Второй выход в открытый космос

20 сентября. НК. К.Лантратов. Экипаж встал в час ночи. После раннего завтрака, космонавты приступили к проверке работы систем скафандров С 4:15 до 5:25 ДМВ “Сириусы” одели специальное снаряжение, закрыли люк между ПНО и ШСО. Затем вошли в скафандры “Орланов ДМА” и приступили к шлюзованию. В это время с ними на связь вышел французский космонавт Мишель Тонини. Он поделился новостями, пожелал удачной работы за бортом станции.

В 6:47 космонавты перешли на автономное питание скафандров. “Я около люка, — доложил Александр Серебров.— Красный карабин на кольцевом поручне, синий — тоже. Сейчас расфиксирую эту механику и готов открывать люк. Исчезла надпись. Давление падает. Пять, четыре, три, два, один. Снимаю люк с упора."

Выходной люк был открыт в 6:51:50 ДМВ (по плану — 6:54) (3:51:50 GMT).

“Люк открыл, — сообщил бортинженер. — И сразу вижу Луну. Так, ставлю люк на стопор.” Пока “Сириус-2” выбрался из ШСО, на орбите рассвело. Василий Циблиев передал ему укладку с платформами научной аппаратуры (ПНА) и тоже покинул шлюз.

Затем в 7:08 Александр Серебров занялся фиксацией укладки с ПНА на грузовой стреле, а командир экипажа направился по ней на базовый блок “Мира”. На этот раз ему предстояло поработать “крановщиком”. Передвигаясь по стреле, Циблиев успевал и осматривать внешнюю конструкцию станции: “Сопла подводящих движков на (модуле) Д так выветрились, будто и никогда не работали.” — “Будешь проходить ПГО — посмотри “Данко ”, — попросил ЦУП. — Он на такой прищепке-лирке зацеплен за поручень, от него еще идет фал. Это рядом с образцами грузовой стрелы.” — “Мы это “Данко” не можем снять уже какой выход — посетовал руководитель полета Владимир Соловьев. — Мы его уже потеряли. Ставил его еще Серега Крикалев. Это такая Т-образная штука, ножка — прищепка, а верхняя часть — площадка 35 на 35 сантиметров. Если вы увидите это дело со стрелы, то при возвращении назад можно будет его снять.” В 7:15 с орбиты раздался радостный голос Василия Циблиева: “А, вон она. Да, да. Недалеко от стрелы. Может она раньше кому-нибудь помешала и ребята ее убрали?” — “Мы подняли все документации по выходам — это ее штатное место. Сейчас тут у всех красные уши.” — “Почему?” — ехидно поинтересовался “ Сириус-1”. — “Нам стыдно."

Когда Циблиев оказался у основания грузовой стрелы, а Александр Серебров закрепился на ее конце. Можно было начинать ее перевод к “Софоре”. В 7:22 Серебров дал добро: “Ну — поехали, Вась.” “Перелет” занял три минуты. “Так, пришли прямо к индикатору, — сообщил бортинженер. — Потише, потише. Есть касание.” В 7:31 к Сереброву присоединился Циблиев. Космонавты перешли на ЦМ-Э, закрепили на поручнях укладку с ПНА и начали готовиться к раскрытию “Рапаны”. Первоначально эти работы планировались на следующем витке, но космонавты работали быстро. В 7:39 Серебров сообщил: “Я готов. Снимаю ее положение. Все нормально.” — “А я уже у пульта, — не отставал от бортинженера командир. — Готов?” — “Готов."

В 7:42:10 Василий Циблиев включил прогрев чеки. На кадрах видеозаписи, которые космонавты показали уже после выхода, было видно, как конструкция “Рапаны” немного раскрылась, будто слегка подпружиненная, “Она по-моему без привода пошла, — прокомментировал это Циблиев. — Отключаю чеку (7:42:23). Включаю привод (7:42:39). “Под действием электрического тока приводы фермы, в которых использовался материал с памятью формы, прогрелись и раскрыли “Рапану” на пятиметровую высоту. “Пошла, пошла, — рассказывал о происходящем “Сириус-1”. — Верхняя часть ее раскрывается. Идет плавно, как пантограф. Уже выше “Индикатора” и стрелы. Напрягается. Так, зафиксировалась. Один, по моему, не дошел. Саш, видишь? А, вот — подтянулся. Теперь вся “Рапана” раскрыта.” Процесс раскрытия фермы длился всего 95 секунд. “Все натягивается, — сообщил Александр Серебров. — Поздравляем всех, кто принимал участие в создании “Рапаны” и ее раскрытии."

На Земле все остались очень довольны удачным завершением эксперимента. “Тумблер можете выключать — передал ЦУП. — Молодцы, вы идете с часовым опережением графика. Покачайте ее там, ребята.” — “Качаю, стоит мертво,” — довольно сообщает Циблиев. — “Ребята, спасибо за ювелирную работу, — поблагодарил “Сириусов” ЦУП и сразу же передал на орбиту указания по следующим работам. — Сейчас заканчивается сеанс. Вы пока расстыковывайте разъемы X1, Х2, Х4, а состыковывайте X1 и Х4."

Пока с “Миром” не было радиосвязи, космонавты успели отстыковать разъемы пульта управления раскрытием “Рапаны” и подстыковать разъемы ПНА. При восстановлении связи в 8:17 Серебров передал: “Мы сейчас уже подтягиваем укладку с научным оборудованием.” Работа шла с приличным опережением графика и космонавты успевали поговорить с Землей и на отвлеченные темы. “Валера Корзун — здесь?” — поинтересовался “Сириус-1”. — “Я на связи, все в порядке,” — включился в разговор друг командира. — “Ну как, домой мне позвонил?” — “Да-да. Порядок. Василия твоего уже по голосу не узнаю. Просто взрослый мужчина.” — “Да я и сам его не узнаю,” — вздохнул Василий Циблиев-старший. — “Я смотрю, он с женой только через посредников разговаривает?” — шутливо прокомментировал Александр Серебров.

“Тут еще и камера летает, — пожаловался на паривший рядом и мешавшийся фотоаппарат “Хассель” бортинженер. — Господи, куда она?” — “Как будто с крыльями,” — восхитился ее полетом командир. — “Мотыляет,” — придумал на ходу новый термин Серебров.

Тем временем “Сириусы “ приступили к монтажу на раскрытой “Рапане” пяти платформ научной аппаратуры. Сначала закрепили пятую, потом — вторую. “ПНА-2 стоит и законтрена, — передал в 8:39 бортинженер. — Так, теперь давай четвертую. Иди сюда, родимая.” Затем космонавты закрепили первую платформу и начали монтаж последней — ПНА-3. “Что-то ее клинит. Тяни ее на себя, — боролся с “заартачившейся” панелью Александр Серебров. — Тяни, тяни... Ой, ядрена мать. Выскочила. Ну никак ее.” — “Надо пониже чуть-чуть,” -посоветовал менее эмоциональный Василий Циблиев. — “Все — зафиксировали. Третья оказалась самой сложной.” — “Молодцы, — подбодрил космических тружеников ЦУП. — Осталось вам раскрыть кассеты СКК на двух нижних панелях, собрать инструмент и можно уходить.” На монтаж всех пяти ПНА “Сириусы” затратили 17 минут, вместо 27 по плану.

В 9:04 космонавты запустили небольшой “спутник” — ставший ненужным пульт управления раскрытием “Рапаны”. Затем они произвели съемку фермы фотоаппаратом “Хассель” и автономным видеомагнитофоном. “Ничего, Василий, через годик-полтора придешь еще сюда, проведаешь “Рапану”,” — сказал напоследок Циблиеву Серебров.

В 9:12 космонавты начали перебираться к грузовой стреле по “Софоре”. “Так, а фотоаппарат я что-то не вижу, — забеспокоился вдруг бортинженер. — Похоже он соскочил с карабина.” — “И я его не вижу,” — подтвердил Василий Циблиев. — “А я вижу. Вон он летит. Уже далеко,” — огорченно сообщил Александр Серебров. — “Вы его не ловите?” — забеспокоился на Земле Владимир Соловьев. — “Да нет, куда там.” — “Ничего, — попытался утешить космонавтов руководитель полета. — Не вы — первые, не вы — последние.” — “Да мы вчера все думали: как его закрепить, — объяснил Василий Циблиев. — Это не из-за того, что мы — растерявши, а потому что заранее никто не продумал: как мы его сможем с собой взять."

Наконец командир перешел по грузовой стреле на базовый блок и начал переносить Сереброва к ЦМ-Д. С 9:22 до 9:53 “Мир” был вне радиовидимости НИПов и СРа и связи с экипажем не было. Когда радиоконтакт был восстановлен, выяснилось, что космонавты уже сняли образцы “Данко-М” и находятся у ШСО.

Люк был закрыт в 10:05:40 ДМВ (7:05:40 GMT). Длительность второго выхода в космос составили 3 часа 14 минут (по плану — 4:20).

В 10:08 космонавты открыли клапан выравнивания давления (КВД), соединяющий объемы ШСО и ПНО, через две минуты перешли на бортовое питание скафандров, а в 10:22 открыли люк в ПНО.

Однако, как потом выяснилось, при шлюзовании произошла нерасчетная ситуация. При контроле давления по мановакууметру после открытия КВД космонавты обнаружили, что давление нестабильно, но не падает, а растет. Такая ситуация могла возникнуть только из-за подтекания воздуха из приборно-грузового отсека (ПГО) ЦМ-Д. Из ЦУПа последовала команда — закрыть люк ПНО-ШСО на сутки для контроля герметичности внешнего люка.

Далее космонавты действовали по стандартной схеме: снятие и сушка одежды, снятие влагосборника БСС, сушка БСС, подготовка скафандров к сушке.

21 сентября. Космонавты дозаправили водяные баки скафандров, провели сушку “Орланов ДМА”, разобрали схему, которая использовалась для развертывания фермы “Рапана”. Затем экипаж начал готовить скафандры к следующему выходу в космос. В их водяных баках оказалось много пузырей воздуха и грязи. Поэтому космонавты воду пропустили через блок очистки и сепарации (БОС).

Около 15:00 (12:00О GMT) в районе медшкафа в базовом блоке (между второй и третьими плоскостями станции) космонавты услышали приличный удар по обшивке. Сразу после этого в иллюминатор они увидели облако белых крошек и пыли, которые были, скорее всего, частичками краски со станции. Средствами Системы контроля космического пространства (СККП) Войск ПВО России утром 22 сентября было зафиксировано 2 объекта около комплекса. Экипаж предложил во время предстоящего выхода отойти на грузовой стреле от комплекса, для панорамной съемки.

Вечером экипаж открыл люк ПНО-ШСО в ЦМ-Д. По телеметрической информации была подтверждена его герметичность.

В течение дня были и мелкие недоразумения: три раза срабатывали датчики дыма, “Сириусы” не обнаружили ни дыма, ни пыли.

22 сентября. Экипаж проверял и готовил скафандры к выходу. Кроме того, “Сириусы” осмотрели перегородки ПНО-ПГО в ЦМ-Д, КВД и герморазъемы, но ничего не обнаружили. Во время телевизионного сеанса космонавты показали состав воды после дозаправки водяных баков “Орланов ДМА”, которые до этого длительно хранились. В фильтрах сублиматоров оказалось очень много зеленых водорослей.

23 сентября. Космонавты продолжили поиск негерметичности в ЦМ-Д и удалось выяснить ее причину: не до конца был закрыт КВД. Судя по телеметрической информации, он был закрыт, но герметичности между ПНО и ПГО все равно не было. Оказалось, что при подготовке к выходу перед закрытием люка ПНО-ШСО расстыковывался разъем вентилятора, который был за панелью КВД. При расстыковке произошел легкий сдвиг клапана. Экипаж вывел этот разъем на панель и тем самым исключил возможность повторения ситуации. Однако, поиски негерметичности отняли у космонавтов слишком много времени. “Сириусы” не успевали нормально подготовиться к предстоящим работам в открытом космосе. Поэтому на Земле было принято решение о переносе выхода с 24 на 28 сентября. Об этом экипажу и сообщил заместитель руководителя полета Виктор Благов.

24 сентября. Экипаж занимался профилактическими работами: заменил преобразователь тока в аккумуляторной батарее, сменил фильтры пылесборников, выполнил чистку сеток вентиляторов.

По командам с Земли прошла перекачка азота из “Прогресса” в баллоны комплекса “Мир”. На завершающем этапе этой операции в 10:15 ДМВ (из-за ошибки специалистов по двигателям ГОГУ) при отключенном компрессоре от датчика СДН автоматически закрылись клапаны 41, 42, 46, 47 объединения коллекторов. В результате прекратилась подача топлива к двигателям ориентации. Группа анализа смогла открыть только клапан 47. При включении двигателей для разгрузки гиродинов, подача топлива оказалась невозможна. Поэтому, согласно имеющейся программе, комплекс автоматически перешел в дежурный режим ориентации, при котором солнечные батареи вырабатывают максимум энергии. Ориентацию удалось восстановить в 23:45, затратив для этого 55 кг топлива.

В период с 20 по 24 сентября было проведено 8 сеансов связи со станцией “Мир” через спутник-ретранслятор “Альтаир”. Все они прошли без замечаний.

От редакции: В последнее время в хронике полета “Мира” мы практически не сообщаем об отказах научной и служебной аппаратуры на борту орбитального комплекса. Это происходит, отнюдь, не потому, что часть информации не доходит до страниц НК, а потому, что таких отказов стало значительно меньше. На пресс-конференции в ЦУПе руководитель полета Владимир Соловьев сказал: “В целом, сейчас обстановка на станции “Мир” — нормальная. Неплохо идут дела и с научными экспериментами. Некоторое время нас тяготели всяческие отказы: двигательной установки, системы управления движением. Сейчас мы их преодолели, поставили новую математическую версию. С энергетикой у нас тоже все в порядке. Стучу по дереву,... — сейчас мы достаточно уверено летаем.

 

.

Полет “Дискавери” по программе STS-51
(И.Лисов по материалам АП, ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс, ЮПИ)

 

На фотографии — экипаж корабля “Дискавери” (слева направо): командир Фрэнк Калбертсон, Дэниэл
Борш, Карл Эрвин Уолз, пилот Уильям Редди, Джеймс Ньюмэн.

12 сентября. Несмотря на угрозы метеослужбы, точно в назначенное время — в 07:45 EDT (11:45 GMT), с космодрома на мысе Канаверал (шт. Флорида) осуществлен запуск космического корабля многоразового использования “Дискавери”. (Здесь и далее приведено восточное летнее время — EDT.) Твердотопливные ускорители отделились после двух минут полета. В процессе выведения отказали два датчика в насосах двигателей орбитальной ступени. Благодаря наличию резервных датчиков руководители запуска были уверены в нормальной работе насосов. Если бы один из этих датчиков отказал еще на Земле, старт вновь был бы отложен.

Спустя 8.5 минут после старта три основных двигателя довели скорость корабля почти до орбитальной, топливный бак был отделен и начал падение в заданный район Индийского океана, а Фрэнк Калбертсон и Уильям Редди включили двигатели орбитального маневрирования и разогнали шаттл с целью достижения запланированной высоты 296 км.

“Славно быть здесь. Мы очень счастливы,” — прокомментировал прибытие на орбиту командир. “Здесь, внизу, множество улыбок,” — отозвался астронавт Кевин Чилтон из хьюстонского ЦУПа.

Второе включение двигателей системы орбитального маневрирования в первром апогее вывело “Дискавери” на рабочую круговую орбиту с наклонением 28.5 градуса.

Фрэнк Калбертсон и Уильям Редди прибыли на орбиту во второй раз, Дэниэл Борш, Джеймс Ньюмэн и Карл Уолз — в первый. Вместе с ними количество землян, побывавших на околоземной орбите, достигло 300. Каждый из трех мог бы в равной степени считаться юбиляром, и только по чисто формальным соображениям почетный 300-й номер достался третьему по штатному расписанию специалисту полета Карлу Уолзу. (Сотым был Виктор Савиных, двухсотым, по официальной статистике, Александр Лавейкин. В официальный список астронавтов не входят погибшие при катастрофе “Челленджера” Майкл Смит, Грегори Джарвис и Криста Мак-Олифф.)

Выведение на орбиту спутника ACTS было основной задачей астронавтов в первый день полета. По графику спутник должен был быть выведен в 15:43 EDT на шестом витке. Начатые за два часа до этого предварительные проверки показали, что он находится в работоспособном состоянии. Верхнее крепление системы TOS/ACTS было освобождено, и межорбитальный буксир со спутником подняты примерно на 42 градуса над плоскостью корабля. Спутник был готов к отделению в течение 30-секундного стартового окна. Однако приблизительно за 30 минут до запланированного выведения связь в направлении Земля — корабль неожиданно оказалась прерванной (возможно, из-за воздействия ретрансляционного устройства в грузовом отсеке). Разрешение Земли на выведение ACTS не было получено, и экипаж отложил операцию выведения. “Хьюстон, “Дискавери” вас не слышит, мы намерены пропустить по крайней мере один виток,” — передал Калбертсон. Экипаж перестроил систему связи на более низкую частоту, и спустя 45 минут, когда корабль пролетал в зоне одной из наземных станций НАСА, связь с ним была восстановлена. Хотя план полета не предусматривал второй попытки 12 сентября, решение о ней после консультации с Калбертсоном было принято.

В 17:13:29 EDT, с опозданием на один виток, сработали пирозамки и ACTS был вытолкнут из грузового отсека корабля при помощи шести пружин. Астронавты сообщили, что крепление оставшегося на месте системы TOS/ACTS кольцевого зажима нарушено. Пилоты “ Дискавери” выполнили маневр увода корабля, благодаря которому за полвитка шаттл удалился от спутника примерно на 20 км. Через 45 минут после отделения от корабля, в 17:58, был включен двигатель межорбитального буксира. TOS проработал примерно 110 секунд, обеспечил перевод спутника на переходную к стационарной орбиту (с заданной высотой апогея 39853 км), отделился и выполнил боковой маневр ухода. Апогейный импульс для перевода на околостационарную орбиту запланирован на вторник 14 сентября, спустя 42.5 часа после выведения. После 7-дневного дрейфа ACTS прибудет в заданную точку — 100 градусов западной долготы. Через 12 недель он будет принят в эксплуатацию. Программа включает 73 эксперимента и рассчитана на 2 года работы, но топлива для поддержания заданного положения и ориентации должно хватить на 4 года и более.

Благодаря задержке выведения первый рабочий день экипажа “Дискавери” продлился на полтора часа дольше запланированного, и ЦУП предложил экипажу лишний час сна в понедельник. Астронавты отошли ко сну в 19:15 EDT.

Руководитель полета Лорен Шривер официально сообщил о продлении полета на 10-е сутки. Посадка корабля перенесена с 05:44 EDT 21 сентября на 04:04 EDT 22 сентября.

13 сентября. Рабочий день экипажа “Дискавери” начался в 03:45 переданной с Земли песней Элвиса Пресли “Пожалуйста, отпусти меня” (Please Release Me). После коррекции высоты орбиты (призванной улучшить посадочные возможности в конце полета) астронавты перешли ко второй основной задаче: отправить в недельный автономный полет астрономическую платформу ORFEUS— SPAS. Приблизительно в 05:45 Дэниэл Борш взял ORFEUS манипулятором и затем приподнял выкрашенный в белый цвет спутник над грузовым отсеком. Выведение было намечено на 09:30. Перед этим экипаж и наземные службы провели проверки систем платформы и научной аппаратуры. Здесь тоже не обошлось без неприятностей: команды, передаваемые из Центра Кеннеди, время от времени искажались радиопомехами. Выведение было отложено на один виток. Представитель НАСА сообщил, что сложности при выведении ACTS не связаны с нынешними.

В 11:06 астронавт Борш освободил ORFEUS, а командир Калбертсон осторожно отвел от него “Дискавери”. “Хорошая работа. Два дня, два выведения. Большего и требовать нельзя,” — прокомментировал из Хьюстона Джей Эпт. После отделения спутника и маневра расхождения установленная на нем кинокамера IMAX с 70-миллиметровой пленкой передала великолепные виды “Дискавери”, повернутого вверх грузовым отсеком, на фоне затянутой облаками голубой Земли. “Невероятное зрелище, не правда ли?” — спросил Калбертсон. Час спустя корабль был виден как семь висящих над горизонтом ярко-зеленых огней, которые как по волшебству превратились в одно мгновение в белоснежные. Еще в одной сюжете “Дискавери”, медленно поворачивающийся на фоне черного космоса в 200 метрах от камеры, был похож на призрак, сверкающий отраженными солнечными лучами. Все эти кадры войдут в очередной космический фильм по проекту IMАХ, который будет демонстрироваться в будущем году.

В этот же день при помощи аппаратуры ORFEUS'a начались наблюдения звездных атмосфер и холодных облаков межзвездного газа. Спектрографы спутника, благодаря использованию дифракционных решеток, обеспечивают в 20 раз большее разрешение, чем на любом из ранее летавших астрономических приборов ультрафиолетового диапазона. Детекторы могут регистрировать отдельные кванты излучения и формируют изображение в 10 раз более четкое, чем стандарт телевидения высокой частоты. Астрономический спутник остался на орбите с перигеем 297 км и апогеем 327 км. На 20:30 он отстал от шаттла на 7.4 км и продолжал отставать со скоростью 3.7 км/виток. ORFEUS должен совершать автономный полет на расстоянии до 56 км позади шаттла, который будет работать в качестве ретранслятора, обеспечивая связь со спутником в течение одного витка из каждых трех. 20 сентября Дэниэл Борш должен снять его с орбиты при помощи манипулятора.

14 сентября. В 01:45 хьюстонский ЦУП разбудил экипаж “Дискавери” песней “Changes in Attitudes, Changes in Latitudes” Джимми Баффетта, любимого рок-певца Дэниэла Борша. “Баффетт поутру — это хорошо, — откликнулся Борш, и с чувством добавил, — Рокн'ролл!"

Выполнив за два первых дня обе основные задачи полета, экипаж шаттла смог несколько расслабиться и перешел ко второстепенным медицинским и научным экспериментам. Астронавты работали с установкой по выращиванию крупных высококачественных кристаллов протеина CPCG (Commercial Protein Crystal Growth). Материалы, предназначенные для использования в качестве фильтров, испытывались в ходе эксперимента IPMP (Investigation into Polymer Membrane Processing experiment).

При помощи второго экземпляра кинокамеры IMAX астронавты сняли виды из кабины корабля. Джеймс Ньюмэн был объектом медицинского исследования, связанного с изучением реакции глаз и других органов чувств в условиях невесомости. Фрэнк Калбертсон и Дэн Борш упражнялись на велоэргометре. Были испытаны лазерный дальномер для предстоящей стыковки шаттла с “Миром” и приемник глобальной системы спутниковой навигации GPS. “Дискавери” нес два лазерных дальномера — ручной для использования из кабины и стационарный, расположенный в грузовом отсеке. Приемник навигационной системы использовался в полете шаттла впервые и предназначался для автономного определения местоположения корабля с помощью сигналов спутников системы “Навстар”.

Управляя манипулятором с установленной на нем телекамерой, астронавт Борш в течение двух часов обследовал ослабленный при выведении спутника ACTS кольцевой металлический зажим. Как полагали специалисты НАСА, при отделении спутника одновременно сработали не только основная, но и резервная группы пироболтов, в результате чего некоторое количество обломков покинуло грузовой отсек вместе со спутником, а зажим (диаметром 2.4 метра и массой 23 кг) оказался частично незакрепленным. Руководитель полета Рэнди Стоун сообщил, что зажим остается припаянным в двух местах, и потому не представляет опасности при сходе с орбиты, торможении и посадке. Переданные в центр управления кадры убедили руководителей полета в отсутствии опасных при предстоящей работе в открытом космосе острых обломков.

Как обычно, для облегчения перехода выходящих астронавтов к работе в кислородной атмосфере скафандра экипаж снизил давление в кабине “Дискавери” до 530 мм рт.ст.

Астронавты выполнили фотографирование и видеосъемку урагана “Кеннет” в Тихом океане и огромного облака дыма над Южной Америкой.

ORFEUS-SPAS продолжал свой полет, удалившись к 16:00 на 74 км от шаттла. После двух небольших коррекций орбиты “Дискавери” находился на орбите с перигеем 272 км, апогеем 302 км и периодом 90.35 мин.

15 сентября. Для подъема экипажа Хьюстон исполнил мелодию Перри Комо “Пусть звезды не смотрят в твои глаза” (Don't Let the Stars Get in Your Eyes).

Первоочередной задачей четвертого дня была подготовка к выходу в открытый космос (рано утром в четверг) астронавтов Уолза и Ньюмэна. Начало выхода запланировано на 04:55 EDT. В среду в течение примерно часа (начиная с 05:00) Карл Уолз и Джеймс Ньюмэн при помощи Уильяма Редди распаковали скафандры и выполнили их проверку. (В соответствии с полетным заданием поддержку операций по выходу осуществляет пилот.) В утренней телепрограмме CBS с борта “ Дискавери” улыбающийся Карл Уолз, выражал горячее желание прогуляться в космос и демонстрировал свой 10-миллионный скафандр. “Вот это, — уверенно объяснял астронавт, — устройство внекорабельного перемещения. Впрочем, — невозмутимо добавил он, — слово скафандр тоже годится.” Уолз и Ньюмэн разъясняли цели своей работы вне корабля, устройство скафандра и пытались не дать ему уплыть.

Были проверены и перепроверены инструменты, которые будут испытаны во время выхода. Ньюмэн и Уолз испытают 21 инструмент, оценят тяжесть работы по отвинчиванию и завинчиванию болтов, испытают переносные средства фиксации и устройства крепления для ног. На Земле будут внимательно следить за самочувствием астронавтов. Дэвид Лоу и Джефф Визофф жаловались после своего выхода 25 июня на то, что они мерзли. Особенно сильно замерзли руки. ЦУП рекомендовал Уолзу и Ньюмэну периодически держать руки перед светильниками в грузовом отсеке: там надеются выяснить, будет ли этот свет греть руки.

Группа управления окончательно решила не требовать от выходящих астронавтов зафиксировать или удалить ослабленный кольцевой зажим. “Даже если он оторвется, он не причинит ущерба...,” — заявил Стоун. Однако астронавты должны будут осмотреть петли створок грузового отсека и убедиться в том, что при нештатном выведении ACTS они не были повреждены обломками.

Фрэнк Калбертсон и Уильям Редди выполнили маневр для сохранения заданного расстояния между шаттлом и германской научной платформой ORFEUS-SPAS, которое увеличилось до 80 км. “Дискавери” выступает в качестве ретранслятора для передачи со спутника научных данных. Заедающее зеркало на борту ORFEUS'a периодически мешает наблюдениям.

Для изучения влияния упражнений на реадаптацию к земным условиям астронавты занимались чем-то очень похожим на аэробику. Продолжались испытания приемника навигационной системы “Навстар” и биологический эксперимент CHROMEX.

Рабочий день на борту “Дискавери” закончился в 15:45 EDT.

В среду был успешно выполнен перевод ACTS на околостационарную орбиту.

16 сентября. В ночь перед выходом, в 23:45, экипаж был разбужен песней под гитару “Иди, да не беги” ("Walk, Don't Run”) в исполнении “Блу Мунз”. “Как будто кусочек дома,” — произнес Карл Уолз. В группе играет его брат.

Подъем с каждым днем выполнялся все раньше и уже переехал на конец предыдущих суток.

Ньюмэн и Уолз, стремясь начать выход как можно скорее, досрочно одели скафандры и покинули шлюзовую камеру почти на полчаса раньше графика, Люк был открыт около 04:40 EDT (08:40 GMT). Первым шел Карл Уолз. “Хьюстон, мне больше не кажется, что мы в гидробассейне, — сказал он, выплывая в грузовой отсек. — Здесь намного темнее, и нет водолазов-спасателей.” Корабль летел над западным побережьем Мексики.

Карл Уолз и Джеймс Ньюмэн не были единственными землянами, находившимися в этот момент в открытом космосе. Василий Циблиев и Александр Серебров опередили их, выйдя из “Мира” в 05:58 GMT. Впервые за 32 года пилотируемых полетов в течение полутора часов сразу четверо космонавтов и астронавтов работали за бортами своих кораблей, разделенные между собой тысячами километров безвоздушного пространства. Предыдущий рекорд одновременной работы за бортом установили 13 мая 1992 года Пьер Тюо, Ричард Хиб и Томас Эйкерс. Российские космонавты вернулись на свою станцию в 10:16 GMT, а американцам предстояла еще долгая работа. “Отличный день для прогулки в космос,” — отметил Ньюмэн. Он начал работу с того, что осмотрел петли створок грузового отсека, и сообщил, что никаких повреждений и осколков нет.

Астронавты приступили к оценке оборудования и сравнению затрат времени на реальную работу с предсказанными на основании тренировок в гидроневесомости. Они отметили существенные различия между земными тренировками и реальной работой. Часть задач — например, быстро перемещаться при помощи рук вдоль борта — оказались легче, чем ожидалось.

Ньюмэн пытался держать руки перед светильником. “Определенно, немного тепла идет. Но идет не быстро и не интенсивно,” — отметил он. Уолз восхищался видом Земли с высоты 296 километров, пока “Дискавери” летел над Атлантическим океаном в сторону Африки.

Астронавты испытали ключ с силовым храповым механизмом для предстоящего ремонта телескопа Хаббла, пять других важнейших инструментов, переносные жесткие и полужесткие средства фиксации и крепления для ног. При помощи храпового механизма они открутили и закрутили несколько болтов, расположенных на борту грузового отсека. В ходе экспедиции к “Хабблу” этот инструмент будет использован для установки новой камеры и корректирующей оптики. Во время этой работы Уолз, опознаваемый по красным полосам на штанинах скафандра, в соответствии с заданием попытался использовать механизм без фиксации ног в креплениях. Он потерял равновесие, стал быстро вращаться, на некоторое время запутался в шлангах и проводах, но этот инцидент закончился благополучно. Таким образом, было недвусмысленно подтверждено, что фиксация для работы с болтами необходима. Астронавты обнаружили, что перетаскивать крепления для ног, привязанные к скафандру, трудно.

У Ньюмэна и Уолза еще осталось время для того, чтобы полюбоваться видом с орбиты и пофотографировать Землю. Не весь выход астронавты провели в четырех стенах грузового отсека; они летали и над крылом корабля.

Астронавты потратили довольно много времени, пытаясь закрыть крышку контейнера с инструментами перед возвращением в кабину. В итоге выход затянулся почти на час по сравнению с запланированной 6-часовой длительностью.

Уолз и Ньюмэн сорвали аплодисменты в Хьюстоне, осветив через задние иллюминаторы кабины надпись: “Асы-испытатели инструментов для Хаббла”. “Отличное зрелище, мужики,” — прокомментировал ее оператор связи Грег Харбо, работавший в открытом космосе в январе.

Ньюмэн и Уолз вернулись в корабль примерно в 11:30 EDT (15:30 GMT). Выход длился 7 час 5 мин 28 сек. НАСА оценило его как несомненный успех. Тренировочные выходы были введены в программу полетов шаттлов после тяжелейшей внекорабельной работы по захвату спутника Intelsat-6 в мае 1992 года. Их целью является поддержание высокий уровень готовности астронавтов к работам вне корабля. Все три выхода 1993 года были посвящены подготовке к ремонту Космического телескопа имени Хаббла в декабре этого года. Специалисты НАСА ждут очередной информации из первых рук. “Когда мы вернем ребят, мы снова посадим их в воду, и посмотрим, что они скажут тогда,” — сказал Стоун.

После отлично выполненного выхода руководители полета приняли решение “вернуть ход назад” — вновь сократить полет с 10 до 9 суток. В качестве основания для этого решения была названа нежелательность держать экипаж в полете лишние сутки перед первой ночной посадкой в Космическом центре имени Дж.Ф.Кеннеди. Посадка должна быть выполнена 21 сентября в 05:30 EDT, за полтора часа до восхода солнца, то есть в полной темноте. Это решение вызвало разочарование среди германских и американских астрономов, уже составивших программу наблюдений на лишние сутки автономного полета ORFEUS'a, обещанные им в неофициальном порядке.

В результате выполненной после окончания выхода коррекции медленное расхождение “Дискавери” и астрономического спутника сменилось медленным сближением (3.7 км/виток). Максимальное расстояние составило 115 км.

17 сентября. ЦУП намеревался разбудить экипаж “Дискавери” очередной “тематической” музыкой в четверг около полуночи, но астронавты преподнесли управленцам сюрприз, передав за пять минут до подъема по линии связи “Фанфары для простого человека” (Fanfare for the Common Man) Аарона Коуплэнда. “Мы не собирались перебить вашу музыку, но только опередить,” — весело объяснил Фрэнк Калбертсон удивленной Сьюзен Хелмс.

Поскольку выход остался позади, давление в кабине было поднято до привычного уровня.

В течение дня астронавты вернулись к проведению экспериментов. Дэниэл Борш и Джеймс Ньюмэн проводили исследование пищеварительных функций в невесомости, для чего поели специальный завтрак и отобрали образцы слюны, крови и урины. “Волнующая серия анализов,” — прокомментировал это задание Ньюмэн. “Они любовно называют его “плюнь, пописай и рыгни”, — сообщил на Землю Калбертсон. — Нет, я только хотел, чтобы вы знали: они усердно этим занимаются."

Проводился эксперимент по изучению влияния космической радиации на компоненты компьютеров (Radiation Monitoring Equipment-III, RME-III), продолжался коммерческий эксперимент по выращивание кристаллов протеина.

Карл Уолз с пульта управления в кабине шаттла выдал команду на открытие крышек двух контейнеров в грузовом отсеке, содержащих образцы различных материалов для возможного использования в космической технике. Целью эксперимента LDCE (Limited Duration Space Environment Candidate Materials Exposure) является изучение поведения этих материалов при непродолжительной бомбардировке их атомами кислорода,

Уолз и Ньюмэн отвечали на вопросы радиостанций в Кливленде и Бостоне. Они же начали эксперименты HRSGS-A (High Resolution Shuttle Glow Spectroscopy-A) и АРЕ-В (Auroral Photography Experiment-B), посвященные изучению свечения корпуса шаттла.

Пилоты “Дискавери” выполнили маневры для осуществления сближения с платформой ORFEUS-SPAS. Немного подняв орбиту и уменьшив среднюю угловую скорость корабля, в 06:20 они пропустили платформу вперед в 6 км под собой, а затем пристроились ей в хвост. В процессе облета астронавты имели возможность увидеть мельком возвращаемый спутник. “Он похож на очень, очень яркую лампу за верхним окном,” — передал Калбертсон (шаттл, по обыкновению, летел в положении вверх ногами). До воскресенья корабль будет преследовать свою цель на расстоянии до 74 км.

В пятницу приборы ORFEUS'a отследили уже около 60 целей, и было выполнено около 80% полетного задания. Поздно вечером в программу астрономических наблюдений были срочно включены задания по наблюдению Новой (вспыхнувшей звезды), открытой на прошедшей неделе астрономами-любителями Чили и Японии. Новая, однако, в ультрафиолетовом диапазоне была различима с трудом. Руководитель эксперимента Стюарт Боуер (Stuart Bowyer) из Калифорнийского университета сообщил, что от объекта удалось наблюдать всего 13 (!) фотонов, по сравнению с 500 тысячами от некоторых других.

Рабочий день на борту “Дискавери” закончился около 14:45.

В этот же день, 17 сентября, “Колумбия”, подготовленная для миссии STS-58, была вывезена на стартовый комплекс 39В.

18 сентября. Седьмой рабочий день экипажа начался поздно вечером в пятницу — около 22:45. Стороны обменялись звуковыми “приветствиями”: “Дискавери” передал ЦУПу “Весь новый мир” (A Whole New World), а Хьюстон ответил “Темой звездных войн” (Star Wars Theme).

В ходе экспериментов HRSGS-A и АРЕ-В астронавты передали изображения свечения хвоста шаттла на ночной стороне Земли и спектрограммы. “Производит впечатление,” — отметил Ньюмэн. Карл Уолз объяснял сущность явления во время телевизионной передачи. Свечение, природа которого не вполне ясна, вызывается бомбардировкой корабля атомами кислорода и, по-видимому, других составляющих верхней атмосферы, и спектрометрирование должно помочь прояснить его природу.

Астронавты продолжили эксперимент по влиянию радиации и физические упражнения типа аэробики. Вновь испытывался экспериментальный приемник спутниковой навигации, продолжались выращивание кристаллов протеина и эксперимент по росту и делению клеток растений — арабидопсиса и карликовой пшеницы (Chromosome and Plant Cell Division in Space, CHROMEX-4).

18 сентября произошло достаточно редкое событие. Астронавты “Дискавери” имели возможность наблюдать близкое прохождение российской станции “Мир” — всего в 93 км над собой.

Центр управления уточнил сценарий встречи и снятия с орбиты платформы ORFEUS-SPAS. Это должно произойти в воскресенье около 07:40 EDT.

Астронавты продолжили съемки Земли при помощи кинокамеры IMАХ и различных камкордеров. Когда шаттл пролетал над полуостровом Юкатан, экипаж передал на Землю видеоизображения тропического урагана “Герт”. “Он выглядит угрожающе, — отметил Калбертсон. — И вокруг имеется много питающих вихрей.” “Герт” был достаточно близок к Хьюстону, и это, вероятно, определяло отношение к нему командира. Ураган напоминал холм из муки с темной серединой. Астронавты передали также изоб