Глава 4. Альфред АдлерАдлер утверждает, что цель толкования сновидений состоит в том, «чтобы показать больному его подготовительную работу и упражнения, которые обычно разоблачают его как аранжировщика своего недуга, продемонстрировать ему, как он, опираясь на иносказательные символы и тенденциозно подобранные эпизоды, пытается подойти к имеющимся у него проблемам с той стороны, которая позволяет ему осуществлять своё индивидуальное желание, заранее уже предопределённое его целью фиктивного превосходства». Хотя мы и отрицаем, что можем заглянуть в будущее, пишет Адлер, весь наш образ жизни выдаёт желание с уверенностью предсказывать будущие события, предугадывать их. Мы постоянно ведём себя так, как если бы заранее уже знали будущее, хотя и понимаем, что знать ничего не можем. [11] Следовательно, наше мнимое знание будущего должно находится в бессознательном, должно быть недоступно пониманию и сознательной критике. То, что сознательное мышление играет в сновидениях второстепенную роль, отмечает Адлер, доказательств не требует. Большей частью молчат также и отдыхающие в это время органы чувств, способные критически оценить ситуацию. Что невероятного в том, что теперь ожидания, желания, опасения, которые из ядра личности распространяются на актуальную ситуацию спящего, проявляются во сне менее завуалировано? Выпадение во сне коррекционной функции психики проявляется во многих направлениях: 4 в смещении поля зрения в бескрайнюю фантазию; 4 в беспрепятственном выдвижении на передний план цели. Последнее – в противоположность бодрствованию – неизбежно ведёт к усилению и акцентированию желаний, к аналогичным по содержанию, таким же обманчивым, но более заострённым выражениям и преувеличениям, которые, однако, могут ограничиваться и сдерживаться вследствие стремления спящего к предосторожностям. Вчувствование в реальную ситуацию может вызвать «рационализацию» (Ницше) конечной цели и её «логическую интерпретацию». Тем не менее, предвосхищающая, предвидящая функция сновидений, направляющая действия индивида свидетельствует о подготовительной работе спящего в связи с его актуальным затруднением, которая соответствует линии жизни индивида и всегда имеет своей целью самозащиту. Адлер отмечает двоякого рода попытки предвосхищения во сне, решения проблемы, подготовки того, к чему стремится сновидец в определённой ситуации. И он пытается осуществить это теми способами, которые соответствуют его личности, его сущности и характеру. Сновидение может представить свершившейся одну из ожидаемых в будущем ситуаций, чтобы в бодрствующем состоянии тайно или явно произвести затем её аранжировку. Таким образом, сновидение, подобно характеру, чувствам, аффекту, нервному симптому, аранжируется конечной целью сновидящего, отмечает Адлер. [12] Как же можно объяснить, что сновидение пытается воздействовать на последующие поступки в будущем, если большинство наших снов кажутся непонятными и часто ничего не значащими? Адлер пишет, что важность этого возражения столь очевидна, что большинство авторов искало сущность сновидений в этих странных, неупорядоченных, непонятных явлениях, пыталось их объяснить или же, указывая на непостижимость жизни снов, отрицало их значимость. «Шернеру, а из новых авторов Фрейду,прежде всего, принадлежит заслуга в разгадывании тайны сновидений; последний, чтобы подкрепить свою теорию сновидений, согласно которой сон представляет собой, так сказать, погружение в детские, оставшиеся неосуществлёнными сексуальные желания или – в более поздних работах – желание смерти, искал в этих непонятных явлениях тенденциозные искажения, предполагая, что спящий, не сдерживаемый во сне ограничениями культуры, стремится всё-таки удовлетворять в фантазии свои запретные желания. Эта точка зрения оказалась в настоящее время столь же несостоятельной, как и теория сексуальной обусловленности нервных болезней или нашей культурной жизни в целом». Кажущаяся непонятность сновидений объясняется, прежде всего, тем обстоятельством, что сновидение не является средством овладения будущей ситуацией, оно представляет собой просто сопутствующее явление, отражение сил, след и доказательство того, что тело и дух предприняли попытку предугадать, заранее предвосхитить ситуацию, чтобы личность спящего смогла справиться с предстоящим затруднительным положением. Если разложить кажущееся непонятным сновидение на его составные части и показать сновидцу, что означает для него каждая отдельная часть, то при некотором старании и проницательности возникнет ощущение, что за сновидением скрываются силы, устремлённые в одном направлении. Это направление проявляется и в остальной жизни человека и определяется его личностным идеалом, теми проблемами и затруднениями, которые были для него особо чувствительны. В результате такого рассмотрения, которое, пожалуй, можно назвать художественным, выявляется жизненная линия человека или часть её, мы начинаем видеть его бессознательный жизненный план, в соответствии с которым он стремится справиться с адаптацией к жизни и своей неуверенностью. С помощью средств личного опыта и использования обманчивого символа в сновидении отображаются все переходные моменты предвосхищения, соответствующие заранее поставленной цели, сообразной жизненному стилю индивида. Это приводит нас к дальнейшему пониманию по началу малопонятных частностей в построении сновидений. Сновидение редко даёт такие картины, в которых бы всплывали последние события, образы настоящего – это опять-таки обусловлено особым характером сновидца. Простота сцен сновидения – по сравнению с запутанными жизненными ситуациями – полностью соответствует попыткам сновидца, устранив сбивающее с толку многообразие различных сил, действующих в определённой ситуации, найти в ней выход, следуя своей руководящей линии по аналогии с наиболее простыми отношениями. Непонятность сновидения связана с той проблемой, что для защиты от определённых действий используется скрытое в бессознательном представление о будущем. Внутренняя потребность, являющаяся причиной того, что душевный материал остаётся в бессознательном, столь сильно давит на мысли, образы, слуховые и зрительные восприятия во сне, что они, чтобы не подвергать опасности целостность личности, тоже остаются в бессознательном, или лучше сказать – непонятными. То, к чему индивид, в сущности, стремится в силу своего бессознательного личностного идеала, - это господство над своим окружением. Если бы он понял свои сны, говорит Адлер, его честолюбивые помыслы и поступки должны были бы отступить перед критикой со стороны бодрствующего мышления. Но так как действительное его стремление направлено к господству, сон должен быть непонятным. В заключение своей работы Альфред Адлер отмечает, что сновидение представляет собой немаловажное для поведения душевное явление, что оно словно в зеркале, способно отразить процессы и установки, которые нацелены на осуществление в дальнейшем определённых поступков. [13]
|
