Итак, я расскажу о своей первой группе. Начнем с Дэйва, Дэйва Александера. Он у нас стал играть на басу. Это был приятель из того же квартала, друг Скотта Эштона, барабанщика. Он был весь какой-то пунцовый из-за плохого обмена веществ. Все время мазался "Клирасилом", который рекламировал Дик Кларк. Должен сказать, что Дэйва уже нет в живых.
В общем, у него были рыжие волосы, очень длинные, и нож в кармане. Росту он был 5 футов 7 дюймов и носил "левиса" в обтяжку. И вот, короче, эти джинсы: жопы-то у него как таковой не было, и эти штаны - очень узкие, так, но на талии они ему все равно были великоваты, и штаны вечно сползали, прямо смешно, при том что карманы были полны всякой всячины - расчесок, ножей, бутылок джина или что он там пил, лопатников и прочее. Это в Мичигане называется "выходить из берегов". Еще у него были битловские ботинки, потому что они с Роном Эштоном (нашим гитаристом) однажды свалили из школы и уехали в Англию, в Ливерпуль, чтобы быть поближе к "биттлз", и целый семестр там тусовались.
Эти парни на пару лет меня моложе. Отец у Дэвида был мясник, а мать домохозяйка - очень нервная дамочка. Дэйв родился в мичиганской деревушке Уитмор-Лэйк, там все население человек 150, так что дети получались дегенератами. Потом он переехал в Анн-Арбор. Годам к двенадцати он уже торчал на клее, на ромиларе, и на секонале, наверное, тоже - на чем он только не торчал. Все время ему надо было торчать на какой-нибудь дряни. Любил сидеть дома. Наглухо испорченный был пацан, вообще насквозь гнилой, так? Если надо было поработать дольше десяти минут, он начинал ныть. Но ему хотелось играть в группе, и машина у него была, и деньги, что весьма полезно. Он мог достать усилитель и купить бас, так что мы его приняли.
Такие смешные делал вещи. Как-то раз, помню, увидел где-то в кино, как Джимми Хендрикс поджигает гитару. И вот на одном концерте, это был Silver Bell Hideout в Бирмингеме, штат Мичиган, он решил поджечь СВОЙ бас. Он же видел, как это делается в кино, и даже лак не пострадал, так? Уж не знаю, под чем он там был, но решил. И угораздило меня именно в тот вечер одолжить ему рубашку, одну из своих любимых рубашек. И вот играет он на сцене, в моей рубашке, мы поем пару песен, и тут он торжественно слагает с себя бас - ха-ха-ха - и собирается его поджигать. Укладывает его на сцену, с соответствующей жестикуляцией, и поливает сжиженным газом для зажигалок. И когда он поджег его, бас вспыхнул, как факел. Ничего там не пришлось раздувать и так далее. Пламя взметнулось фута на три. Дэйв смотрит на это дело в полном - никогда не забуду - в полном шоке и ужасе: "Ой, что же теперь делать?". И решает - чтоб уже не совсем потерять лицо на сцене - гасить пожар своим телом. И падает прямо грудью на огонь: в МОЕЙ рубашке. Он, кстати, не особо пострадал. Но на рубашке - на МОЕЙ, блядь, рубашке! - образовалась круглая дыра. Не то чтоб он сильно подгорел, но вид был не очень. То есть не вышло дело. Промахнулся маленько. Но я думаю, главное - намерение.
Эх, никогда не забуду Дэйва. Однажды, перед самым первым концертом Stooges, он сказал, что закинулся кислотой и хочет расписать мою древнюю гавайскую гитару (вокруг которой тогда строился весь наш звук) фосфоресцирующими цветочными узорами. Ну, я говорю: давай, вперед, нафигачь мне всяких там: бабочек, знаете, вот это. И он нафигачил прямо по датчикам, а это же маленькие магнитные микрофоны. Таким образом, за день до концерта гитара была испорчена. Как оказалось, это изменило ход истории, так как мне пришлось играть стоя. На гавайской гитаре я играл сидя, а на этой пришлось стоя, и во время моего дебюта с меня постепенно соскользнули штаны. Все подумали, что это часть представления: я был в курчавом парике из алюминиевой проволоки, все лицо в белилах и ботинки для гольфа. Вот вам, пожалуйста, Дэйв. С самого начала он стал совершать мелкие музыкальные поступки, типа скидывать головки с усилителей и швыряться предметами. У него к этому был особый талант. Такой вот был Дэйв.
Скотт Эштон - это был малолетний преступник. На Элвиса Пресли смахивал, смазливый такой юноша, нечто среднее между Элвисом и Фабианом, крутой чувак, настоящий хулиган, боец и все такое. Рукава всегда закатаны. У него тоже были обтягивающие "левиса" и остроносые ботинки, а также элвисоидный чубчик-помпадур. Отец у них с Роном - они были братья - помер, поэтому дисциплины в доме было мало. Он тусовался на улице возле пластиночного магазина, где я работал, когда барабанил в Prime Movers. Стал приходить к нам на репетиции, сидел на лестнице с парой своих дружков. Крутой тусовочный пацан, причем малолетка. Как-то попросил меня научить его играть на барабанах. Он мне нравился. Симпатичный был парень, знаете. Я сказал: "Ну давай, научу". Научил кой-чему, и однажды вечером он сел за мои барабаны и начал стучать. Через Скотта я познакомился с остальными - Дэйвом и Роном. Они все тусовались под аптекой Маршалла, куда я потом ходил за дозой. Говорил, что я диабетик. Знаете эти аптеки в маленьких городках.
