Рассказ Орла

 

Поехали мы, значит в горы, едем, едем. Дорога горная туда сюда поворачивает. А потом вообще никак, дальше пешком пошли. А там типа кордона пограничного, что-то такое.

- Там граница с Киргизией недалеко. – прервал начало колоритного повествования Петров. – Там вахабиты часто ходят по горам, постреливают. Поэтому узбеки на всех дорогах погранцов расставили.

- Ну и эти погранцы местные ничем не лучше. Подходим мы к ним, а они по-русски вообще никак не говорят. Кирдык курдум и все такое.

Я смотрю им в глаза, а там ничего, пустота и все. Полная нейтраль, ну как Саныч нас учит, ты знаешь. Так у них еще и калашники висят. И я понимаю, что им нас сейчас хлопнуть это вообще нечего делать, и даже выражение лица не изменится, так и останется на полной нейтрали.

Ну стою я, на них смотрю, сам уже на полной измене, а они мне кирдык курдум по своему. Ну а я чего? Молчу. Саныч им тоже чего-то втирает на местном диалекте. Я думал уже все. Нет, вроде договорился, пошли дальше. А мне уже как-то не по себе. Спускаемся вниз в ущелье, а там речка течет. А меня к воде тянет.

- Там речка только в одном месте сильная. Серебряная вода. Псориаз, грибок вылечивает. Я как раз туда тебя и отправил.

- Отправил меня вниз, а сам наверху остался. Ну и говорит, иди, смотри речку, там уже другая реальность. Иду и начинаю понимать, что расстояния, которые я видел не те. Все вообще по-другому. Я подошел к воде. Разулся, зашел в воду и говорю те слова, которые, очевидно, должен был сказать. Я понял одно: Вода моя, я с ней, я с Водой. Ну, тут у меня пошло, Карелия, все такое. Я про себя говорю, как меня вставляет. Стою и слышу бах, бах. Выстрелы, значит. Я думаю, душманы, Петров говорил, что здесь их полно. Я смотрю наверх, Саныча вижу, вроде до него не далеко, я ему ору, но он меня не слышит.

- Нет звука, так и есть. – добавил Саныч.

- Я начинаю понимать, что звука нет. Помнишь как у нас, когда мы с тобой шли с культа летом, звука не было вообще. Все нет звука, барьер, стена. Он орет, я слышу, я ему он – ничего. Я выбегаю к нему, вижу вообще все, вижу волков, все вижу. Я смотрю наверх, и это было зряче, это было зряче.

- Верь глазам своим, не верь ушам, верь глазам своим, кто рассказывает, не верь.

- Я уже сейчас понял, не надо было напрягаться, просто смотреть. Орел летит, потом еще один, два орла летят. Я понимаю, что это посвящение, я - Орел, два орла летят, и я вижу, и я не известно где и мне это все равно. Тут он меня за руку берет, в машину сажает, и мы уезжаем.

- Дальше приезжаем в ущелье, там озеро. Ночь уже. Я такого не видел никогда. Я могу рассказать, что я видел, потому что я видел. Эти горы, они все разные, ощущение такое, что ты сидишь в бочке.

- Место силы, я тебя привез на место силы.

- Я начинаю видеть движение планет по отношению к светилу. И движение Земли начинаю ощущать. А Саныч говорит, что мы тоже движемся в этом ритме. Он говорит, и я начинаю видеть, как это происходит. Ощущаю короче, как мы движемся, мы не привыкли понимать, что живем в этом движении. И я вижу звезды, взаимосвязано все. Ну а тут луна вышла, женская энергетика пошла, извиняюсь за выражение. А я тогда не дружил с женской энергетикой, не понимал женщин. Я жил тогда, как вы сейчас живете. Женщина и женщина, я не знаю, как думать о женщине, если вообще не знаю как. Я смотрю на Луну, и чихать начал. Саныч посмотрел на это дело и говорит – аллергия на луну. Типа негативное отношение к женской энергии. А потом все изменилось. Я Луну увидел, как она есть. Все понял сразу, что такое мать-земля, женская энергия. Любовь пошла. У меня с того раза вообще отношение ко всему изменилось.

- Да, а сколько тебя еще потом колбасило, когда ты у меня в ванной отмокал. Паралелка, Дима, вещь очень серьезная. Полный экстрим и весь на голову. Не каждый сможет ее нормально воспринять и не тронуться. Но это и уровень уже серьезный. Все это маг. Он видел другой мир, прошел через него и вернулся. Если сможет открыть другую реальность еще раз сам, еще раз пройти и опять вернуться, это уже следующий уровень. Это уже трудно. На этом уровне остановились многие магические традиции. Работа с реальностями на физическом плане. Полное или частичное наложение на наш мир одной или нескольких реальностей. Все это очень круто, но для меня уже не ново, поэтому я и иду дальше к матрице Абсолютной Свободы.

В ту ночь еще было много всего. Сила была не просто рядом, она была с нами. А мы были гостями на ее празднике, и было весело, хотя крутило и вертело не по-детски. Раскатистые удары бубна и праздничное пение варгана. Орел вновь произносил свое заклинание.

- Быть самим собой, без масок, самим собой.

А я вновь бежал в кусты, меня вновь выворачивало под его аккомпанемент. Или я был солистом под его варган.

- Давай, давай, Дима, еще, ты еще не все понял.

- Я понял, я все понял. – Кричал я, откинувшись на сырой мох, и был при этом совершенно счастлив. – Я все понял!

Меня крутило, поднимало вверх, и вновь я падал вниз. Сила играла со мной. Я чувствовал ее. Хотелось еще и еще, чтобы этот кайф был вечным.

Ветер ходил кругами, а в расчистившемся небе появились звезды и вышла луна…

 

***

 

Утром я был совершенно другим человеком. Другой стала и погода, оставляя надежду, что мы нашли резонанс с местными силами. Ведь погода в аномальной зоне не поддается управлению. Солнце сияло, как и было обещано, наполняя светом красу карельской осени. И к безумному сочетанию ее цветов добавлялся небесно голубой северного неба.

Другим человеком проснулась и Татьяна, как и не бывало следов ее вчерашнего опыта вне ума. Зато все следы очищения и свежести, что хорошо различимы на лице немолодой женщины.

Саныч с утра был при параде – в туфлях из кожи аллигатора и дорогом спортивном костюме. Он никогда не стоял на месте, в каждый миг общения, становился другим:

- Видишь, Дима, а ты вчера волновался за Татьяну, а все более чем хорошо. Даже я не припомню таких быстрых и глубоких результатов. Не надо бояться ничего в своей природе, но только если это в твоей природе. Пройди через всю свою грязь, через все свое безумие и ты станешь другим человеком, самим собой и обретешь целостность.

- Да, об этом многие писали, путь знания и безумие неразделимы, но воин всегда найдет возможность остаться осознанным.

- На счет сумасшествия на пути знания, я могу рассказать один анекдот.

Анекдоты Саныча – это отдельная тема обучения. Он никогда не рассказывает их просто так, и часто смысл рассказанного им анекдота или истории доходил до адресата спустя много времени, даже нескольких лет.

Сидят на кухне Задорнов и Якубович. Пьют. Много пьют, давно уже. На улице лето, жара, скучно им. Задорнов и говорит:

- Слушай, у меня тут лыжи есть, давай покатаемся, кто быстрей до первого этажа по лестнице спуститься.

А тот, делать нечего, ну давай. Надели лыжи, вышли на площадку и помчались на перегонки. Якубович вышел вперед, летит на лыжах вниз, а навстречу женщина с сумками поднимается. Тот в суматохе, да и с пьяных глаз ее сбивает. Женщина падает, и что-то себе ломает. Ну, лыжники понятное дело перепугались, не их профессия – людей калечить. Вызывают шофера и отправляют дамочку в Склиф. А сами назад на кухню продолжать банкет.

На следующий день, как водиться похмелье, ну и вспоминают. А помнишь, мы вчера на лыжах катались? И вроде женщину задавили. Вспомнили и помчались к ней в больницу, извиняться. Накупили мандаринов, апельсинов, цветов. Приехали. Доктор смотрит на них с глубоким пониманием сути вопроса, но говорит вещи вообще интересные:

- Мы вашу дамочку вчера в Ганушкина отправили. Переломов у нее нет, а шизофрения ярко выражена. Вчера пришла в себя и говорит, меня Якубович с Задорновым на лыжах сбили. А на улице июль. Я даже к психотерапевту не стал ее отправлять, сразу психиатричку и вызвал.

Так что пришлось этим друзьям еще и в Ганушкина прокатиться.

Реальность Пути Знания не стыкуется с нашей иллюзорной просто никак. И даже противоречит всем нашим отчаянным попыткам собрать мир. Но это не сумасшествие, это стремление видеть вещи такими, какие они есть. И в этом ядро космоэнергетики – простого искусства, быть человеком.

В тот день мы получили задание настроится на поднимающие Партизанской сопки. Почувствовать в себе способности к реальному полету. Уроки третьего дня были настолько разнообразны, казалось, что день растянулся, чтобы вобрать всё. И сейчас, воспроизводя впечатления этого дня, я вновь задаюсь вопросом: неужели все это произошло в один день?

Там наверху все было живым. Буквально все. Камни с узорчатыми разводами лишайника. Замшелые пни. Седой ягель, отсвечивающий в солнечных лучах пепельно-голубым. Все было наполнено силой и радостью бытия, это место дарило именно такие настроения.

Солнце, как будто старалось отличиться за долгое вынужденное отсутствие. Но и в солнечном свете, сказывалось влияние аномальной зоны, плотных слоев земной энергии. Здесь солнце сияло, его сияние покрывало значительную часть неба и в нем растворялся сам солнечный диск. Но глаза, уже адаптировавшиеся к местной энергии, спокойно воспринимали это белое сияние, а где еще можно смотреть прямо на солнце.

Какое-то время я просто ходил по вершине сопки, настраиваясь на ее потоки. Нашел большое костровище, о котором рассказывал Петров. То, что осталось от костра, запустившего культ. Подумать только, правильно разожженный костер открывает целую цепь соответствий в тонком мире и вызывает столь мощный резонанс. Культ неба. Когда граница двух миров становиться явственной и отражается на небе.

Сопка действительно обладала мощной поднимающей энергией. В этих потоках все вокруг существовало в единой взаимосвязи. И даже замшелый пенек неподалеку волнами испускал полупрозрачные струи. Он тоже был живой, и тоже проводил потоки земли. В этих потоках человек оживал и чувствовал сильную, естественную, но многими забытую радость жизни. Я походил по сопке и вскоре нашел место, где поднимающий поток чувствовался особенно сильно. Взял в руки березовый шест, перенес вес на руки, полностью расслабил тело и закрыл глаза. Теперь тело было полностью во власти поднимающихся потоков земли. Я почувствовал сильное наполнение груди и раскрытие всех энергоцентров. Потом все тело настроилось на поток и наполнилось. Через некоторое время созерцание внутреннего Я приостановилось, а пришел я в себя от того, что начал терять равновесие. До этого я стоял на трех точках опоры, на ногах и шесте, а теперь только на шесте. Тело оказалось плавно подброшенным наверх.

Сейчас и в последующих опытах я не мог уловить эту границу перехода, как и осознание того, что большая часть массы тела оказывается поднятой вверх. Да мне этого и не надо было. Меня захлестнули чувства, спящие в сердце каждого из нас. Сейчас, когда сердце было открыто, я ощущал радость и любовь к миру, и нечто большее. Реальность Всемогущего Творца. Чувства, что позволяют воспринять любое чудо как нечто само собой разумеющееся. Это место, которое люди бояться как чумы, было его домом. Это была Его Кузница Свободы.

Я долго приходил в себя, точнее сказать долго искал нового себя. Потому что даже этого небольшого опыта было достаточно для необратимых изменений в себе, снятие очередных запретов и обретения новой свободы. Поиски нового Я происходят здесь постоянно. Каждому приходиться распрощаться со своей надоевшей личиной, чтобы, пройдя через серию внутренних потрясений, найти нового себя. Зона испытывает отважившегося на проход постоянно. Я же чувствовал себя готовым к новой серии испытаний.

По дороге, идущей внизу мимо сопки шла Ольга, не быстро. Наверное, я успею спуститься и поговорить с ней, подумал я и начал спускаться. Когда я спускался, я потерял ее из виду, а оказавшись внизу – никого там не увидел. Просто мистика. Дорога хорошо просматривается в обе стороны, слева непролазное болота и речка, справа сопка, с которой я спустился. Ольги не было, я не знал, что и думать об этом загадочном исчезновении.

- Он еще не понимает, что здесь происходит, – сказал Саныч после моих тщетных попыток описать происходящее. – Дима ты не видишь миров, ты не выходил в паралелку, правильную. Как я или Орел. Только тогда ты сможешь понять, что здесь происходит. Когда мы приехали сюда первый раз, я просто ушел. Племя меня не видело вообще. Я вычислял зону. Когда мы ехали во второй раз, я уже примерно знал, что произойдет. И сейчас знаю. А сейчас я хочу получить информацию, что будет зимой на культе Волка. Если получим, то поедем, а если нет – зачем ехать? Мерзнуть только. А тебе пока еще предстоит понять, что здесь все-таки происходит.

Тем временем из открытых дверей машины понеслась медленная монотонная музыка с сильной скрытой вибрацией, сразу переходящей во внутренний гул. Музыка мгновенно находила внутренний резонанс, причем не только внутри нас. Все окружающее нас пространство схватывало мелодию и усиливало ее. Мелодия настолько сильно подходила для аномальной зоны, что продолжала звучать, даже когда музыка в машине была выключена. Гора вообще хорошо вбирала и резонировала звуки, а эта музыка была ее. Рожденная в самом ее центре. Казалось, что этот гул, резонирующий по низу живота, идет из самых недр Земли.

Это была Песня Орла. Величественная и могучая, раскрывающая безграничные горизонты сердца.

- Закрыть глаза. Не думать ни о чем. – Орел начал сеанс для двух учениц. – Просто стоять. Если вы думаете, как вы стоите, как вы дышите или вообще о чем-то, значит, вы думаете. Всё, вас нет, ничего нет, просто стоять, просто дышать. Не думать ни о чем.

И раскатистый удар бубна, мгновенно отозвавшийся во всем теле. И еще один, и все тело в одно мгновение сжимается и вновь расширяется. Причем в первую очередь это касается, конечно, энергетического тела. Удары бубна становились все чаще и ритмичней. Мой взгляд упал на варган в раскрытом чехле. И вот я, поймав общую вибрацию, становлюсь участником спонтанного действа. Слишком весел и открыт мой варган сегодня. Это мелодия сердца и она звала, будила и звала.