Царское Село при Екатерине Великой

В 1762 году Екатерина II, едва взойдя на престол, признала пышное барокко варварской роскошью и стала проповедовать классицизм с его античными канонами: простотой и рациональностью.

В парке появились сооружения, в чем-то отвечающие новому стилю. Архитектор Неелов построил Мыльню их высочества, или Верхнюю ванну, Мраморный мост – копию одного из творений знаменитого итальянского зодчего Палладио. Но понемногу все это начало казаться императрице изрядно устаревшим и все еще слишком барочным. Один только человек, считала Екатерина II, способен воплотить ее замыслы, и от него она ожидала многого. Это был Чарльз Камерон. В 1779 году он приехал из Англии по ее приглашению.

Когда он появился в Петербурге, императрица сразу попала под обаяние его грациозного творчества. «Сейчас я устроилась с мистером Камероном, – писала императрица, – родом шотландец, якобинец по убеждениям, большой рисовальщик, воспитанный на классических образцах, он получил известность благодаря своей книге о древних банях. Мы с ним мастерим тут террасу с висячими садами, с купальней внизу и галереей вверху».

Здесь-то, в сооружении комплекса, известного как Термы Камерона, и раскрылся полностью талант Камерона-зодчего. Этот комплекс включает Холодную баню с Агатовыми комнатами, прогулочную галерею с лестницей и пандусом, висячий сад.

Сама идея была навеяна античной архитектурой, и в первую очередь римскими термами. Даже такому бытовому событию, как посещение императрицей бани, Камерон придал возвышенную торжественность. Он, как никто другой, широко использовал образы мифологии и символику в убранстве интерьеров. Например, сюжет об Амуре и Психее, столь любимый поэтами и художниками. В мифах Древней Греции Психея – олицетворение человеческой души, часто ее изображали в виде девушки с крыльями бабочки.

В галерее императрица приказала разместить бюсты тридцати любимых философов. В дождливые летние дни она любила прохаживаться здесь или обедать под их каменными взорами.

К дверям галереи ведет массивная лестница, расходящаяся на две ветви. В начале ее – две статуи: Геракл, запечатленный в момент отдыха после очередного подвига, и спокойная величественная Флора – богиня цветов и полей.

Когда Екатерина состарилась и больше не могла подниматься по бесчисленным ступеням, Камерон соорудил для нее пандус, плавно спускающийся в сад.

Интерьеры Камерона отличаются ясностью пропорций, строгостью декоративных украшений, сдержанным цветом. Мотивы помпеанской фресковой живописи I века нашей эры вдохновили Камерона в оформлении Зеленой столовой: на нежном фарфоровом тоне стен – розовые и белые медальоны тончайшей работы. Здесь, в отличие от изразцовых печей, украшающих Золотую анфиладу, Камерон установил мраморные камины и лично сделал эскизы каминных приборов и решетки. Стены Камерон драпировал шелком, вытканным во Франции; с берегов Байкала для него привозили лазурит; двери и паркет он инкрустировал перламутром, создавая настоящие ювелирные изделия.

Еще один образец классицизма – кабинет Александра I, внука Екатерины Великой, получившего имя в честь святого Александра Невского. С неожиданной для пожилой женщины энергией Екатерина принялась за воспитание ребенка. Для него, цесаревича Александра, которого государыня прочила после себя на российский престол, неподалеку от Екатерининского дворца по проекту Джакомо Кваренги был выстроен новый Александровский дворец в строгом классическом стиле с величественной колоннадой и живописным английским парком. Позднее Царское село стало излюбленным местом будущего императора Александра I.

Природа здесь дополняет красоту архитектуры, живописные пейзажи так естественны… Но они, как и вся планировка сада, – творение людей. Модные в XVIII веке пейзажные английские сады пришли на смену регулярным французским. Деревья в Екатерининском парке больше не подстригались, их специально подбирали по цвету листвы в разное время года.

Единственный родник в парке и самая изящная скульптура – фонтан «Молочница», называемый еще «Девушка с кувшином», воспетый русскими поэтами Александром Пушкиным и Анной Ахматовой.

Окна Екатерининского дворца обращены к старому парку. В 1817 году сюда привезли тысячи кленов, лип, вязов, декоративных кустарников из петербургских садов. А некоторые – тис, самшит – приобретались в Гамбурге.

Большой пруд – это искусственный водоем глубиной два с половиной метра. Во времена Елизаветы он имел строгую геометрическую форму, но позже ему придали вид естественного озера. На маленьком острове играл оркестр, а посетители парка катались на лодках и слушали музыку.

Двадцатипятиметровая Чесменская ростральная колонна, возведенная в 1774–1778 годах по проекту Ринальди, возвышается над водами Большого пруда. Венчает колонну бронзовый орел с горделивым поворотом головы и хищно открытым клювом. Эта скульптура – символ победы России над Турцией.

В разных концах Екатерининского парка и нового сада возникали затейливые сооружения экзотического вида. Так, беседка Большой каприз открыла целую группу парковых сооружений в ложно-китайском стиле: Китайский театр, серию Китайских мостов.

В годы Второй мировой войны этот уникальный дворцово-парковый ансамбль был варварски уничтожен фашистами. Сегодня мы можем вновь любоваться прекрасной жемчужиной из ожерелья пригородов Петербурга благодаря подвигу русских мастеров, возродивших из пепла этот шедевр.

(По Н. Птащенко, В. Трошкову)