Шаубергер Виктор – Энергия воды 10 страница
– Вы творите серьезную магию, – сказала я, и она довольно кивнула. – Для кого? – спросила я. – Ведь обычный мир не считает ее возможной. – Супернатуралы отлично платят, – ответила она, удивившись, что я спросила. На самом деле мне это не было необходимо, но так легче было направить ее мысли к нужной информации. – В основном вампиры и вервольфы. В смысле, колдунов они не любят, но цепляются за любое преимущество, которое могут добыть, особенно вампиры. Остальные не столь организованы. Она повела рукой, будто отметая слабаков сверхъестественного мира – оборотней-нетопырей, оборотней-универсалов и прочих. Она недооценивала силу других сверхъестественных созданий, а это ошибка. – А фейри? – спросила я с любопытством. – У них своей магии хватает. – Она пожала плечами. – Я им не нужна. Я понимаю, что такой, как вы, трудно принять существование таланта – невидимого и естественного, который противоречит всему, чему вас учили. Я подавила недоверчивое фырканье. Она явно обо мне ничего не знает. Не знаю, о чем они говорили с Хедли, но уж точно не о ее родственниках. Когда это до меня дошло, у меня в голове прозвенел звоночек: эту мысль стоит додумать до конца. Но потом, а сейчас надо разобраться с Амелией Бродвей. – Так вы хотите сказать, что у вас серьезные сверхъестественные способности? Чувствовалось, как она сдерживает прилив гордости. – Кое-какие способности у меня есть, – ответила она скромно. – Например, я наложила на эту квартиру заклятие стазиса, когда не смогла убрать ее до конца. И хотя она стояла запертой несколько месяцев, вы же сейчас никакого запаха не чувствуете? Это объяснило, почему не воняли измазанные полотенца. – И вы колдуете для супернатуралов, предсказываете судьбу близ Джексон-сквер и водите экскурсии. Не то что сидеть в конторе от звонка до звонка. – Именно так, – ответила она счастливо и гордо. – Живете по свободному расписанию. Я слышала бьющуюся в Амелии гордую радость, что она больше не должна ходить в офис, что покончила с конторским рабством, три года отсидев в окошечке на почте, пока не стала настоящей колдуньей. – Да. – Так поможете мне освободить квартиру Хедли? Я бы с радостью за это заплатила. – Конечно, помогу. Чем быстрее вынесем это барахло, тем раньше я смогу квартиру сдать. А насчет заплатить – давайте сперва посмотрим, сколько я смогу на это выделить времени. Иногда у меня бывают... как бы это сказать... срочные вызовы. Амелия улыбнулась мне. Такую улыбку можно смело помещать на рекламу зубной пасты. – А разве королева не платила арендную плату после ухода Хедли? – Да, платила. Но знаете, мне как-то жутковато, что все это барахло еще здесь. И пару раз кто-то пытался сюда вломиться. Последний раз всего пару дней назад. Я бросила любые попытки улыбаться. – Я сперва подумала, – говорила, торопясь, Амелия, – что это как бывает: умирает кто-нибудь, в газете объявление про похороны, и кто-то пытается вломиться во время похорон. Конечно, про вампиров некрологи не помещают – наверное, потому что они и так мертвые, или потому что другие вампиры просто не дают объявлений в газеты... интересно, кстати, как они в этих случаях поступают. А кстати почему бы вам несколько строчек не послать про Хедли? Но знаете, как ходят сплетни среди вампиров, так что наверняка много народу слышало, что она окончательно мертва, мертва второй раз. Особенно когда исчез от двора Уолдо. Все знают, что он терпеть не мог Хедли. А потом – у вампиров не бывает похорон. Так что попытки взлома, может, с ними не связаны – в Новом Орлеане преступность и так высокая. – А, так вы знали Уолдо? – перебила я поток слов. Уолдо – фаворит королевы (по-моему, не в постельном смысле, а как шестерка) был очень недоволен, что его вытеснила моя кузина Хедли. Когда Хедли продержалась фавориткой королевы беспрецедентно долгий срок, Уолдо заманил ее на старое кладбище Сен-Луи под предлогом, что он собирается вызвать дух Мари Лаво, пресловутой королевы вуду Нового Орлеана. Там он убил Хедли, свалив вину на Братство Солнца. Мистер Каталиадис подтолкнул меня в нужную сторону, и я выяснила вину Уолдо, а королева предоставила мне возможность самой казнить Уолдо – это в ее понимании означало великую милость. Я предпочла ею не воспользоваться. Но все равно он сейчас окончательно мертв. Как Хедли. Я вздрогнула. – Я его знаю лучше, чем мне хотелось бы, – ответила она с откровенностью, которая, кажется, была определяющим свойством ее характера. – Но я слышу, вы употребляете прошедшее время. Смею ли я надеяться, что Уолдо встретил свою окончательную судьбу? – Вполне. Надежда будет оправдана. – Ура! – сказала она радостно. – Ух ты! Ну, хотя бы я кому-то улучшила настроение. В мыслях Амелии я читала, как она не выносила этого старого вампира, и я ее понимала. Мерзкий он был. Амелия – женщина прямая, и потому, наверное, очень хорошая колдунья. Но вот сейчас ей бы следовало продумывать возможности, связанные со мной, а она этого не делала. Обратная сторона целеустремленности. – Так вы хотите освободить квартиру Хедли, считая, что тогда на ваш дом больше не будут покушаться? Те воры, которые узнали о ее смерти? – Верно, – сказала она, допивая кофе. – А еще мне нравится, когда тут кто-то живет. Как подумаю, что квартира пустует, так жутко становится. Хорошо хоть от вампиров призраков не остается. – Не знала, – заметила я. И никогда об этом не задумывалась. – Не бывает призраков от вампиров, – заявила она жизнерадостно. – Ну вот никак не бывает. Только от обычного человека может остаться призрак. Слушайте, хотите, я вам погадаю? Знаю, знаю, страшновато малость, но заверяю вас, я отлично это умею. Она думала, что забавно будет устроить для меня туристский аттракцион, раз уж я в Новом Орлеане надолго не задержусь. И еще она думала, что чем ласковее она будет со мной, тем быстрее я освобожу квартиру Хедли, и можно будет снова ею пользоваться. – Конечно, – ответила я медленно. – Можете прямо сейчас, если хотите. Это будет неплохой проверкой, насколько Амелия на самом деле одаренная. Уж на обычный стереотип колдуньи она никак не была похожа: ухоженная, сияющая, здоровая – как счастливая домохозяйка из пригорода, владелица «форда эксплорер» и ирландского сеттера. Но быстрее мгновения ока она достала из кармана шортов колоду карт таро и наклонилась над кофейным столиком, их раскладывая – быстро и профессионально, совершенно непонятным мне образом. Минуту поразмыслив над картинками, она перестала блуждать глазами по картам и уставилась на стол, потом покраснела и закрыла глаза, будто ее обидели. В каком-то смысле так и было. – Ладно, – сказала она спокойным и ровным голосом. – Так кто вы такая? – Телепат. – Всегда я вот так действую, очертя голову. Когда уже научусь? – Я никому не кажусь опасной, – сказала я как можно мягче, но она вздрогнула. – Что ж, больше я этой ошибки не повторю, – решила она вслух. – Я же видела, что вы про супернатуралов знаете больше обычного. – И каждый день узнаю все больше. Я даже сама услышала, как это прозвучало угрюмо. – Придется мне теперь сказать наставнице, что я прокололась, – сказала домовладелица. Вид у нее стал мрачный – насколько это для нее возможно. То есть не слишком мрачный. – У вас есть... ментор? – Да, колдунья постарше, которая курирует нас в первые три года после того, как мы становимся профессионалами. – А как узнать, что ты уже профессионал? – Так надо же экзамен сдать, – ответила Амелия, вставая и подходя к мойке. За одну Нью-Йоркскую минуту она вымыла кофейник и фильтр, аккуратно положила их на сушилку и мойку вытерла. – Так что, завтра с утра начнем собирать вещи? – А что мешает сейчас? – Я хотела сперва сама просмотреть ее вещи, – ответила я, пытаясь подавить раздражение. – А, ну да, конечно. – Она попыталась сделать вид, будто сама об этом думала, только забыла. – И, наверное, сегодня вам еще надо будет подъехать к королеве? – Про это я не знаю. – Ну, ручаюсь, что вас там ждут. А что это за вампир с вами приезжал ночью? Такой высокий, темноволосый, красивый? Очень знакомое лицо. – Билл Комптон, – ответила я. – Да, он несколько лет уже живет в Луизиане, делает кое-что для королевы. Она посмотрела удивленными голубыми глазами: – А я думала, что это знакомый вашей кузины. – Нет, – ответила я. – Спасибо, что подняли меня, я теперь начну работать. И спасибо за желание мне помочь. Она была рада уйти, потому что я оказалась не той, что она ожидала, и сейчас она хотела обо мне подумать и позвонить насчет меня сестрам по ремеслу в районе Бон-Темпс. – Звоните Холли Клири, – сказала я ей. – Ее я лучше всего знаю. Амелия тихо ахнула и попрощалась дрожащим голосом. Потом вышла так же внезапно, как появилась. Я вдруг почувствовала себя старой. Вот – показала, какая я есть, и тут же превратила веселую и уверенную молодую колдунью в трясущееся созданье. Но, достав блокнот и карандаш – оттуда, где им и полагалось быть, из ящика под телефоном, – чтобы написать себе план действий, я утешилась мыслью, что Амелию давно надо было морально отшлепать, и очень надо. Если бы этого не сделала я, мог бы сделать кто-то, кто по-настоящему хотел бы ей зла.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Что совершенно точно – мне нужны будут коробки. И еще клейкая лента, много ленты, и маркер, и ножницы тоже. А потом нужен будет грузовик, чтобы вывезти в Бон-Темпс то, что я выберу. Можно попросить приехать Джейсона или арендовать машину, или спросить мистера Каталиадиса, нет ли грузовика, который я могла бы одолжить. А если барахла будет много, придется арендовать машину и трейлер. Я никогда такого не делала, но насколько это может быть трудно? Поскольку сейчас мне ехать было не на чем, то и добыть коробки не представлялось возможным. Но можно было уже начать разбирать вещи: чем скорее я со всем этим закончу, тем скорее вернусь к работе и уеду подальше от новоорлеанских вампиров. Уголком сознания я радовалась, что Билл тоже со мной приехал. Как бы ни злилась я на него иногда, его я знала. В конце концов, это был первый вампир, с которым я познакомилась, и до сих пор мне казалось почти чудом, как это случилось. Он тогда вошел в бар, и меня заворожило, что я не слышу его мыслей. Потом в тот же вечер я его спасла от осушителей. И я вздохнула, думая, как хорошо было до тех пор, пока о нем не вспомнила его создательница Лорена, теперь тоже окончательно мертвая. Я заставила себя встряхнуться. Не время ездить по дорогам памяти, время действий и решений, вот как. И я решила начать с одежды. Через пятнадцать минут я поняла, что с одеждой будет просто – почти всю выкинуть. Не только потому, что у нас с кузиной вкусы различаются радикально, но и потому, что у нее бедра и грудь меньше моих и цвета другие. Хедли любила темные, эффектные вещи, а я – девушка совсем простая. Меня заинтересовала пара тонких черных блузок и юбок, но когда я их примерила, то стала похожа на вампирскую обожательницу из тех, что шатаются у Эрикова бара, а это не тот образ, к которому я стремлюсь. В кучку «оставить» я отложила лишь пару кофточек, шортов и пижамных штанов. Найдя большую коробку мешков для мусора, я их использовала для упаковки тех вещей, что с собой не брала. Набив мешки, я выставила их на галерею, чтобы квартиру не захламлять. Начала я работу около полудня, а потом время потекло быстрее, когда я сообразила, как управляется си-ди плеер Хедли. Большинство записанных у нее исполнителей никогда не были в моем основном списке, что не удивительно, но послушать их было интересно. У нее куча была сидишников: «Ноу даут», «Найн инч нейлз», Эминем, Ашер. Я приступила к комоду в спальне, когда только начало смеркаться. На миг я остановилась у галереи, любуясь на тихий вечер, глядя на город, пробуждающийся к ночи. Новый Орлеан сейчас – ночной город. В нем и раньше кипела бурная ночная жизнь, но сейчас здесь – центр нежити, что изменило весь его характер. Почти весь джаз на Бурбон-стрит исполняется руками, в последний раз видевшими солнце с полсотни лет тому назад. В воздухе слышались неуловимые отголоски нот, музыка далекого веселья. Какое-то время я посидела на галерее, прислушиваясь и надеясь, что мне удастся немножко посмотреть город, раз уж я здесь. Новый Орлеан – совершенно особый город, других таких нет во всей Америке. Так это было до наплыва вампиров, так это осталось и сейчас. Вздохнув, я поняла, что проголодалась. Конечно, у Хедли в квартире еды не было, а пить кровь меня не тянуло. Мысль просить Амелию мне не улыбалась. Может, тот, кого пошлют за мной от королевы, не откажется отвезти меня в продуктовый магазин. А пока стоит принять душ и переодеться. Повернувшись, чтобы войти в дом, я увидела заплесневелые полотенца, которые выставила накануне. Запах от них стал сильнее, что меня удивило – я думала, что запах должен ослабеть. А сейчас у меня дыхание перехватило от омерзения, когда я взяла корзину в руки. Их я собиралась постирать. В углу кухни стояла стирально-сушильная машина с сушилкой наверху, как бастион чистоты. Я попыталась вытряхнуть в нее полотенца, но они ссохлись в ком. В раздражении я дернула за торчащий конец одного полотенца. Почти без сопротивления вещество, скреплявшее складки, поддалось, и у меня перед глазами развернулась синяя махровая ткань. – Ой, черт! – громко произнесла я в тихой квартире. – Только не это. Высохшая жидкость, слепившая полотенца, оказалась кровью. – Хедли, – сказала я. – Что же ты наделала? Запах был так же ужасен, как и потрясение. Я села на маленький столик. Хлопья засохшей крови осыпались на пол, прилипли мне к рукавам. Мысли полотенец я читать, слава Богу, не умею. И мое состояние тоже не слишком способствовало здравому смыслу. Мне нужен... колдунья мне нужна. Вроде той, кого я сегодня утром выпорола и выставила за дверь. Ага, именно такая. Но сперва надо проверить всю квартиру, нет ли в ней еще сюрпризов. Как же. Были в ней сюрпризы, были. Тело в чулане в коридоре. Запаха не было совсем, хотя труп – принадлежащий молодому мужчине – наверняка находился здесь все время после смерти моей кузины. Может быть, это был демон? Но он совсем не был похож ни на Дианту, ни на Гладиолу, ни на мистера Каталиадиса. Если полотенца начали вонять, не должен ли он тогда... а, ладно, может, мне просто повезло. На это мне все равно придется искать ответ, и я подозревала, что он находится на нижнем этаже. Когда я постучалась к Амелии, она открыла тут же, и я, глядя ей за плечо, заметила, что ее квартира, с той же, естественно, планировкой, что у Хедли, полна ярких цветов и энергии. Она любила желтое, кремовое, коралловое, зеленое. Мебель современная, очень мягкая, а деревянные ее участки отполированы до полной невозможности. Как я и предполагала, нигде ни пятнышка. – Да? – спросила она этаким покорным голосом. – Вот что, – сказала я, будто протягивая оливковую ветвь. – У меня тут проблема. Подозреваю, что у вас тоже. – Почему вы так говорите? – спросила она. Открытое лицо замкнулось, будто это могло закрыть от меня ее мысли. – Вы наложили на квартиру заклятие стазиса? Чтобы все оставалось, как было. И сделали это до того, как защитили ее от взломщиков? – Да, – осторожно согласилась она. – Я вам так и сказала. – Никого не было в квартире с той ночи, когда погибла Хедли? – Ручаться честным словом не могу, потому что очень умелая ведьма или колдун могли бы это заклинание взломать. Но насколько мне известно, здесь не было никого. – Так вы не знаете, что запечатали в ней труп? Не знаю уж, какой реакции я ждала, но Амелия восприняла это на удивление спокойно. – О’кей, – сказала она ровным голосом. Может быть, слюну сглотнула. – О’кей. А кто это? Чуть-чуть задрожали у нее веки. Может, не так уж она и спокойна. – Я точно не знаю, – ответила я осторожно. – Вам придется подняться и посмотреть. По дороге я сказала: – Его здесь убили и вытерли грязь и кровь полотенцами. Они валялись в корзине. Я рассказала ей, в каком виде их нашла. – Холли Клири рассказала мне, что вы спасли жизнь ее сыну. Это меня застало врасплох. Ну, и несколько сконфузило. – Его бы полиция и без меня нашла, – ответила я. – Я просто чуть ускорила события. – Врач сказал Холли, что если бы ребенка доставили хоть на минуту позже, он бы погиб от продолжающегося кровотечения в мозгу. – Значит, хорошо, что успели. – Мне было крайне неловко. – И как сейчас Коди? – Поправляется, – ответила колдунья. – Приятно слышать. Давайте теперь разберемся с нашими проблемами. – Ладно, посмотрим, что за труп. Амелия очень старалась, чтобы голос не дрожал. Мне эта колдунья начинала нравиться. Я провела ее к чулану – дверь я оставила открытой. Амелия вошла внутрь, не издав ни звука, вышла со слегка позеленевшим под загаром лицом и прислонилась к стене. – Это вервольф, – сказала она через минуту. Заклятие, наложенное ею на квартиру, сохраняло все свежим – в рамках своего действия. Кровь начала слегка пахнуть еще до заклятия, а когда я вошла в квартиру, действие заклятия прекратилось, и сейчас полотенца воняли разложением. Тело еще не имело запаха, и это меня несколько удивило, но я сообразила, что оно с минуты на минуту начнет вонять. Разложение наверняка пойдет быстро, освободившись от магии Амелии, и она явно старалась не подчеркивать, как хорошо сработало заклятие. – Вы его знаете? – Да, я его знаю. Даже здесь, в Новом Орлеане, не так уж много супернатуралов. Это Джейк Перифой. Обеспечивал охрану на свадьбе королевы. Я почувствовала, что мне надо сесть, вышла из чулана и сползла по стенке на пол, лицом к Амелии. А она сидела у противоположной стены. Я даже не знала, с чего начать задавать вопросы. – Это когда она выходила за короля Арканзаса? Я вспомнила слова Фелисии и свадебные фотографии в альбоме Ала Камберленда. Это королева была с такой затейливой прической? Когда Квинн говорил про организацию свадьбы в Новом Орлеане, он не эту свадьбу имел в виду? – Королева, если верить Хедли, бисексуалка, – сообщила мне Амелия. – Так что – да, она за мужика вышла. А сейчас у них альянс. – У них не может быть детей, – сказала я. Знаю, это очевидно, но как-то не доходило до меня, зачем им альянс. – Нет, но если никто не прикончит их колом, они будут жить вечно, так что наследники им не больно нужны, – ответила Амелия. – Месяцы, если не годы, уходят, чтобы выработать условия такого брака. Контракт может занять столько же времени – они оба должны его подписать. Торжественная церемония устраивается прямо перед свадьбой. Знаете, на самом деле они не должны дальше жить вместе, но посещать друг друга пару раз в год обязаны. Так называемые матримониальные визиты. Все это было очень занимательно, но несколько несвоевременно. – Значит, этот мужчина в чулане – из охраны. Он работал на Квинна? Кажется, Квинн говорил, что в Новом Орлеане пропал его сотрудник? – Ага. Я, разумеется, не была приглашена на свадьбу, но помогала Хедли влезть в платье. Он за ней приехал. – Джейк Перифой приехал отвезти ее на свадьбу? – Ага. Он был шикарно одет в ту ночь. – И это была ночь свадьбы. – Да, и ночь перед гибелью Хедли. – Вы видели, как они уехали? – Нет, я только... нет. Но я слышала, как подъехала машина, выглянула – Джейк входил в дом. Я его к тому времени случайно знала – у меня подруга одно время с ним встречалась. Так что я вернулась к своим делам – телевизор, кажется, смотрела, – а потом услышала, что машина уезжает. – Так что он мог и вообще не уехать. Она посмотрела на меня большими глазами: – Может быть, – сказала она наконец так, будто у нее в горле пересохло. – Хедли была одна, когда он за ней приехал? – Когда я от нее уходила, я ее оставила одну. – Я приехала всего лишь вывезти вещи моей кузины, – сказала я, обращаясь в основном к собственным босым ногам. – Я при жизни не очень ее любила. А теперь я застряла с мертвым телом. В последний раз, когда я избавлялась от мертвого тела, – сообщила я колдунье, – у меня был сильный и здоровый помощник. Мы завернули труп в душевую занавеску. – Правда? – спросила Амелия слабым голосом. Эти сведения не очень ее обрадовали. – Правда. – Я кивнула. – Мы его не убивали. Нам надо было только избавиться от тела: мы думали, что нас обвинят в убийстве, и я уверена, что обвинили бы. – Еще какое-то время я рассматривала лак на ногтях ног. Отлично они были покрашены, в ярко-розовый цвет, но сейчас надо было либо освежить лак, либо снять. Так, не будем думать о постороннем, надо сосредоточиться на теле. Труп лежал в чулане, на спине на полу, запихнутый под нижнюю полку. Джейк Перифой был когда-то красивым, подумалось мне. Темно-каштановые волосы, крепкое телосложение. Много волос на теле. Хотя был он одет на официальную свадьбу, и Амелия сказала, что он шикарно выглядел, сейчас он был гол. Маленький вопросик: где же его одежда? – Можно просто известить королеву, – предложила Амелия. – В конце концов, тело найдено здесь, и либо Хедли его убила, либо спрятала труп. Никак он не мог погибнуть в ту ночь, когда она поехала на кладбище с Уолдо. – А почему? – Вдруг у меня возникла ужасная мысль. – Есть у вас сотовый? Позвоните во дворец королевы, скажите им, чтобы кого-нибудь прислали. Сейчас же. – А в чем дело? – спросила она недоуменно, но пальцы уже набирали номер. Присмотревшись пристальней, я увидела, что у трупа дергаются пальцы. – Он встает, – сказала я тихо. До нее дошло почти сразу. – Говорит Амелия Бродвей с Хлоя-стрит! Немедленно пришлите сюда старшего вампира, немедленно! – заорала она в телефон. – Поднимается новый вампир! Она уже была на ногах, и мы мчались к двери. Но не добежали. Нас преследовал Джейк Перифой, и он был голоден. Поскольку Амелия бежала позади (я была ближе к двери), он бросился вниз и схватил ее за лодыжку. Она упала с визгом, я обернулась ей помочь, не успев подумать – если бы успела, бежала бы дальше. Пальцы свежего вампира тисками охватили голую ногу Амелии, и он тянул ее к себе по гладкому ламинату пола. Она цеплялась руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться, задержаться на пути к его раскрытой пасти с оскаленными на всю длину клыками – Господи Боже мой! Я схватила ее за руки и потянула на себя. Не зная Джейка Перифоя при жизни, я не могла сказать, каков он был, но сейчас ничего человеческого не было в его лице, ничего, к чему можно было бы обратиться. – Джейк! – орала я. – Джейк Перифой, очнись! Конечно, толку в этом было ноль. Джейк превратился даже не в кошмар, а во что-то совершенно из другого мира, и оттуда его было не вынуть: он сам был этим миром. Испуская голодное рычание, он впился зубами в ногу Амелии, и она заорала. Как будто акула ухватила ее. Если бы я ее еще дернула, его зубы вырвали бы из нее кусок мяса. Он присосался к ране, и я била его пяткой по голове, проклиная себя, что не надела туфли. Я вкладывала в удары всю свою силу, а новоиспеченному вампиру было на это плевать: он мычал протестующе, но продолжал сосать, а колдунья продолжала вопить от боли и шока. На столе стоял канделябр – высокий стеклянный канделябр, здоровый и тяжелый. Я вытащила из него свечу, ухватила его обеими руками и обрушила изо всей силы на голову Джейка Перифоя. Из раны на его голове потекла кровь, медленно поползла: так происходит кровотечение у вампиров. Канделябр разлетелся вдребезги, и я осталась с пустыми руками перед разъяренным вампиром. Он задрал ко мне окровавленную физиономию – я надеюсь, никогда больше в жизни не увижу такого взгляда. Безумная ярость бешеного пса была в нем. Зато он отпустил ногу Амелии, и она поползла прочь. Явно было, что она сильно ранена, и ползла медленно, но попытка была. У нее по лицу текли слезы, дыхание со свистом вырывалось из груди, резкое в ночной тишине. Слышны были сирены – все ближе и ближе, я надеялась, что к нам. Но уже поздно будет. Вампир взметнулся с пола, сбил меня с ног, и у меня не было времени даже подумать ни о чем. Он впился клыками мне в руку – мне показалось, что вот-вот они вонзятся в кость. Если бы я не успела вскинуть руку, они попали бы в шею, и это было бы смертельно. Уж лучше в руку, но все равно от боли я чуть не отключилась, а этого делать не стоило. Тело Джейка Перифоя навалилось на меня всей тяжестью, ноги его прижали мои ноги к полу. В свежем вампире проснулся иной голод, и я ощутила, как свидетельство этого голода упирается мне в бедро. Освободив руку, вампир рванул на мне штаны. О нет! Очень дело плохо. Мне предстоит в ближайшие минуты умереть здесь, в Новом Орлеане, в квартире моей кузины, далеко от друзей и родных. У вампира лицо и руки были полностью в крови. Амелия неуклюже подползла к нам по полу, оставляя кровавый след от раненой ноги. Ей бы бежать отсюда, меня она спасти не может. Канделябров больше нет. Но у нее было иное оружие, и она протянула к вампиру дрожащую крупной дрожью руку. – Utinam hic sanguis in ignem commutet! – выкрикнула она. Вампир отшатнулся, вопя и вцепляясь ногтями в лицо – вдруг оно покрылось язычками синего пламени. А в дверь ворвались полицейские. Тоже вампиры. И случился интересный момент: они решили, что это мы напали на Джейка Перифоя. Нас с Амелией, окровавленных и вопящих, прижали к стене. Но тем временем кончилось действие заклинания, которым Амелия швырнула в нового вампира, и он прыгнул на ближайшего полицейского – это оказалась черная женщина с гордо выпрямленной спиной и хорошо выраженной переносицей. Тетка выхватила дубинку и беспощадно прошлась по зубам новичка. Ее напарник, коротышка цвета ириски, схватился за бутылку «Истинной крови», висевшую у него на поясе как оружие. Сорвав с нее пробку зубами, он сунул резиновый наконечник в жаждущую пасть Джейка Перифоя. И воцарилось молчание – новорожденный вампир присосался к бутылке. А мы стояли, тяжело дыша и истекая кровью. – Теперь он будет тихий, – сказала женщина, и глубина ее голоса давала понять, что она куда больше афро-, чем американка. – Кажется, мы его усмирили. Мы с Амелией сползли на пол, когда коп-мужчина нам кивнул, что к нам претензий нет. – Вы уж простите, что мы перепутали, кто тут хороший, кто плохой, – сказал он голосом теплым, как растопленное масло. – Как вы, дамы? Приятно, что голос был такой благожелательный, потому что клыки у него были наружу. Наверное, возбуждение от крови и драки вызвало такую реакцию, но как-то смущало видеть ее у слуги закона. – Не очень, – ответила я. – У Амелии сильное кровотечение, да и у меня, кажется, тоже. Укус болел не так сильно, как будет потом. В слюне вампира есть следы анестетиков и еще – заживляющее вещество. Но оно предназначено для заживления уколов от клыков, а не рваной раны от зубов в человеческом теле. – Нам нужен врач. Я знала одного вампира в Миссисипи, умевшего заживлять большие раны, но эта способность редко встречается. – Вы обе люди? – спросил он. Женщина что-то ворковала над новым вампиром на незнакомом языке. Не знаю, воспринимал ли его бывший вервольф Джейк Перифой, но он чувствовал уют и безопасность. Ожоги у него на лице заживали прямо на глазах. – Да, – ответила я. В ожидании санитаров мы с Амелией сидели, прислонясь друг к дружке, и молчали. Это уже второй труп я нахожу в чулане или третий? Может, мне лучше вообще больше никогда чуланов не открывать? – Должны были понять, – устало произнесла Амелия. – Когда от него запах не пошел, надо было понять. – Я вообще-то поняла. Но толку мало, потому что поняла всего за полминуты до того, как он проснулся. У меня голос звучал так же слабо, как у нее. Дальше я помню все смутно. Все думала, что сейчас самое время упасть в обморок, если я собираюсь это сделать, потому что не тот это был процесс, в котором мне хотелось участвовать, но у меня просто не получалось потерять сознание. Санитарами оказались двое милых молодых людей, которые решили, что мы развлекались с вампирами и малость увлеклись. Вряд ли кто-нибудь из них в ближайшее время готов был пригласить в кино меня или Амелию. – Не стоит связываться с вампирами, cherie, – сказал тот, что работал со мной. На табличке у него на груди была фамилия: ДЕЛАГАРДИ. – Считается, что они неотразимы для женщин, но знали бы вы, сколько несчастных девушек нам приходится потом латать. И это еще те, кому повезло, – добавил он мрачно. – Как вас зовут, юная леди? – Сьюки, – ответила я. – Сьюки Стакхаус. – Очень приятно, мисс Сьюки. Вы с вашей подругой, похоже, хорошие девушки. И держитесь людей получше – живых людей. Сейчас город наводнен мертвецами. Правду вам сказать, куда лучше было, когда все жители дышали. Сейчас давайте поедем в больницу, вас там зашьют. Я бы пожал вам руку, не будь она вся в крови, – сказал он и вдруг улыбнулся, белозубо и очаровательно. – И я вам дал только что хороший совет. Бесплатно, красавица. Я улыбнулась, но это был последний раз перед долгим перерывом – начала ощущаться боль. И очень скоро я была занята только ею. Амелия оказалась настоящим воином. Она стиснула зубы, сдерживаясь изо всех сил, и продержалась до самой больницы. Мне показалось, что в приемном отделении битком. Из-за кровотечения и эскорта полиции (да и дружелюбный Делагарди с напарником замолвили за нас словечко), нас с Амелией сразу же положили по занавешенным кабинкам, соседним. Мы лежали рядом, ожидая очереди к врачу. Я была за это благодарна – знала, что для отделения скорой помощи в городской больнице это еще быстро.
|