Глава 4. Моя битва с депрессией

Я вспоминаю годы перед Второй Мировой войной. Четыре с половиной года я служил в Британской армии на Среднем Востоке. Затем, во время моего увольнения, я женился на Лидии Кристенсен, датской учительнице, которая возглавляла маленький детский дом в Иерусалиме. Благодаря моему браку с Лидией, я стал отцом уже существующей семьи из восьми девочек, из которых шесть были еврейками, одна - палестинская арабка и самая маленькая - англичанка.

Всей семьей мы были свидетелями возрождения государства Израиль в 1948 году и затем переехали в Лондон. Мы обнаружили город, который утомленно пытался восстановить свою вдребезги разбитую войной жизнь. Каждую ночь нацистские бомбардировщики проливали дождь ужаса и уничтожения на людей, которые не могли отплатить тем же. Много позже после того, как бомбы прекратили падать, свежие шрамы были все еще видны в городе.

Многие улицы напоминали мне человека, у которого при улыбке обнаруживалось отсутствие двух или трех передних зубов. Посреди уцелевших домов, которые остались стоять, мелькали заросшие сорняками пустыри, служащие молчаливыми мемориалами памяти погибших семей, уничтоженных вместе со всем домом. Еще более ужасно выглядели пустые каркасы домов с почерневшими, обвалившимися стенами и выбитыми окнами. Напрасно глаз искал любого остатка элегантности или красоты.

Внешние шрамы города соответствовали эмоциональным шрамам, которые люди носили в себе. Преобладающим настроением был усталый цинизм. Британия вышла из войны победительницей, но плодом победы была горечь. Большинство основных продуктов питания были в дефиците. Такие товары, как сахар, масло, чай и табак, которые могли принести в жизнь немного радости или, по крайней мере, сделать ее более терпимой, были строго нормированы. Очереди были слишком длинными, а настроение было подавленным.

Уровень духовной жизни в Англии был ниже, чем, по крайней мере, в течение последних двухсот лет. Меньше пяти процентов населения регулярно посещали какое-либо место поклонения Богу. Многие церкви были либо разобраны, либо переделаны в мебельные хранилища. Из тех церквей, которые остались открытыми, только некоторые несли позитивную проповедь надежды, которая могла послужить противоядием преобладающей депрессии.

Вскоре после того, как мы поселились в Лондоне, я начал свое пасторское служение в маленькой пятидесятнической общине, которая находилась недалеко от центра города.

Мое преобладающее впечатление о том времени - это серость. Улицы были серыми, дома были серыми, люди были серыми. И большинство времени небо тоже было серым. Горючее, используемое для отопления, производило дым над городом, и временами блокировало, по меньшей мере, 25 процентов солнечного света, который мог бы смягчить серость. В зимнее время город время от времени погружался в такой густой туман, что не видно было собственной вытянутой руки.

И все же был другой тип серости, еще более депрессивный. Это была странная, необъяснимая серость внутри моей души. По духовным стандартам того времени, я был относительно успешным служителем. Каждую неделю кто-то приходил к Господу, или я являлся свидетелем чудесного исцеления, либо каких-то других проявлений сверхъестественной силы Святого Духа. И все же меня преследовало постоянное внутреннее чувство разочарования. Неслышный голос как будто шептал: "Другие могут иметь успех, но не ты".

Мой жизненный опыт к тому времени состоял из серии успехов. Избранный на королевский стипендиат Итона в возрасте тринадцати лет, я дошел до Королевского колледжа в Кембридже в качестве лучшего стипендиата своего года. После окончания с первоклассными удостоверениями в обеих частях классического триптиха (официальный курс, изучающий латинский и греческий языки, культуру и историю) я был избран лучшим студентом университета на два года. Наконец, в возрасте 24 лет я был избран на вожделенную для многих позицию члена профессуры Королевского колледжа в Кембридже. Во время войны, моя служба в Медицинском корпусе в нестроевой роли препятствовала получению офицерского чина. Тем не менее, при увольнении, Британская Армия, оценивая меня, вынесла следующий вердикт в моей характеристике: признать образцовым.

Во время моей военной службы я пережил сверхъестественную встречу с Иисусом Христом, которая перевернула все мои цели в жизни. Со времени моего увольнения я мог видеть, как Бог вел меня шаг за шагом к моему служению пастора. Это была ирония, которой я не мог понять. Пока я ходил своими собственными путями по жизни, игнорируя Бога, я имел абсолютный успех. И вот теперь, когда я искренне пытался следовать Божьему плану в своей жизни, я постоянно испытывал давящее чувство, что я не могу ожидать успеха.

Во всем этом я никогда не подвергал сомнению реальность моего спасения. Оно было слишком глубоко и слишком реально. И все же временами депрессия опускалась на меня, подобно серому туману, покрывая мои плечи и голову. Стряхнуть этот туман было все равно, что вырваться из тюрьмы. Я чувствовал себя изолированным и одиноким, оторванным от остального мира, включая даже самых близких - жену и дочерей. Я не знал ни одного зрелого служителя, к которому я мог бы обратиться за помощью.

Я перепробовал каждый духовный способ, который я только знал, чтоб сбросить эту депрессию. Я верно читал свою Библию, по меньшей мере, дважды в день. Я постился один день в неделю. Временами я посвящал несколько дней или неделю интенсивной молитве и посту. В такие времена депрессия оставляла меня на время, но затем возвращалась опять. Каждый раз, когда это случалось, моя безнадежность углублялась.

Я был знаком с Посланием к Римлянам 6:11, где содержится наставление "почитать себя мертвыми для греха". День ото дня я почитал себя мертвым для греха и для всех последствий депрессии, которые он принес мне. Но, казалось, я не мог пережить на практике последующую часть стиха: быть "живыми для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем".