Исторические формы позитивистской философии

Исторические формы	Представители
Классический позитивизм	О.Конт, Г. Спенсер, Дж. Милль
Эмпириокритицизм (махизм)	Э. Мах, Р. Авенариус
Неопозитивизм	Б.Рассел, М. Шлик, Р. Карнап, Л. Витгенштейн

Своей особой заслугой в философии Конт считал открытие закона трех стадий духовного развития человека. Согласно этому закону, человечество проходит три стадии эволюции: теологическую, философскую (метафизическую) и, наконец, научную (позитивную). Через эти три стадии проходят все типы культуры и сознания: индивидуальные, общественные, национальные. Третья, позитивная стадия, начавшаяся приблизительно с 1800 года, знаменует собой утверждение в жизни общества науки и соответствующей ей новой философии.

Признаком, по которому можно судить о наступлении позитивной стадии, является доминирование в сознании общества закона постоянного подчинения во­ображения наблюдению. Согласно данному закону, в положительном, научном знании "всякое предложение, которое недоступно точному превращению в изложе­ние частного или общего факта, не может представлять реального и понятного смысла". Научным, в свете рассматриваемого закона, оказывается только то, что доступно наблюдению, а задачей науки является не объяснение, а только описание фактов.

О.Конт был, по-видимому, одним из первых мыслителей, связавших социальный прогресс не только с развитием научного знания вглубь, но и вширь, с появлением новых наук. Его вдохновляла задача ликвидировать "белые пятна" в науке, и имя Конта сегодня прочно связано с введением в оборот понятия социологии как учения об обществе. С другой стороны, указав на необходимость включения социологии в систему наук, Конт не только достроил доверху весь корпус научного знания, но и предложил его существенно перестроить, расположив науки в порядке, отражавшем возрастание степени их сложности, время появления и взаимосвязи друг с другом.

Учение об организации и строении науки французским ученым было названо энциклопедическим законом, или иерархией наук. По его мысли, иерархическая система наук имеет следующий вид: математика, астрономия, физика, химия, биология и социология. Ее французский позитивист считал вечной и неизменной. Мировоззренческим содержанием закона иерархии наук было обоснование роли и значения позитивистской философии, средством распространения которой должна была стать пропаганда в системе высшего всеобщего образования.

Методологию, соответствующую духу позитивистской философии, определяемому законом подчинения воображения наблюдению, разработал знаменитый английский мыслитель Дж. Ст. Милль (1806-1873) в книге " Система логики ". Это была методология опытного познания и индуктивной логи ки. Подлинно научным методом познания, по мнению Милля, была усовершенствованная научная индукция. Онтологической основой научной индукции является присущее самим вещам сходство. Качества, которыми О.Конт наделял позитивное мышление, а именно: реальность, полезность, достоверность, точность и положительность, - для Милля были ни чем иным, как свойствами продуктивного индуктивного научного мышления.

Контовско-миллевское понимание природы, задач и методов науки было поддержано и продолжено в работах еще одного выдающегося английского мыслителя Г. Спенсера (1820-1903). По его мнению, наука имеет дело исключительно с явлениями, причины и основания которых принципиально непознаваемы. Прогресс в общественной жизни является продуктом объединения (интеграции) и разъединения (дифференциации), по существу борьбой за выжи­вание, в которой побеждает сильнейший.

Взгляды Конта, Милля, Спенсера по отдельности раскрывают разные стороны исторически первой формы позитивистской философии. Взятые вместе, они выражают новый тип неклассической философии, претендующей на преодоление недостатков старой умозрительной (классической) философии, а также различных форм теологического мировоззрения.

Стержнем позитивизма как философии была ориентация на науку. Идея этой философии - отказ от поиска сущности вещей и установка на описание явлений (т.е. феноменализм) - конкретизировалась в подозрительном отношении позитивистов к дедуктивно-умозрительному мышлению, дополнялось апологией индуктивного мышления (индуктивизмом). Из принципа индуктивизма вытекало также сознательно принимаемое к исполнению в методологии и аргументации позитивистской философии запрещение на поиск и апелляцию к различным абсолютам. Другими ключевыми идеями первого философского позитивизма были идеализм в понимании природы и общества, сведение сложных процессов развития к простому сочетанию интеграции и дифференциации, и, наконец, отрицательное отношение к социальным революциям и ориентация на использование методов социальной инженерии. Идейным кредо первого позитивизма были два, истолкованные в духе вышеизложенных принципов понятия: известное еще просветителям понятие – "; прогресс " и понятие – "; порядок ";.

Вторая историческая форма философии позитивизма была разработана австрийским ученым Э. Махом (1838-1916) и швейцарским теоретиком Р. Авенариусом (1843-1896). По имени первого эта форма позитивизма иногда называется махизмом. С именем Авенариуса связано другое обозначение второго позитивизма - эмпириокритицизм. Авенариус написал трактат " Критика чистого опыта " (1888-1890), а слово " эмпириокритицизм " как раз и означает "критика опы­та" (от греч. "эмпирио" – опыт и "критика" – судить, разбирать).

Представители данного направления сохраняют основную установку позитивизма на защиту позитивного, опытного знания. Они настаивают на необходимости борьбы в науке с засильем умозрительного подхода, на изъятии из науки таких понятий, как «субстанция», «причинность», «материальное», «идеальное» и др. Таким образом, на второй стадии позитивизма решалась задача демаркации науки и классического философского мировоззрения, доказательства чуждости науке всей традиционной философской проблематики.

Эрнст Мах был известным физиком своего времени. Не менее популярным ученым-психологом был Рихард Авенариус. Научное творчество этих ученых выросло на гребне процесса перестройки принципов классической физики и психологии, в которой они сами сыграли заметную роль. Философия эмпириокритицизма была, с одной стороны, реакцией на кризисное состояние оснований науки, а с другой - своеобразной программой поиска путей выхода из него.

Именно в этом смысле основные идеи махизма были идеями критики научного опыта, или эмпириокритицизмом. Поясним, что имеется в виду. В задачу науки входит добывание новых фактов. Но, что же является необходимым условием того, что добытые учеными, в частности, физиками и психологами, факты были строгими. Далее, для понимания научного опыта существенно прояснение специфики взаимодействия того, кто познает, и того, что познается. Что в этом соотношении определяющее, а что определяемое? Изучая интеллектуальный опыт ученых, должны ли мы обращать внимание на функционирование их мозга или же только на те знания, которыми они обогащают человечество? Перечисленные вопросы являются, конечно, несколько огрубленной и модернизированной формой описания отправных точек второго позитивизма. В них, однако, неплохо раскрывается философских смысл проблем, решавшихся позитивистами в конце ХIХ – начале ХХ вв. Вот почему, вникнув в их содержание, можно глубже понять философский подтекст основных принципов философии эмпириокритицизма.

К ним относятся следующие принципы: элементов мира, принципиальной координации, критики интроекции, а также экономии мышле­ния и феноменализма.

 

Совокупность этих исходных идей выражает суть и показывает своеобразие эмпириокритицизма. Рассмотрим ее подробнее. Согласно теории элементов мира, созданной Э. Махом, "не тела вызывают ощущения, а комплексы элементов образуют тела". Иначе говоря, научный опыт состоит не из психических (ощущений) или физических (фактов) явлений, а из нейтральных элементов. Ученый, конечно, всегда заинтересован в том, чтобы использованный язык описания мира был бы как можно более строгим. С этой точки зрения, высшим достоинством языка науки была бы нейтральность. Однако с помощью введенного им в оборот принципа элементов мира Мах не только показывал, каким должен быть язык науки, но и пытался преодолеть ограниченный характер материалистиче­ских и (или) идеалистических ориентаций ученых.

Второй, в нашем изложении, теорией Маха была "; экономия мышления";.Основным свойством научного мышления для Маха была "экономизация, гармонизация и организация мыслей". Экономия научного мышления была развитием биологической потребности человека ориентироваться в мире. Подобно тому, как для сокращения записи речи могут быть приняты различные системы стенографии, так и при использовании принципа "экономии мышления" (в частности, экономного способа описания явлений) могут быть предложены не только различные, но и даже противоположные научные концепции. С этой точки зрения, все они будут хорошо научно организованными, если будут простыми, экономными и удобными. Получалось, что вопрос об истинности научных теорий, с точки зрения Маха, отодвигался на задний план, т.к. высшим принципом науки и критерием ее совершенства объявлялась экономия. На практике ученый, конечно, обычно отдает предпочтение научным концепциям, наиболее просто описывающим мир. Но что же такое мир для Маха и его последователей? Хотя ученые действительно стремятся к минимизации средств изучения природы, это не значит, что они должны отдавать предпочтение экономии мышления перед принципом истинности науки. И в прошлом веке, и в нынешнем научным считается не экономное, а истинное описание мира. Р. Авенариус, как и Мах, признавая корен­ным признаком научного мышления экономию силы, полагая задачей философии исследование по принципу ее наименьшей траты, значительно деформировал образ науки. Для того, чтобы осуществить этот принцип на практике, позитивистская философия должна отказаться от использования понятий, содержание которых выходит за границы "чистого опыта". Устранив из сферы науки такие понятия, как причина, атом, субстанция и т.п., ученый, конечно, будет мыслить не только экономно, но и феноменологически. Неудивительно, что принцип экономии мышления в эмпириокритицизме дополнялся уже знакомым нам принципом феноменализма.

Рассмотренные выше принципы позитивистской философии второй волны имели большое влияние на дальнейшее развитие философской мысли XX века. Учения о "принципиальной координации" и "нейтральной" природе элементов опыта, об экономии мышления и, конечно, феноменализм, а также созвучные им взгляды, например, А.Пуанкаре об условном (конвенциональном) характере аксиом и принципов, лежащих в основе науки, стали фундаментом третьей формы позитивизма - неопозитивизма.

У истоков третьей формы философии позитивизма – неопозитивизма (букв. нового позитивизма) стоял британский логик, математик и философ Б. Рассел (1872-1970). В математике он был известен в качестве одного из авторов новой программы ее развития – логицизма, т.е. выведения ее фундаментальных понятий из принципов формальной логики. В современной формальной логике имя Рассела обычно связывается с созданием теорий типов и обозначения.

В результате глубокого изучения проблем логики и математики Б. Рассел пришел к пониманию важности для философии двух выводов. Во-первых, того, что философия является ничейной землей между наукой, религией и обыденным сознанием (здравым смыслом) и, во-вторых, что двумя сторонами фундамента науки являются формальная (математическая) логика и опыт.

Сходные идеи в работе " Логико-философский трактат " (1921) развивал также и австрийский философ Л. Витгенштейн (1889-1951). По его мнению, мир состоит из совокупности фактов (не вещей). Факты зависят друг от друга, а связи между ними описываются правилами математической логики.

В силу того, что философы (представители классической философии!) не интересуются фактами и логикой их связи, они оказываются в сложной ситуации, т.к. "...большинство предложений и вопросов, высказанных по поводу философских проблем, не ложны, а бессмысленны. Поэтому мы вообще не можем отвечать на такого рода вопросы, мы можем только установить их бессмысленность," - подчеркивал Витгенштейн.

В 1922 г. М. Шлик (1882-1936) стал руководителем кафедры индуктивных наук Венского университета, на который с конца века трудился еще Э. Мах. Вокруг него быстро сложилась группа молодых ученых: Р. Карнап (1891-1970), Ф.Вайсман и др., - которая активно изучала проблемы философии и впоследствии была названа Венским кружком. В 1929 г. Р. Карнап с Ганом и Нейратом опубликовали манифест "Научное миропонимание. Венский кружок", в котором были изложены основные идеи философии неопозитивизма (логического позити­визма). Манифест систематизировал и дополнял идеи Рассела, Витгенштейна и других ученых.

Неопозитивизм возник далеко не случайно. Он был и попыткой преодолеть методологическую ограниченность эмпириокритицизма, и ответом на мировоз­зренческие вопросы, возникшие в ходе революционной перестройки принципов современной математики и логики.

Неопозитивизм, наконец, был также своеобразной формой философской защиты статуса науки от разрушающего воздействия на него различных объек­тивных причин и субъективных факторов. Для точного понимания смысла философии неопозитивизма существенно не забывать о том, что для неопозитивистов научность знания тождественна его логичности. Логичным же является то знание, которое является осмысленным, а его организация соответствует законам формальной логики (прежде всего, логики высказываний). Все высказывания (предложения) языка делятся на три группы: осмысленные, неос­мысленные, бессмысленные. Предложение "Сегодня 7 июня 2009 г. 10.00" будет осмысленным. Оно может быть либо истинным, либо ложным в зависимости от того, соответствует или не соответствует реальному положению дел. Предложение "материя первична, сознание вторично," согласно неопозитивизму, будет неос­мысленным, ибо ему ничего в реальной действительности не соответствует. Наконец, предложения: "Жареный лед", "Луна умножает четырехугольно" являются бессмысленными. Спрашивать об их истинности или ложности - нельзя. С этой точки зрения, "пропуск" в мир научного знания могут и должны получить только осмысленные предложения, тогда как неосмысленные и, уж тем более, бессмысленные высказывания ученых должны быть на гра­ницах науки задержаны, а после их философской критики устранены. Получалось, что проблематика классической философии, оживленно обсуждавшаяся на протяжении двух с половиной тысяч лет, например о том, что есть единое и многое, сущность и т.п., подлежала интеллектуальному аресту и устранению, списанию в архивы истории.

Для того чтобы выполняющий по отношению к науке «полицейские» функции философ-позитивист мог хотя бы частично и в приемлемой для себя форме быть полезным ученому, он, поэтому, должен использовать новый метод мышления и аргументации. Такой, который позволил бы ему заниматься не спекуляциями о мире, а критическим исследованием логики его описания. Главной задачей и методом философии, следовательно, мог бы быть лишь анализ языка, т.е. прояснение, уточнение смысла и значения его выражений (вначале языка науки, а затем и обыденного языка). Иначе говоря, согласно неопозитивизму, все подлинные философские проблемы связаны только с языком и получают свое разрешение с помощью обращения в процессе его анализа к логике и опыту. С данной особенностью философии неопозитивизма связано именование одной из стратегий развития современной философии как аналитической философии.

Нельзя сказать, что между взглядами различных представителей философии неопозитивизма - британских, австрийских, польских - имелось полное соответ­ствие. Тем не менее, своеобразие доктрины философии неопозитивизма вполне можно представить как объединение принципов верификации, физикализма с принципами феноменализма и конвенционализма.

Принцип конвенционализма предполагает выбор сетки основных понятий некоторой науки по соглашению между учеными. Принцип феноменализма требует от ученого ориентироваться на "чувственные данные". В неопозитивизме данные принципы были конкретизацией требований логики и опыта применительно к построению здания науки, осмысленных неопозитивистами в виде принципов физикализма и верификации.

Что же такое физикализм и верификация? "; Физикализм ", как видно из его имени, означает принципиальную возможность свести (редуцировать) язык всех наук к языку физических наблюдений. "Язык физики, - замечал Р.Карнап, - это универсальный язык науки". Действительно, с помощью языка физики можно описать любое явление. Но будет ли такое описание не только необходимым, но и достаточным. Очевидно, что физикализм - скорее ориентация на каноны научного наблюдения, чем на стандарты научного исследования вообще. Хотя сведение языка научных наблюдений к языку физики и является вполне здравым и осмысленным, признать его адекватно выражающим смысл метода наблюдения в науке вообще нельзя. В философском отношении это, конечно, также некорректно – несмотря на то, что, например, человек и состоит из элементарных частиц, свойства которых сегодня изучаются с помощью гигантского андронного коллайдера, считать его исключительно их совокупностью в мировоззренческом отношении было бы неверно.

Сходным образом воспринимается и развитый в русле неопозитивизма принцип верификации. Слово "верификация" образовано из сочетания двух латинских слов - "веритас" (истина) и "фацио" (делаю) и буквально означает «делаю истинным». Согласно неопозитивистским представлениям, верифицируемость является главным признаком научности знания. Состоит он в том, что некоторое предложение наделяется логичностью (научным смыслом) тогда и только тогда, когда оно сводится к предложениям, информирующим о чувственных данных и протоколах наблюдения ученых. Этот протокол, по М. Шлику, будет иметь такой вид: в том-то и том-то месте, в то-то и то-то время, в тех-то и тех-то условиях можно наблюдать и переживать то-то и то-то. Несложно показать, что если бы ученые взяли на вооружение только неопозитивистский принцип верификации, то они должны были бы признать, что многие науки, содержание которых не сводится к на­блюдениям, науками как бы не являются, как, например, математика, экономическая теория... Принцип верификации, или эмпирической проверяемости науки, вполне плодотворный при решении задач определенного класса, не является универсальным принципом, позволяющим отграничить науку и псевдонауку, т.к. он неприменим также и к научным высказываниям о прошлом и будущем.

Исчерпание объяснительного потенциала принципов логического позитивизма привело в 50-е годы XX века к появлению его лингвистического поворота. У истоков лингвистического поворота в непозитивизме стоял Л. Витгенштейн. В опубликованной после его смерти работе " Философские исследования " (1953) он от­метил, что философ, говоря о языке, должен иметь в виду не только язык науки, а и повседневный язык, язык как средство коммуникации. Для Витгенштейна язык был совокупностью действий по его употреблению, языком-игрой по определенным правилам. Вот почему, рекомендовал он своему читателю, необходимо «всегда спрашивать себя, каким образом мы узнали значение этого слова и из каких примеров? В каких языках-играх?» В плане философского познания и аргументации это означало переориентацию философии с проблем логики на проблематику лингвистики, изучения речевых актов (действий), их типологизации, при, одновременном, конечно, сохранении пиетета к опыту как результату использования повседневного языка.

Согласно лингвистической разновидности неопозитивизма, предназначение философии будет считаться реализованным, если мы полностью проясним смысл применяемого языка. Дойдя до границ языка, философ оказывается перед лицом того, о чем говорить невозможно, он становится как бы носителем тематизированного молчания. Философия, погруженная в молчание, будет, конечно, философией только в своем собственном представлении. Вот почему лингвистический поворот в философии неопозитивизма оказался дорогой к развилке, после которой можно было идти либо к трансформации принципов этой философии в постпозитивистском ключе, либо к отказу от занятий философией вообще.

Постпозитивизм

Постпозитивизм (букв. после позитивизм) в центр своего интереса ставит проблемы динамики, исторического роста научного знания. Основными представителями этого течения являются американский философ Т. Кун (род. 1922), анлийский ученый И. Лакатос (1922-1974), американский исследователь П. Фейерабенд (род. 1924) и др., по преимуществу, представители англо-американской философии науки, в рамках которой наука рассматривалась как важнейшая социальная ценность.

О постпозитивизме всерьез стали говорить после опубликования работы Т.Куна " Структура научных революций " (1962). В ней американский философ, вскрывая недостатки стандартного (статического) неопозитивистского образа науки, выступил с идеей "исторического подхода к исследованию самой научной деятельности". Рассматривая науку как историческое явление, Кун поднимал сложные вопросы о механизмах динамики и роста науки, которые в предыдущие периоды философского истолкования науки обычно оставались в тени. Среди этих вопросов были не только вопросы об отличии науки от псевдонауки, но и о структуре самой науки как знания и деятельности, о том, кто же является настоящим ученым и какова роль в процессе научного познания социальных институтов и мн. др. Отвечая на них, Кун ввел в культурный оборот новую терминологию: "нормальная наука", "революция в науке", "парадигма", "научное сообщество " и др.

Анализируя структуру и динамику науки, Кун выделял в развитии научной деятельности две фазы: эволюционную и революционную.

Первая, называемая также фазой нормальной науки, характеризуется уве­ренностью ученых в том, что они хорошо знают и понимают окружающий их мир. Секрет этой уверенности заключается в их приверженности к определенной, хорошо обоснованной и сформулированной точке зрения на природу мира. Эта точка зрения Куном именуется парадигмой.

Слово "парадигма";в переводе с греческого языка означает образец, пример. В работах Куна имеется несколько объяснений содержания этого понятия. Согласно одному из них, парадигмой называется признаваемое всеми научное достижение, которое в течение определенного времени дает модель постановки научных проблем и их решения для сообщества ученых. В наши дни научные парадигмы обычно описываются в школьных и вузовских учебниках. В прошлом парадигмы излага­лись в выдающихся научных произведениях, которые хотя и не задумывались как учебники, но фактически ими были. Например, в "Физике" Аристотеля, "Альма­гесте" Птолемея, работах по химии Лавуазье, геологии Лайеля и др. В одних науках парадигмы возникают раньше, чем в других, в некоторых науках они еще только-только формируются, а, к примеру, в социологии об их существовании, по Куну, говорить еще преждевременно.

Парадигма – мировоззренческий и методологический фундамент нормальной науки. Главной функцией последней является решение всевозможных частных научных проблем (головоломок), постепенное увеличение объема научного знания, а также разнообразные уточнения, изменения, перестройки его отдельных элементов. Согласно Куну, способом и формой развития нормальной науки является кумуляция,т.е. увеличение накапливаемых в науке знаний о мире. Поэтому одного-единственного отрицательного факта, опровержения, конечно, явно недостаточно для отбрасывания некоторой научной теории или для выдерживающих критику заявлений о ее устарелости.

Вместе с тем число фальсифицирующих некоторую теорию фактов может достигать такой критической отметки, когда обоснованность теории оказывается разрушенной. Например, первоначально, опираясь на парадигму птолемеевского "Альмагеста", ученые всегда уверенно объясняли положение звезд и иногда не могли объяснить положение планет. Постепенно число неудачных объяснений положений планет росло и соответственно увеличивалось число вводимых в теорию Птолемея дополнительных произвольных допущений, позволяющих предсказать положение планет. Попытки защитить научную состоятельность учения Птолемея превращали его в громоздкое и неубедительное идейное образование, свидетельствовали о его кризисном состоянии. Осознав кризисное состояние птолемеевской парадигмы, Коперник сделал не эволюционный, а революционный шаг в истории астрономии, предложив новую научную парадигму.

Процесс перехода от одной парадигмы к другой Т. Кун называл научной революцией. Научная революция является процессом изменения видения мира, т.е. языка описания, стандартов и схем его аргументации. После научной революции и смены в той же астрономии парадигмы все проблемы, стоящие перед сообществом ученых, предстают в новом свете. Формирование новой парадигмы, однако, не приводит автоматически к исчезновению и отбрасыванию старой. Старые пара­дигмы живут в сердцах и умах людей столь же долго, сколько ее представители, а развитие науки является процессом сосуществования и соперничества различных парадигм.

Подчеркивая роль сообществ ученых в развитии науки, Кун обращал внимание на социологические и психологические аспекты динамики научного знания. Для него наука являлась историческим делом специально подготовленных людей. Группа профессионально подкованных ученых – научное сообщество – является иерархически упорядоченным субъектом научного творчества. В этом субъекте Кун выделял следующие уровни: уровень всех представителей естест­венных наук, подуровень ученых-химиков, в свою очередь состоящий, например, из специалистов по органической химии, и т.п. В концепции научного сообщества Кун поднимал важные вопросы о соотношении усилий индивида и коллектива в научном творчестве, о роли связей и отношений, которые существуют между реальными членами реальных научных сообществ. Благодаря Куну, философам, анализирующим природу науки, становилось все более и более понятным, что необходимая для существования подлинной науки установка ученых на поиск истины всегда опосредствуется различными социально-психологическими, мораль­ными и др. факторами.

Куновская попытка раскрыть философский образ подлинной науки, интересная и оригинальная во многих отношениях, не была вполне последовательной. В частности, изучение роли социально-психологических факторов развития науки иногда приводило американского философа к их абсолютизации, т.е. к чрезмерной психологизации и социологизации научного творчества. Это обстоятельство постоянно следует иметь в виду, рассматривая работы других известных американских и британских представителей исторической школы философии науки.

Согласно И. Лакатосу, "философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа". Перефразируя И. Канта, идейный соратник Т.Куна удачно описал общую для постпозитивистов установку на изучение истории науки в связи с философскими основаниями последней.

Важнейшим вопросом, над которым Лакатос размышлял, была взаимосвязь внутренней (идейной) и внешней (социальной, институциональной) истории науки. Лакатос предложил собственную философскую концепцию роста науки как соперничества и смены научно-исследовательских программ (НИП) и кодексов научной честности.

НИП – это величайшее научное достижение, прогрессивное или регрессивное изменение в оценке определенных научных проблем. Смена одной НИП другой для Лакатоса является примером научной революции.

Определенный интерес представляет структура НИП, в которой выделяются следующие элементы: жесткое ядро, конвенционально принимаемое научным сообществом; негативная и позитивная эвристики. Если негативная эвристика как бы защищает жесткое ядро некой НИП, например, физики Ньютона, от критики, т.е. является его защитным поясом, то позитивная эвристика определяет пути дальнейшего развития науки. Защитный пояс НИП состоит из ответов на критику жесткого ядра и вспомогательных гипотез, а позитивная эвристика - из смелого выдвижения новых идей. С помощью понятий "НИП", "жесткое ядро", "защитный пояс" и т.д. Лакатос сумел представить развитие науки как достаточно автономный процесс, в котором внешние, социальные условия реализуются через собственно научное внутреннее решение некоторых проблем.

В концепции Лакатоса выделялось два типа НИП - прогрессирующий и регрессирующий. Первый характеризовался тем, что он успешно справлялся с объяснением известных и предсказанием новых, не известных ранее фактов. Регрессирующий тип НИП, наоборот, запаздывал и не справлялся с задачей объяс­нения некоторых фактов. Между данными типами НИП происходило соперничество, имела место конкуренция, а само развитие науки представляло собой смену регрессирующего типа НИП прогрессирующим.

Согласно Лакатосу, внутренняя история науки является первичной и определяющей по отношению к истории внешней. Первая история оказывалась состоящей из совокупности логичных и нелогичных положений, или историей смены стандартов научной рациональности. Научная рациональность, с этой точки зрения, оказывается не тождественной научной логичности и опытной проверяемости. Она является сочетанием различных логичных, нелогичных, конвенциональных и т.п. положений, переплетающихся друг с другом и определяющих деятельность ученого.

Проблемами истории науки успешно занимался и П. Фейерабенд, автор книг "Против метода. Очерк анархистской теории познания";(1975), "Наука в свободном обществе " (1978) и др. Его концепция была направлена на отрицание традиционного объединения науки с использованием особого метода действия. Фейерабенд пытается развенчать и опровергнуть это представление. Ценность науки, по его мнению, в современном мире не отличается ценности от других соци­альных институтов, например, государства, церкви. В демократическом обществе наука, ограничивающая свободу его членов, представляет серьезную угрозу. Принижая значение научного метода, в частности, и науки, вообще, Фейерабенд подчинял их ценностям демократии. Критикуемая им наука, на самом деле, не в со­стоянии решить все людские проблемы. К тому же по одному и тому же вопросу у разных ее представителей могут иметься различные, а, подчас, и не совместимые друг с другом точки зрения. Из истории науки также известно, что открытия в ней нередко совершались дилетантами и новичками. Наука также изменчива и непостоянна, так как в ней непрерывно одни идеи сменяются другими и т.д. Конечно, в каждой области знания имеются свои авторитеты. Но означает ли это, спрашивал своего читателя Фейерабенд, что ученый абсолютный антипод колдуна? А может быть действенность науки ограничена не только по вертикали, но и по горизонтали? Фейерабенд, отталкиваясь от идей К.Поппера, Т.Куна и, особенно, И.Лакатоса, пытался точнее определить и обосновать важное значение постпо­зитивистской философской теории развития научных знаний. В основе этой теории, по его мысли, должны лежать принципы пролиферации и анархизма.

Отвергая столь ценимые в классическом позитивизме закон и порядок, Фейерабенд отдавал предпочтение методологическому анархизму. Стержнем методологического анархизма является положение "в науке все идеи по­зволительны" или "в науке допустимо все" (anything goes).

Фейерабендовский научный плюрализм, принимавший обличье анархизма ("все дозволено"), дополнялся методологическим требованием постоянно создавать и умножать число научных гипотез, или пролиферации. Тем самым утверждалось, что научная рациональность изначально является ограниченной, интимно связанной с пропагандой и принуждением, практикой "промывания мозгов" и т.п.

Обосновывая необходимость отказа от отождествления научного метода с каким-нибудь одним методом науки, Фейерабенд указывал, что научная ра­циональность не является неизменной и жесткой. Изучение реальной истории науки отчасти подтверждало это положение. Действительно, в непричесанной в угоду мнимой объективности истории науки единственно рациональным представлением о рациональности будет утверждение "допустимо все". Пролиферация, умножение гипотез, конечно, благотворна для науки, как и, наоборот, стремление к еди­нообразию - пагубно. Любая самая абсурдная, сумасшедшая, на первый взгляд, идея может способствовать углублению научного познания мира. Вместе с тем из этого, конечно, вовсе не вытекает, что не существует принципиальных и важных различий между наукой и магией, религией.

В работах Куна, Лакатоса, Фейерабенда и других постпозитивистов были глубоко изучены проблемы взаимосвязи научных фактов и теорий, а научное знание представлено и истолковано в единстве его революционных и эволюционных, внутренних и внешних сторон, а наука в целом была осмыслена не только как знание, но деятельность и институт, что оказало заметное влияние на современную философскую мысль.

К постпозитивизму примыкает философия критического рационализма Карла Поппера (1902-1994). По признанию самого Поппера, идея критического рационализма были им открыта еще в 20-е гг. ХХ в. На ее созревание определяющее влияние оказало знакомство юного Поппера с идеями философов-неопозитивистов, а также та особая интеллектуальная атмосфера, которая сложилась в Вене в процессе крушения Австро-Венгерской империи и революций в Венгрии и Германии. Эта атмосфера побудила его к размышлениям о том, насколько неопозитивистские критерии опыта и логики, требования принципов верификации, конвенционализма действенны при разграничении областей подлинной науки, с одной стороны, и псевдонауки – с другой.

Поскольку в условиях распада Австро-Венгерской империи широкое распространение получили всевозможные мистические и фантастические, эсхатологические и псевдонаучные концепции задача четкого различения науки и псевдонауки была очень важной и с практической точки зрения.

Молодой Поппер подметил, что опытную проверку выдерживают даже самые невероятные астрологические прогнозы, не говоря уже о современных ему теориях Маркса, Фрейда и Эйнштейна. Созданные этими учеными теории были в начале ХХ в. модными, претендуя к тому же на статус подлинно научных. Но были ли они таковыми на самом деле? С теорией относительности Эйнштейна все оказалось сравнительно просто. В 1919 году Артур Эддингтон ее подтвердил, открыв отклонение светового луча в поле тяготения Земли. Если теория относительности является научной теорией, в чем Поппер уже не сомневался, то могут ли таковыми быть не похожие на нее историческая теория Маркса и психоанализ Фрейда?

Д