Смертельный соблазн. Манхэттен 13 страница

— Но ты ведь тоже волновался, разве не так?

— Волновался, пока мы не поговорили с ее привратником.

— Тебе не кажется странным, что она не брала трубку и даже ни разу не перезвонила мне после всех моих слезных сообщений? Ведь мы с ней, в конце концов, лучшие подруги!

— Наверное, похороны выбили ее из колеи.

— Да, наверняка все дело в этом. — Джеми помолчала, а потом возбужденно заговорила: — Кстати, у меня появилась сногсшибательная идея.

— Какая на этот раз? — с беспокойством в голосе осведомился Питер. Его всегда пугали очередные «сногсшибательные идеи» жены.

— На боксерском поединке в Вегасе будет Натали. А Мэдисон получила от редакции задание написать об этом бое.

— Ну и что?

— А то, что было бы классно, если бы я тоже там оказалась. Мы собрались бы на день рождения Мэдисон и устроили бы ей сюрприз — колоссальную вечеринку в ночь великого поединка! Правда, чумовая идея?

— Ты ничего не забыла? — поинтересовался Питер.

— Что именно?

— Лас-Вегас — самое гнусное место на земле, и я не соглашусь провести там ни единой минуты.

— Ну, Питер, пожалуйста! Это будет такой грандиозный сюрприз для Мэдисон!

— Нет, милая, — решительно отрезал Питер. — Куда угодно, только не в Лас-Вегас. Меня тошнит от этого города. Я туда не поеду.

— Питер!

— Я сказал нет! Я готов выполнить все, о чем ты просишь, но только не это.

У Питера был сильный, упрямый характер. Джеми поняла, что давить на него бесполезно, и решила дать задний ход.

— Что ж, это было всего лишь предложение, — примирительно сказала она. — Я подумала, что было бы неплохо преподнести Мэдисон приятный сюрприз, особенно сейчас, когда она находится в таком подавленном состоянии. Наше появление там стало бы для нее настоящим подарком на день рождения.

— Мы пошлем ей цветы, — сказал Питер. — И купим подарок в «Тиффани». А когда она вернется — устроим для нее вечеринку и пригласим Натали. Такой вариант тебя устраивает?

— Наверное, да, — ответила Джеми, с трудом скрывая свое разочарование. «Хм, — подумала она, — интересно. Почему Лас-Вегас противен ему до такой степени, что он отказывается съездить туда даже на пару дней?»

Питер был прекрасным мужем и великолепным любовником, но иногда — как, например, в этот раз — становился редкостным эгоистом.

Вечером, когда он вернулся домой, Джеми предприняла еще одну попытку убедить его отправиться в Лас-Вегас, но вскоре осознала, что это ни к чему не приведет. Поэтому позже, когда он захотел заняться с ней любовью, она заявила, что у нее болит голова, повернулась к нему спиной и отодвинулась к краю кровати, после чего взяла с тумбочки журнал «Стильно» и углубилась в чтение.

— Ну и ладно, — проговорил Питер, как видно, ничуть не огорчившись, — можешь и дальше игнорировать собственного мужа.

Затем он включил телевизор и с головой погрузился в перипетии бейсбольного матча. Через полчаса он уже спал, крепко сжимая в руке пульт дистанционного управления. Джеми отложила журнал и попыталась отобрать у него пульт, но это оказалось непросто. Даже в сонном состоянии Питер крепко держал свою добычу.

— Не мешай, я смотрю, — пробормотал он заплетающимся языком.

Поскольку ее совершенно не радовала перспектива валяться в постели и смотреть бейсбол, Джеми поднялась и подошла к стенному шкафу. Первое, что бросилось ей в глаза, был бумажник Питера, лежавший на полке. Джеми вспомнила, что она так и не провела тест, который рекомендовала частный детектив. Это казалось такой глупостью! Ну, с какой, спрашивается, стати Питеру таскать презерватив, если они с ним никогда не использовали эти приспособления? Нет, чепуха какая-то!

А с другой стороны… Что она теряет?

Правда, ничего и не приобретает, но… Искушение было слишком велико. Джеми взяла с полки дорогой черный бумажник, который два года назад подарила мужу на Рождество. Она чувствовала себя виноватой. Еще в начале их совместной жизни они с Питером дали друг другу клятву: никогда ни он, ни она не будут рыться в вещах другого.

Джеми осторожно открыла бумажник. Кредитные карточки. Деньги. Их фото, сделанное во время медового месяца. И презерватив.

Джеми не верила своим глазам. Презерватив в его бумажнике! Именно то, что предсказывала частный детектив!

«О боже! — вертелось у нее в голове. — Плохи дела!»

Первым побуждением Джеми было ворваться в спальню, растолкать мужа и потребовать у него отчета: «Какого черта ты таскаешь презерватив в своем бумажнике?» Однако она этого не сделала. Постаравшись успокоиться и вспомнив, что говорила ей Мэдисон, Джеми сходила в кабинет, нашла там ручку и, вернувшись к стенному шкафу, поставила крошечную точку в уголке упаковки презерватива. Затем она спрятала его обратно в бумажник, постаравшись положить точно так же, как он лежал, и вернула бумажник на прежнее место.

Кипя от бешенства, Джеми вернулась в постель и увидела, что Питер по-прежнему сопит, а на его спящем лице блуждает дурацкая полуулыбка.

Черт бы его побрал! А если Мэдисон и ее детектив правы? Что, если, заглянув в бумажник через несколько дней, она обнаружит там упаковку с новым презервативом? Что она сделает тогда? Убьет его, вот что!

Сердце Джеми Новы — красавицы-блондинки — обуревала жажда мщения.

* * *

Мэдисон и Ким Флориан обедали в маленьком итальянском ресторанчике на Лексингтон-авеню. В перерывах между спагетти болоньеза и огромными тарелками с зеленым салатом Ким рассказывала Мэдисон о сестре Бет, которую вычислила по телефонному номеру и с которой уже успела поговорить. По ее словам, эта женщина была близняшкой Бет и даже слышать не хотела про Майкла. И еще она почему-то очень не хотела, чтобы о ее местонахождении стало кому-то известно.

— Я сказала ей, что ты хотела бы с ней встретиться, — они с Мэдисон уже перешли на дружеский стиль общения, — но она — ни в какую. Не хочет даже вспоминать о прошлом.

— Но ведь я все же ее племянница, — растерянно произнесла Мэдисон. — Как же она может говорить, что не хочет меня видеть!

— И тем не менее… — пожала плечами Ким.

— Она — наша единственная ниточка к тому, что произошло тогда, — проговорила Мэдисон, задумчиво наморщив лоб. — Единственный человек, кроме Майкла, который мог бы рассказать мне все о моей матери.

— Может, тебе стоит надавить на Майкла? — предложила индианка. — Скажи ему о том, что тебе известно. Вдруг он расколется?

— Нет, — мотнула головой Мэдисон. — Он, хоть и приходится мне отцом, — лжец. Мне же нужна правда, а не вагон вранья, которое он на меня вывалит. Я лечу в Майами. Она обязана встретиться со мной.

— Ты уверена, что тебе это надо?

— Абсолютно.

— В таком случае я лечу с тобой.

— А вот тебе это совершенно ни к чему.

— Ошибаешься, — возразила Ким. — Зная тебя, я не сомневаюсь, что ты заблудишься, не успев выйти из аэропорта.

— Ничего подобного. Я очень собранная. Ты сама это говорила.

— Ты была собранной. Вся эта история здорово повлияла на тебя. Меня тебе послал Господь, чтобы я присматривала за тобой.

— Ну пожалуйста! — застонала Мэдисон.

— Не переживай, — успокоила ее Ким и улыбнулась, что случалось с ней крайне редко, — я не буду к тебе приставать и не стану давать волю своим лесбийским наклонностям. Пока не почувствую, что ты этого хочешь.

— Какое облегчение! — весело сказала Мэдисон.

Женщины обменялись дружескими улыбками. Они открыли друг в друге нечто такое, что роднило их, и сейчас обе испытывали какое-то новое для себя ощущение близости.

— Значит, решено: летим завтра, — подвела черту Мэдисон, и мысль о предстоящей поездке придала ей новые силы. — Все расходы я беру на себя.

 

— Вы беременны.

— Я — что? — переспросила Розарита.

— Вы беременны, миссис Фэлкон, — благодушно повторил звонивший ей доктор Шипп, ее гинеколог.

— Вы уверены?

— Если бы я не был уверен, я бы вам не позвонил, — резонно заметил врач, деликатно откашлявшись. — Давайте договоримся о встрече на будущей неделе, вот тогда все и обсудим.

Розарита была потрясена. Беременна?! Но это невозможно! Она же никогда не занималась сексом без противозачаточной диафрагмы!

— Вы, должно быть, ошиблись, — проговорила она в трубку.

— Ошибка исключена, — уверенно сообщил гинеколог. — Увидимся на следующей неделе, миссис Фэлкон. И — поздравляю!

Все еще плохо соображая, она повесила трубку.

Чудовищное известие! Она терпеть не могла младенцев — эти вечно писающие маленькие существа со сморщенными личиками, которые орут всю ночь напролет. Кроме того, если она и впрямь беременна, — конец ее фигуре! А как больно — рожать! Она несколько раз с ужасом выслушивала рассказы об этом от своих подруг.

Нет, нет, нет! Это ей снится! Это происходит не с ней!

И тут в ее сознании возникло слово… Аборт. Быстро и удобно.

А затем Розарита вспомнила: когда она впервые отдалась Джоэлу на заднем сиденье его машины, у нее не было диафрагмы. А это может означать только одно: отец ребенка — Джоэл, потому что с Дексом она никогда не занималась сексом без диафрагмы.

«Я ношу ребенка Джоэла Блейна, — подумала она. — Внука Леона Блейна. Миллиардера Леона Блейна»

БОЖЕ… ТЫ… МОЙ!

Благодаря этому кое-какие проблемы можно считать решенными. Однако она все еще не отделалась от Декса, а он являлся самой большой ее проблемой. Сейчас его не было дома. Он уехал на встречу со своим агентом и будет отсутствовать еще некоторое время.

Розарита снова забралась в постель. Ей нужно было многое обдумать. Она носила в себе ребенка Джоэла, и это меняло все. Это наделяло ее огромной властью. Более того, в этом можно было усмотреть перст судьбы, поскольку теперь позиции Розариты были несокрушимы.

Да, древнее изречение справедливо: пути всевышнего действительно неисповедимы.

Она звонком вызвала Кончиту и велела ей принести апельсинового сока, кофе и яйца всмятку, а затем включила телевизор и стала смотреть «Вид» — ежедневную женскую передачу, которую она старалась не пропускать. Ей нравился грубый, циничный подход Стар Джоунс ко всему на свете. Похожим образом вели себя многие телезвезды, в том числе и Барбара Уолтерс, когда находились в боевом расположении духа.

Но сегодня Розарита не могла сосредоточиться на том, что происходило на экране. Сегодня она чувствовала себя на миллион долларов. Нет, на миллиард долларов! Ей уготована судьба стать одной из богатейших женщин мира. У нее будет ребенок. И не просто ребенок, а ребенок Джоэла Блейна.

Подумав об этом, Розарита ощутила прилив сил. Теперь ей все нипочем. Теперь можно не торопиться подсекать Джоэла. Когда она скажет ему, что носит под сердцем его ребенка, он обалдеет. Это сообщение перевернет всю его жизнь. Это не только явится еще одним подтверждением его мужской силы, но и покажет ему, как много он значит для Розариты.

Единственное, что ей осталось, — это избавиться от Декса. И тогда все будет просто чудесно.

* * *

Агент Декстера был мужчина со стрижкой «ежиком», как у морского пехотинца, и в бежевом костюме от «Братьев Брукс». Его речь напоминала пулеметную дробь — частую и отрывистую. Он сообщил Декстеру, что уходит из агентства.

— Отваливаю на побережье, — тарахтел он. — Ухожу в автономку. Надоело агентить. Говно, а не работа.

— В автономку? — с глупым видом переспросил Декстер.

— В автономное плавание, — пояснил мужчина, посмотрев на собеседника так, будто спрашивал: «Ты что, совсем тупой?» — В том смысле, что буду теперь работать сам на себя, а не на дядю.

— А как же я? — спросил Декстер, мучительно морща лоб.

— Не бойся, приятель. Я все устроил, — успокоил его теперь уже бывший агент. — Нашел для тебя девчонку. Пальчики оближешь. Энни Каттатори. Просто куколка!

— Мне не нужна куколка, — заупрямился Декстер. — Мне нужен хороший агент.

— А я разве сказал, что она — плохой агент? Да она самая лучшая! Поехали к ней в офис. Я вас познакомлю.

Декстер был в растерянности. Мало того, что он остался без работы, так теперь ему еще нужно начинать работать с новым агентом. Куда ни кинь, всюду клин.

Энни Каттатори, толстая женщина лет под сорок, возвышалась за своим письменным столом. Кукольная красота, которой она когда-то, возможно, и обладала, давно исчезла под целой пачкой подбородков. Однако это безобразие частично компенсировали озорная улыбка и светло-голубые смеющиеся глаза. На шее у нее висела длинная золотая цепочка, концы которой были прикреплены к дужкам очков с оправой, украшенной фальшивыми бриллиантами.

— Познакомься с Декстером Фэлконом, — сказал бывший агент Декса. — Ты наверняка видела его в «Темных временах».

— Видела? Да он мне ночами снился! — попыталась пошутить Энни и поднялась из-за стола, явив свету еще килограммов на пятьдесят своих прелестей. — Иди ко мне, мой мыльный мальчик, и обними меня. Мы станем близкими друзьями, — с удивительной бесцеремонностью проговорила она и распахнула объятия.

«Только этого мне не хватало!» — подумал Декстер. Ему был нужен агент, который вертелся бы юлой в поисках новых контрактов, а Энни Каттатори вряд ли была на это способна. Ей даже дышать было трудно, не то что вертеться.

Тем не менее он ее обнял, боясь показаться невежливым. От тетки пахло сиренью и чесноком, а объятия у нее были не хуже, чем у амазонской анаконды. Декстеру даже почудилось, что он слышит треск своей грудной клетки.

— Вот что, — проговорила она, снова усаживаясь за письменный стол, — первым делом мы должны как следует узнать друг друга.

— Ну ладно, детки, — проговорил экс-агент, пятясь к двери, — оставляю вас наедине.

Энни дождалась, когда дверь за ее бывшим коллегой закроется, и продолжала:

— Я сделаю тебя звездой, мыльный мальчик. Ты еще покажешь всем этим голливудским зазнайкам. Ты этого хочешь?

«Я это уже слышал, — хотелось сказать Декстеру. — Слышал, когда был на пробах у Скорсезе. Когда меня чуть не взяли сниматься в фильм с Клинтом Иствудом. Когда едва не стал партнером Гвинет Пэлтроу в фильме студии «Мирамакс».

— Ну, так как? Ты хочешь этого? — повторила вопрос Энни, вытаскивая сигарету из пачки, лежащей на столе.

— А кто этого не хочет! — сказал Декстер. Он сидел в потертом кожаном кресле напротив хозяйки кабинета. Ему не нравилось, что его называют «мыльным мальчиком», и он собирался сказать об этом жирной тетке.

— Могу устроить, — пообещала Энни, прищуривая свои светло-голубые глаза. — У меня это хорошо получается.

— Чьи еще интересы вы представляете? — поинтересовался Декстер, надеясь, что, может быть, в списке ее клиентов окажутся известные имена.

— Многих талантливых людей, поверь мне. Только не жди, что я предъявлю тебе полный список. — Женщина водрузила на нос очки и посмотрела на Декстера. — Сейчас в моем кабинете сидишь ты. И только ты в данный момент имеешь для меня значение.

— Великолепно, — кивнул он.

— Я работаю на тебя, запомни это, — продолжала Энни, — поэтому не вздумай мне врать. И тогда у нас с тобой все получится на славу, мыльный мальчик. — Она закурила и сделала глубокую затяжку. — Ты женат?

— Да, — ответил Декстер, все еще не понимая, что тут, собственно, происходит.

— Не афишируй это. Женщины любят, когда исполнитель главной роли холост.

— Правда? — спросил он.

— А какого хрена, по-твоему, мы, бабы, торчим в кинозалах? Потому что каждая из нас, рядовых женщин, мечтает трахнуть красавчика, который глядит на нас с экрана. — Она еще раз затянулась дымом. — Нельзя как-нибудь избавиться от старушки? — деловито спросила она.

— Я счастлив в браке, — церемонно ответил Декстер и тут же поймал себя на том, что кривит душой.

— Ладно, ладно, не кипятись. Спросить, что ли, нельзя? — Энни выпустила струю сизого дыма через письменный стол — прямо в лицо Декстеру. — Расскажи о своих вредных привычках. Наркотиками балуешься?

— Нет.

— Пьешь?

— Нет.

— По бабам ходишь?

— Нет.

Она сняла очки и внимательно посмотрела на Декстера.

— Ты что, ангел?

— Моя жена думает именно так.

— Она, наверное, счастлива.

— Это я счастлив, — ответил Декстер, мечтая о том, чтобы это было правдой.

— Вот это мне нравится! — заявила Энни. — В нашем деле нужно использовать любую удачу, любой счастливый шанс, который нам выпадает.

— Вы правы, — подхватил Декстер, — удачу и талант. У меня есть и то, и другое.

— Ну что ж, — заговорила Энни, рассматривая Декстера изучающим взглядом, — я приставлю к тебе, так сказать, играющего тренера. Из тебя может выйти нечто большее, чем очередная смазливая мордашка, прилепленная к красивому телу. Таких мордашек у нас от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса хоть пруд пруди. Но ты… — Энни выдохнула очередное кольцо сизого дыма. — …Ты нечто большее, чем какой-нибудь обычный Джо. У тебя великолепная внешность, красивое тело, подходящий рост. Поглядим, удастся ли нам подарить тебе еще и талант.

Декстеру не понравилось, что эта женщина, судя по всему, сомневается в его актерских способностях. Ведь он только что сказал ей, что обладает талантом.

— Продюсерам «Темных времен» нравилась моя игра, — обиженно сказал он. — Ко мне никогда не было никаких претензий.

— Да, милый, — хмыкнула она, — твоя игра заворожила их до такой степени, что они тебя вышвырнули. — Энни вытащила из коробки бумажную салфетку и высморкалась. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты станешь заниматься с одним из лучших преподавателей актерского мастерства. Причем работать будешь так, чтобы дым из задницы шел. А там — поглядим, что из тебя выйдет. И пока ты не пройдешь эту школу, я не дам тебе ни одного контракта. Понял?

— Но мне нужна работа! — возмутился Декстер.

— На чьи деньги ты жил до сегодняшнего дня? На свои? Или у тебя хватило ума жениться на богатенькой девочке?

— Да, у моей жены есть кое-какие средства, — неохотно признал Декстер.

— Вот и используй их, дорогой. Пусть она пока содержит тебя. А потом, когда ты добьешься успеха, она выпьет твоей кровушки на каждый вложенный в тебя цент. — Энни громогласно расхохоталась собственной шутке и добавила: — Не забывай, что впервые эту хохму ты услышал от меня. Я сделаю из тебя звезду, мыльный мальчик, и, если ты доверишься Маленькой Сиротке Энни, в один прекрасный день о тебе заговорит Голливуд.

* * *

Для Джоэла не представляло труда выяснить, где Керри Хэнлон фотографируется для обложки журнала «Аллюр». Он знал многих «мамочек», работавших в сфере модельного бизнеса, — они подыскивали и вербовали для агентств манекенщиц. Джоэл поддерживал дружбу с этими тетками, периодически посылая им коробки конфет и маленькие подарки, а взамен получал информацию о каждой новой девице, появившейся в городе и заслуживающей внимания.

На его счастье, выяснилось, что Керри фотографирует Тестио Рамата — друг Джоэла и такой же плейбой, как и он сам. Фотограф от бога, Тестио был буквально нарасхват. Девушки обожали работать с ним, поскольку его искусство превращало их в соблазнительные и неотразимые создания. Они с Джоэлом нередко устраивали «показательные выступления» по части группового секса. Обычно это происходило в каких-нибудь экзотических местах вроде Сардинии или Корсики, где Тестио выполнял очередной заказ. В таких случаях Джоэл присоединялся к нему, и приятели устраивали веселенькие оргии, каждая из которых могла длиться неделю.

Правда, некоторое время назад между ними пробежала кошка — из-за того, что Джоэл увел у приятеля девицу, в которую того угораздило влюбиться — угловатую манекенщицу-датчанку. Однако с тех пор минуло много времени, холодная датчанка осталась далеко в прошлом, поэтому Джоэл не испытывал никаких угрызений совести, незваным гостем заявившись в студию Тестио.

По рвущемуся оттуда грохоту «Роллинг Стоунз» Джоэл сразу понял, что работа в самом разгаре. Тестио клялся, что лучшие снимки получаются у него именно тогда, когда Мик Джаггер орет свою «Satisfaction», а девчонки, скинув одежду, пялятся в объектив его камеры. Рев Мика Джаггера заводил их лучше любого наркотика.

Джоэл стремительно ворвался в вестибюль студии, но дальше конторки приемной пройти не смог, поскольку был остановлен Дебби, незаменимой и безжалостной секретаршей Тестио.

— Давно не появлялся, Джоэл, — сказала она, снимая с носа супермодные очки.

— Занят был, — сказал Джоэл, облокотившись о стойку. — Тебе ведь это знакомо, не так ли? Кого сегодня снимает хозяин?

— Керри Хэнлон. Тебе лучше не заходить туда, пока я не доложу. Керри — крайне темпераментная особа.

— Да знаю я Керри! Она не будет возражать.

— Извини, Джоэл, но тебе все же придется подождать.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет. Просто Тестио убьет меня, если ты испортишь ему съемку.

— Да почему я должен что-то испортить!

— Керри Хэнлон — настоящая стерва, — проговорила Дебби, доверительно понизив голос. — Расскажи я тебе, какие она здесь фортели выкидывала, ты бы не поверил. И помимо всего прочего она требует, чтобы, когда ее снимают, не присутствовал никто из посторонних.

— Это кто посторонний? Я же сказал тебе, что знаю ее, — упрямо возразил Джоэл.

— А я знаю свои обязанности, — непреклонно ответила Дебби. — И знаю ее.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную мужчина, поглядев на часы и отметив, что время уже перевалило за три. — Обеденный перерыв еще не начинался?

— Начнется с минуты на минуту.

— Хорошо. Тогда и пообщаюсь со своими друзьями Тестио и Керри. Выпьем с ними по бокалу вина. Надеюсь, таким образом я не помешаю съемке? Когда Тестио освободится, скажи ему, что я вернусь минут через десять.

Джоэл вышел из студии, направился к цветочному магазину, что располагался за углом, и купил три дюжины розовых роз. Стерва — не стерва, но Керри — баба. А все бабы падки на цветы. В душе у Джоэла таилось предчувствие, что, будь она хоть трижды супермодель, такой роскошный букет может стать хорошим началом сногсшибательной интрижки.

 

Майами задыхался от жары. И это притом, что лето уже осталось позади. В аэропорту царили шум и толчея. Люди разных национальностей сновали кругом, отовсюду слышалась иностранная речь.

Мэдисон огляделась по сторонам, ища глазами шофера, который держал бы в руке табличку с ее именем.

— Зачем ты заказала лимузин? — спросила ее Ким, пока они пробирались сквозь толпу. — Чем меньше людей о тебе знают, тем лучше.

— Я давно убедилась в том, что, оказываясь в незнакомом городе, лучше всего иметь под рукой местного шофера, — ответила Мэдисон. — Иначе можно оказаться в неподходящем месте в неподходящее время. Иными словами, нарваться…

— Уж я-то не пропаду, — самоуверенно заявила Ким.

— Ты-то, может, и не пропадешь, а вот насчет себя я не уверена. С недавних пор я даже подумываю, не обзавестись ли пистолетом.

— Не иди по этому пути, если не уверена в том, что делаешь, — предостерегла Ким.

— Я знаю, что делаю.

— Что ж, в таком случае тебе не помешают и уроки карате. Женщина в любую минуту должна быть готова защитить себя.

— Это для меня как раз не проблема, — с коротким смешком проговорила Мэдисон. — Я стараюсь бить сразу по яйцам.

— Очень эффективное средство, если делаешь это правильно, — одобрительно кивнула индианка. — Когда выдастся свободная минутка, я проведу с тобой пару занятий. Я в этом деле специалист.

— Нет. Ты — чудесная женщина, и это главное, — ответила Мэдисон. — Я рада, что познакомилась с тобой.

— Спасибо, — потупилась Ким, не привыкшая к комплиментам.

— Конечно, меня совсем не радует то, что ты выяснила по моей просьбе, — продолжала Мэдисон, — но и это, наверное, на пользу. Раньше я беззаботно шла по жизни, полагая, что все — распрекрасно, а на самом деле это было не так. Так что, возможно, ты послана богом, чтобы открыть мне глаза на мою жизнь.

— Ты, похоже, нервничаешь, — полувопросительно сказала Ким.

— Ни капельки, — возразила Мэдисон, продолжая искать глазами шофера. — Наоборот. Я сейчас, по-моему, даже спокойнее, чем несколько дней назад. Мысль о том, что скоро я увижу сестру моей матери, пугает меня и в то же время будоражит.

— Не обольщайся, — предостерегла Ким, — возможно, ты ее и не увидишь. Очевидно, что эта женщина до смерти боится Майкла. После убийства сестры она сбежала как можно дальше — на другой конец страны — и даже поменяла имя.

— Как ее теперь зовут? — поинтересовалась Мэдисон.

— Кэтрин Лайон. Собственно говоря, это все, что я о ней сумела узнать: имя и адрес.

— Вот и поехали ее искать, — подытожила Мэдисон, отыскав наконец в толпе встречающих шофера в униформе, который держал в руке большую белую картонку с ее именем. — Она согласится со мной поговорить. Я уверена.

* * *

Джеми нежилась под горячими струями утреннего душа, как вдруг матовая пластиковая дверка душевой кабинки отъехала в сторону, впустив Питера.

— Эй, — запротестовала Джеми, — я же вся мокрая!

— Горячая и мокрая, — голосом соблазнителя промурлыкал он. — Именно такой ты мне и нравишься.

— Я не в настроении, — пыталась возражать Джеми, а руки Питера уже ласкали ее грудь.

— Вчера вечером у тебя болела голова, сегодня утром ты не в настроении, — продолжал мурлыкать он, легонько пощипывая ее соски, от чего Джеми всегда теряла голову. — Что с тобой такое?

— А что, по-твоему, я постоянно должна находиться в состоянии боевой готовности? Я тебе не баллистическая ракета! — сказала Джеми, пытаясь не поддаться истоме, которая уже начала расползаться по ее телу.

— Нет, ты не ракета, — согласился он, зажав уже напрягшийся сосок между большим и указательным пальцами. — Но ты моя жена.

— Да, — прошептала Джеми, чувствуя, как руки мужа поползли вниз по ее телу, и ежась от удовольствия.

— Вот и хорошо, что мы с этим разобрались, — сказал Питер и встал позади жены, прижав ее к себе.

— Питер… — выдохнула Джеми. Желание уже переполняло ее.

— Что, моя ягодка? — прошептал он, легонько покусывая ее за мочку уха.

— Мы ведь счастливы, правда?

— Очень счастливы, — ответил он, принимаясь нежно поглаживать ее бедра.

— Ведь ты меня любишь? — спросила Джеми, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

Питер заставил жену обвить руками его шею, приподнял ее, чтобы она смогла обхватить ногами его талию, и вошел в нее с силой, которой Джеми не ожидала.

— Ты же сама знаешь, что люблю, — прорычал он от наслаждения. — И никогда не могу тобой насытиться.

— Любовь — это не только секс, — выдохнула Джеми, откинув голову назад.

— Довольно разговоров, — приказал он.

— Ведь ты не стал бы мне изменять, правда? — промурлыкала она.

— Ты с ума сошла! — громко произнес Питер. — Как ты только можешь такое говорить!

После этого мозг Джеми заволокло туманом, в котором бесследно растворились воспоминания о злосчастном презервативе.

* * *

— Нет, это не может находиться здесь, — произнесла Мэдисон, когда машина затормозила у ресторана — одного из множества в пестрой, как мороженое, полосе разноцветных зданий, протянувшихся вдоль Саут-Бич.

— Это тот самый адрес, который вы назвали, мэм, — сказал водитель лимузина.

— Но ведь это же ресторан! — Мэдисон вопросительно посмотрела на Ким.

— Я вижу, — ответила та. — Взгляни на вывеску. Он называется «Лайонз».

— Ты об этом не знала?

— Похоже, я начинаю стареть, — мрачно произнесла детектив, когда они вышли из машины.

— Подождите, пожалуйста, — обратилась Мэдисон к шоферу. — Я не знаю, как долго мы здесь пробудем.

Мужчина согласно кивнул.

— По крайней мере, если она откажется с тобой встретиться, мы выпьем по чашке хорошего кубинского кофе, — заметила Ким. Они приблизились к открытой веранде. Посетители за столиками потягивали напитки и наслаждались музыкой, звучавшей внутри ресторана. Часы показывали четыре пополудни.

— Вот как надо поступить, — решительно проговорила Ким. — Мы с тобой — обычные посетители. Сядем за столик, закажем что-нибудь и понаблюдаем за тем, что происходит вокруг. Возможно, мы увидим ее прежде, чем она увидит нас.

— Что-то мне не по себе, — сказала Мэдисон, прикусив нижнюю губу.

— Ты вроде говорила, что не нервничаешь? — с ехидцей напомнила ей спутница.

— Я не рассчитывала оказаться в ресторане. Я полагала, что мы едем к ней домой.

— Скорее всего, она здесь и живет, — бросила индианка, усаживаясь за свободный столик.

— Желаете чаю, леди? — спросил возникший рядом официант — молодой, гибкий, как змея, парень в обтягивающих штанах из черной кожи и белой футболке. — Или принести что-нибудь покрепче? Рекомендую нашу «Маргариту».

— Принесите мне одну, — кивнула Мэдисон, чувствуя, что ей необходимо выпить.

— А мне — воды, — сказала Ким.

— Ага, — проговорил официант, не отводя глаз от Мэдисон. — Прекрасная леди любит жизнь, полную приключений.

— Что? — удивленно переспросила Мэдисон, посмотрев официанту в глаза. Парню было не больше девятнадцати, но он буквально излучал самоуверенность.

— Я — Хуан, — с гордостью сообщил он. — Если вам что-нибудь понадобится, считайте, что я — уже здесь.

— Любопытное местечко, — проговорила Мэдисон. — Мне нравится, как оно оформлено. Кому принадлежит ваш ресторан?

— Еще одной прекрасной леди, — ответил Хуан, обнажив в улыбке удивительно белые зубы с одной золотой фиксой. — Она, правда, немолода, но женщины — как вино, с возрастом становятся вкуснее и ценнее.