МОРФЕМА 5 страница
Следует подчеркнуть, что противоречия, нечеткость и неуниверсальность имеющихся определений слова вызваны самим характером центральной единицы языка, а также тем, что в разных языках критерии определения слова неодинаковы; иначе говоря, сложность определения слова объясняется сложностью самого определяемого объекта. Понятие слова, по всей вероятности следует уяснять применительно к конкретному языку или к группе родственных языков (Щерба). При этом представляется целесообразным учитывать двустороннюю природу слова (его форму и содержание) и принимать во внимание различие между языком и речью. <...> Поскольку язык есть явление абстрактное, сущность и свойства которого можно исследовать только анализируя акты речи, то и слово, будучи центральной единицей языка, есть тоже единица абстрактная, особенности которой можно изучать, исходя из анализа единиц речи, где употребляются слова. В речи, являющейся конкретной реализацией языковой системы, слова выступают в виде своих вариантов, которые назовем словоупотреблениями и словоформами. При ориентировке на письменный текст словоупотребление определяется формально как любая цепочка букв (или одна буква), находящаяся между двумя пробелами (пробелом и знаком препинания, знаками препинания) строки текста. В устной речи словоупотребление определяется как минимальная звуковая последовательность, которая может быть ограничена паузами и внутрь которой нельзя вставить другую звуковую последовательность (Кузнецов). Значит, в речи (тексте) наблюдается столько словоупотреблений, сколько фиксируется в ней последовательностей звуков (букв) между возможными паузами речи (или наблюдаемыми пробелами текста). Например, в отрывке текста из поэмы А.Т. Твардовского «Василий Теркин» Сила силе доказала: Сила силе не ровня. Есть металл прочней металла, Есть огонь страшней огня! содержится 15 словоупотреблений. Словоупотребления, состоящие из одинаковой последовательности звуков (букв), объединяются в словоформы. В речи (тексте) столько словоформ, сколько обнаруживается в ней повторяющихся одинаковых последовательностей звуков (букв). Если текст конечной длины, то многие последовательности звуков могут не повторяться. В таком случае эти неповторяющиеся словоупотребления являются единичными представителями словоформ в данном отрезке речи, т.е. они совпадают со словоформами. В приведенном отрывке из поэмы Словоформы объединяются в слова на основании как внешних (формальных), так и внутренних (содержательных) признаков. Общими внешними признаками словоформ, представляющих одно слово, являются, с одной стороны, наличие в них совпадающих компонентов (звуков, букв), расположенных в одинаковой последовательности, с другой стороны, наличие в них некоторых интегральных грамматических характеристик. Этими характеристиками служит одна и та же основа словоформ, принадлежность словоформ к одной и той же части речи. Одним словом считаются также супплетивные формы, хотя они состоят из разных последовательностей компонентов и разных основ (ср.: я – меня, человек – люди и т.д.). Внутренний (содержательный) признак предполагает наличие у словоформ, относящихся к одному слову, идентичного вещественного содержания, основанного на их связи с одной и той же реалией или классом одинаковых реалий, которые обозначены словоформами. В данном отрывке из поэмы «Василий Теркин» насчитывается 9 слов: в слова объединяются словоформы сила – силе, металл – металла, огонь – огня. Наличие у словоформ, относящихся к одному слову, общего вещественного содержания является наиболее важным показателем, с помощью которого словоформы синтезируются в слова.<...> Б.А. Плотников. Лексикология. – В кн.: «Общее языкознание»
<...> Общеизвестно, что слово является не только названием предмета или предметов, но и выражением значения, а иногда и целой системы значений. В одном и том же значении обобщается и объединяется общественное понимание разных предметов или явлений, действий, качеств [ср., например: пища, питание; продукт – продукты (в разных значениях); драгоценность – драгоценности; образец, образ; вести, идти, лететь, отплатить и т.п.]. С другой стороны, разные слова, отличающиеся одно от другого своими значениями или их оттенками, могут быть применены по отношению к одному и тому же предмету как его название (например: пища, питание, еда, стол). Обозначая явление, предмет, слово вместе с тем передает его связи и отношения в динамическом целом, в исторической действительности. Оно отражает понимание «кусочка действительности» и его отношений к другим элементам той же действительности, как они осознавались или осознаются обществом, народом в известную эпоху и при этом с широкой возможностью позднейших переосмыслений первоначальных значений и оттенков. Так, глагол насолить, кроме прямого конкретного значения «заготовить солением, положить много соли во что-нибудь», еще имеет в современном языке переносное значение «повредить, причинить неприятность». Вероятнее всего, это переносное значение глагола насолить возникло на основе некогда существовавших представлений о колдовстве. По суеверным представлениям прошлого, болезнь и порчу могло вызывать разбрасывание с наговором различных предметов. Лица, переходящие через заколдованные предметы или прикасавшиеся к ним, подвергались «порче»; с целью нанести вред и употреблялась часто «наговорная» соль. Между рядами предметов, действий, качеств, обозначаемых словами, существуют разнообразные взаимодействия и соотношения. Предмет, названный словом, может оказаться звеном разных функциональных рядов, разных сторон действительности, включенных в общую широкую картину жизни. Слово помогает осмыслить и обобщить эти отношения. Все это находит отражение в развитии значений слова в языке того или иного исторического периода. Так, слово концовка связано с профессиональной терминологией работников печати. В типографском деле оно и теперь обозначает рисунок, графическое украшение в конце рукописи, книги или в конце главы, раздела. <...> В начале XX в. это слово расширило свои значения: оно было перенесено в область литературной и музыкальной терминологии (концовка стихотворения, концовка романса). Словом концовка стала называться заключительная часть какого-нибудь произведения. <...> Таким образом, формирование и создание нового понятия или нового понимания предмета осуществляется на базе имеющегося языкового материала. Это понимание, воплощаясь в значение слова, становится элементом смысловой структуры данного языка в целом. Всякий раз, когда новое значение включается в лексическую систему языка, оно вступает в связь и во взаимоотношение с другими элементами сложной и разветвленной структуры языка. Только на фоне лексико-семантической системы языка, только в связи с ней определяются границы слова, как сложной и вместе с тем целостной языковой единицы, объединяющей в себе ряд форм, значений и употреблений. <...> Значение слова определяется не только соответствием его тому понятию, которое выражается с помощью этого слова (например: движение, развитие, язык, общество, закон и т.д.); оно зависит от свойств той части речи, той грамматической категории, к которой принадлежит слово, от общественно осознанных и отстоявшихся контекстов его употребления, от конкретных лексических связей его с другими словами, обусловленных присущими данному языку законами сочетания словесных значений, от семантического соотношения этого слова с синонимами и вообще с близкими по значениям и оттенкам словами, от экспрессивной и стилистической окраски слова. В языковой системе смысловая сущность слова не исчерпывается свойственными ему значениями. Слово по большей части заключает в себе указания на смежные ряды слов и значений. Оно насыщено отражениями других звеньев языковой системы, выражая отношение к другим словам, соотносительным или связанным с его значениями. <...> <…> В смысловой структуре слова, как и в других сторонах языка, есть элементы нового, элементы живые, развивающиеся, и элементы старого, элементы отмирающие, отходящие в прошлое. Например, слово ярый у нас вытесняется синонимом яростный, образованным от ярость (само же слово ярость возникло как производное отвлеченное существительное к ярый). В современном русском языке ярый – за пределами народно-поэтических формул (свеча воску ярого) – обычно употребляется в ограниченном кругу фразеологических сочетаний: ярый поклонник чего-либо, ярый сторонник, ярый любитель чего-нибудь в значении: «страстный, усердно преданный чему-нибудь, неистовый». Таким образом, ярый выражает лишь общую экспрессивную характеристику степени увлеченности кого-нибудь чем-нибудь. Прежние основные значения этого слова, хотя и не в полном объеме, как бы перешли к слову яростный – «неукротимый, неистовый, ничем не сдерживаемый» (яростные атаки), «полный ярости» (яростный гнев). Однако любопытно, что в других параллельных образованиях такого же типа складываются совсем иные отношения между соотносительными словами, например: дерзкий и дерзостный, сладкий и сладостный, жалкий и жалостный, злой и злостный, тяжкий и тягостный, рад и радостен и т.п. Наблюдения над способами объединения разных значений в слове, а также над закономерностями словоупотребления приводят к выводу, что не все значения слов однородны или однотипны, что есть качественные различия в структуре разных видов лексических значений. Общеизвестно, что слово относится к действительности, отражает ее и выражает свои значения не изолированно, не в отрыве от лексико-семантической системы данного конкретного языка, а в неразрывной связи с ней, как ее составной элемент. В системе значений, выражаемой словарным составом языка, легче всего выделяются значения прямые, номинативные, как бы непосредственно направленные на «предметы», явления, действия и качества действительности (включая сюда и внутреннюю жизнь человека) и отражающие их общественное понимание. Номинативное значение слова – опора и общественно осознанный фундамент всех других его значений и применений. Основные номинативные значения слов, особенно тех, которые принадлежат к основному словарному фонду, очень устойчивы. Эти значения можно назвать свободными, хотя их свобода обусловлена социально-исторически и предметно-логически. Функционирование этих значений слов обычно не ограничено и не связано узкими рамками тесных фразеологических сочетаний. В основном, круг употребления номинативного значения слова, круг его связей соответствует связям и отношениям самих предметов, процессов и явлений действительного мира, например: пить воду, квас, вино, чай, сидр, виноградный сок и т.п.; каменный дом, подвал, фундамент, пол, сарай и т.п.; щурить, прищуривать глаза; силлабический стих, стихосложение. У слова может быть несколько свободных значений, в которых непосредственно отражаются разные предметы и явления действительности (ср. шапка – «головной убор» и «заголовок крупным шрифтом, общий для нескольких статей»). Однако по отношению к основному номинативному значению все другие значения этого рода в слове являются производными. Эту производность вторичных номинативных значений нельзя смешивать с метафоричностью и с образностью. В той мере, в какой эти значения не отрываются от основного, они понимаются соотносительно с ним и могут быть названы номинативно-производными значениями. Часто они бывают ýже, теснее, специализированнее, чем основное номинативное значение слова. Таково, например, у слова капля – капли номинативно-производное значение «жидкое лекарство, принимаемое по числу капель». Оно свойственно формам множественного числа – капли. <...> <...> В системе языка номинативно-производное значение слова (так же, как и терминологическое, научное) не может быть оторвано от основного свободного. <...> Два или больше свободных номинативных значения могут совмещаться в одном слове в том случае, если одно или два из них являются производными от основного (по крайней мере, понимаются как такие в данный период развития языка). Если же такой связи между значениями нет, то мы имеем дело уже с двумя омонимами. <...> Кроме возможности совмещения в одном слове разных номинативных значений, необходимо обратить внимание еще на то обстоятельство, что свободные номинативные значения, за исключением значений терминологических, научно препарированных, могут быть опорными или исходными пунктами синонимических рядов. У многих слов, принадлежащих как к основному словарному фонду, так и к прочей части словарного состава языка, есть стилистические синонимы в разных пластах или слоях лексики. Значительная часть этих синонимов лишена прямого, свободного номинативного значения. Подобные синонимы выражают свое основное значение не непосредственно, а через то семантически-основное или опорное слово, которое является базой соответствующего синонимического ряда и номинативное значение которого непосредственно направлено на действительность. Например, глагол облечь является книжно-торжественным синонимом слова одеть и употребляется прежде всего для выражения значения одеть в соответствующем стилистическом контексте. Его основное значение не свободно-номинативное и не производно-номинативное, а экспрессивно-синонимическое, опосредованное его отношением к глаголу одеть. Ср. у И.А. Гончарова в «Письмах столичного друга к провинциальному жениху»: «Да неужели ты никогда не испытывал роскоши прикосновения к телу батиста, голландского или ирландского полотна? Неужели, несчастный, ты не облекался в такое белье... извини, не могу сказать одевался: так хорошо ощущение от такого белья на теле; ведь ты говоришь же облекаться в греческую мантию; позволь же и мне прибегнуть в этом случае к высокому слогу: ты поклонник древнего, а я нового: suum cuique». Само собой разумеется, что на основе экспрессивно-синонимического значения могут развиваться другие, но только фразеологически связанные значения и употребления слова (ср. облечь властью, доверием, полномочиями и совсем изолированно: облечь тайной). В истории лексики мы можем наблюдать самый процесс создания такого рода синонимических рядов. Так, глагол приникать – приникнуть, широко употребительный уже в древнерусской письменности, до начала XIX в. имел значение «наклонясь, смотреть, глядеть вниз», или просто «наклоняться, нагибаться». Но уже в начале XIX в. в языке русской художественной литературы глагол приникнуть – приникать, в силу своей экспрессивности, приобретает общее эмоциональное значение «припасть, плотно прижаться, прильнуть». Например, у Жуковского в стихотворении «Лесной царь»: «К отцу, весь вздрогнув, малютка приник...»; у Пушкина в «Пророке»: «И он к устам моим приник...» Так глагол приникнуть входит в синонимический ряд – прижаться, прильнуть, припасть как эмоционально-книжное слово. <...> <...> Многие слова или отдельные значения многих слов, преимущественно переносного или синонимического характера, ограничены в своих связях. Эти значения могут проявляться лишь в сочетании со строго определенными словами, т.е. в узкой сфере семантических отношений. Вокруг многозначного слова группируются несколько фразеологических серий. Большая часть значений слов фразеологически связана. Иметь разные значения для слова чаще всего значит входить в разные виды семантически ограниченных фразеологических связей. Значения и оттенки значения слова большей частью обусловлены его фразовым окружением. Фразеологически связанное значение лишено глубокого и устойчивого понятийного центра. Общее предметно-логическое ядро не выступает в нем так рельефно, как в свободном значении. Оно не вытекает ни из функций составляющих слово значимых частей (если это слово производное), ни из отношений этого слова к реальной действительности. Значение этого рода – «рассеянное»: оно склонно дробиться на ряд оттенков, связанных с отдельными фразеологическими сочетаниями. Например, глагол отрасти, хотя и определяется в толковых словарях общей формулой «достигнуть в росте каких-нибудь размеров», обычно применяется лишь по отношению к волосам, усам, бороде, ногтям. В других случаях говорится вырасти (ср. значения слова отросток: «побег, отходящий от стебля или корня» и «ответвление»). Однородные ограничения словесных связей действительны и в отношении глаголов отрастить (волосы, усы, бороду, ногти) и отпустить (себе). <...> Различение свободных и фразеологически связанных значений слова помогает точнее и яснее представлять как семантические границы, так и смысловой состав слова, систему всех его значений. <...> <...> Количество фраз, группирующихся вокруг того или иного связанного значения слова и образующих своеобразную замкнутую фразеологическую серию, может быть очень различно – в зависимости от семантических потенций, от вещественно-смысловой рельефности этого значения, от характера его выделяемости. Кроме того, степень тесноты, замкнутости и слитности фраз, характер образности, а вследствие этого и степень несамостоятельности словесных компонентов фраз также могут быть очень разными. Например, глагол замять – заминать со значением «приостановить, пресечь дальнейшее развитие чего-нибудь (неприятного), умышленно не дать ходу» в разговорно-литературной речи встречается в очень узком контексте; он сочетается с немногими объектами: замять дело, разговор, какую-нибудь выходку, неприятное впечатление. У Гоголя в «Мертвых душах» сказано: «Замять неуместный порыв восторгания». У Достоевского в «Подростке» встречается индивидуальное фразеологическое сочетание замять слух. <...> Еще более тесны фразеологические связи глагола затаить (затаить обиду в душе, глубоко затаить месть, затаить злобу). Крайнюю ступень в ряду фразеологических сочетаний занимают обороты, включающие слова с единичным употреблением. Например, книжное слово преклонный встречается только в выражениях «преклонный возраст», «преклонные лета» или «года». Понятно, что в индивидуальном стиле оно может сочетаться и с каким-нибудь другим синонимом слова «возраст». Так, у Некрасова: «Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни». <...> Следовательно, от значения слова отличается его употребление. Употребление – это или след былых применений слова, не создавших особого значения, или новое применение одного из значений слова в индивидуальном, не вполне обычном фразеологическом окружении, в своеобразной ситуации, с новой образной направленностью. <...>. История значений слова неразрывно связана с историей фразеологических оборотов. Во фразеологических сочетаниях воплощаются общие закономерности, управляющие связью значений в пределах данной семантической системы. Новые, индивидуальные употребления слова дают себя знать сначала в отдельных фразеологических сочетаниях. На основе их может затем выкристаллизоваться общее фразеологически связанное, несвободное значение. <...> Кроме качественных различий между значениями свободными и значениями фразеологически связанными, несвободными, в лексической системе русского языка очень рельефно выступают специфические особенности значений, осуществление которых обусловлено синтаксически. В самом характере взаимосвязанности лексических значений слов и их синтаксических свойств сказываются качественные различия двух основных синтаксических категорий – словосочетания и предложения. Своеобразный тип значений синтаксически обусловленного характера формируется в словах, за которыми закрепляется строго определенная функция в составе предложения. Функционально-синтаксически ограниченное значение качественно отличается от всех других типов значений тем, что синтаксические свойства слова как члена предложения здесь как бы включены в его семантическую характеристику. Например, ср. в разговорной речи слово молодец при выражении похвалы, одобрения в функции сказуемого: Она у нас молодец; Молодец, что хорошо сдал экзамены. Ср.: Не жилец она на белом свете; ср. также: Не житье, а масленица. В слове петух различаются два значения: 1) «самец кур», 2) «забияка» в применении к человеку. Однако характерно, что со вторым значением этого слова не связан ни один из фразеологических оборотов, образовавшихся на основе слова петух: пустить петуха (о певце); пустить красного петуха («поджечь», из разбойничьего жаргона); с петухами (рано) вставать, до петухов (до зари) не спать, засидеться. Таким образом, переносное значение слова петух нельзя считать фразеологически связанным. Правильнее всего было бы признать это значение, в отличие от прямого, свободного номинативного значения, значением предикативно-характеризующим. Предикативно-характеризующее значение существительного может быть использовано для называния, обозначения кого-нибудь или чего-нибудь лишь в случае индивидуального указания (обычно при посредстве местоимения этот). Например, если о задире сказали: Вот так петух! или что-нибудь другое в этом роде, то можно продолжать в таком духе: Другого такого петуха не найти! Или: Этот петух всегда всем испортит настроение! Но как название, как обозначение слово петух к человеку применяется обычно лишь в качестве фамилии или прозвища (можно вспомнить гоголевского Петра Петровича Петуха). Предикативно-характеризующее значение у имени существительного может реализоваться в сказуемом, или в составе сказуемого, в обращении, в обособленном определении и приложении. <...> Синтаксически ограниченное значение слова с семантической точки зрения часто представляет собой результат образно-типического обобщения какого-нибудь общественного явления, характера, каких-нибудь свойств личности и является народным выражением их оценки, их характеристики. Поэтому оно применяется как предикат, как обращение, как приложение, или обособленное определение, или даже сначала как возникающее в речи переносное, нередко метафорическое, обозначение, в тех случаях, когда необходимо отнесение лица, предмета, явления к какому-нибудь разряду в системе коллективно осознанных способов их характеристики. Своеобразные семантические особенности этого типа значений слова особенно ярко выступают в случаях переходных, развивающихся, но еще не ставших стандартными. В этом отношении показательно складывающееся предикативно-характеризующее значение у слова перекати - поле. Есть слова, которым присуще только функционально-синтаксическое значение. Например, слово загляденье... <...> <...> Функционально-синтаксически ограниченные значения свойственны главным образом именам существительным, прилагательным (особенно их кратким формам), а также наречиям, которые переходят в этих условиях в категорию состояния. Однако несомненно, что и в системе глагола развивается близкий тип предикативно-характеристических, определительных значений. Эти значения обычно выступают в формах несовершенного вида и связаны с ограничением не только видовых, но и модальных возможностей употребления соответствующего глагола. Например: Окна выходят в сад; Начинание молодых исследователей заслуживает всяческого поощрения; Дело стóит внимания; Один стóит семерых и т.п. Гораздо более сложной, далеко выходящей за пределы простой соотносительности с тремя типами лексических значений слова – значений свободных, фразеологически связанных и функционально-синтаксически ограниченных (или закрепленных) – является сфера значений конструктивно организованных или конструктивно обусловленных. Многие лексические значения слов неотделимы от строго определенных форм сочетаемости этих слов с другими словами. При этом данные формы сочетаемости зависят не только от принадлежности слов к тем или иным грамматическим категориям (например, глаголов к категории переходности), но и от связи этих слов с такими семантическими группами, которые обладают устойчивым типом конструкции. Дело в том, что структура некоторых типов словосочетания обусловлена принадлежностью их грамматически господствующего члена к тому или иному семантическому классу или разряду слов, имеющих однотипную конструкцию. Например, немногочисленный ряд глаголов внутреннего состояния, эмоционального и волевого переживания – плакаться, сетовать, жаловаться и некоторые другие – выражают свое значение обычно в сочетании с предлогом на и формой винительного падежа существительного, обозначающего объект соответствующего состояния или переживания. Так, прямое номинативное значение глагола плакаться (как и его синонимов, с помощью которых оно определяется, – жаловаться, сетовать) конструктивно обусловлено. Просто плакаться нельзя, можно плакаться на что-нибудь – на свою судьбу, на свои несчастья. Однако фразеологическая связанность вовсе не обязательна для конструктивно обусловленного значения. Достаточно сослаться на несколько других глаголов с той же конструкцией: пенять кому-чему-либо и на кого-что, положиться-полагаться на кого-что-нибудь и т.п. Специфические особенности конструктивно обусловленного значения особенно ярко обнаруживаются в тех словах, в которых самая возможность реализации и раскрытия их лексического содержания зависит от строго определенных форм их синтаксических сочетаний. Например, глагол разобраться, кроме своего прямого значения «привести в порядок, разобрать свои вещи», имеет конструктивно обусловленное значение: разобраться в ком-чем – «в результате опыта, наблюдений хорошо понять» (разобраться в вопросе, в обстоятельствах дела, в своеобразии чьего-нибудь характера и т.п.). Реализация данного значения невозможна вне зависимости от соответствующей конструкции. Лексическое значение слова тесно, органически связано с данным способом его семантико-синтаксического раскрытия. Ср. также: состоять в чем-нибудь, выражаться в чем-нибудь, отозваться (абсолютно) и отозваться на что, а также потенциальные: отозваться о ком-чем [«с особым сочувствием отозвался о Соломине» (Тургенев, Новь)]; отозваться на чем-нибудь («сказаться, отразиться»: Долгая ночная работа вредно отозвалась на здоровье). <...> Есть различие между лексическими значениями тех слов, которые по законам грамматики русского языка конкретизируют свое содержание соответственно своей принадлежности к той или иной грамматической или лексико-грамматической категории (например: купить что-нибудь, производство чего-нибудь), и между конструктивно обусловленными значениями тех слов, в которых сама дифференциация значений всецело зависит от форм их сочетаемости с другими словами. Конструктивно обусловленное значение характеризуется предметно-смысловой неполнотой его раскрытия в формах самого слова: полностью оно реализуется лишь в свойственной ему синтаксической конструкции – в сочетании с другими словами, количество и состав которых могут быть ничем не ограничены. Возможная неограниченность связей с другими словами в рамках строго определенной синтаксической конструкции является существенным признаком конструктивно обусловленного значения. И этим признаком оно резко отличается от значения фразеологически связанного, для которого типична замкнутость, ограниченность возможных сочетаний с другими словами. Конструктивно обусловленное значение может быть признаком обособления омонима от смысловой структуры однозвучного слова. Например, едва ли значения слова положение (о чем-нибудь): 1) закон, правило или свод правил, касающихся чего-нибудь, и 2) логическое научное утверждение, формула, сформулированная мысль (положение о внутренних законах развития) могут быть объединены с такими значениями слова положение, как «местонахождение в пространстве»; «постановка тела или частей его», «состояние», «обстоятельства», «обстановка общественной жизни», «роль в общественной жизни», «распорядок государственной, общественной жизни» и т.п. Точно так же едва ли возможно втиснуть в систему значений одного слова все те значения, которые приписываются, например, глаголу обернуться (обернуться лицом к окну и сказочное – обернуться кем-чем или в кого, во что: обернуться волком; бес, обернувшийся в пса, и т.д.; ср. оборотень). Таким образом, разные виды конструктивной обусловленности слов могут служить указанием на границы разных значений одного и того же слова и вместе с тем могут быть признаками омонимии. Конструктивная обусловленность бывает свойственна не только свободным номинативным, но и фразеологически связанным и функционально-синтаксически ограниченным значениям слов. Например, в слове вопрос ярко сказывается связь разных его значений с разными конструктивно-синтаксическими свойствами или формами сочетаемости с другими словами. Прямое номинативное значение – «словесное обращение, требующее ответа, объяснения» выражается словом вопрос в сочетании с предлогом о и формой предложного падежа существительного или, независимо от такого сочетания, – в абсолютивном употреблении. Например: получить ответы на все вопросы; задать несколько вопросов. В сущности, те же конструкции связаны и с обобщенным, абстрактным номинативным значением «проблема», «задача», «предмет исследования», но для формы множественного числа – вопросы возможно сочетание и с формой родительного падежа. Иллюстрации к этому значению: национальный вопрос, вопрос о законах развития общества, вопросы грамматического строя, вопросы современней архитектуры и т.п. В бытовой речи это значение приобретает более широкий, неопределенный и общий характер и становится синонимом таких слов, как вещь, дело, тема, обстоятельство. Например: Это совсем другой вопрос («это совсем другое дело»); Мы еще вернемся к этому вопросу и т.п. Несомненно, что выражения типа: вопрос не в этом; вопрос в том, что; весь вопрос – в быстроте исполнения – представляют собой устойчиво-фразеологические обороты. <...>
|
