Фирменные стандарты (группа 2).

• В ситуации затруднений я действую исходя из процедур, а не эмоций или обид.

• В случае отсутствия процедур я инициирую их создание. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом.

(Корпоративный проект „Азбука“ под редакцией г-на Безбашнева, ч. 2, гл. 2)

 

– Знаете, у каждого свой путь реинкарнации, но главное – она возможна. Во многих учениях есть такое соображение, что хорошую реинкарнацию можно получить, наработав положительную карму. Я не хочу вам в этом помогать и давать возможность спасти лицо. Думаю, что это справедливо, – закончила свою последнюю встречу с президентом Великой корпорации Пионерогероева.

Безбашнев был очень доброжелателен и мил, уже не корчил страшных строгих лиц, не делал вид, что Пионерогероева – теоретически грамотный, но бесполезный в практической деятельности консультант.

– Спасибо тебе за все, – как-то тихо сказал он. – Конечно, не все получилось… Но ты береги себя, ты такая умница!

– А можно вопрос? Почему вы загнали Гадкоутенкову со товарищи на фабрику?

– Ну… мне так посоветовали мои партнеры, они ее знают.

– Нет, я спрашиваю, почему вы не пошли на ту программу, которую предложила я?

– Это означало бы, что ты бы и руководила этим… – он сделал неопределенный жест рукой. – А я тебя никак не собирался погружать в это „г“. Ты – для других целей, ты – для красивого великого бизнеса. И потом, ты слишком системная и жесткая, а там нужна сейчас мягкость. Агриппина лучше для этих целей подойдет.

– Я – разная, Джан Франкович, и вы это поняли. Но я тоже поняла вашу затею, не сразу, хоть это и было очевидно.

– Какую затею?

– Что со всем этим будет… Вы выбрали самый безболезненный способ это похоронить – я это поняла, когда оценила ваши слова на самой первой встрече. Они меня тогда озадачили – вы сказали, что для вас этот проект – катарсис. Я решила, что на фоне стабильно работающего бизнеса нужно проходить своеобразное „очищение“, отсюда такая тяга к креативу и любовь к убыточному мероприятию. Но вам это давно надоело, вы перестали это любить, однако признаться в том, что вы неправы, не можете – это больно бьет по самолюбию.

– Почему же я это хороню? Мы найдем способ. Я, правда, сам не придумал, как из этого выбраться, но это пока.

– Потому что все ваши действия противоречили нашим планам и вашим декларациям, потому что вы сознательно инициировали этот кризис, обострили его и совершили массу, на первый взгляд, уничтожающих действий, даже своим бездействием. Но это если смотреть с точки зрения развития. А если понимать вашу истинную цель – вполне похоже на правду. Вы использовали меня, точнее, мою голову, для запуска этих процессов. В прямом смысле – пробивая головой инициатора дыру в системе, вернее, в вашей терминологии в не-системе. То, что процессы необратимы, вы знали и знаете сейчас. Вы умело использовали противостояние с вашими младшими партнерами, поддерживая легенду о добром барине и зловредных паразитах. Но на самом деле режиссер этого процесса вовсе не Бейбаклушкины. Вы очень вовремя уловили замечательную особенность главенствующей дамы – переть как танк. А она – орудие даже не в ваших руках.

– А в чьих?

– Пусть вас это не очень задевает – в руках своего супруга. Он тоже – великий мастер, гениально вошел в роль технического гения, оторванного от всех земных проблем. Но все схемы и варианты – его головы и рук дело. Бейбаклушкина только орать могла, но честно делала свою работу в условиях постоянного дефицита ресурсов. Эту легенду про вливание немереных средств вы тоже здорово разрисовали, вначале хотелось рыдать, сочувствуя вам, меценату, которого нагло обворовывают. Фабрику в руках держал Бейбаклушкин, вы – всех вместе. Когда это стало выходить из-под контроля и ваши партнеры первыми заговорили о необходимых изменениях, вам это было уже не нужно.

– Так я мог бы, если рассуждать по твоему, просто закрыть это все – и дело с концом. Зачем такие сложности?

– Нет, просто не получится. Точно не знаю, но, быть может, неспособность признать свою неправоту вроде умаляет вас в глазах окружения (распространенная вредная привычка некоторых топ-менеджеров – непогрешимость). Вы, возможно, боитесь, что ваша репутация бизнесмена не выдержит сравнения с репутацией вашего давнего приятеля, который не сходит с экрана телевизора со слоганом „Он такой один“, а вы не примете поражения… Точно не знаю, но полагаю, что лучший вариант – похоронить это под обломками внешних обстоятельств. Именно поэтому вы, вместо команды профессионалов, набрали некий полуфабрикат и задраили их на фабрике, как в отсеке подводной лодки во время пожара. Они не всплывут – вы это знаете – и поэтому сознательно пустили их в расход. И, наконец, ваша „священная корова“ перестала доиться, вот что я вам скажу. Вопрос ведь действительно не в деньгах. Вы затевали это не как бизнес, не как бизнес это и хороните, потому что это – отработанный ресурс. Вам нужно найти новую „игрушку“.

– Хорошо, я не буду ни соглашаться, ни опровергать твои слова. Мы можем с тобой поспорить: через год, если ты права и ничего не будет, я плачу тебе пятерку американских тысяч, если все будет – ты мне тысячу. Идет?

– Не буду спорить, хотя могла бы слегка разбогатеть. Цели некорректные – если вы останетесь без фабрики, то еще и мне окажетесь должны, а вам и так будет грустно. А если фабрика будет, вы сможете опять инициировать проект и привлечь меня, зачем же я буду вам платить? Вы будете дважды в выигрыше.

– Спасибо тебе, – еще раз повторил президент Великой корпорации и добавил: – Ты обращайся, если что…

– А если что – это что?

– Мало ли, в жизни ситуации всякие бывают…

– Ну, вы тоже, если что, ситуации и у вас разные могут быть.

– А ты меня примешь на работу?

– Если составите ТЗ, пройдете испытательный срок и выдержите обязательную аттестацию.