Линия Генерального– Ну, друзья, давайте по порядку. – Разрешите, Борис Михалыч? – раскрыв папку для докладов, выжидательно посмотрел на Кадышева его советник Патрикеев. – Давайте, Егор Федорович. За вами круг вопросов закреплен широкий. Как я понимаю, судя по докладным запискам, вы даже не столько конкретное уголовное дело на контроль Генерального выводите, сколько саму проблему. Егор не успел ответить, как внимание Генерального отвлек сигнал его личного сотового, стоявшего на огромном письменном столе в специальной подставке. – Извините. Тут у меня кое-какие проблемы есть. Тоже, понимаешь, под личным контролем Генерального… Он взял трубку: – Слушаю тебя. Егор и Тимур переглянулись. Звонила жена Кадышева. Не дай бог, случилось что… – Так, хорошо. Чего мне-то в рабочее время звонить? Я так понимаю, все идет по плану, а мы договорились, что будешь звонить только в случае нештатных ситуаций. Ну, ладно, слушаю. Конечно, мне это очень интересно. Так… Понял. «Хозяин» съел тарелку манной каши. Гуляли. Понял. Что от Генерального прокурора в подобной ситуации требуется? Машину? Ты же знаешь, я не использую машину с сиреной для семейных поездок. Heт… Не одно и тоже. Что делать? Сама знаешь. Звони в гараж Михаилу Андреевичу, с ним договоренность. Он приедет за тобой, и поедете в больницу. Конечно, люблю. Конечно, внук дороже всего… Он отключил телефон: – Извините, женщина – она везде женщина, и в Вологде, и в Москве. – Это конечно, – согласился Тимур Маев, жена которого, Татьяна, тоже привыкла к постоянной заботе мужа. – Вообще-то, секретаря я предупредил, чтобы ни с кем не соединяла… – Даже с президентом? – усмехнулся Егор. – Даже с президентом. Только вот по этому мобильнику может позвонить кто-нибудь из заместителей, и то – лишь по моему запросу. Накаркал, как говорится, удачу. Вновь заверещал мобильник. – Слушаю тебя, Григорий Александрович, – терпеливо выдохнул в трубку Кадышев. – Ну и что? Написал еще одну книгу? Молодец. По истории прокуратуры? Дважды молодец. И роман выпустил? Трижды молодец. Консультировал три фильма, пьесу и телесериал? Хорошо, но я об этом знаю. От кого? Так мало ли у тебя доброжелателей в прокуратуре… Через несколько минут такого «содержательного» разговора он опять отключился: – Без комментариев, ладно? – взглянул на Егора и Тимура Генеральный. – Вернемся к менее увлекательным сюжетам, – с иронией продолжил Патрикеев. – В ближайшие дни возможен арест бывшего начальника военной разведки Израиля в отставке Боруха Ройзмана. – С тобой не соскучишься. Решил заинтриговать? Тут-то Генпрокуратура с какого боку? – С правого. Если учитывать политические симпатии генерал-майора. – Обвинение предъявлено? – привычно спросил Генеральный, словно речь шла о мелком бизнесмене с мытищинского рынка. – Предъявлено. Его обвинят в разглашении государственной тайны. – Откуда знаешь? – Так я до сих пор вице-президент Ассоциации ветеранов «СПЕЦНАЗ ГРУ ГШ Р.О.С.А.». А члены нашей Ассоциации есть и в Израиле. – Понял. Давай очень коротко о фабуле дела в целом, и поподробнее с того места, когда речь пойдет о крупных рубинах. – Расследование проводит Служба безопасности Израиля. В отношении столь высокого ранга чиновника в этой стране расследование проводится впервые. Шефа военной разведки подозревают в сдаче двух агентов разведки Израиля «Моссад» – египетского ювелира Ашрафа Муруни и французского ювелира барона де Понсе… – Но ведь Понсе… – изумленно прервал Егора Кадышев. – Да, именно он, – не дав Генеральному договорить, продолжил Патрикеев, – барон де Понсе, он же бывший наш соотечественник Борис, потом в Израиле – Борух, а в Париже – снова Борис (кстати, не еврей по национальности, как мы знаем). Он же – криминальный авторитет по кличке Барончик, который много лет разрывается между двумя страстями: созданием коллекции произведений изобразительного искусства, представляющих в разных жанрах обнаженную женскую натуру… – …И страстью к крупным драгоценным камням. Но, насколько я помню, он раньше собирал крупные алмазы и бриллианты[7]… – Все мы растем, так сказать… Опережаю и второй ваш вопрос: как могут генерал-майору израильской разведки инкриминировать связь с человеком, который… – Я понял тебя, Егор Федорович. Снимаю все вопросы. Продолжай. Тимур Маев с легким недоумением переводил глаза с лица Егора на лицо Кадышева и обратно. Зарубку в мозгах сделал, но что в ситуацию не врубился, демонстрировать не стал. И с восточным смирением продолжал слушать доклад Патрикеева. – Итак, шеф военной разведки «Моссад», бывший крутой спецназовец, а не аналитик какой-нибудь… – Мы знаем случаи, когда одно другому не мешало! – рассмеялся Кадышев, намекая на биографию самого Егора. – Тем не менее это скорее случайность. Итак, этот простой и бравый парень вдруг оказывается в центре крупного политического скандала. – Погоди, ты так и не объяснил две вещи: при чем тут политика и при чем тут российская Генпрокуратура. – Все началось в 1969 году… – невозмутимо продолжал Егор. – Ну, это ты уже вплотную приблизился к нашей сегодняшней проблеме, – не удержался от иронии Генеральный. – Итак, – не дрогнув, продолжал Егор, – в 1969 году в израильское посольство в Лондоне пришел с предложением о сотрудничестве некий египетский ювелир. Отнеслись к нему настороженно. Однако в итоге ювелира завербовали. – В чем был взаимный интерес? – Ювелир из Египта хотел с помощью «Моссада» сгладить сложную ситуацию, возникшую из-за обострения его отношений с весьма влиятельными в мире израильскими ювелирами. А «Моссад» заинтересовал тот простой факт, что каирский респектабельный бизнесмен был зятем к тому времени покойного, но очень популярного в Египте первого президента страны, Гамаля Абдель Насера. – А при чем тут Барончик? – С предложением о сотрудничестве обратился уже в парижское посольство Израиля некий французский ювелир – барон де Понсе. – Моссадовцы не знали о его двойной жизни? – Знали, конечно. Их не смутило даже то, что Барончик не был этническим евреем, как и то, что он был известен как один из королей «русской мафии» за рубежом. Он предложил им интересные источники информации в среде крупных российских бизнесменов, можно даже сказать – олигархов, и таких же крупных коррумпированных чиновников. Взамен просил помочь через влиятельную еврейскую диаспору во Франции… Ну, словом, речь шла также о разруливании напряженных ситуаций, которые нередки в ювелирном бизнесе. – Итак, две сделки состоялись. Что дальше? – Каирский ювелир предупредил «Моссад», что Египет начнет войну против Израиля. Барончик помог через своих агентов влияния двум израильским бизнесменам. После израильско-арабской войны прошло уже двадцать лет, эпоха другая, но тайные операции шли по тем же сценариям. – А какие в таком случае претензии к разведчику? – Год назад произошло два вроде бы мало связанных между собой события. Каирский ювелир выбросился из окна своей квартиры в Лондоне. Он жил на шестом этаже, так что ничего к данному сюжету добавить не смог. А вот Барончик… – Что же Барончик? – нетерпеливо спросил Кадышев. – Барончик пропал четыре года назад. Но недавно в Париже обнаружилась его троюродная племянница, которая требует свою долю в наследстве. Если суд признает исчезновение барона де Понсе безвозвратным… – Пока не понял связь событий, – проворчал Кадышев. – Моссадовца подозревают в том, что он сдал двух ювелиров, египетского и французского, их конкурентам, и те поспешили ликвидировать своих проштрафившихся коллег. – Опять двадцать пять! Зачем ему нужно было сдавать таких важных агентов? Зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца? – Даже не золотые, а рубиновые. Одна из версий – это был заказ русского олигарха, на которого работали и египтянин, и француз. – И где сейчас моссадовец? – Под арестом. В интервью заявил, что рад, что его делом занимается прокуратура – дескать, его невиновность наверняка будет доказана. – Вот люди! А наши? Только бы ими прокуратура не занялась… Так, Руслан Ахмедович, что дала мозговая атака криминалистов? Нашли что-нибудь? – Так точно, Борис Михалыч! Нашли. Я привез итоговый документ круглого стола с изложением всех версий. – Вот и хорошо. Искать тех, кто эти преступления совершил, будут уже другие люди – ваши бывшие коллеги из Главного следственного комитета. Свободны.
|
