Я в раннем возрасте: резюме

Мы сказали, что в течение первых трех лет жизни постепенно развиваются три аспекта самосознания:

Аспект 1 — чувство телесного Я.

Аспект 2 — ощущение непрерывной самоидентичности.

Аспект 3 — самоуважение, гордость.

Свой вклад в развитие вносят многие влияния: созревание (анатомическое и физиологическое), повторяющиеся телесные ощущения, память, опирающаяся на словесные понятия, собственное имя ребенка, выполняющее роль причала, фруст­рации в ходе процесса исследования и манипулирования окружением, период нега­тивизма, когда ребенок упражняет свое появляющееся ощущение Я. На этой стадии ребенок начинает ощущать себя самостоятельным и отделенным от других. Но даже теперь он легко может «деперсонализироваться» в игре и ощутить себя предметом, животным или другим человеком.

Конечно, больше всего ребенка стимулируют именно люди. Он учится тому, что их поступки и его реакции, а также его действия и их реакции всегда взаимосвя­заны. Я и Другой играют в непрерывную игру взаимодействия, как взрослые в тен­нис. Между ними идет непрерывный «разговор жестов».

Дж. Г. Мид, описавший этот процесс, считает, что первоначальное чувство Я в основном образуется из установок, слов, жестов других людей, которые ребенок вос­принимает, имитирует и на которые отвечает. Таким образом, его чувство Я — про­дукт поведения других людей по отношению к нему. Одни относятся к нему как к по­томку, другие — как к брату или сестре, как к товарищу по играм или как к чужому. Они, так сказать, — его «зеркальное Я» или его роли в жизни, и пока у него развива­ется чувство непрерывности и идентичности, он никогда не освободится от видения себя с точки зрения тех ролей, которые он играет, то есть представлений других лю­дей о нем. Мид говорит, что Я во всех его аспектах — это преимущественно соци­альный продукт16. В общем, мы согласны с Мидом, хотя он склонен к преувеличениям.

От четырех до шести

Описанный нами процесс идет на протяжении дошкольных лет и далее. Эво­люция Я еще далека от завершения. Как мы сказали, дошкольник легко теряет свою самоидентичность. Он огорчается, если мы не узнаем его превращений. Фантазия и реальность сливаются. В игровой жизни господствует выдумка. Появляются вообража­емые товарищи. У 20 % (а возможно, и больше) детей в возрасте от четырех до шести лет есть воображаемые товарищи17.

 

16 Mead G. H. Mind, self and society. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1934.

17 Ames L. В., Learned J. Imaginary companions and related phenomena // Journal of Genetic Psychology. 1943. Vol. 62. P. 147-167.

 

У ребенка этого возраста есть еще затруднения с местоимениями. Маргарет Мид описывает диалог между ярким четырехлеткой и его учителем18:

Стюарт: Знаете, Я — это имя. Мое имя.

Учитель: Я — это и мое имя.

Стюарт: Нет, мое. Как оно может быть твоим? Я — это Я.

Учитель: Я тоже.

Стюарт: Нет. Ты — не Я. Я — это Я. Ты — это ты. (После паузы) Я — это >7для меня, а ты — >7для тебя!

Это хороший пример научения посредством инсайта. Внезапная перемена в точке зрения Стюарта является также примером того, что Пиаже называет «рецип-рокностью». Спустя некоторое время ребенок, наконец, оказывается в состоянии встать на точку зрения «другого» и, делая так, оттачивает свое собственное чувство отделения от других19.

В этот период телесное Я ощущается все сильнее. Пятилетний мальчик перед операцией по удалению миндалин сказал: «Мне не нравится, чтобы я не был самим собой, а именно это произойдет, если из меня заберут даже самую маленькую мин­далину»20. Фрейдисты назвали бы страх этого мальчика разновидностью страха каст­рации. Все части тела, особенно гениталии, начинают казаться ребенку приватными и важными. Неумные взрослые, угрожающие ребенку нанесением телесных повреж­дений (например, «отрезать это», когда ребенок занимается сексуальными играми), сеют глубокие страхи и, таким образом, угрожают развивающемуся желанию авто­номии и целостности. Наши тела — это наши предпочтения. Даже когда мы достаточ­но стары, знаем свои ограничения и страдаем от этого знания, мы все еще согласны с Тачстоуном: «Уродливая вещь, но моя собственная».

В одном отношении ребенок четырех—шести лет ужасно эгоцентричен. Он рас­сматривает мир как существующий для его пользы. Он считает, что солнце следует за ним, чтобы посмотреть, хороший ли он мальчик. Для него Бог или Санта Клаус — это существа, основная обязанность которых — служить ему. Ребенок фактически не осознает никакой структуры мышления, отличной от его собственной (существуют только скудные зачатки реципрокности). Он принимает свою точку зрения за абсо­лютную, убежден, что другие думают так же, как он, и не чувствует необходимости объяснять свои утверждения. Но вся эта эгоцентричность, строго говоря, не является сфокусированной на себе, она вытекает просто из субъективной природы мышления ребенка в этот период. Он не знает, что это исключительно его.

В течение этого периода к трем аспектам самости, которые мы ранее обсуди­ли, добавляются еще два:

Аспект 4 — расширение Я.

Аспект 5 — образ Я.

 

18 MeadM. New lives for old. N. Y.: Morrow, 1956. P. 128.

19 Полномасштабная «реципрокность» невозможна примерно до возраста 12 лет, когда ребенок обычно осознает, что точка зрения другого человека может быть так же хороша и верна, как и его собственная. Исследование показывает, что швейцарские дети до 12 лет убеждены, что французы в глубине души на самом деле хотели бы быть швейцарцами. Только в пубертатном периоде они действительно понимают, что другому человеку его взгляды на жизнь кажутся такими же правильными и желательными, какими взгляды ребенка кажутся ему. Полноценная реципрокность достигается медленно. Даже некоторым взрослым не удается ее достичь (См.: PiagetJ., Weil A. The development in children of the idea of the homeland and of relations with other countries // International Social Science Bulletin. 1951. Vol. 3. P. 561-578).

20 Stone L. J., Church J. Childhood and adolescence. N. Y: Random House, 1957. P. 161.

 

Мы сказали, что чувство соперничества появляется только после трех лет. С ним приходит чувство обладания. Мяч мой, мне принадлежит трехколесный велоси­пед. Мой папа, мой брат, мой дом ощущаются как теплые части моего Я. Конечно, ребенок еще не может расширить себя настолько, чтобы охватить свою страну, свою церковь или свою карьеру. Относительно взрослых мы иногда говорим: «Человек — это то, что он любит» (см. главу 12). Говоря так, мы имеем в виду, что лучше узнаем личность через знание того, что входит в расширенное Я. Но у маленького ребенка есть только зачатки такого расширения Я.

В зачаточном состоянии находится также и образ Я. Ребенок начинает узнавать, что его родители хотят, чтобы он был «хорошим» мальчиком, а также что временами он «непослушный». Через процесс взаимодействия он узнает, что именно его родите­ли ожидают от него, и сравнивает эти ожидания со своим собственным поведением. Конечно, пока еще у него нет ни ясно развитого сознания, ни какого-либо образа себя, каким бы он хотел стать, когда вырастет. Однако он закладывает фундамент для намерений, целей, чувства моральной ответственности и самопознания. Все это по­зднее сыграет большую роль в его личности. В детстве способность думать о себе (какой ты есть, каким хочешь стать и каким должен стать) только зарождается.