, и потом выяснилось, что они совершенно напрасны. Розмари пролистала книгу еще раз и начала читать подчеркнутые Хатчем места: «Остается непреложным тот факт, что даже если мы не верим в это, то о н и сами наверняка верят». А еще через несколько страниц: «…всемирно известная вера в силу человеческой крови». И еще: «…окружены свечами, которые — нет необходимости повторять — должны быть черными».

Черные свечи приносила Минни в тот день, когда отключили электричество. Хатча это тогда очень удивило, и он начал с пристрастием расспрашивать про Минни и Романа. Может, это как-то связано с книгой? Все о колдунах… И Минни со своей оранжереей трав и таннисовыми амулетами, и Роман с пронзительным взглядом… Но они-то ведь не колдуны! А если?..

Она вспомнила еще одно: в книге есть анаграмма. Может быть, в названии? «All of Them Witches»[3]… Розмари попыталась мысленно переставить буквы так, чтобы получилось что-нибудь понятное и значимое. Но ей это не удалось: букв оказалось слишком много, и они стали путаться в голове. Надо было взять листок бумаги и ручку. Или, еще лучше, коробку «скрэббл».

Она сходила в спальню за игрой и снова села на подоконник, потом выложила на чистую доску нужные буквы и составила из них название книги. Малыш, который все утро вел себя тихо, зашевелился. «Ты будешь прирожденным игроком в скрэббл», — подумала Розмари и улыбнулась. Малыш лягнулся сильнее.

— Эй, полегче! — сказала она вслух.

После этого перемешала буквы и попробовала сложить их в слова. У нее получилось: «Comes with the fall», [4]а немного погодя: «how is hell fact met»[5]. Но смысла не было ни в том, ни в другом выражениях. Ничего не дали ей и такие фразы, как «who shall meet it»[6]; «we that rhose ill»[7]и «if she shall come»[8]. И к тому же, их нельзя было назвать настоящими анаграммами, потому что в них использовались не все буквы. Какая глупость! Как в названии книги может быть запрятана анаграмма, важная для нее и только для нее одной? Наверное, у Хатча просто начался бред; ведь и Грейс Кардифф тоже говорила об этом. Пустая трата времени… «elf shot lame witch»[9], «tell me which fatso»[10].

Но, может быть, все дело в фамилии автора, а не в названии книги? Что если Дж. Р. Ханслет — только литературный псевдоним? Имя это и вправду казалось каким-то ненастоящим, если хорошенько призадуматься.

Розмари стала набирать заново. Малыш опять пнул ее. Фамилия Ханслет превращалась в другие, но тоже неизвестные, хотя здесь хоть какой-то смысл еще сохранялся.

Бедный Хатч!..

Она взяла коробку и ссыпала в нее все буквы. Книга, лежавшая на подоконнике, зашелестела от ветра, и страницы раскрылись на том месте, где была фотография Адриано Маркато с женой и сыном. Наверное, Хатч часто смотрел на нее и даже подчеркнул имя Стивен.

Малыш затих и больше не шевелился.

Розмари снова взяла «скрэббл», вынула доску и на ней старательно выложила: «Стивен Маркато». Несколько секунд она задумчиво смотрела на это имя, а потом стала переставлять фишки. Очень быстро у нее получилось: «Роман Кастивет».

А потом снова — Стивен Маркато. И опять — Роман Кастивет.

Малыш недовольно зашевелился.

Розмари прочла до конца главу «Адриан Маркато», затем ту, которая называлась «Искусство колдовства». Потом пошла на кухню, поела салата из тунца, зелени и помидоров, ни на секунду не переставая думать о прочитанном.

Вернувшись в комнату, она уже начала главу «Колдовство и сатанизм», как вдруг входная дверь резко открылась, натянув цепочку. Зазвенел звонок. Вернулся Ги.

— Что это ты на цепочке? — спросил он, когда Розмари открыла.

Она ничего не ответила, но дверь снова закрыла на все замки.

— Так в чем все-таки дело? — нахмурился Ги. Он принес букетик маргариток и подарочную коробку из универмага Бронзони.

— Сейчас все расскажу, — пообещала Розмари. Ги поцеловал ее и отдал цветы.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Она прошла на кухню.

— Как похороны?

— Все хорошо. Служба оказалась очень короткой.

— Я купил рубашку, которую рекламировали в «Нью-йоркере», — крикнул Ги из спальни. — Слушай, а «Ясным днем» и «Небоскреб» снимают с постановки.

Розмари поставила цветы в голубую вазу и принесла их в гостиную. Вошел Ги и продемонстрировал новую рубашку. Ей очень понравилось.

— А ты знаешь, кто такой Роман? — тихо спросила она.

Ги непонимающе посмотрел на нее, моргнул и нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, дорогая? Он просто Роман, и все…

— Он сын Адриана Маркато. Того человека, который вызвал Сатану, и за это на него напала толпа. Роман — его сын Стивен. «Роман Кастивет» — просто анаграмма. Если переставить буквы, то получится «Стивен Маркато».

— Кто это тебе сказал?

— Хатч. — Она рассказала Ги про книгу и про то, что велел передать ей Хатч. Потом показала ему саму эту книжку, и Ги, отложив в сторону рубашку, взял потрепанный черный том, придирчиво осмотрел обложку и быстро пролистал пожелтевшие страницы.

— Вот здесь ему тринадцать лет. — Розмари показала Ги фотографию. — Ты узнаешь его глаза?

— Наверное, это просто совпадение.

— Тогда еще одно совпадение — это то, что он живет именно здесь. В том же доме, где воспитывался сын Маркато… — Розмари покачала головой. — И возраст тоже совпадает: Стивен Маркато родился в августе 1886 года, сейчас ему семьдесят девять лет. И Роману столько же. Нет, это уже не совпадение.

— Наверное, нет, — нехотя согласился Ги и перевернул еще несколько страниц. — Ну хорошо, возможно, он Стивен Маркато. Бедный старикашка!.. Ничего удивительного, что он изменил имя, имея такого сумасшедшего папочку.

Розмари вопросительно посмотрела на Ги.

— А ты не считаешь, что он… такой же, как и его отец?

— Какой? — Ги улыбнулся. — Колдун? Почитатель дьявола?

Она кивнула.

— Ро, ты что, шутишь? Неужели ты правда… — Он засмеялся и вернул ей книгу. — Ах, Ро, милая!

— Это же целая религия, — объяснила она. — Религия, которую… просто оттеснили.

— Ну хорошо, но не в наши же дни!

— А его отец был своего рода великомучеником этой религии, — продолжала Розмари. — Ты знаешь, где умер Адриан Маркато? В конюшне. На Корфу. Потому что его не пустили в гостиницу. Это правда. «В человеческом жилище вам места нет» — вот что ответил ему хозяин. Поэтому он так и умер в конюшне. А сын был тогда вместе с ним. Ты думаешь. Роман оставит эту религию после такого?

— Дорогая, но сейчас же 1966 год!

— Эта книга написана в 1933 году — тогда в Европе очень активно проводились их собрания, или как они там еще называются — конгрегации. И не только в Европе, но и в Северной и Южной Америке, в Австралии. Ты думаешь, все они умерли за прошедшие тридцать три года? Наверняка у них и здесь свое общество — у Минни и Романа вместе с Лаурой-Луизой, Фаунтэнами, Гилморами и Визами; все эти их вечеринки с флейтой и молитвенным пением — это их шабаш или как там еще!

— Дорогая, — попытался успокоить ее Ги. — Не волнуйся так…

— Почитай, что они делают, — чуть не плача сказала Розмари, протягивая ему книгу и тыча пальцем в страницу. — Они используют в своих ритуалах кровь, потому что кровь обладает силой. А самая могущественная — это кровь младенца, которого еще не успели окрестить, и они используют не только его кровь, но и тело тоже!

— Ну ради Бога, Розмари!

— А почему, ты думаешь, они к нам так по-дружески относятся?

— Потому что они добрые люди. Ты что, считаешь, что они маньяки?

— Да! Да, маньяки, которые убеждены, что обладают магической силой, которые уверены в том, что они настоящие колдуны, которые практикуют всяческие колдовские номера и ритуалы, потому что они — больные и сумасшедшие люди!

— Милая…

— Те черные свечи, которые принесла нам Минни, — они были с черной мессы! Вот как Хатч раскусил их! А в гостиной у них ничего нет — это для того, чтобы было где проводить их бесовские сборища!

— Милая, — начал Ги. — Они старые, и у них своя компания стариков, а доктор Шанд просто заводит магнитофон. Черные свечи можно купить в любом магазине, и красные тоже, и синие, и зеленые. А в гостиной у них пусто, потому что какой из Минни декоратор! Допустим, отец у Романа действительно был чокнутый, хорошо; но это еще не основание считать, что и сам Роман тоже ненормальный.

— Они к нам больше и ногой не ступят, — безапелляционно заявила Розмари. — Ни один из них: ни Лаура-Луиза, ни прочие их друзья. И они не подойдут к моему ребенку ближе, чем на пятьдесят футов. — Но ведь то, что Роман поменял имя, только лишний раз доказывает, что он совсем не такой, как его отец. Если бы он гордился своим отцом, то оставил бы его фамилию.

— Он и оставил ее. Просто поменял буквы местами, но не менял фамилию. Зато теперь его пустят в любую гостиницу. — Она прошла мимо Ги к набору «скрэббл». — В общем, как хочешь, но я их здесь больше не приму. А как только ребенок слегка подрастет, мы отсюда уедем. Я не хочу даже жить рядом с ними. Хатч был прав — не надо нам было вообще сюда переезжать. — Она посмотрела в окно, нервно дрожа и крепко сжимая обеими руками книгу.

Ги осторожно взглянул на нее.

— А как же доктор Сапирштейн? Он тоже входит в их общество?

Розмари повернулась.

— В конце концов, — продолжал он, — среди врачей очень часто встречаются маньяки. Он, наверное, тоже Me исключение и любит ездить на метле, когда нужно навестить на дому пациента.

Но Розмари не засмеялась и снова отвернулась к окну.

— Нет, я не думаю, что он с ними. Он… слишком интеллигентный для этого.

— И к тому же еврей. — Ги рассмеялся. — Ну хорошо, что ты хоть кого-то исключила из этой гнусной компании. А теперь давай поговорим об охоте на ведьм.

— Я не говорю, что они настоящие ведьмы, — возразила Розмари. — У них нет подлинной силы. Но они верят в то, что она есть, даже если другие будут над ними смеяться; это похоже на то, как мои родители считают, что Бог слышит их молитвы и что гостия — это тело Христово. А Минни и Роман верят в свою религию и практикуют свои дьявольские ритуалы; я это знаю и поэтому не могу рисковать безопасностью нашего ребенка.

— Никуда мы отсюда переезжать, не будем, — перебил ее Ги.

— Будем, — ответила Розмари, решительно поворачиваясь к нему.

Он опять взял свою новую рубашку.

— Об этом мы поговорим с тобой позже, — отрезал Ги.

— Как ты не понимаешь, что этот Роман тебе просто наврал! Его отец никогда не был продюсером. Он вообще никакого отношения к театру не имел.

— Ну хорошо; значит, он любит приврать. А кто — нет? — проворчал Ги и пошел в спальню.

Розмари села рядом с коробкой «скрэббл». Она раскола книгу и начала читать последнюю главу «Колдовство и сатанизм».

Ги вошел к ней уже без рубашки.

— Мне кажется, тебе больше не следует сегодня читать.

— Мне осталась только одна последняя глава.

— Но только не сегодня, дорогая, ты переутомилась. Это не принесет пользы ни тебе, ни ребенку. — И он протянул руку к книге.

— Но я еще не устала.

— Ты вся дрожишь. Ты уже минут пять, как дрожишь. Отдай книгу мне. Дочитаешь ее завтра.

— Ги…

— Нет, давай ее сюда, — с неожиданной настойчивостью потребовал Ги.

Розмари беспомощно вздохнула и отдала мужу книгу. Он подошел к полкам, встал на цыпочки и засунул ее как можно дальше между другими томами.

— Дочитаешь завтра, а сегодня ты и так уже утомилась от похорон и всего прочего.