Что было хорошо в Stooges, так это то, что мы жили практически абсолютно без денег, даже когда у нас появились контракты с рекорд-лейблами, - никаких средств к существованию, кроме того, что мы могли заработать сами, своими силами. Никто в нас не вкладывался, не поддерживал. Один чувак, Джон Адамс, вложился, правда, в усилители. Это был дорожный менеджер, который постепенно подсадил группу на наркоту. Карточный шулер с наркоманским прошлым и философским образованием - опасное сочетание. И деньги у него водились. Но на самом деле никакой официальной поддержки мы ни от кого не получали. Приходили ди-джеи, я им показывал палец. Все дураки ненавидели то, что мы делаем, но вся эта, казалось бы, полная отверженность и нищета никак на нас не отражалась.
Иногда приходилось репетировать в куртках и перчатках - ну и что? Мы были фанатики. Любое препятствие обращалось в смех. И при всем том я высчитывал - я был самый умный в группе - что мы потеряем и что выиграем с помощью ди-джея. Но в сердце все это не проникало, я играл в это, как в игру. Мы никогда не играли в разбойников. Мы просто играли музыку. Может быть, не лучшим образом, но время-то шло.
К 1970 году я отрастил себе здоровенное эго, а это весьма полезно для сцены. Многим нравилось то, что мы делаем, многие знали, кто мы и зачем. У нас был свой звук, всесокрушающий, как татаро-монгольская конница, тысячи маленьких монголов с саблями, на почти невыносимых частотах.
Ребята из группы начали мне завидовать, подкалывали меня, развешивали по дому плакатики: "СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ ИГГИ, У НЕГО ГОВНО ЗЕЛЕНОЕ". Забавно, как некоторые вещи берутся прямо из воздуха: название "Iggy and the Stooges" как-то прилипло и осталось. Промоутеры увидели в моем имени деньги, я не мог импрепятствовать. Stooges развалились в 1970 году, а альбомы переиздаются до сих пор.Последний эпизод Stooges связан с плохими продажами альбома Fun House (1969). Билл Харви, вице-президент выпускающего лейбла Electra, и Дон Галуччи, продюсер этой пластинки, вылетели первым классом прямо из Нью-Йорка в Анн Арбор, дабы послушать ее и оценить коммерческие возможности третьего альбома Stooges.
Ответ был: НЕТ! Контракт был разорван.
И все же с каким удовольствием я вспоминаю, как этим благопричесанным мудакам было физически неловко ждать пять часов в таком напряжении, что ни в кресло сесть, ни к стене прислониться, ни в туалет сходить.
Нам же, несмотря на скорую гибель, как раз удалось создать свой лучший альбом. Песни, услышанные в тот июньский день, зомбировали этих говнюков в напряженных, неловких позах, с болезненно застывшими улыбками.
Пускай мы всего лишь кучка раздолбаев, но есть в мире нечто такое:
Дорожные менеджеры (roadies)
Наши менеджеры были самые отъявленные маньяки, хладнокровные бандиты и убийцы всех времен и народов - все как один. Моя гордость и радость. Такому бэнду только таких и надо. Нам не до шуток, нам нужны солдаты, мы же рокеры, так?
Был у нас Дэйв-Догмэн, в прошлом капитан военно-морского флота, служивший во Вьетнаме. У него были автоматы, в том числе великолепный русский АК-47, и все прочее; усатый гений, похожий на Стейси Кича или Берта Рейнолдса, из Понтиака, штат Мичиган, по фамилии Данлэп. Наверняка ты смеешься, Дэйв, читая это - черкнул бы, что ли, пару строк по адресу: п/я ФБР, 250 Вест 57-я стрит, Нью$Йорк 10019. Еще был Лео Битти. Тоже хулиган из Понтиака, нарциссист-хулиган. Последнее, что я о нем слышал - что он лежит в психбольнице. Что-то у него было с мозгами - нарциссический мальчик, длинноволосый, стройный, красивый, весь изящество и балетные цыпочки. У меня все роуди были отличные. "The streets and fields that never die". Jim Morrison.
Потом был Берни. Берни во Вьетнаме командовал танком. Кучу народу перебил; когда Stooges развалились, он вернулся в армию.
Еще Зик Зеттнер, деливший со мной комнату 26G, ныне покойный. Позже он играл в Stooges на басу. Ростом под 6 футов 4 дюйма, вспыльчивый, но славный, очень хорош собой, очень.
Потом, был невероятный Дон Кул, "Don Cool from Liverpool". Дон Кул был всегда такой грязный, что грязь было не просто видно - ее можно было слышно за несколько футов: воняло будь здоров. Честный пот, смешанный с запахом униженных и оскорбленных. Дон был полуграмотный; он вырос в детройтском гетто, в квартале от завода "Крайслер". Ходил ладонями назад, типичная негритянская походка, называется pimping. Обладал нечеловеческой силой, я таких больше не встречал. Был целиком и полностью предан Stooges, особенно лично мне. Он был моим домашним животным. Спать мог где угодно, как правило, свернувшись на полу. Выполнял любые поручения с полной отдачей и никогда не повышал голоса. Фанатик! Весьма интересный тип и ценный кадр. Думаю, мы были первыми из людей, которые были к нему добры.
Однажды мне довелось заглянуть туда, откуда явился Дон, в ту жизнь, которую он вел до нас. Я захотел его проведать. Просто сам, лично для себя захотел. Мрачное зрелище, развалившиеся хижины и так далее. Я нашел дом, очень грязный и вонючий. Повидал его мать, бесформенную от дрянной пищи - вот что нищета делает с людьми; плохие зубы, и взгляд такой побитый, подавленный. Она пыталась быть со мной вежливой: "Нет, Дона нету", - но жизнь сделала ее тусклой, лишила эмоций. Обо всем она говорила одинаково, ничто не менялось у нее внутри. Но его все равно не было, и вот сажусь я в машину и отъезжаю футов на десять, и - никогда не забуду: невдалеке возвышается махина "Крайслера", а через дорогу ползет крохотный ребенок, едва научился ходить, совершенно без присмотра, - девочка. Выскакивает машина, на большой скорости, светло-голубой "олдсмобиль" или "бьюик", такая неописуемая штука. И они переехали ребенка. И умчались. Вот так.
Но главный мой любимчик - Луир, Эрик Хэддикс. Очень он мне нравился - чрезвычайно узкий в бедрах, почти вообще без бедер, размер 26-й, наверное, и невероятно широкий в плечах; невероятно стройный, довольно мускулистый, квадратная челюсть, глаза почти восточные, - парень из деревенской общины под самым Детройтом. Общество рано отвергло его за какую-то совершенную им жестокость - а ведь славный был малый. Открывая дверь, он всегда был в черных перчатках. Обычные зимние перчатки. Понимаете, о чем я? Это производило большое впечатление. Никогда не улыбался. Короче, все они были красавцы. Молодцы. Вот такая у нас была команда.
