Спрятав револьвер в кобуре на груди, я опираюсь о подоконник, вглядываясь в осеннюю синь неба, безграничную и чистую. В висках настойчиво ноет, боль усиливается, когда хлопает дверь и чтобы понять, словно на пороге Сынхён, не стоит даже оборачиваться.
- Уже время. – коротко сообщает он и я киваю, прося таким образом дать мне полминуты.
Машины из Гильдии выезжают длинной вереницей тянущихся друг за другом автомобилей. Никак не привыкну сидеть на заднем сидении, как пассажир, а не как водитель. Сынхён разговаривает с водителем, перекладывая из одной стопки в другую бумажки на своих коленях, а я неотрывно гляжу в окно.
Рука скучает по револьверу, я часто хватаюсь за всё, что угодно так, как за револьвер, поэтому сейчас, ощущая его в ладони, чувствую спокойствие.
- Джунмён. – зовёт Сынхён. – Зачем ты его взял?
- Зачем я взял его на охоту? – уточняю я, вскидывая бровь.
- Ты не сделаешь и выстрела. – Сынхён пожимает плечами, возвращаясь к своим делам.
Цезарю позволено всё, и Цезарю не позволено ничего, ибо он – Цезарь. Власть развращает. Власть – это возможность делать всё, власть – это ограничения, это две стороны одной медали. В моём случае, власть – это отсутствие свободного времени, любого времени, отсутствие любимого дела, отсутствие любимого человека рядом, отсутствие дома, сна и спокойствия.
Машина сворачивает на набережной направо и съезжает в лес, а затем останавливается. Дверь почтительно открываю так, словно я сам не в состоянии её открыть, поэтому оказавшись снаружи, закутываюсь в пальто, запуская руки в карманы. Народу много – здесь рядовые охотники, которые кланяются при встрече, и охотники Гильдии, которые делают так же, и какое же облегчение меня настигает, когда я узнаю впереди Исина. Он оборачивается, услышав, как я выдыхаю с облегчением его имя, и направляется ко мне, улыбаясь.
- Привет. – зову всё так же с облегчением, протягивая ему руку и он сжимает в ответ, задержав ладошку на несколько мгновений.
- Ну как оно, Мён? - спрашивает, улыбаясь.
- Не спрашивай. – отвечаю коротко, поморщившись, и он всё понимает. – Расскажешь? – прошу я и он кивает.
- Три выпотрошенных трупа. Двое мужчин, тридцати и сорока пяти лет и женщина тридцати трёх лет. Тела находятся тут всего около часа, след оборотней взят, ждём указаний.
Я вздыхаю, потирая виски.
- Сколько их?
- Точно не сказать. Больше пяти. – Исин кивает. – Они оставляют нам след, словно хлебные крошки, уверен, дальше по их маршруты тоже трупы. – отвечает он.
- Заманивают в ловушку. – просто поясняет Ифань, вырастая рядом.
- Кто на хвосте? – снова интересуюсь.
- Чанёль. – Исин кивает. – Бэк говорит, они относительно недалеко от нас, мы нагоним их пешком. Думаю, пора выдвигаться, если…
- Это не ты будешь решать. – вмешивает в наш разговор Сынхён.
- Перебьёшь его ещё раз, и я закрою твой рот навсегда. – коротко и холодно информирует Ифань, зыркая на него. Я снова вздыхаю.
- Джунмён? – игнорируя ликана, зовёт меня Сынхён.
- Идём следом за Чанёлем. Пустить нескольких охотников Гильдии и малую группу рядовых в оперативку, для подстраховки. Двигайтесь вдоль дороги на всякий случай, остальные пешком. – произношу последнюю фразу погромче, чтобы остальные рядовые услышали.
- Джунмён… - Сынхён сомневается в моих словах.
- Выполнять. – настаиваю я и устремляюсь вслед за Исином в лес.
Лес золотой, я с каждым шагом, словно в детстве, поднимаю в воздух листья, которые приятно шелестят. Здесь безветренно и тихо. Исин с Ифанем идут впереди, в пределах видимости, держась за руки, сплетая пальцы.
Идём мы в целом недолго, впереди снова толпятся охотники и ликаны и, подходя поближе, я понимаю почему. Я многое в жизни видел в силу своего призвания, но то, что оборотни в последнее время окончательно озверели – является неоспоримым фактом. То, что я вижу сейчас, кажется, надолго запечатлеется перед внутренним взором, и даже обойдя всё это и отвернувшись, прикрыв лицо ладошкой, я продолжаю видеть то, что когда-то было человеком. С какой же силой нужно рвать, чтобы от человеческой плоти не осталось по сути ничего, один анатомический набор плоти, внутренностей и костей.
- Твари. – подытоживает кто-то из охотников. – Это что-то вроде предупреждения?
- Не совсем. – подсознание дёргается на знакомый голос и я плавно оборачиваюсь, всё ещё держа руки в карманах. – Это запугивание. Будьте готовы к тому, что следующая «крошка» на этом пути будет куда более ужасающая и зверская.
Охотники переглядываются, негромко обсуждая сказанные им слова, а я тихонько наблюдаю, позволяя себе насытиться хотя бы взглядом. Люблю: осень и его. И больше никого и ничего с такой силой. Джонин вскидывает взгляд, встречаясь со мной глазами, и мы несколько мгновений безмолвно глядим друг на друга.
- Пора идти. – зовёт Исин. В его ухе наушник гарнитуры, Чанёль держит его в курсе.
- Скажи, чтобы были осторожными. – прошу Исина и он кивает, передавая.
Он идёт от меня за несколько шагов, сзади, я чувствую его взгляд, но продолжаю идти рядом с Сынхёном. Делегация, всего на несколько километров отстающая от нагоняющего оборотней Чанёля, небольшая.
- Стой! – Джонин хватает за плечо неожиданно, дёргая назад и не давая сделать шаг, а сам вырывается вперёд. Я ровняюсь с Исином, мы наблюдаем, как на лапы друг за другом приземляются светлый и чёрный ликаны, прислушиваясь к инстинктам, навострив уши, и устремляются в чащу, исчезая из виду.
- Чанёль, стойте на месте. Джонин и Фань что-то учуяли. – зовёт Исин в прибор гарнитуры.
- Бэкки тоже. – слышу ответ Чанёля. – Погодите, это… - слышатся помехи, а потом поражённый выдох. – Это… Господи Боже….
Я протягиваю руку за наушником, который мне поспешно вручает Исин.
- Что там, Чанёль? Что ты видишь? Докладывай. – прошу я тут же.
- Мы не так далеко от вас, как кажемся. – отвечает Чанёль и мы с Сином одновременно видим его впереди, где лес ещё не густой, в нескольких десятках метров. – Нас по кругу гоняют. – говорит он.
Мы устремляемся к нему, а когда подходим…
- Не смотри. – Джонин ловит за плечи, разворачивая к себе лицом и не позволяя увидеть того, что так шокировало Чанёля. Я дёргаюсь у Джонина в руках, но он держит крепко. – Не смотри! – повторяет в более приказном тоне. Он закрывает собой весь кругозор и обнимает со спины за талию, уткнувшись носом в шею.
- Джонин… - зову негромко. – Так нельзя.
- Кому это? – слышу, как он фыркает. – Мне?
- Мне. – уточняю я, накрывая его ладошки на талии своими. – Я – Глава Гильдии. – вздыхаю, напоминая.
- Ненавижу, проклинаю тебе, как Главу Гильдии. – отвечает он, прижимаясь губами к моей шее.
- Любимый… - снова прошу я его остановиться и теперь вздыхает он, всё же отпуская меня.
- Это бессмысленно! – Чанёль в сердцах пинает дерево, отворачиваясь.
- Эй, истеричка. – с дерева, с нижней ветки его зовёт Бэкхён, и тут же спрыгивает рядом, обнимая за плечи. – Мы взяли след. – утешает он.
- Но все туда не пойдут. – уточняет Джонин следом. – Вот знаешь, что мне не нравится, Сынхён? – зовёт моего первого заместителя Джонин. – Что ты тягаешь его везде и не даёшь ему ничего сделать, а только смотреть. А он посылает рядовых, которые едва успели чему-то научиться и оборотней в глаза не видели, а охотники Гильдии забывают, как револьвер выглядит. А всё почему?
- Джонин. – одёргиваю я, но он продолжает.
- Потому что тебя не устраивает тот факт, что Старейшина Чон выбрал его, как своего наследника, и ты пытаешься всевозможно контролировать все его действия, ограничивать его чем угодно. Вот уже полтора года пытаешься.
- Уймись! – я толкаю его в плечо, и Джонин замолкает, отворачиваясь. Сынхён прячет взгляд, повисает неловкая пауза, охотники переглядываются, но молчат. – Рядовые - к машинам, ждать там. Господа охотники, принять от ликанов информацию, предполагаемую территорию в кольцо, без команды не стрелять. Остальные – со мной.
- А я давно тебе предлагал случайно стравить на него оборотня. – зовёт Джонин, когда мы снова направляемся в чащу, уже непосредственно в логово оборотней, которое выследили ликаны. Я не отвечаю и попросту его игнорирую.
Я – Глава Гильдии, мы с Джонином положили начало зарождению союза между охотниками и ликанами, но сегодня, на этой высокой должности мне не позволено вести себя так спокойно, открыто, как обычные охотники Гильдии, потому что я, прежде всего, Глава, а потом уже охотник, у которого есть Свой ликан.
За всё нужно платить, этот мир был заключён почти три года назад ценой человеческих жизней и пролитой во время Кровавой революции кровью, ибо не все ликаны сразу разделили нашу точку зрения, не все поверили и не все приняли. Особенно, конечно, переполошились оборотни, из-за этого пострадали не только люди, но и многие охотники и ликаны.
Помню, в то время Джонин находил меня дома, в углу на полу, обняв колени, я прятался там ото всех взглядов, слов и упрёков, ото всех тех трупов, что повесили на меня, на нас, от осуждения и залитых кровью улиц. Он садился рядом и обнимал за плечи, рассказывал про папу, рассказывал, как тот надеялся на то, что однажды всё наладится, говорил, что мы справимся, что у нас есть поддержка в виде семьи, что они нас не бросят, что они на нашей стороне. Что у меня, в конце-то концов, есть он, и всегда будет. И я верил. Я вставал утром и снова шёл в Гильдию, где Старейшина Чон снова и снова заставлял меня видеть всё то, что, по сути, происходило из-за меня, и когда его серьёзно ранили и он был при смерти, я сидел возле его кровати, в поместье и держал его за руку так, словно умирал мой собственный отец. Тогда Старейшина сказал мне, что каковыми бы не были обстоятельства, сворачивать назад уже поздно, стоит довести дело до конца, иначе все жертвы и его жертва тоже окажется напрасной. Старейшина Чон выжил. Через несколько месяцев после того, как он встал на ноги, он поделился, что хотел бы видеть меня в роли Главы Гильдии.
Нам с Джонином на тот момент не показалось это хорошей идеей, но мы увидели и позитивные стороны, ибо тогда бы я, и он со мной стал неприкасаемым, тогда мы бы легко смогли завершить начатое. И общими усилиями, не без поддержки Старейшины, мы завершили. Мы объединили не только охотников и ликанов нашей страны, но и многих других. Исколесили вместе почти весь мир, встречаясь с Главами Гильдий да их ликанами, пытаясь донести, объяснить показать, и у нас вышло. Кровью, потом, но вышло. А потом, когда ликаны и охотники зажили в мире, и моя деятельность, как Главы Гильдии, сузилась до локального масштаба страны, мы поняли, что всё не так отлично, как нам бы хотелось.
Охотники всё ещё ждали от Главы Гильдии поддержки, указаний, силы духа и разума, объективности в своих решениях, справедливости, и пытаясь соответствовать всему этому, Мой собственный ликан отошёл на второй план. Но не потому, что у меня совершенно не было на него времени, или я не хотел, чтобы оно было – наоборот. Меня закрыли в Гильдии, потому что так положено кодексом: поместье Гильдии – это поместье Главы, и я мог видеть его только на охоте, на которой я, кстати, тоже бывал не часто, ибо Глава Гильдии не участвует, а только на расстоянии руководит. И Мой ликан оказался для меня под запретом!
Под запретом охота вместе, под запретом близость и обычные встречи, под запретом обычное проявлении чувств, которые позволяли себе где угодно Сэхун и Лухан, Чанёль и Бэкхён, а в один день на собрании Гильдии я увидел Сина, который приютился в крепких объятиях Ифаня, и понял, что ответственность, которая легла на меня, как на Главу Гильдии, лишила меня того единственного, кто был нужен мне всегда, постоянно, ежедневно, ежесекундно. Ибо любовь оказалась слабостью, а мне, как Главе Гильдии, слабость была непозволительна.
Мы жаловались друг другу и всем, что когда шёл процесс восстановления мира и он постоянно был рядом в поездке в любую точку мира, мы оба невероятно истощались морально и физически. Постоянные переговоры с Главами других Гильдий, каждый из которых был либо один, либо уже со Своим ликаном, и ежедневно мелькали сотни лиц, мелькали сотни тысяч точек зрения. Я падал замертво на кровать, тут же отключаясь, а просыпался рано утром от будильника, едва успев выспаться и продирая глаза из последних сил, мы снова возвращались в большие конференц-залы и долго спорили с другими Главами Гильдий по поводу того, как нам объединить тройную мировою братию – охотников, ликанов и людей, против оборотней. Мы сидели там сутками, словно на конклаве во время выборов Папы, пока не решали чего-то, не приходили к общему выводу. То время слилось в один сплошной поток непрерывных встреч, споров, лиц, но сейчас, вспоминая, я понимаю то, что не понимал тогда. Я засыпал и просыпался в любимых руках, я видел его целый день, я улыбался ему, я прикасался к нему, я разговаривал с ним, я жался к нему во сне всю ночь. А это как раз то, чего у меня нет сейчас!
Тогда, когда рядом был только он, а Сынхён был возле Старейшины Чон, было куда лучше, чем есть сейчас. И дело не в тех ограничениях, о которых мне пытается напомнить Сынхён, а в том, что Старейшина Чон был прав: начал – доведи до конца, будь сильным.
Влюблённый волк – уже не хищник, как и охотник рядом с ним, так же безгранично, навеки его любящий больше не может выполнять свою работу.
- Думаю, их стоит выманить. – за мыслями я не замечаю, как мы оказываемся там, куда нас пытались привести оборотни. Джонин неизменно стоит рядом. – Если они, конечно, здесь. У меня такое ощущение, словно нас водят за нос.
- Но запах ведёт сюда. – Исин пожимает плечами, вынимая револьвер. – Пока не проверим, не узнаем.
- Ага, можешь туда просто наведаться и проверить. – хмыкает по-доброму Ифань, не разделяя его точки зрения и как же удивляется, когда Исин делает точно так, как он сказал, поэтому юркает следом, сквозь зубы матерясь.
Между скал ущелье, пещера, и запах псины замирает именно здесь, а это может значить, что оборотни прячутся в норе.
- Что-то здесь не так. – Джонин присаживается на валун, подпирая щёку ладонью. – Слишком просто. Они вели нас через лес, оставляя знаки трупами не для того, чтобы мы их поймали.
- Они нас путали. - из пещеры появляется Ифань, который выносит Исина на своём плече, ибо тот, кажется, отказывался идти сам. – Следы прерываются тут, но сами оборотни были здесь ночью, не позже.
- Хочешь сказать, их цель – это не заманить нас в ловушку? – удивляется Чанёль.
- Чёрт! – и тут до меня доходит, от чего я в сердцах едва не швыряю револьвер куда-то вперёд. – Здесь, непосредственно у их берлоги, нас шестеро. Охотники Гильдии окружили в кольцо пустое место и если стая не здесь, то она там, где нет охотников Гильдии, там, где, по сути, защиты нет.
- Рядовые. – кивает Бэкхён.
Мы с Чанёлем переглядываемся и до нас обоих доходит ещё одно.
- Сэхун должен был приехать туда. – выдыхает Чанёль, удивлённо моргая.
- Дьявол! – шипит сквозь зубы Джонин, поднимаясь на ноги. – Одних врагов сделали друзьями - нажили себе других. Встречаемся у шоссе. – он, не оборачиваясь идёт вперёд в чащу, Ифань устремляется следом, Бэкхён остаётся с нами.
- Ну? Побежали? – предлагает он.
Мы устремляемся в лес со всех ног, поскорее к шоссе, а Исина отправляем к охотникам Гильдии, которых он тоже перенаправит к туда.
О том, что мы уже почти на месте, и словно что-то не так, я понимаю тогда, когда буквально передо мной из пространства вырывают Чанёля, затем так же Исина, а потом на лопатки роняют и меня, но узнаю шелковистую шерсть и запах, и я расслабляюсь. Джонин придавливает собой к земле, сипло дыша в ухо.
- Не шевелись. – просит через мгновенье самым тихим шепотом, на который способен. – Они ещё не напали, выжидают. Даже если засекут охотников Гильдии, я не говорю о рядовых, о нас они не должны знать.
- Где Сэ? – так же тихо спрашиваю я.
- Он с Лу на другой стороне дороги. Мён…- Он слегка меняет позу, заглядывая мне в глаза. – Их не пятеро.
- А сколько? – переспрашиваю я.
- В пять раз больше. – отвечает он и я задыхаюсь вдохом, но Джонин накрывает мои губы ладошкой, прося быть тише.
- А Чанёль, Исин…?
- Все в безопасности. – коротко кивает он. Мы удачно располагаемся в зарослях высокой травы так, что нас практически не видно.
Джонин снова заглядывает мне в глаза и подаётся совсем близко, обдавая мои губы горячим дыханием, а потом совсем близко хрустит ветка и мы тут же оба устремляем туда взгляды.
- Они здесь. – выдыхает он. – Будь осторожен. – просит всё так же шепотом, коротко целуя в губы.
- Что мне делать? – интересуюсь в ответ.
- Беречь себя. – он кивает и снова целует, а потом неожиданно встаёт. – Страхуйте нас.
- Огонь открывать только по оборотням. Если вы не уверены, что сможете не задеть ликана – не стреляйте вовсе, держаться вместе. – я поднимаюсь следом, пока говорю, а потом резко оборачиваюсь, вскидывая руку с револьвером и после трёх выстрелов к моим ногам падает оборотень. Охота считается открытой с первой кровью. Сейчас здесь много охотников и оборотни надеются, что им удастся расправиться с нами в такой способ, когда мы подальше от Гильдии, от своей территории.
Бойня начинается, когда оборотни появляются со всех сторон, я только и успеваю следить глазами за мелькающими туда-сюда тёмными и светлыми пятнами. Видя ликана и оборотня одновременно, понимаешь, насколько они разные. Оборотень крупнее, ибо питается человечиной и он сильнее, настолько что тот, в которого я отпускаю первые три пули, встаёт и мощным ударом крепкой лапы заставляет меня пролететь несколько метров и хорошо ударится о землю, от чего голова на мгновенье заходится кругом.
- Хён, ты как? – Сэхун подаёт руку, помогая подняться. – Всё нормально? Ничего не сломал?
- Нормально. - киваю я, тут же проверяя наличие патронов в барабане револьвера.
- Да стреляй же ты! – не своим голосом кричит Бэкхён, когда его на лету ловит оборотень, сцепляя руки на его горле. Чанёль на мгновенье замирает, но всё-таки делает, как просят. Серебро парализует оборотня, он теряет бдительность, а Бэкхён в этот момент обращается и сворачивает ему шею, не без усилий, конечно.
Количество оборотней, кажется не уменьшается, их остаётся так же, а охотников – наоборот. Я трачу весь барабан на двоих мелких, которые пыльным кубарем замирают рядом, но забываю рассчитать, что за мелких месть приходит буквально тут же, а это значит, что мне нужен полный барабан. Не успеваю об этом подумать, когда меня роняют на землю, хватая за плечи и хорошенько ударив о неё пару раз. Рядом падает Исин, но успевает отстрелиться, и пока я пытаюсь восстановить дыхание, ибо из меня, кажется, дух выбили, отмечаю, как ударом сильной лапы оборотня стряхивают с меня. В себя прихожу только тогда, когда слышу жалобный волчий вой где-то справа и тут же пытаюсь приподняться на локтях, а затем и сесть. Головокружение сходит на нет и я поспешно схватываюсь.
- Стой на месте! – успевает приказать Джонин, прежде чем его ловят за ноги и хорошенько бьют об дерево. Да, буду стоять на месте и смотреть, чёрт тебя бери, Ким Джонин!
- Чанёль! – зову, пока не видя его, и вскоре он сам меня находит, без слов вкладывая в мою ладонь горстку патронов.
Я поспешно перезаряжаю барабан и стреляю один, второй, третий раз, пока подхожу ближе.
- Я же сказал тебе стоять на месте! – рявкает Джонин, когда я оказываюсь рядом, а потом он толкает меня в плечо, от чего я падаю, и в этот момент надо мной проскальзывает оборотень. Джонин отталкивает ногой того, который повалил его на землю, а второму буквально на лету скручивает шею. Снова обращаясь, Джонин направляется к поднимающемуся на лапы оборотню, но тот оказывается быстрее и хватает его за плечи, роняя об землю. Оба кубарем катятся по земле, замирая чуть поодаль. Я проверяю наличие патронов в барабане, но едва успеваю руку вскинуть, когда мимо прокатывается сорванная с шеи голова. – Почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят? – Джонин вырастает рядом, сверля меня недовольным взглядом. – А, господин Глава Гильдии?
- Народ, ложись! – выкрикивает Лухан, и мы интуитивно падаем на землю, прижимаясь к ней. В собирающегося прыгнуть на нас оборотня угождают несколько пуль с разных сторон.
- Это был последний! – довольно припевает Чанёль, когда после последнего выстрела повисает тишина. – Все целы? Скорая уже тут, пострадавших с ней прошу не затягивать.
- Пострадавший. – Бэкхён отвешивает ему звонкую оплеуху и тянет за руку туда. Правое плечо Пака разодрано.
- Как впечатления? Давно не стрелял, много намазал? – интересуется Ифань, когда мы подходим к ним с Исином.
- Он не мазал. – заступается за меня Исин, толкая Своего ликана локтём в бок.
- Медики разберутся, пора возвращаться. – зовёт Сынхён, стоя чуть поодаль. Я окидываю всех взглядом и киваю, следую за своим заместителем, и только у самой дороги оборачиваюсь, бросив короткой взгляд на Джонина.
- Я дома. – зову, когда открываю дверь своим ключом и вхожу, закрывая её следом.
- Я уже отвык от этой фразы из твоих уст. – отзывается Джонин откуда-то из глубины квартиры.
- Не драматизируй. – прошу, избавляясь от верхней одежды и направляясь на его поиски.
- Я серьёзно, ты был дома последний раз ровно месяц назад. – Джонин появляется сзади, обнимая за плечи со спины и неспешно качая в своих руках. – Никакой там не Глава Гильдии, а мой Мён. – выдыхает следом, целуя в щёку.
- И это ничто и никогда не изменит. – я киваю, прижимаясь к нему. – А ты сомневаешься вечно. – а затем несильно толкаю его локтём в бок и делаю шаг вперёд. – Гостей когда ждать?
- К шести. – отвечает Джонин, оставшись в коридоре, когда я поднимаюсь наверх, в спальню.
- Ты уже всё сделал? – снова спрашиваю я.
- Всё. – так же снизу отзывается он. Я снимаю с себя рубашку и перегибаясь через поручни лестницы на втором этаже, кидаю её в него.
- И почему, если гости придут к шести и всё сделано, ты все ещё не со мной? – хмыкаю я по-доброму и слышу, как он смеётся, быстро преодолевая расстояние между нами, тут же обнимаю за талию и обхватывая на руки, а опуская уже только на кровать, с поцелуями.
- Хён, я есть хочу, ты себе не представляешь – как. – выдыхает с порога Сэхун, когда я открываю после звонка дверь.
- И как же? – улыбаюсь я с порога..
- Как волк. – кивает Сэхун.
- Заходи, как волк. – смеётся за его плечом Лухан, подталкивая его в спину. – Мы опоздали, извините. – просит Лухан, чтобы все устроились и прикрывает за собой дверь, а затем помогает Сэхуну снять куртку, в рукавах которой он запутался.
- Вы вовремя. – мимо по коридору проходит Бэкхён с бутылкой вина в руках. – Раз уж пришли уже, давайте быстрее. Кроме вас там ещё куча народу, голодные как волки или просто голодные волки. – добавляет он, и мы негромко смеёмся.
Традиции собираться вечерами вместе, уже можно сказать, в семейном кругу, не по конкретным дням или датам, а тогда когда меня в кое-то веке отпускают домой, продолжает жить. Несправедливо, что все подстраиваются под меня, но выхода особо нет.
- Еда! – выдыхает Сэхун с порога столовой, только учуяв запах. – Я съем это всё! – тут же заявляет он, плюхаясь на своё привычное место. Лухан садится рядом, взлохматив ему волосы.
- Он тебя, что ли, совсем не кормит, а, Сэ? – интересуется Джонин, когда расставляет на столе широкие винные бокалы.
- Эй, кто из нас двоих животное, а? – хмыкает Лухан, когда и Сэхун, и Джонин устремляет на него взгляды.
- Ну, во-первых, не животное, а зверь, а во-вторых, не прибедняйся. – отвечает Сэхун, показывая старшему язык.
- Там кое-кто, я помню, был весьма голодный, а сидит и трындит. - Ифань поднимается, чтобы открыть вино, и разливает алую Бургундию по бокалам. Сэхун следует его совету, никого не ждёт и не слушает, а сидит и жуёт.
- Хён, - зовёт Чанёль. – А Сынхён возмущался ещё, после, в Гильдии?
- Он возмущается, как дышит. – отвечает за меня Джонин и тут же поймав мой строгий взгляд, целует в щёку, посмеиваясь. Я на мгновенье задумываюсь,
- Чанёли, он возмущается, как дышит. – отвечаю я меня снова поддерживают смехом. Джонин опять целует в щёку, прижавшись к ней носом. – Он не возмущается: не может и не имеет права, он скорее тонко высказывает своё недовольство. – уточняю я.
- В отношении кого? – фыркает Исин. – Попроси Старейшину Чон, пусть он вмешается, пусть заберёт Сынхёна к себе на службу, а тебе в замы поставят…да хотя бы Джонина. – Исин договаривает, и мы взрываемся смехом.
- Он скорее сделает на меня куклу Вуду, чем позволит занять его пост. Да и в бумажках сидеть – не моё это. – замечает Джонин, отсмеявшись.
- Ну значит деятельность Главы Гильдии будет зависеть от его заместителя. Если зам будет Джонин, тогда Джунмён будет целыми днями на охоте. – замечает Лухан, протягивая Сэхуну салфетку.
- Нееет, - тянет Джонин, поворачиваясь ко мне. – Он будет целыми днями дома.
- А, по-моему, заманчивая перспектива – улыбается Бэкхён. – Разве нет? – они с Джонином с улыбками переглядываются.
- В любом случае, в поместье с Сынхёном, или с Джонином дома – я не буду заниматься самыми важными обязанностями – охотиться. - замечаю я, делая глоток вина. – А вот это уже перспектива не слишком радужная.
- Да ладно, - Ифань фыркает. – Не думаю, что он не будет отпускать тебя на охоту. – Скорее возможность побыть вместе дома откроет другие перспективы, поинтересней. – усмехается он, и за столом снова проносятся смешки.
- Сделаю вид, что я этого не слышал. – правильно всё поняв, со слегка алеющими щеками отмечает Исин, поднося бокал в губам, а затем едва ли не подпрыгивает от неожиданности, когда Ифань слегка кусает его за ухо в извиняющемся жесте.
- Эй, вообще-то дети за столом! – напоминает Бэкхён.
- Где? – почти искренне удивляется Чанёль.
- Вот! – Бэкхён фыркает, тыкая в него пальцем.
- Не такие мы уж и дети. – бубнит с набитым ртом Сэхун, поглядывая на старших. Лухан наклоняется к его уху и что-то шепчет, но когда отстраняется, окидывает нас взглядом и понимает, что в такой компании его бы не услышали только в том случае, если бы он сказал Сэхуну что-то мысленно.
- Ну а что, не так? – оправдывается Лухан. – Вам бы только вопросы задавать. – он показывает язык Бэкхёну, а следом и Джонину.
- И это не дети! – фыркает Бэкхён, отставляя бокал в стороны и откидываясь на спинку стула.
- А вообще, сложно поверить, что прошло уже почти полтора года с тех пор, как ты, хён, стал Главой, а Сынхён ведёт себя так, словно тебя вчера инаугурировали. – замечает Чанёль.
- Полтора года для охотника – это как для человека месяц. – Джонин пожимает плечами. – Я не удивлён.
- Ты-то? – фыркаем мы с Бэкхёном в унисон и, переглянувшись, смеёмся. Джонин закатывает глаза, складывая руки на груди, но улыбается.
- Хён, ужин вкусный. – выдыхает довольный Сэхун, откидываясь на спинку стула, а затем двигается поближе, облокачиваясь о плечо Лухана.
Я молча указываю рукой на Джонина, слабо улыбаясь, благодарная Сэхуновская улыбка переадресовывается ему.
Обычно после ужина приятный вечер перекочевывает с вином на задний двор, где обычно и привычно разводится костёр, и продолжаются разговоры. Мы занимаем каждый свои привычные места вокруг и до середины ночи смеёмся, а потом все остаются у нас, и мы расходимся спать. Утром снова встречаемся на кухне, потому что я уезжаю в Гильдию, вместе завтракаем и разъезжаемся. И так ещё на месяц разлуки в лучшем случае.
Сейчас же, обсудив всё за ужином, я просто наблюдаю за друзьями, прижимаясь к груди Джонина спиной и нежась в его руках и под пледом, в который он укутал нас обоих. Здорово наблюдать за ними. У костра тишина, только редкое потрескивание дров в окне, Джонин сжимает одной рукой наш большой бокал, другой обнимает меня, умостив голову на моём плече, и я понимаю, что он тоже наблюдает. Сэхун беззаботно спит, его всегда размаривает на свежем воздухе, у костра, в тепле и уюте после тяжёлого дня. Его голова покоится у Лухана на коленях, и тот неспешно перебирает светлые прядки, бережно закутав хрупкого Сэ в плед. Они ведь правда ещё такие дети, или нам всем просто так хочется думать. Оба такие похожие и такие красивые, светловолосые, тонкие и нежные, невероятные.
Бэкхён с Чанёлем что-то негромко обсуждают. За ними всегда забавно наблюдать, Бэкхён никогда без повода при посторонних не покажет, насколько ему дорого наше высокое чудовище, но только не в такие моменты, когда они сидят возле нас. Кажется, словно они о чём-то активно спорят, переговариваясь и постоянно огрызаясь, только Бэкхён, который опирается о крепкую грудь охотника, сидя так же, как и я, прячет тонкие ладошки у Чанёля в лапищах и удобно примостился на его плече.
И конечно Исин с Фанем. Вот кто был для меня наибольшей неожиданностью! Джонин говорит, что в некоторых аспектах они заслужили друг друга побольше, чем мы. Исин смотрится у Фаня в руках таким хрупким, но если Лухан и Сэхун гармоничны, Бэкхён с Чанёлем тоже, ибо большому всегда достаётся от маленького, про нас не скажу, то эти двое – как раз таки да. Тонкий, кажущийся воздушным Исин сидит у ликана на коленях, прижимаясь к его груди плечом. Они так же негромко разговаривают, иногда смеясь, словно в своём маленьком мирке, тихом, спокойном и, главное, счастливом.
- Видишь? – шепчет в ухо Джонин, целуя за ним и тыкаясь носом. – Видишь, сколько счастья нашей борьбой мы принесли близким людям?
- Существам. – исправляю я и слышу, как он улыбается.
- Знаешь, сколько счастья ты принёс мне? – спрашивает он.
- А сколько ты мне – несчастья? – спрашиваю в ответ, оборачиваясь через плечо, чтобы взглянуть ему в глаза.
- Много. – Джонин кивает.
- А счастья? – снова спрашиваю я.
- Ещё больше. – он улыбается шире, прижимаясь лбом к моему. – Ким Джунмён. – зовёт, слегка отстраняясь через несколько мгновений. Я устремляю на него вопросительный взгляд. – Тени исчезают в полночь! Тебе пора на охоту.
- Свою главную добычу я уже поймал. – с улыбкой отвечаю я, обнимая его за шею. – Уже поймал.
И он целует первый!
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1136762
