Родовой символ

Другой важной функцией образа вождя является родовой символ — символ отца, защитника, покрови­теля. Культ лидера может принимать разные формы и отвечать различным человеческим потребностям. Одна­ко самым значимым его компонентом является культ отца, будь то святой отец Церкви, отец нации, основа­тель партии и т.п. Вспомним, что в России царя называ­ли Царь-батюшка. А разве не называли Сталина великим отцом советского народа? Сравнение Германии и Совет­ского Союза показывает, что ипостась отца, хотя и име­ла место, но не была так существенна в немецком куль­те лидера, как в советском. Тем более отчетливо видна эта особенность в советских представлениях о вожде.

Государства со слаборазвитыми гражданскими ин­ститутами часто пытаются организовать свое устрой­ство по типу архаическому — сохранить подобие родовой организации с лидером в качестве отца. В традиционных обществах восприятие лидера как отца-покровителя наи­более ярко реализуется в институте монархии. Но и в революционном обществе концепция отца-основателя имеет особое значение.

Новый режим, прервавший преемственность с про­шлым, все же нуждается в легитимации. Необходимость в отце-основателе, который играет фундаментальную

роль в структурировании общества, в России реализо­валась в мифе Ленина. Даже когда монархия повержена, как это было в России и в Германии, потребность, устремленность масс к отеческой заботе остается силь­ной. Возможно, некоторые особенности русского наци­онального характера, русской политической культуры находили отражение в отношении к власти. Автократи­ческий стиль властвования каждый ребенок усваивал еще в семье, которая в России и в начале XX века оста­валась патриархальной.

Другая особенность российской политической куль­туры — слабость базовых представлений об институтах власти. Крестьяне были более верны Богу, чем церк­ви, царю верили больше, чем правительству, Ленину и Сталину — больше, чем партии.

Показателен эпизод из кинофильма «Чапаев». Когда легендарного комдива спрашивают, за кого он — за боль­шевиков или за коммунистов, за какой Интернационал — второй или третий, он, не зная, как ответить, отвечает: «Я за Ленина».

Крестьяне, не понимая сложного механизма функ­ционирования государства, склонны были восприни­мать его как большую семью, которая выполняет за­щитные функции. В ленинском, а позже в сталинском культе расцвел преувеличенный культ отца, обычный для примитивных обществ. Он достиг такого размаха потому, что в России в 20—30-е годы именно кресть­янство, как наиболее массовая социальная группа, оказывало решающее влияние на формирование по­добных представлений.

Ощущение сплоченной семьи, поддерживаемое «свер­ху» поощрением слепой преданности лидеру, соответ­ствовало стремлению «маленького человека» найти привычную защиту, которую он имел в семье, теперь уже социуме. Изучение документов свидетельствуют, что Ленин в коллективных представлениях играл роль родового символа, отвечал естественному человеческому стремлению иметь покровителя, который знает, как решить трудные вопросы, и берет на себя бремя ответственности. Он обещал избавить от войны, дать землю, обещал скорое светлое будущее — коммунизм. Эта ипостась отца-защитника в образе Ленина присутство­вала во все периоды его культа. В 1924 году одна работ­ница писала в ЦК: «Я уверовала в Ильича... Сейчас я поняла, почему мы так горюем о товарище Ленине: потому что он нам защитник и покровитель всех угне­тенных». Молодые родители, в 20-е годы нарекая мла­денцев именем Владимир, как бы называли его свято­го покровителя, а иные давали такие имена, как Эди (которое расшифровывалось так: «это дитя Ильича») или Вилор (Владимир Ильич Ленин, Октябрьская ре­волюция), Вилен (В.И. Ленин).

Восприятие образа Ленина, а позже Сталина как главы большой семьи находило выражение в языке. Семиотический анализ советской лексики позволяет угадать неявные архетипы коллективного бессознатель­ного. В траурные дни 1924 года очень распространен­ным было выражение: «Осиротели». Для фольклора было характерно обращение к Ленину, как к «батюшке». На­пример, частушка 60-х годов:

Ленин, батюшка, проснись

И с Хрущевым разберись.

Водка стала двадцать семь,

Мяса, масла нет совсем.

В этой частушке, заметим, Ленин снова исполняет роль высшего судии.

В многочисленных изображениях, где Ленин рисо­вали с детьми, образ «батюшки» или «дедушки» был обращен к самым простым, основным человеческим чувствам. Многие помнят, что октябрята назывались «внучатами Ильича». Еще в 1920-е годы детская аудито­рия привлекалась, приближалась к вождю в известных сюжетах участия Ленина в празднике елки в Сокольни­ках, устройстве новогоднего праздника для деревен­ских детишек в Горках.

Образ Сталина, в котором первоначально преобла­дали функции политического лидера, с развитием куль­та также приобретает «теплые», «человеческие» черты «отца». Этот сдвиг в сторону отеческой фигуры можно заметить по школьным учебникам середины 30-х го­дов, когда художники стали его изображать в обществе детей. В письмах Сталину простые люди обращались к нему: «Дорогой Иосиф Виссарионович, обращаюсь к Вам, как к самому близкому другу и отцу...» Люди старшего поколения помнят плакаты, во множестве висевшие во всех школах и пионерских лагерях: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!».

В годы развенчания культа личности на эту тему был такой анекдот.

Да демонстрацию вышла колонна старцев с плакатом «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое дет­ство!». Им кричат:

— Дедушки, тогда еще и Сталина-то не было!

— Вот за это и спасибо!

Но и соратники видели в нем отеческую фигуру. В 1936 году в частной переписке с Орджоникидзе Ка­ганович неоднократно называл Сталина не только «Хо­зяин», но и «наш родитель».

Отеческий образ Ленина воспринимался камерно, интимно, входил в домашнее «измерение». Заслужива­ют размышления факты появления в 20-х годах изоб­ражений Ленина на предметах повседневного обихо­да, личного пользования. В Музее политической истории в Санкт-Петербурге хранятся платиновое кольцо, зо­лотой медальон, головной платок с изображениями Ленина, относящиеся к 20-м годам. В 1924 году прода­вались папиросы «Ильич» с изображением силуэта на коробке, выпускались чернильницы в виде Мавзолея, детский конструктор «Мавзолей». Чашки, тарелки с портретами вождя были очень распространены в 20-е годы. Позже изображения Ленина стали чаще поме­щать на декоративной посуде, вазах, предназначенных для украшения в основном общественных помещений.

Итак, в массовом сознании образ вождя предстает в Различных ипостасях, которые отвечают коренным потребностям человека, обусловленным его природой. Образ лидера воплощает доминирующие в обществе Ценности: Гитлер — национальные, Ленин — классо­вые, Сталин — отеческие. Образ лидера отвечает неким архетипам коллективного бессознательного, отражает очень глубокие, основные человеческие эмоции и инстинкты — такие как стремление к защищенности, к интеграции, потребность в идентификации и любви.