ВОСПИТАНИЕ ДОЧЕРИ 5 страница

Дети осваивают полоролевые функции, подражая дей­ствиям своих родителей. Не удивительно, что игры девочек с раннего детства включают в себя те виды деятельности, которые девочки могут наблюдать вокруг. Вероятно, Лиза чаще видела, как мама (или оба родителя) готовит еду, чем то, как используют верстак и инструменты.

Ж: В нашей семье папа часто пользовался инструментами, работая по дереву, и старался научить моего брата дер­жать в руках инструменты и содержать их в порядке.

Жаль, что меня он этому не учил. У меня есть природный дар к работе по дереву, но инструменты такие неудобные, да я часто и не знаю, каким из них нужно воспользоваться для конкретной работы.

Мэриан Бёррес, журналистка из «New York Times», пи­шет: «В том году, когда небывалое количество женщин полу­чили места в Конгрессе и заняли важные государственные посты, когда первая леди взяла на себя ответственность за реформу здравоохранения, очень мало что изменилось в до­мах работающих женщин, даже на самом высоком уровне». Хотя наблюдается смещение в сторону равенства роли муж­чин и женщин в быту, девочки по-прежнему видят, что на материнские плечи ложится основная тяжесть домашних дел. Чаще всего, даже если женщины и работают вне дома, они готовят еду, они являются главными воспитателями детей, стирают и убирают в доме, а также организуют деятельность всех членов семьи; мужчины же берут на себя обычно только уход за газоном, автомобилем и мелкий ремонт дома и домаш­него оборудования.

Для детей вполне естественно использовать любые игруш­ки и предметы в своих играх так, как им это кажется наибо­лее подходящим; вот и становятся верстак кухонной плитой, листья — тарелками, шишки — пирогами и так далее. Всем Детям идет на пользу, когда взрослые поощряют игры, в кото­рых малыши используют воображение, имитируя реальную жизнь. В этих играх дети прорабатывают те трудности и про­блемы, с которыми сталкивается в повседневной жизни их семья; неудачи, неприятности, необходимость делиться с дру­гими, невозможность что-либо сделать из-за неумения, — а также осваивают нормы поведения и общежития.

В игре ребёнок обретает те жизненные навыки, которые потребуются ему впоследствии, чтобы быть подготовлен­ным к взрослой жизни. Мы предлагаем вам пройтись по детской комнате и провести ревизию игрушек и обстановки, чтобы попытаться понять, как они формируют полоролевой стереотип, способствуют ли развитию творческого потенциа­ла ребёнка и выработке у него конкретных навыков и умений. При одном давнишнем исследовании, которое приводится в работе Риверс, Барнетт и Барух, упомянутой выше, было об­наружено, что в комнатах мальчиков обычно бывает больше игрушек, которые готовят их быть деятельными в реальной жизни, а комнаты девочек чаще всего наполнены игрушками, которые нужны для более спокойных занятий, ориентирован­ных на дом. Мы подозреваем, что это различие сохраняется и сегодня.

Д: Я вхожу в комнату своего восьмилетнего сына. Любой сразу скажет, что это комната мальчишки, потому что в корзине возле двери торчат огромные башмаки. Есть и другие признаки этого: огромный динозавр, нарисованный на од­ной из стен, огромная яркая коробка с тысячью (я немножко пре­увеличиваю) «Лего», большой ящик с деревянными строительными блоками, уютное местечко, где примостилась пёстрая коллекция черепашек Ниндзя, ящик с инструментами и гвоздями, ящик с различным «оружием» (рогаткой, шпагой, водяным пистолетом, ружьём и т. п.), корзинка с пауками, рептилиями и динозаврами, бейсбольная перчатка, большой контейнер с мячами, высокая башня.из картонных кубиков разных цветов. Здесь еще много чего есть: деревянный кукольный домик с мебелью и кукольной семь­ёй, коробки с камешками, перышками и шишками, набор зверю­шек, рыцари и гномы, полка с музыкальными инструментами, корзинка с шариками, комплект магнитов, коробка с тарелками, едой и кухонной утварью, чайный сервиз, картонный замок, ку­кольный театр, полка с настольными играми, головоломками и приспособлениями для фокусов и тысячи (я опять немного пре­увеличиваю) книг разного толка. И всё это не считая грузовиков и легковушек, хранящихся на заднем дворе, роликовых коньков и велосипеда в гараже, шахмат в гостиной и рисовальных принад­лежностей на кухне.

Большинство этих игрушек способствуют тому, что ребе­нок приобретает различные навыки и расширяются его зна­ния об окружающем мире: у него развиваются крупные и мелкие мускулы, совершенствуется координация руки и гла­за, а также точность визуально-пространственного восприя­тия. Многие из них требуют творческого подхода, оригиналь­ности мышления и активных действий.

Ниже дан обобщенный рассказ наших друзей и клиентов, описывающий содержимое комнат их восьмилетних дочерей:

Комплект стеклянных лошадок и собачек, полка, за­битая животными, вкладывающимися друг в друга, две куклы «американская барышня» с принадлежностями, кукольная кроватка, коробки с настольными играми, мно­го книг, большая стопка составных мозаичных карти­нок, четыре комплекта бумажных кукол, ящик с «дра­гоценностями», календарики и множество наклеек с изображением животных, комплект кукол Барби с при­надлежностями к ней, игрушечный мальчик, словенская семья в домике, школа со всеми принадлежностями, кухонная утварь, утюг и гладильная доска, бейсбольная перчатка, стол и стулья, чайный сервиз, пластилин и глина для лепки, карандаши, бумага для рисования и конструирования, краски, штампики и штемпельные подушечки. В гараже стоят велосипед, самокат, роли­ковые коньки, коробка с мячами, скейтборд и мячик для бросания в цель. На заднем дворе построен шалаш.

Сразу заметно, что большинство названных здесь игру­шек ориентированы на домашние, дела и уход за детьми, что также требует творческого подхода и воображения, однако здесь гораздо меньше игрушек, которые требу­ют активности или развивают визуально-пространствен­ное восприятие и моторику (крупную и мелкую). Мы признаём, что девочки могут отдавать предпочтение од­ним игрушкам перед другими (например, куклу они мо­гут предпочесть черепашке Ниндзя), но мы настоятель­но рекомендуем предлагать им более широкий выбор игрушек и занятий (подробно это описано в главах 9 и 10), чтобы у них развивалась уверенность в своих си­лах, чтобы они обретали разного рода навыки, используя игрушки, требующие определённой ловкости в обраще­нии, умения действовать, решать проблемы и творчески мыслить.

«Я такая толстая!»

Кто из нас знает хоть одну женщину, у которой фигура, как у куклы Барби? Тем не менее исследования показывают, что де­вочки уже в возрасте пяти лет понимают, что совершенное же­нское тело должно иметь определенные габариты 90—60—90. К девяти годам девочки начинают смотреть критически на своё собственное тело, периодически измеряя себя. Исследование, проведённое в 1991 году психологами из Веллслей-колледжа Элиссой Кофф и Джилл Рирдан на школьницах шестого класса в Бостоне, показало, что девочки с тревогой следят за коли­чеством потребляемых калорий, отказываются от жиров, пы­таются сбросить вес и во время еды как бы испытывают чувство вины. Естественное округление форм тела в период отрочества вследствие нормальных гормональных изменений, свидетельствующее о начале полового созревания, вызывает отвращение, ненависть к телу, которое кажется девочкам бе­зобразно ЖИРНЫМ! Откуда у наших дочерей такое отноше­ние к своему телу?

Ж: Когда я была маленькой, в семье меня часто использова­ли в качестве груза. Я была единственной, кого сажали на мороженицу у дедушки с бабушкой, потому что тогда

ручка поворачивалась легче. Мой старший двоюродный брат был слишком большим для этого, а мой родной брат и двоюродные сестры были слишком маленькими; я же была то, что надо. Когда папа ровнял гравий на площадке, я сидела на грейдере, и благода­ря этому он не пропускал холмиков, оставляя за собой красивый, ровный след. Отец сделал для меня стремена из верёвки, чтобы я стояла на бур-машине, потому что иначе она не могла пробурить глинистую землю на нашем участке. И вдруг мне пришло в голо­ву, что я большая, то есть толстая. Когда мне было за двадцать, я попросила маму прислать мне мои детские фотографии, которые делали каждый год. Получив толстый пакет, я открыла его, ожи­дая увидеть круглощёкую маленькую девочку. Я была потрясена, увидев, что никогда не была толстой!

Большинство из нас взрослеет с теми установками, кото­рые были заложены семьёй относительно того, как мы долж­ны выглядеть или вести себя. «Ах, боже мой! У тебя фигура точно, как у тёти Джо!» или «Она будет высокой, как моя мать», «Будь осторожна, иначе ты кончишь, как кузина Майя, без мужа, и будешь вынуждена работать всю жизнь!» Эти слова, застрявшие в памяти, либо пугают нас, побуждая" к стремлению стать совсем другими, либо оказываются проро­ческими. Девочки и женщины получают много косвенных, малозаметных сообщений по поводу своего тела. Это наносит ущерб их самооценке и лишает возможности испытывать под­линное удовольствие от жизни и сполна наслаждаться ею.

Мы говорим не только о сексуальном наслаждаясь, но и об удовольствии воспринимать мир всеми своими чувствами. Ведь мы любили посидеть за красиво сервированным сто­лом, наслаждаясь многоцветьем красок, букетом запахов и вкусов, посмаковать каждый кусочек, каждый глоток, не задумываясь о том, можно нам это есть или нет, потому что в этом слишком много жиров, сахара или холестерина?

Шестиклассницы, высчитывающие каждую калорию из стра­ха набрать лишнюю унцию (33 г) веса, естественно, относятся к своему телу, как к врагу. Постоянно сравнивая себя с други­ми, постоянно себя контролируя, постоянно боясь, что тело выдаст её несовершенство, девочка резко ограничивает свой кругозор, ощущения её ослабевают, чувства беднеют. Она те­ряет связь со своей интуицией, у нее нарушается система внутреннего управления, которая одна только и может под­сказать ей правду о том, что она чувствует по поводу проис­ходящего с ней и вокруг неё. Психологической ценой этих потерь в девичестве становится неудовлетворённость, нереши­тельность, уязвимость, чувство изоляции и одиночества, ско­ванность и неумение радоваться во взрослой жизни.

Сегодня, куда бы девочка ни посмотрела, ей всюду навязы­вают образ идеальной женщины с идеальной фигурой. Ком­мерческое телевидение как можно громче и ярче призывает, особенно девушек, обрести успех среди окружающих, вос­пользовавшись именно этим мылом, надев именно эти джи­нсы, накрасив губы именно этой помадой. Кино и детские телепрограммы повергают младших школьников в уныние, де­монстрируя последние моды, а девочка, у которой фигура среднего или большего размера, изображается смешной, не­привлекательной и неврастеничной.

В журналах для женщин и девочек-подростков публикует­ся больше рекламы косметики и стандартов красоты, чем со­держательных статей. По наблюдениям, которые приводятся в книге писательницы Кэрол Таврис «К женщине — с неподхо­дящей меркой», в женских журналах проблемам веса и фигуры

уделяется гораздо больше внимания, чем в мужских. При ана­лизе сорока восьми номеров популярных женских журналов в них оказалось шестьдесят три рекламы диетических про­дуктов, в таком же количестве мужских журналов подобное рекламное объявление встретилось только однажды; статей, посвященных проблемам фигуры, в женских журналах было девяносто шесть, а в мужских — всего восемь.

Мой папа постоянно отпускает комментарии по по­воду каждой женской фигуры. Едем мы, например, в машине, а мимо идёт по улице женщина — он обязательно скажет: «Посмотри на эти выпираю­щие арбузы. Ей следовало бы немного сбросить». Прямо в присутствии мамы он может сказать: Юго! Глянь-ка на эту красотку. Какой прекрасный экземпляр!.» Я бы умерла, если бы в это время кто-нибудь был с нами в машине, особенно мои друзья. А мама никогда не скажет ни слова, тем не менее она сидит на жесткой диете.

Джейн, двадцати двух лет

Уже в начале своей жизни женщины узнают, что есте­ственные формы тела, его запах, цвет и размеры — это не то, что нужно, если они не используют определённые продукты и изделия, не поддерживают на должном уровне вес, не носят «соответствующую» одежду. Тирания компаний по произ­водству косметики и модной одежды, дополненная усилиями средств массовой информации в виде рекламы этих изделий, вносит свой вклад в увеличение количества расстройств из-за питания у девушек и молодых женщин, косметических опера­ций и имплантаций груди, несмотря на опасность таких вме­шательств и многочисленные побочные эффекты.

Наша дочка всегда отличалась высокой возбудимо­стью. Первые пять месяцев жизни она беспрерыв­но кричала. Я никогда не мог найти подход к ней, но самым страшным временем было отрочество. Мы с её матерью чуть не потеряли её совсем, когда она перестала есть, а мы никак не могли понять, в чём же дело, где же мы допустили ошибку. Она всегда была очень хорошеньким ребёнком, и мы до­вольно часто говорили ей об этом, но после того, как ей исполнилось четырнадцать, она словно ничего не замечала. Мы были потрясены, когда врач сказал нам, что она медленно морит себя голодом. Слава Богу, что нам удалось вовремя найти чело­века, который помог ей.

Лео, отец двадцатилетней Жюстины

Наверное, нет никакой возможности полностью оградить дочь от взглядов общества на то, каким должно быть совер­шенное женское тело, невозможно держать ее под стеклян­ным колпаком. Но если мы не в состоянии надёжно защитить её от этого до той минуты, когда она встретит своего Прекрасного Принца, мы должны научить свою девочку само­стоятельно подходить к вопросу, что такое здоровый вес и нормальные формы тела, мы должны помочь ей выработать правильные привычки в питании и изыскать для неё возмож­ность заниматься физическими упражнениями, которые при­носили бы удовольствие и помогли ей приобрести компетент­ность. Девочка усвоит эти привычки и установки быстрее и проще, если родители и старшие братья и сестры будут слу­жить для неё примером. О специфических мерах помощи де­вочкам в формировании здоровой схемы тела и его образа пойдёт речь в главах 9—12, где говорится о возрастных по­требностях девочек с рождения до семнадцати лет.

Менструальные табу

Самым печальным результатом навязывания образа «совер­шенного» тела является то, что девочки начинают отвергать свою природную красоту, природные функции и своё предназ­начение. В древности философы говорили о теле, как о вмес­тилище или о храме души, а во внешнем облике женщины ценилась его одухотворенность, животворящая сила. В наше время эталоном женской красоты стало юное, загорелое, глад­кое тела с большой грудью и тонкой талией — те труднодо­стижимые формы, которые никогда не потеют, не покрывают­ся пятнами, не сморщиваются и не менструируют.

В прошлом появление первой менструации считалось важ­ным событием в жизни девочки, свидетельством её перехода в новое состояние. Ритуалы, связанные с менструацией — кро­вавые мистерии, — были важным моментом жизни в каждом селении. Вероятно, вследствие того, что женский менструаль­ный цикл связан со сменой времён года и фазами луны, его особо почитали и отмечали. Менструацию признавали — либо боялись, либо почитали, но никак не отрицали. Семейный психотерапевт Линда Рилей пишет: «В этих обществах жен­щины не боялись себя или друг друга. Не было хорошего или плохого образа женщины; ежемесячные циклы не считались злом или несчастьем; женщины не воспринимали себя как неполноценных членов общества... — они с уважением отно­сились ко всем проявлениям женского организма». Сегодня у нас тема менструального цикла является запретной — о ней не говорят между собой ни женщины, ни девочки, на неё нало­жено табу в большинстве семей. И это является одной из причин широко распространённых симптомов, связанных с предменструальным напряжением и с самой менструацией, а также соответствующего синдрома.

По словам доктора медицины Сюзанны Ларк, опубликова­ны данные более, чем по 150 симптомам синдрома предменст­руального напряжения. Ниже приведён список наиболее час­то встречающихся из них:

 

Возбудимость	угри
фурункулы	колебания настроения
депрессия	тревожность
цистит	аллергия
боли в пояснице	враждебность
астма	уретрит
боли в горле	головокружение
охриплость	насморк
прибавка веса	запоры
мигренеподобная головная боль	слабость
менее частое мочеиспускание	тремор
вздутие живота, метеоризм	спазмы
боли в суставах и их опухание	потребность в сладком
набухание и болезненность груди	Сыпь

 

Месячные начались у меня, когда мне было один­надцать лет; я чувствовала какое-то опустоше­ние. Мама почему-то нервничала и не хотела об этом говорить, а отец вообще не обращал на меня никакого внимания. Братья, когда узнали, стали хихикать надо мной и строить гримасы отвращения. Я чувствовала себя грязной и злилась на своё тело, которое так меня предало. До этого «бед­ствия» я была, как мальчишка: скакала на лоша­дях, плавала, лазала по деревьям. До сих пор в «это время месяца» я всегда бываю подавленной. Я чувствую себя действительно ужасно, как будто давным-давно потеряла что-то очень ценное, мо­жет быть, это были свобода и самоуважение.

Мэй, сорока пяти лет

Если девочка начинает относиться к своему телу, как к врагу, внутри неё каждый месяц идёт изнурительная битва. Теоретик школы Юнга Энн Уланов предполагает, что от того, в какой степени женщина настроена на свои ежемесячные циклы, зависят её переживания, настроение и способности. Энн Уланов пишет:

В период овуляции женское тело очень восприимчиво и способно к оплодотворению. Женщина в это время мо­жет испытывать прилив чувств и избыток сексуальной энергии, повышение творческого потенциала и обостре­ние интуиции. Если женщина теряет связь со своим естеством, она, как правило, расточительно тратит свою энергию на работу или разговоры, а порой и на нервоз­ное кокетство. Если же женщина понимает, что проис­ходит в её теле и душе, то этот период месяца может придать ей больше уверенности в своих силах и спо­собностях... Во время менструации... женщина часто ощущает, как вся энергия и чувства собираются в ка­ком-то глубинном центре за пределами сознания. Если женщина игнорирует этот центр, она переживает менст­руальный период как «бедствие», как период дурного настроения, гиперчувствительности, боли, возбудимос­ти. Если же женщина живёт в ладу со своим телом, этот период становится временем глубокой проница­тельности, возникновения новых отношений, неожидан­ных откровений и новых творческих возможностей.

Юдифь Дьерк в «Каменном круге» рассуждает, как бы из­менилась наша жизнь, если бы мы приняли сердцем происхо­дящие с нами физиологические изменения.

Насколько другой стала бы ваша жизнь, если бы у вас, молодой женщины, было место, где вы бы могли провести время с другими женщинами? Место, где бы вас приня­ли, когда вам нужно упорядочить свои дела и мысли, проведя особые дни наедине с собой.

Место, где вы смогли бы спокойно сосредоточиться на себе..., которое помогло бы вам настроиться на ритм каждого дня своего тела..., место, где бы вы могли спо­койно ощутить присутствие прошлого и текущего... что­бы поддержать вас,... и вы бы, в свою очередь, научи­лись принимать его таким, как оно есть, и сохранять. Как изменилась бы тогда ваша жизнь?

Как жить в небезопасном мире

Осознавая те опасности, которые поджидают наших девочек в обществе, склонном к насилию, мы, родители, должны ста­раться как можно раньше предотвратить развитие тех черт у девочки, которые, как мы боимся, могут довести её до беды. К тому времени, когда девочка войдёт в переходный возраст и начнётся её половое созревание, мы надеемся, что она будет знать, как избежать неприятностей.

Я хотела, чтобы моя дочь была в безопасности, чтобы она избежала той боли и стыда, которые в своё время испытала я, будучи подростком, поэто­му я учила её быть приветливой, улыбчивой, гото­вой помочь. Мой муж всегда говорил, что он не любит болтливых женщин, и в этом, я думаю, он похож на большинство мужчин, поэтому я никогда не вмешиваюсь, когда он наказывает дочку, если она злится или огрызается.

Джейни, мать шестнадцатилетней Триш

По правде говоря, требуя от девочек, чтобы они были приветливыми, сговорчивыми, готовыми помочь, а не уверен­ными в себе, компетентными и твердыми в своих убеждениях, мы готовим девочек к роли жертвы. Девочка должна знать, чего она хочет, и уметь сказать «нет!» — это лучшая защита. Чиори Сантьяго, журналист, пишущий для семейных журна­лов, описывает попытки обезопасить девочек: «Мальчики-по­дростки имеют больше прав на свободу действий, за девочка­ми следят более строго. Мальчики гуляют ночами; девочки i должны сидеть дома. Мальчики одни ездят на автобусах, девочкам это запрещено. Мальчиков учат отважно смотреть на мир; девочек — глядеть на него со страхом».

Мы вовсе не призываем вас «наплевать на всякие предосто­рожности». Угроза физического насилия всегда существует и для девушек, и для женщин. Точную статистику сексуальных преступлений получить трудно, но все данные указывают на то, что проблема эта тревожит всё более и более, ибо число таких преступлений неуклонно растёт. По данным различ­ных исследований, изнасилованными могут оказаться от 3,5 до 15% всех женщин, а Кризисный центр изнасилований Ист-Бэй в Окленде сообщает, что вероятность подвергнуться сек­суальному нападению для девочки, не достигшей восемнадца­тилетия, составляет одну четвертую. Другие исследования свидетельствуют, что над каждой четвёртой женщиной за годы её обучения в колледже совершается сексуальное насилие в студенческом городке.

Сексуальные проблемы для девочек начинаются довольно рано. Пятьдесят четыре процента девушек, обучающихся в средней школе Беркли, получили первый сексуальный опыт ещё в школе. Выборка была маленькой — всего 1246 школь­ниц, но мы подозреваем, что эта средняя школа является типичной для нашей страны. Нам кажется унизительным, если не преступным, что наши дочери должны терпеть щип­ки, приставания, настойчивые требования свиданий и непри­личные намёки в тех местах, где они обязаны бывать и где они проводят большую часть своего времени. Просто услы­шав эту статистику, даже самые стойкие из нас захотят спря­таться дома. Вообразите себе, что несёт эта информация де­вушкам о том, как мир относится к женщине: как к предмету, которым можно попользоваться, которым можно манипули­ровать при помощи угроз, страха и насилия.

Что мы должны сделать, чтобы мир стал более безопас­ным для наших девочек, местом, где они могли бы спокойно расти и расцветать? Давайте вернёмся к нашему рабочему определению компетентности, которая подразумевает анализ общества и осознание того, какие умения и навыки позволят вам выжить (и расцвести) в этом обществе. Таким образом, мы посмотрели на своё общество и увидели, что оно склонно к применению насилия в отношении девушек и женщин. Как можем мы помочь своим дочерям обрести необходимую ком­петентность для того, чтобы справиться с этим фактом? Мы начнём с девочек и пойдем дальше.

Девочкам необходимо вырабатывать ощущение собственной силы и неприступности. Помните то ощуще­ние уверенности в себе, которое охватывает вас после того, как вам удаётся найти решение проблемы, над которой вы перед этим долго бились? Маленькая девочка просто излучает эту уверенность, когда ей удаётся что-то впервые сделать са­мой. Политический лидер может исподволь внушить своим из­бирателям чувство преданности, если просто будет держаться авторитетно и уверенно. Исследования показываю т, что люди могут привлечь или оттолкнуть хулигана просто своей мане­рой идти по улице. Если вы идёте, «витая мыслями в обла­ках», выказываете некоторую робость, двигаетесь боком, как бы извиняясь за то, что занимаете дорогу, то вы просто при­зываете к нападению на вас. Мы вовсе не хотим сказать, что жертву нужно упрекать в том, что она подверглась нападе­нию. Однако женщина, которая идёт по улице прямо, источая сознание собственной неприступности и знание мира, окру­жающего её, отпугивает потенциальных нападающих.

Ощущение собственной силы и неприступности у наших девочек изуродовано двумя установками: во-первых, девочки беспомощны и, следовательно, нуждаются в нашей защите, и, во-вторых, девочки хрупки и с ними нужно обращаться осто­рожно. Если мы будем убеждать девочек, что они нуждаются в нашей защите, то мы никогда не научим их полагаться в минуту опасности на свои собственные силы и рассчитывать только на свои внутренние ресурсы. Если мы будем относить­ся к ним, как к хрупким существам, мы не дадим им возмож­ности достичь того, чего они могли бы.

Представление о необходимости защищать девочек — ко­варная штука. Есть два вида защиты. Все девочки нуждаются в том, чтобы родители в той или иной степени их защищали. Пока они младенцы и ползунки, мы оберегаем их от яркого света, громких звуков, от опасности проглотить какой-нибудь мелкий предмет, от падений, от холода и голода, от слишком раннего знакомства с тяжёлыми реалиями жизни и так далее и тому подобное. Когда они подрастают, мы делаем всё, что в наших силах, чтобы уберечь их от движущегося по улицам транспорта: мы учим их правилам безопасности при переходе через улицу; мы предостерегаем их относительно подозри­тельных незнакомцев и небезопасных мест, опасаясь, что их могут украсть или обидеть посягательствами, и поэтому тре­буя, чтобы они ходили только группой. Мы говорим им об опасностях, которые таят, в себе алкоголь, наркотики и нео­сторожность в половых сношениях. Такая родительская опе­ка позволяет девочкам расти в относительной безопасности и увеличивает их шансы превратиться в здоровых взрослых.

Другая защита, или то, что иногда называют гиперопекой, лишает девочек своего Я и препятствует формированию в них уверенности в своих силах — знания, что, когда нет никого рядом, они могут рассчитывать только на свои внутренние ресурсы и что этих ресурсов должно хватить, чтобы сделать то, что нужно. Девочки обретают уверенность в своих силах только тогда, когда они думают, планируют и действуют по своей собственной инициативе. Слишком часто развитию этого процесса мешают преждевременные советы родителей и учи­телей или помощь с их стороны. Мы должны способствовать формированию в дочерях уверенности в своих силах, поддер­живая их усилия в этом направлении и демонстри­руя собственную веру в их возможности. Самую боль­шую ошибку совершают те отцы, которые немедленно вска­кивают и начинают делать замечания по поводу попыток доче­ри осуществить какое-либо начинание или перехватывают у девочек из рук любое дело, чтобы закончить самим. Девочки к любой проблеме подходят совсем не так, как мальчики, но разрешить ее могут с тем же самым результатом. Необходимо понять, что нет правильного или неправильного способа сде­лать что-либо, есть методы эффективные и неэффективные, и поэтому нужно сделать шаг назад и дать дочери возможность поэкспериментировать хоть немного, чтобы найти свой соб­ственный путь безо всякого принуждения делать всё только правильно. Мудрый отец понаблюдает, как дочка продвигает­ся к намеченной цели, подбодрит её и предложит свою по­мощь, которую она может либо принять, либо отклонить.

Согласно исследованиям, проведённым психологами Мери Филд Беленки, Блайд Мак-Виккер Клинчи, Нэнси Рул Гольд-бергер и Джилл Маттук Тарул, мальчиков обычно хвалят, если они поступают рискованно и стремятся к исследованию неизведанного, девочек же хвалят тогда, когда они спокойны, предсказуемы, лишены воображения, послушны. Хотя такое поведение и делает маленьких девочек лёгкими в общении, оно не способствует их подготовке к реальной жизни. Если Девочкам никогда прежде не приходилось испытывать свою силу воли в небольших делах, они оказываются в очень трудном положении, столкнувшись с неизбежной в жизни ситуацией выбора, например, к какой группе сверстников примкнуть, когда и с кем начинать половую жизнь, какую профессию выбрать и как найти спутника жизни. Если же девочке дозволено рисковать и совершать ошибки, она на­учится анализировать последствия своих действий. Она пой­мёт, что мир ни на какой из её ошибок кончиться не может и что мы всегда, несмотря ни на что, будем её любить. С этой уверенностью, с ощущением собственной силы девочка будет в состоянии сказать «нет» наркотикам, заблуждающемуся боль­шинству, половой связи, если она к ней не готова. И, что не менее важно, она сумеет сказать «да!» тому, чего ей в жизни хочется.

Девочкам нужно развивать физическую выносли­вость. Подсознательное убеждение в том, что девочки хруп­кие создания, заставляет нас быть чересчур осторожными в развитии физических задатков своих дочерей. Мы испытыва­ем смешанное чувство, поощряя их успехи в тех областях, которые ещё совсем недавно считались исключительно муж­ской сферой деятельности. При этом мы должны контролиро­вать своё инстинктивное желание предостеречь дочку, чтобы она была осторожна.

Мой брат всегда до всего добирался: он влезал на столы, если ему что-то казалось привлекатель­ным на верхних полках. Обнаружив его там, мама всплёскивала руками, пожимала плечами и возвра­щала его на землю со вздохом, означавшим, что она смирилась с его мальчишеской натурой. Однако, когда моя любовь к высоте поднимала меня на вер­шину дерева на заднем дворе или на турник, мама стояла внизу, подо мной, с вытянутыми руками, чтобы поймать меня, или прижимала их ко рту, как бы задавливая готовый вырваться крик. И при этом всё время быстро приговаривала: «Ступай осторожно, не так высоко, не смотри, вниз», — и так было до тех пор, пока я совсем не потеряла вкус к приключениям.