Диалектическая философия Г.Гегеля.

Наиболее выдающимся после Канта представителем немецкой классической философии был Г. Гегель. Как и Фихте, Гегель также расходится с Кантом, но уже не из-за признания существования «вещей в себе», а из-за учения о их непознаваемости. В действительности, по Гегелю, нет никаких непознаваемых «вещей в себе», она в своей сущности едина, и такой единой сущностью, первоосновой всего является «мировой разум» («мировой дух», «абсолютная идея», то есть некое объективное безличное духовное начало). И «философия именно потому, что она есть проникновение в разумное, представляет собой постижение конечного и действительного … Постичь то, что есть, – вот в чем задача философии, ибо то, что есть, есть разум». Для Гегеля «что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно». Философия Гегеля, таким образом, – это объективный идеализм. Гегель создал грандиозную всеобъемлющую философскую систему объективного идеализма, важнейшим научным достижением, наиболее ценным культурным завоеванием которой является диалектика и диалектический метод, получившие у Гегеля свое современное истолкование. А именно, диалектика после Гегеля понимается уже как противоположность метафизике, как всеобщая концепция развития и взаимосвязи всех явлений и аспектов реальности. «Диалектическое … является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного познания». Стержневой в диалектике принцип развития пронизывает все величественное интеллектуальное построение гегелевской системы.

По Гегелю, абсолютное духовное первоначало, мировой разум находится в непрерывном процессе деятельности – саморазвития, в ходе которого проходит три фазы. Поскольку деятельность мирового разума есть мышление, то для Гегеля оно совпадает с бытием, тождественно бытию и развертывается на первой стадии в сфере чистой логики, чистого мышления, где проходит полный цикл саморазвития, (которое, по Гегелю, есть и его ). А так как всеобщей формой реализации мышления является понятие («мышление есть постижение в понятиях»), то развитие в этой сфере Гегель описывает как процесс саморазвертывания, самодвижения понятий, категорий. Они выступают у Гегеля как звенья, моменты, ступени единого процесса развивающейся реальности (и их у Гегеля уже не 12, как у Канта, а более сотни).

Единый же алгоритм всякого процесса развития описывается Гегелем тремя сформулированными им законами развития. Первый из них, закон противоречия, раскрывает источник, причину всякого развития. «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в себе противоречие, оно движется, обладает импульсом… Противоречие … есть … принцип всякого самодвижения». «Все вещи противоречивы в самих себе, … это предположение выражает истину и сущность вещей». «Противоречие – вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить». Соответственно диалектические понятия как звенья, ступени развития, по Гегелю, это не безжизненные абстрактные тождества с самим собой. Они – «живое противоречие». Противоречие и есть единство противоположностей, но, предупреждает Гегель, как источник развития оно выступает лишь тогда, когда это единство связано с силой, способной удерживать противоположности в одной связке. «Нечто… жизненно лишь постольку, поскольку оно содержит в себе противоречие, притом есть та сила, которая в состоянии вмещать в себе это противоречие и выдерживать его. Но если нечто существующее не способно в своем положительном определении охватывать свое отрицательное определение и удерживать одно в другом, если оно не способно удерживать в самом себе противоречие, то оно не есть само живое единство, … а идет в противоречии ко дну».

Однако противоречие в вещах не является раз и навсегда определенной данностью, оно находится в непрерывной динамике, которая включает в себя этап постепенных, количественных изменений, приводящих на определенной фазе, при достижении определенной меры количественных изменений к скачкообразному качественному преобразованию вещи, переходу ее в новое качественное состояние. Этот закон перехода количества в качество описывает механизм всякого процесса развития. Но всякое развитие связано всегда и с устранением, разрушением, по гегелевской терминологии, отрицанием наличной, устаревшей формы существования вещи, замены ее новой, которая, в свою очередь, с самого начала содержит в себе свою отрицательность и, пройдя определенный цикл изменений, неизбежно будет подвергнута также отрицанию, уступая место новой реальности. Диалектическое отрицание, по Гегелю, есть, однако, не только разрушение предыдущей формы вещи, но, и удержание, сохранение некоторых ее параметров в новой вещи. Этот третий универсальный закон развития, закон отрицания отрицания раскрывает направленность развития, выявляет его спиралевидную форму, когда на новой фазе воспроизводятся некоторые черты пройденной фазы, но уже на более высоком уровне.

В содержательном плане саморазвертывание мирового разума в сфере чистой логики описывается Гегелем как вневременное движение от наиболее абстрактных, содержательно бедных категорий ко все более конкретным, богатым содержательными определениями категориям. (Это движение имеет у Гегеля форму триад: первая категория выступает как полагание или тезис, вторая как ее отрицание или антитезис, третья как их синтез, переводящий реальность на более высокую ступень). Соответственно, вневременное саморазвитие духовной первоосновы Гегель представляет как закономерную последовательность следующих триад: бытие, ничто, становление; качество, количество, мера; сущность, явление, действительность; понятие, объект, идея;завершается же этот первый цикл абсолютной идеей.

Завершив полный цикл самопознания в своей собственной (имманентной) сфере абсолютного бытия – чистого мышления, абсолютная идея, по Гегелю, переходит в «свое инобытие», «отчуждает себя в природу», говоря обыденным языком, порождает природный мир. Гегель, однако, изменяя основному принципу своего диалектического метода, отказывает природе в развитии. Философия природы у Гегеля также подчинена ритму категориальных триад: механика (предмет которой – универсальная телесность и пространственность, включает триаду: пространство и время, материя и движение, абсолютная механика), физика (предмет которой уже не просто механические массы, но магнитные, электрические и химические процессы), органическая физика с ее собственной триадой: геологическая природа, растительная природа, животный организм. (Эти внутренние категориальные триады в свою очередь конкретизируются собственными триадами).

Пространственно развернув свои определения в явлениях природного мира, мировой разум, по Гегелю, переходит на третью, высшую стадию своего саморазвития, в сферу духа, продолжая в ней свое самопознание. При этом для Гегеля «переход природы к духу не есть переход к чему-то безусловно другому, но только возвращение к самому себе того самого духа, который в природе обладает бытием вне себя». Тем самым «свобода есть высшее определение духа», «ибо свобода состоит именно в том, чтобы в своем другом все же быть у самого себя, быть в зависимости только от самого себя, определять самого себя». В качестве третьей завершающей категории большой триады дух есть живое единство, синтез логической идеи и природы, которые выступают соответственно как диалектические противоположности.

Сама же сфера духа в свою очередь включает (по принципу матрешки) серию триад. Основная категориальная триада этой сферы: субъективный дух, объективный дух, абсолютный дух. Субъективный дух – это процесс зарождения, формирования и функционирования индивидуального сознания, развития человеческой личности и ее многообразной деятельности, начиная с самой ранней стадии роста человеческой души, пробуждения в ней сознания, развития его до самопознания, а затем и подъем самосознания до уровня разума. «… Дух уже с самого начала есть дух, но он не знает еще того, что он есть именно дух… Если этот субъективный дух поднял себя до для–себя–бытия, тогда он уже не субъективный, но объективный дух … Объективный дух есть лицо и, как таковое, имеет в собственности реальность своей свободы…»

Теоретическое же выражение, эти этапы развития индивидуальной души на уровне субъективного духа находят в триаде: антропология (прослеживает развитие субъективного духа от души природной через чувствующую душу к душе действительной), феноменология (рассматривает развитие субъективного духа от сознания через самосознание к разуму) и психология (предмет которой теоретический дух, практический дух и их синтез – дух свободный). (Обратите внимание: свободным, по Гегелю, субъективный дух становится тогда, когда теоретический и практический дух объединятся, когда теория обогащается, соединяется с практикой, а практика с теорией).

Таким образом, по Гегелю, собственность – это тот мостик, по которому субъективный дух переходит в измерение объективности, а личность в собственности обретает внешние границы своей индивидуальной свободы. «Лишь в собственности лицо есть как разум», – утверждает, ни капли не усомнившись, Гегель. Поэтому объективный дух как диалектическая противоположность субъективного духа включает в себя прежде всего стоящее на страже собственности право, а затем мораль и нравственность, которая есть диалектическое единство права и морали. Сфера же нравственности для Гегеля – это семья, гражданское общество и государство. Если в семье «аннулирована персональность, чтобы найти свое сознание в тотальности», то «в гражданском обществе каждый для себя - цель, все другие суть для него ничто. Но без соотношения с другими он не может достигнуть объема своих целей; эти другие суть потому средства для целей особенного.

При этом Гегель понимает, что «гражданское общество создалось, впрочем, лишь в современном мире». «Когда элементы распадаются, один становится независимым от другого, тогда возникает гражданское общество», которое в переплетении своих противоположностей представляет «картину столь же необычайной роскоши, излишества, сколь и картину нищеты и общего обоим физического и нравственного вырождения». При увеличении накопления богатства в нем и величайших выгод, извлекаемых из всеобщего характера связи людей между собой, нарастает «отрозненность и ограниченность особенного труда, а следовательно, зависимость и бедственность положения прикрепленного к этому труду класса, с чем также связана неспособность чувствовать и наслаждаться дальше свободами и в особенности духовными преимуществами гражданского общества».

Поэтому неотъемлемым атрибутом гражданства, то есть буржуазного общества является возникновение черни как результат «опускания жизни массы людей ниже уровня некоторого известного существования, который сам собой устанавливается как необходимый для члена общества и связанная с этим понижением уровня жизни потеря чувства права, правомерности и чести существования собственной деятельностью, собственным трудом». Принцип гражданского общества требует, чтобы средства к существованию были опосредованы трудом (доставлением работы), но максимальное осуществление этого принципа приводит к «увеличению массы продуктов», не находящих своего потребителя. В итоге «при чрезмерном богатстве гражданское общество недостаточно богато, т.е. не обладает достаточным собственным достоянием, чтобы бороться с чрезмерностью бедности и возникновением черни».

Государство, по Гегелю, диалектически снимает противоположность семьи и гражданского общества и «есть действительность нравственной идеи», оно «…есть в себе и для себя разумное». В нем «свобода достигает наивысшего подобающего ей права», оно «обладает наивысшей правотой в отношении единичного человека, наивысшей обязанностью которого является быть членом государства…Так как оно есть объективный дух, то сам индивид лишь постольку объективен, истинен и нравствен, поскольку он есть член государства… Это идея есть в себе и для себя вечное и необходимое бытие духа… Государство есть божественная идея, как она существует на земле», в нем «свобода получает свою объективность и существует, наслаждаясь этой объективностью».

Непрерывной объективацией духа, по Гегелю, является и мировой исторический процесс, поскольку государство – основной игрок на его авансцене. В нем, считает Гегель, отчетливо проявляется «хитрость разума», и состоит она в том, что мировой разум – подлинный субъект всемирной истории - пользуется на том или ином ее этапе отдельными народами и индивидами как средством для реализации и достижения «абсолютной конечной цели истории». А такой целью является идея свободы. «Всемирная история есть прогресс в сознании свободы. Эта конечная цель есть то, к чему направлялась работа, совершавшаяся во всемирной истории; ради нее приносились в течение долгого времени всевозможные жертвы на обширном алтаре земли. Одна лишь эта конечная цель осуществляет себя… Эта конечная цель есть то, что бог имеет в виду в мире».

«Быть доверенным лицом всемирного духа» тому или иному народу выпадает лишь однажды в истории, и когда это происходит, тогда, – утверждает Гегель, - «он во всемирной истории – господствующий народ и… составляет в ней эпоху. Перед лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории». В трактовке всемирной истории Гегель стоит на позиции евроцентризма – лишь европейские народы выполняли высокую миссию «носителя ступени развития мирового духа» (сначала греки, потом римляне и, наконец, германские народы). «Лишь германские народы дошли в христианстве до сознания, что человек как таковой свободен, что свобода духа составляет самое основное свойство его природы».

Но свобода у Гегеля диалектически связана со своей противоположностью – суровой необходимостью и обременена массой ограничений. Не будем забывать, что у Гегеля семья, гражданское общество и государство образуют сферу нравственности, которая, в свою очередь, венчает триаду объективного духа, является синтезом права и морали. Соответственно и свобода – эта «глубинная природа духа» – опосредуется и регламентируется нормами всех этих компонентов объективного духа, а так как государство образует вершину всей его триады, то добровольно и прилежно исполняя все его законы и установления, гражданин максимальным образом реализует «глубинную природу духа» – свою свободу.

Всемирная история, по Гегелю, арена жестокой борьбы, а не арена счастья. «Периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они являются периодами гармонии, отсутствия противоположности». Поэтому «войны возникают там, где они вызываются природой вещей», а идеал и требование вечного мира не более чем пустая болтовня. «Высокое значение войны» Гегель видит «в том, что благодаря ей… сохраняется нравственное здоровье народов, его безразличие к застыванию конечных определений; подобно тому как движение ветра не дает озеру загнивать, что с ним непременно случилось бы при продолжительном безветрии, так и война предохраняет народы от гниения, которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем паче вечного мира».

Диалектическая противоположность субъективного духа и духа объективного, по Гегелю, «снимается» духом абсолютным, достигает в нем своего высшего единства. Триаду же абсолютного духа, в которой он сам себя раскрывает и познает, составляют искусство, религия и философия. В искусстве абсолютный дух познает самого себя посредством созерцания, в религии – через представление, в философии же – посредством понятия. В философии дух становится «сознанием, которое овладевает понятием», а развитие философии, её история, убежден Гегель, «есть внутренне необходимое, последовательное поступательное движение, которое разумно внутри себя». Великие философские системы – необходимые звенья «всей цепи духовного развития». Будучи очередными ступенями… самопознания абсолютного духа… они вырабатывают новые, боле высокие и конкретные принципы, которые будучи «научными продуктами разума», непреходящи и вечны.

Из всего сказанного сам собой вытекал вывод и итоговая оценка Гегелем собственной философии: «…Мы не должны бояться высказать то, что лежит в природе вещей, а именно высказать, что идея, как она понимается и изображается в новейшей философии, является наиболее развитой, наиболее богатой, наиболее глубокой». В ней «мысль, постигающая самое себя», приобретает «наиболее конкретный образ, …идея познана в ее необходимости». И такой вывод, – снимает всякие сомнения и упреки Гегель, – вовсе «не есть плод высокомерия» его философии. Он ведь вытекает из «природы вещей».

Так как цель, к которой стремился всеобщий дух, наконец-то достигнута, то ему, по сути дела, ничего не остается, как почивать на лаврах. Как источник «вечных и непреходящих научных продуктов разума» философия возводилась тем самым на высокий пьедестал «науки наук», с которого просто не было возможности смотреть не свысока и на конкретное естествознание и на современные Гегелю поиски в философии. Вывод о «конце философии» и «конце истории» – самое яркое выражение присущего гегелевской философии противоречия между диалектическим методом (революционным по своей сути, не допускающим никаких конечных инстанций ни в бытии, ни в познании) и системой, завершения которой потребовало от Гегеля такого явного и вопиющего насилия над методом. В целом же исключительное значение Гегеля в истории мировой философии хорошо передают слова Энгельса о том, что он «впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития… Для нас здесь безразлично, что Гегель не разрешил этой задачи. Его историческая заслуга состояла в том, что он поставил ее».