Интуиитивизм

Под словом интуиция Н.О. Лосский разумеет непосредственное восприятие познающим субъектом не только своих чувств, но даже и предметов внешнего мира в подлиннике, то есть не посредством субъективных образов, символов или конструкций нашего рассудка, а так, как они действительно существуют во внешнем мире. Для уяснения данной точки зрения возьмем простой пример: Я иду по берегу реки, обратив внимание на что-то летящее в воздухе, отличаю этот предмет от окружающей среды и узнаю, что это летит ласточка. Согласно наиболее распространенной теории знания, в мое сознание вступает не сама живая ласточка, а только субъективный, психический образ ее, похожая на нее копия. При восприятии ласточка остается вне сознания, то есть трансцендентной ему, а внутри сознания (имманентна ему) только копия ее или даже символ, как полагал марксист Г.В. Плеханов. Согласно же интуитивизму, когда я направляю свое внимание на ласточку и совершаю акты различения ее от среды, в моем сознании находится сама живая ласточка в подлиннике: она становится имманентной моему сознанию, но остается трансцендентной мне, индивидуальному субъективному сознанию. Это значит, что сознавание предмета внешнего мира есть акт, выводящий за пределы моей индивидуальности. Я и наблюдаемая мною летящая ласточка образуют единое целое, в котором только деятельность моего внимания, различения и т. п. суть мои субъективные акты, а то, на что они направлены, могут быть любые предметы внешнего мира - чужое материальное бытие, чужое психическое бытие и проч.

В отличие от рассмотренных выше теорий знания, согласно интуитивизму, чувственные качества, то есть цвета, звуки музыки, тепло, холод, ароматы, вкус, есть не субъективные ощущения наблюдателя, а свойства самого материального процесса. Наблюдатель только направляет на них акты своего внимания и различения, и они становятся для него осознанными, поэтому основным условием познания является гносеологическая координация между предметом и субъектом знания.

Согласно теории интуитивизма, отношение субъекта сознания к предметам носит не причинный характер, то есть предмет не является причиной возникновения в сознании образа, точнее, образ не является следствием воздействия предмета на наши органы чувств. Воздействие предметов внешнего мира на нашу нервную систему играет роль лишь повода, сигнала, побуждающего мое "Я" обратить внимание на задевший мое тело предмет. Отношение субъекта сознания к предмету носит, следовательно, духовный характер "имения в сознании". Эта теория, будучи продуманной до конца, обязывает к смелым выводам, и Лосский их делает. Он учит о "до-сознательной сочетанности" субъекта и предмета. Эта до-сознателъная координация коренится в самой структуре бытия, в имманентности всего всему в мире:

"Координация субъекта и внешних предметов объясняется следующим строением мира. Даже и электрон, как и все остальные деятели, производит, например, свои акты отталкивания и притяжения сообразно идеям времени, пространства, сообразно математическим идеям. Эти идеи во всех деятелях не сходны только, а буквально тождественны. Следовательно, все субстанциальные деятели всего мира, как носители идей, сращены этою стороною своего бытия в одно целое. В этом смысле они единосущны друг другу. Понятие единосущия выработано в христианском богословии в учении о Св. Троице. Но, конечно, единосущие трех Лиц Св. Троицы конкретное, всестороннее, а единосущие субстанциальных деятелей друг с другом только частичное, отвлеченное. Однако и это частичное единосущие создает такую интимную связь всех деятелей друг с другом, что переживание каждого из них существует не только для него, но и для всех остальных деятелей. Эта связь и есть координация". [23, С. 150-151]. Таким образом, гносеологическая координация оказывается частным, гносеологическим аспектом этой метафизической имманентности друг другу всех индивидуальных субстанций.

Со слов Лосского мы узнаем, как осенила его эта основная идея его философии: "Однажды (приблизительно в 1898 г.) в туманный день, когда все предметы сливаются друг с другом в петербургской осенней мгле, я ехал (...) по Гороховой улице на извозчике и был погружен в свои обычные размышления: "Я знаю только то, что имманентно моему сознанию, но моему сознанию имманентны только мои душевные состояния, следовательно, я знаю только свою душевную жизнь". Я посмотрел перед собою на мглистую улицу, подумал, что нет резких граней между вещами, и вдруг у меня блеснула мысль: "Все имманентно всему". Я сразу почувствовал, что загадка решена, что разработка этой идеи даст ответ на все вопросы, волнующие меня" [22, С. 242].

Гносеологическая координация моего "Я" с миром есть такая моя связь с другими существами, благодаря которой, уже до моего сознания о них, жизнь их существует не только для них, но и для меня. Чтобы отдать себе отчет в этом, необходимо выработать понятия для-себя-бытия и для-другого-бытия. Моя жизнь, например, мои чувства, мои стремления суть не просто бытие, а для-меня-бытие, так как они есть мои проявления, и ни к одному из них я не равнодушен; всякое свое новое проявление я творю в связи со своей предыдущей жизнью. Даже до осознания мои чувства и стремления, хотя и существуют подсознательно, тем не менее, существуют для меня и имеют значения для моего поведения. Чтобы убедиться в сказанном, разберем следующий пример. Слушая талантливую речь лица, с которым я соперничаю, я могу почувствовать зависть и под влиянием ее, зорко подмечая некоторые недостатки соперника, шепнуть о них своему соседу. Подметив в себе это предосудительное чувство, я могу произвести мысленный эксперимент, именно разграничить мысленно акты сознания, внимания и т. п., с одной стороны, и чувство зависти - с другой стороны; ретроспективно опознавая при этом свое только что протекшее поведение, я с очевидностью усмотрю, что постыдное чувство зависти существовало и влияло на мое поведение раньше, чем я его заметил, то есть подсознательно.

Кроме рассмотренного сознательного и подсознательного для-себя-бытия моей собственной жизни, существует еще, благодаря координации, бытие одних существ и их жизни для других существ; мы назвали это соединение существ понятием "для-друтого-бытие". Когда я воспринимаю березу, она есть чужое бытие. Однако она существует не только для себя, но и для меня, не как моя жизнь, а как предмет наблюдения, и притом предмет, имеющий положительное или отрицательное значение для моей жизни, например, если я любуюсь цветом ее листьев, раскидистостью ветвей и т. п. Это для-других-бытие всех существ, являющееся следствием координации их, существует, как и для-себя-бытие, всегда, а не только в момент сознания, оно существует для меня подсознательно, и если окажется соответствующим моим интересам, я обращу на него внимание, осознаю его и таким образом сделаю его еще более для-меня-сущим. Например, увлеченный беседой с другом, я сначала не замечаю доносящихся до меня звуков любимой мною патетической сонаты Бетховена, а потом, наконец, начинаю замедлять беседу, чтобы слушать музыку; звуки уже до этого слушания подсознательно существовали для меня и потому могли служить для меня поводом направлять на них внимание. Вследствие координации моего "я" со всем миром, весь мир в каждый момент наличествует в моем подсознании. Весь мир есть такое органически целое единство, что все имманентно всему, но эта имманентность существует в двух глубоко различных формах: имманентность в виде дтя-себя-бытия и в виде для-других-бытия.

Но если все обстоит так, как объясняет интуитивизм, если все предметы постигаются интуитивно, то как возможны ошибки, иллюзии, заблуждения. На этот вопрос Н.О. Лосский дает убедительный ответ: наше сознание всегда направлено на бытие, и абсолютные ошибки невозможны, как непостижима полнота истины. Но наше сознание может производить субъективный синтез из объективных данных, иллюзии, например, - обычно смеси действительного восприятия с воспоминанием, фантазией и т. п. В ошибках обычно содержится какая-то доля истины, преувеличенная и искаженная [15, с. 293-328; 22, с. 45-51, 136-240; 23, с. 145-160; 31, с. 17-24; 33, с. 37-175].