Б о г и б е с к о н е ч н о с т ь Е г о т в о р е н ий .«Бога никто же не видел нигде же, Единород- ный Сын в лоне Отче Той исповеда». (Иоанн I).
На основании всего вышесказанного, мы считаем себя в пол- ном праве заключить нижеследующее: 1) Что истинная и свободная наука в лице своих лучших и ге- ниальнейших представителей признаёт Бога Творцом и Промыс- лителем вселенной и Его Высшую бесконечную Волю – правящей и руководящей всем сущим, сотворённым Им. 2) Позитивисты, материалисты, вообще представители так называемых рациональных наук, не только не опровергли суще- ствования Бога, но не имели бы к тому ни малейшей возможности при всём своём желании, так как в рамки их наук не включена ни одна из тех наук, которые могли бы трактовать о столь возвышен- ных и отвлечённых темах. Поэтому, если когда-нибудь какой-ни- будь из учёных, принадлежащих к лагерю позитивизма или мате- риализма, и позволил себе сказать что-либо о Боге, то это его мне- ние должно быть признано частным и совершенно произвольным, ибо никаких оснований, почерпнутых из его положительной науки, оно ни в каком случае иметь не могло. 3) Надо быть вполне уверенным, что когда средний уровень духовно-нравственного развития людей, стоящих во главе господ- ствующей ныне науки, возвысится до того, что они поймут всю недостаточность и бездоказательность теорий и представлений их науки, то они, конечно, перестанут удовлетворяться ими. Тогда они увидят себя принуждёнными пересмотреть все свои науки и
исправить все неточности и ошибки, вкравшиеся в них от неесте- ственного допущенного ими мировоззрения и от применения в науке не строго разумом проверенных оснований. Для облегчения этого предстоящего им громаднейшего труда, они волей или нево- лей должны будут преклониться перед авторитетом великих и ге- ниальнейших учителей науки и вновь отыскать давно заброшен- ные и уже заплесневевшие странички старой науки, покрытые мхом и пылью, где давно уже были подняты и до некоторой сте- пени разработаны вопросы о сущности и природе вещей, фактов и явлений, где великие учителя требовали включения в науку Выс- шей Воли и Высшего Разума, как главных факторов природы, как начало всех начал. Только после своего преобразования новая воз- рождённая наука и её последователи будут в состоянии продол- жать исследования природы, но уже в новом духе, на новых осно- ваниях и в том божественном направлении, в котором науку начи- нали вести их великие учители. Перед адептами этой новой науки будут открываться сокровенные тайны премудрости Бытия, как некогда открывались они и перед гениальнейшими их предше- ственниками, и они тоже станут прозревать великие истины и уви- дят Бога в природе, управляющим вселенной. Только тогда они поймут до какой степени ослепление их было велико, что они могли простую грамматическую метафору под пресловутым названием «закон природы» возводить на степень Божества, спо- собного творить чудеснейшие и премудрейшие дела и управлять вселенной.
Тот, чьё духовно-нравственное развитие позволяет вникнуть в величие и премудрость вселенной, тот никогда не мог бы впасть в столь тяжёлую, крайне грустную ошибку; ибо он не мог бы себе иначе представить вселенную, как фактически бесконечной, как по её протяжению, так и по обилию проявляющихся движений и жизни в каждом уголке её. Понимая в истинном свете сущность бесконечности, он не усомнился бы, что сотворить бесконечность могло только такое Существо, которое Само обладает бесконечными качествами, спо- собностями и властью, а следовательно, Оно никогда не может быть постижимо человеку. Поэтому сам здравый смысл и логика
должны были бы протестовать, если бы кому-нибудь пришло в го- лову назвать творцом вселенной что-либо конечное или вообще находящееся в пределах человеческой познаваемости. Он должен был бы сказать себе: «Нет, это невозможно, это не творец мира, ибо это я понимаю, а Создавшего бесконечность я понять не в со- стоянии; это было бы слишком смело и тщеславно с моей стороны думать, что я охватил своим разумом, постиг бесконечность и Бога». Вглядитесь в звёздное небо в тёмную ночь; постарайтесь со- средоточиться на этих миллиардах звёзд, сияющих перед вашими глазами. Находясь перед этим величием, на каждого нападает бла- гоговейное чувство необходимости преклониться перед обилием непостижимой премудрости. Является невольное желание слиться с природой, вознестись над всем миром, хотя бы одними своими мыслями и превратить её всем своим существом в одно безраз- дельное созерцание. Рассматривая небо, человек видит планеты и их спутников, вращающихся около солнца, и знает, что что все эти планеты, суть отдельные миры, такие же, как и наша Земля; что одни из планет лучше по условиям жизни, другие– хуже, но что все они, по дан- ным современной астрономии, обитаемы, все они кишат жизнью и растительностью, и во всём соответствуют тем условиям, которые даёт сама планета; а потому флора и фауна одних планет может не походить на флору и фауну других. Разнообразие форм жизни так же многочисленно, как и сами условия. Каждая из них имеет свой год, свой месяц, свою длину дня; особую силу тяжести и напряже- ния солнечных: теплоты и света, а следовательно, и разные напря- жения магнитных, электрических, эфирных и других токов; особое число спутников, особые составные части воздуха и разное накло- нение осей эклиптики, устанавливающее климаты и времена года планет; особую плотность материи, составляющую как неоргани- ческое, так и органическое царство их; особую силу притяжения, дающую разные ускорения движениям тел на планете и обуслов- ливающую вес предметов. Астрономическая физиология, разбирая всё это разнообразие жизни, приходит к самым интересным и в высшей степени замеча- тельным выводам. Она совершенно изменяет самоуверенный и
тщеславный взгляд людей на свою планету и на будто бы исклю- чительное положение земного человека во вселенной. Успехи аст- рономии показывают не ничтожество человека, но настоящее его место в природе. Астрономия показывает, что если мы и можем быть последним звеном творения на Земле, то мы, всё-таки не единственные существа в своём роде. Другие планеты имеют также существ, аналогичных нам, из которых многие лучше и со- вершеннее нас. Жизнь на этих планетах легче и более удовлетво- ряет условиям развития телесных форм и образованию интеллек- туальных качеств. Но разнообразие физиологического сложения тела жителей планет относится только до формы и способностей тела, но не до состава души и разумного начала существ. Об этом прекрасно го- ворит Камилл Фламмарион: (Les terres du ciel, 2 ed., 1877, p. 165). «Разница условий жизни на планетах породила соответственные разнообразия организмов существ, живущих на них. Тела их не по- хожи на наши тела; но это не может относиться до души их, ни к разумному началу; ибо чистый разум один, и истина одна. Могут быть разнообразия в степени разумности, в проявлениях способ- ностей души, но не в сущности разума и в существе души. Может быть на некоторых планетах не едят, может быть ходят не на но- гах, у них глаза, уши, зубы могут быть сделаны иначе; но несо- мненно, что везде рассуждают о бесспорных принципах совер- шенно так же, как и мы: на всех мирах дважды два – четыре, везде треугольник состоит из трёх углов, и сумма его углов равна двум прямым. Везде совесть приближается, более или менее, к тем же абсолютным нравственным истинам. Как бы тела ни разнились в своём сложении, но мыслящие души должны непременно быть сёстрами между собой». Кроме упомянутых здесь планет есть ещё неисчислимое коли- чество мелких тел, следующих по солнечной системе: болидов, ме- теоров, падающих звёзд и просто камней, падающих на землю. На них мы не будем останавливаться, упомянем только об астерои- дах. Астероиды – это остатки разорванной планеты, находившейся между Марсом и Юпитером. Это маленькие планетки, числом около 180, имеют свой совершенно правильный и самостоятель-
ный ход, свои времена года и все особенности, как и большие пла- неты. Астрономия не отымает и от них возможности быть заселён- ными. Она говорит, что не величина планет даёт ей жизнь. Юпитер в 114 раз больше земли, Сатурн в 64, – это нисколько не мешает земле быть заселённой. От астероидов перейдём к кометам. Кометы также двигаются кругом солнца, следуя его поступательному движению, но они не имеют кругового движения, они проходят близко около солнца по дуге эллипса; затем, следуя той же дуге, удаляются на разные, бо- лее или менее значительные расстояния и приближаются обратно к солнцу через известные для каждой кометы периоды времени. Множество комет, в особенности маленьких, направляются прямо на солнце, и массы таких комет падают на него и поглощаются им. Из всех являющихся на небе комет только малая часть видна простым глазом; мы видим только большие и только те из них, ко- торые проходят близко от земли. Не все кометы имеют постоянное своё движение только кругом солнца; есть такие, которых скорые их ход увлекает за сферу притяжения солнца, и они улетают дальше, вертясь около других солнц, а может быть есть и такие, которые гуляют кривыми траекториями по всей вселенной. Самая замечательная комета эта та, которая проходила по нашему небосклону в 1843 году, её хвост был длиной 320 000 000 вёрст. Она прошла по дуге параболы чрезвычайно близко от солнца, именно 800 000 вёрст от центра его, или 50 000 вёрст от математической или видимой поверхности солнца; а так как, на высоту до 320 000 вёрст от поверхности солнца поднимаются массы, бросаемые вулканами и взрывами постоянно кипящего ядра солнца, а водород, окружающий солнце, идёт ещё дальше, то надо сказать, что эта комета пронизала эту поверхность солнца и испытала всю силу его жары. Жара эта по крайней мере в 3 000 раз сильнее той, которую мы получаем от солнца. Эта жара, не имею- щая себе подобных в мире, не произвела, однако, никакого види- мого влияния на комету. Комета совершенно своевременно и в та- ком же виде появилась на другой стороне солнца, неизменно про- должая своё движение. Скорость этого движении была ужасная, ядро кометы двигалось 600 000 вёрст в час, т.е. в 6 раз скорее земли, а хвост её (как и у всякой кометы, держал своё направление
от солнца, т.е. в каком бы положении ни была комета, – хвост её направлен в противоположную сторону) описал круг, отворачива- ясь от солнца, с ни с чем несравнимою быстротой, а именно: око- нечность хвоста сделала 500 000 000 вёрст в час. Эта ужасная быстрота заставила астрономов предположить, что хвост кометы не материален. Они полагали, что что-нибудь ве- сомое и материальное, в особенности газообразного сложения, не может рассекать пространство с такою скоростью; они хотели остановиться на том определении, что хвосты комет состоят из ка- кого-нибудь эфира или игры света, или вообще из состава, нам не- известного; но спектральный анализ ясно показывает, что хвост имеет своею главной составной частью углерод; тем не менее, по- добное состояние углерода в науке окончательно неизвестно. Движение комет крайне интересно и загадочно. Если мы ду- маем, что знаем причины движения планет крутом солнца, ибо по- добрали такие математические формулы, которые показывают нам законы их движения, то всё же мы решительно ничего не можем сказать о кометах. Что заставляет их двигаться с такой быстротой? Почему, летя к солнцу, они заворачивают кругом него? Зачем и почему, отходя от него нормально, на известное расстояние, они опять возвращаются назад, делая крутой поворот? – Всё это темно и не выясняется астрономами. Астрономия говорит только, что странные и загадочные силы начинают тревожить комету, когда она подходит к солнцу: ядро её из круглого делается овальным, она вытягивается по направлению к солнцу, – до того притягательная сила его велика: но что задер- живает её? Какие развиваются отталкивающие силы, мешающие ей упасть на солнце? – Это неизвестно и непостижимо. Есть ли жизнь на этих кометах? – Многие астрономы выража- лись утвердительно; стесняло их только одно обстоятельство, что кометы имеют всегда изменяющиеся температуры. Некоторые из них проходят слишком близко от солнца, но затем, испытав всю силу его жары, они удаляются в царство ни с чем не сравнимых морозов на многие столетия. Но! – восклицают астрономы, – после всего, что нам приходится видеть, мы можем спросить: где же кон- чается материя и где начинается дух? Разве мы это знаем? Разве трудно предположить такую переходную степень в организации
существ, где бы не ощущались переходы температуры. Темпера- тура есть только состояние эфира; действует ли это состояние эфира на всё живое, или есть живые существа во Вселенной, на которых это состояние не. отражается и не действует, – мы на это ответа дать не можем. Какое пространство занимает солнечная система? – Мы ска- зали, что солнце имеет поступательное движение со скоростью 3.333 версты в час и что все планеты, вертясь около солнца, опи- сывают винтовые линии, следуя за движением солнца; то же де- лают все небесные тела солнечной системы, соблюдая строгий по- рядок и последовательность, следуя движениям солнца; но велика ли обширность, или вся площадь, занимаемая движением этих тел? Мы видели, что самая отдалённая планета от нашей системы, Нептун, отстоит от солнца на 4 440 000 000 вёрст; мы видели ко- мету 1680 г., которая отходить от солнца на 128 000 000 000 вёрст, но это далеко не всё, – сфера притяжения солнца ещё гораздо дальше. Ближайшая соперница солнцу – это звезда α созвездия Цен- тавра, видимая на южном полушарии и находящаяся в расстоянии от солнца в 32 триллиона вёрст (32 000 000 000 000). Её масса равна половине массы солнца, следовательно, дальность одинако- вого притяжения солнца и α Центавра будет на расстоянии 24 триллионов вёрст от солнца. Следовательно, тело, которое выйдет из-за этого предела, будет притянуто звездой α Центавра. С другой стороны солнца мы видим ближайшую к нам звезду, это 61-ю в созвездии Лебедя Предел притяжения солнца с этой стороны 60 триллионов вёрст; остальные звёзды все гораздо дальше. Следова- тельно, наша солнечная система занимает площадь поперёк своего движения принимая в расчёт сферу притяжения α Центавра, 3 ко- нальона квадратных вёрст (3 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000). И вся эта солнечная система, с миллиардами спутников своих, не может, по отношению ко всей Вселенной, сравниться даже с одной песчинкой в Сахаре, с одной каплей воды в океане. Какое же представление можем мы себе сделать о Вселенной? – Мы положительно теряемся в этих величинах при наших огра- ниченных пяти чувствах; если бы мы и призывали на помощь всё
ваше внимание и всё наше воображение, то тогда разве только мы получили бы тень некоторого понятия об этих бесконечных про- странствах, или, лучше сказать, мы вполне поняли бы и убедились бы, что представить себе и охватить своими способностями Все- ленную мы положительно не в силах. Разве уже так велика Вселенная? Разве так разнообразно небо, сотворённое Богом? Да, – обширность неба и те новые разнообра- зия, которые мы встретим в условиях жизни на планетах, так бес- конечно многочисленны, как и само число планет, как бесконечно то пространство, по которому двигаются все миры. Мы попробуем сделать беглое описание Вселенной в самых кратких чертах, не упоминая о миллионах весьма замечательных, но второстепенных, по-нашему, предметов, для которых мы поло- жительно не имеем места в нашей книге. Когда в безоблачную ночь вы наблюдаете небо, то видите его усеянным звёздами. Но то, что вы видите простым глазом, – это только одна десятитысячная часть всего того, что вы можете ви- деть в телескоп. То же, что вы видите в ваши самые сильные теле- скопы, в свою очередь, будет, опять-таки, самая ничтожная часть того количества звёзд, которое в действительности существует. Все эти звёзды называются нами «постоянными» и кажутся нам стоящими неподвижно на небосклоне, но тем не менее каждая из них имеет своё определённое и чрезвычайно скорое движение, а кажутся они нам стоящими неподвижно по причине своей от нас отдалённости. Всякая из этих звёзд составляет отдельную солнечную си- стему, совершенно такую, как и наша система; кругом каждой из них вертятся такие же планеты с их спутниками и кометы, как и кругом нашего солнца, которые получают совершенно так же от своих солнц движение, свет, теплоту, жизнь и т.д. Мы, конечно, не видим этих планет, ибо они слишком далеки от нас, мы не видим даже их в самые сильные телескопы, но существование их вполне доказано ещё со времён Кеплера. Все эти планеты, как мы уже сказали, такие же отдельные миры, как наш; на них такая же жизнь, такая же растительность, но все они имеют разные условия существования, во многом не- схожие с нашими условиями, например: многие такие системы
находятся в зависимости от двух звёзд, или солнц своей системы, многие – от трёх и даже от четырех. Конечно, те системы, которые имеют два, три или четыре источника тепла, света, а следова- тельно, несколько центров притяжения, должны иметь многие условия физические и механические, совершенно не похожие на наши условия жизни и движения, о которых мы, в настоящее время, мало имеем понятия. В этих многосолнечных системах замечательно главным обра- зом то, что в большинстве случаев одно из этих солнц имеет белый цвет, а другое солнце цветное: синее, красное, желтое или зеленое. Например, в созвездии «Персея» есть звезда, которая сопровожда- ется другим солнцем синего цвета. В созвездии «Змееносца» есть два солнца, красное и синее и т.д. Таких систем очень много. Во всех этих системах с цветными солнцами свет должен странно раз- нообразить ландшафты. Надо большое художественное воображение, чтобы предста- вить эти сочетания цветов, нам, привыкшим видеть всё освещён- ным в один только белый цвет. Какое представление может мы себе сделать о ландшафте, который освещён одновременно двумя солнцами: одним красным, а другим синим? Или представить себе полдень: – синее солнце светит полной своей силой, и освещённые предметы имеют ярко-блестяще-синий цвет; тени тёмно-синего цвета и звёзды видны на небе, ибо воздух недостаточно освещён, чтобы скрывать их от взора жителей; в это время встаёт красно- пурпуровое солнце, как зарево огромного пожара; это сочетание цветов трудно себе представить, оно изменило бы видь всего, на что мы привыкли смотреть. Спутники планет, которые окрашива- ются тоже в разные цвета, должны представлять глазу совершенно нам не постижимые зрелища. Какой художник может изобразить, или какое воображение может себе представить ландшафт, осве- щённый сразу четырьмя разноцветными солнцами и четырьмя та- кими лунами, какие являются тени и полутени, во что обратится всякий наш вид после такого освещения? Это разнообразие цветов и присутствие нескольких сильных центров притяжения и источников тепла должно неминуемо отра- зиться на быте, на условиях жизни и составе всего находящегося на планетах подобной системы: на климат, на произрастание, на
приливы и отливы, на ветры, на магнитные и другие токи, на все физические явления и т.д., и т.д., вообще на все состояния и орга- низмы жителей и на всю жизнь этих планет. Приведём здесь другую, резко отличающуюся особенность звёздных систем. Свет, распространяемый солнцем и большин- ством постоянных звёзд, имеет одну и ту же силу и цвет, которые никогда не прибавляются и не убавляются. Но есть звёзды, у кото- рых сила света чрезвычайно изменчива; мы видим их сегодня свет- лыми, а завтра совершенно бледными; через некоторое время свет их опять усиливается. Есть такие, которые совсем пропадают и бо- лее никогда не видны. Об этой способности звёзд было много пи- сано, например: у Араго (Astronomie populaire, 372-376). Тут же желающие ближе ознакомиться, на страницах 370 и 380, найдут указания о том, что многие звёзды, которые были долгое время наблюдаемы астрономами, исчезли и погасли окончательно. Звезда «O» в созвездии Кита вообще чрезвычайно светла; но временами она бледнеет и пропадает совсем; через некоторое время появляется опять. «Х» в созвездии Лебедя очень часто, мо- ментально, из пятой величины превращается в звезду десятой ве- личины, и через некоторое время моментально делает обратное превращение, – из десятой величины переходит в пятую. Многие звёзды имеют периоды для подобных превращений в силе своего света, другие переменяют его совершенно произвольно.
К. Фламмарион, разбирая в своём сочинении Les merveilles celestes, стр. 131, все следствия, которые должна оказывать эта способность изменять силу света у солнца на планеты его системы, – приходит к разным, чрезвычайно замечательным заключениям. «Солнце такой системы иногда расточает в огромном количестве свет и теплоту на планеты, отчего поверхность их нагревается непомерно, иногда просто накаляется. Через несколько месяцев мы видим, что светило, без всяких видимых причин, гаснет и мало- помалу погружается в абсолютную темноту; и вся система, вслед за своим солнцем, стынет, замерзает, и всё покрывается льдом; есть планеты, которые совершают это периодично, другие совер- шенно произвольно и неправильно. После некоторого, более или
менее продолжительного, времени светило опять возгорается и до- стигает своего первоначального блеска и теплоты.
Это резкие особенности, которые астрономия открыла в жизни планет и которые не встречаются у нас в нашей солнечной си- стеме. Мелких особенностей можно было бы привести очень много, они положительно неисчислимы. Скажем только, что как бесконечен Бог, создавший эти планеты, так бесконечно и то ко- личество условий, которыми он ведёт существа к высшему благу и совершенству. Если бы материя имела свойство порождать все эти явления, как учат материалисты, то проявления были бы всегда однообразны; мы видели бы на каждой планете повторения того же самого, как следствие способности материи. Это же постоянное разнообразие не допускает сомнения в Правящем и Высшем Ра- зуме и служит одним из самых убедительных доказательств беско- нечной и разумной силы Творчества.
Перейдём к расстоянию, отделяющему нас от других планет. Но для этого надо сперва оговориться. Эти расстояния так велики, что мы не можем считать их верстами; цифры помрачат совсем наше понятие и не будут давать ясных представлений. В астроно- мии принято считать эти расстояния, принимая за единицу меры расстояние от земли до солнца. Расстояние это равно 152 000 000 вёрст. Переходя от нашей версты, как единицы меры, на другую, бо- лее обширную единицу, надо, для лучшего её представления себе, сделать наглядное сравнение её с представлениями, нам хорошо известными: 1) Пушечное ядро, весом в 30 фунтов и заряженное 15-ю фунтами пороха, летит 1750 фут. в секунду; этою скоростью ядро долетит от земли до солнца в 10 лет. 2) Звук, если мы пред- положим, что он будет распространяться также скоро и за преде- лами нашего воздуха, т.е. 1225 фут. в секунду, – дойдёт только в 15 лет. 3) Скорый поезд железной дороги, делая каждый час по 50 вёрст, дойдёт до солнца в 340 лет. 4) Свет от солнца идёт до земли 8 минут и 13 секунд. Вот какое расстояние будет нашей единицей меры.
Посмотрим теперь, насколько удалены ближайшие к нам звёзды. Самая близкая из них отстоит от нас, как мы уже сказали, на Южном полушарии, – это звезда «α» в созвездии Центавра, а на Северном 61-я звезда созвездия Лебедя; первая удалена в 222 000 раз более расстояния от земли до солнца, а вторая в 404 000 раз больше. Чрезвычайно удобно мерить эти расстояния временем прохода света; свет пробегает 300 000 вёрст в одну секунду или 1 миллиард вёрст в 1 час (1 000 000 000), от «α» Центавра свет про- ходит в 31/2 года, а от 61-й звезды Лебедя 66/10 года. Это ужасные расстояния: звук прошёл бы от «α» Центавра до нас в 3 миллиона лет, а поезд железной дороги, идя 60 вёрст, в час, дошёл бы до «α» Центавра в 60 миллионов лет.
Приведём здесь несколько звёзд, как например:
Итак, мы видим, что даже от звёзд первой величины, т.е. са- мых блестящих на нашем небосклоне, свет может идти до нас 76 лет, делая по миллиарду вёрст в каждый час. Если бы вследствие какой-нибудь катастрофы эта звезда исчезла, мы узнали бы это только через 76 лет; а в продолжении всех этих 76 лет свет доно- сился бы до нас, пробегая эти громадные пространства. Очень воз- можно, что астрономы наблюдают в настоящее время такие звёзды, которые уже десятки лет не существуют.
В приведённой таблице, мы видели одну звезду, очень близ- кую к нам, которая 5-й величины, и, наоборот, Капеллу – первой величины, как самую отдалённую от нас из всех приведённых нами звёзд, – это указывает только на разнообразие их величины. Дальность, однако, играет всё-таки существенную роль в видимой величине звёзд; очень большие звёзды покажутся нам, за дально- стью расстояния их, ничтожными и, наконец, пропадают у нас со- всем из виду, как это мы сейчас увидим. В приведённой таблице мы поместили преимущественно звёзды 1-й величины. Разбирая же звёзды меньших величин, мы увидим, что они несравненно дальше. Звёзды 5-й и 6-й величины отстоят так далеко, что свет от ближайших из них идёт до земли в периоды времени около 1 000 лет, а от более отдалённых до 3 300 лет. Разбирая звёзды, видимые только в телескопы, например, 14- й величины, мы увидим, что свет от них достигает земли только через 120 000 лет, ибо они находятся от нас в расстоянии одного квинтиллиона вёрст (1 000 000 000 000 000 000). Следовательно, есть звёзды, погибшие или потерявшие свой блеск до появления человека на земле и ещё до сих пор (Донося- щие лучи света до земли, а человек изучает их, думая, что они ещё существуют. Видимое нами, в настоящее время, небо показывает нам только древнюю и давно прошедшую историю звёзд; звезда, кото- рую мы видим на небе, была на этом месте несколько тысячелетий тому назад; где она теперь и в каком она виде, мы положительно не можем составить себе никакого понятия. Все звёзды – самостоятельные солнца своих систем; все они, в этом бесконечно пустом пространстве, одиноки, ибо всё так же да- леки до своих соседок, как и наше солнце; все они оказывают своё влияние и своё притяжение друг на друга; но не это притяжение является причиной их скорого хода в бесконечной пустоте. При- чин их скорого полёта мы совершенно не знаем. Многие летят несравненно быстрее, чем наше солнце, а следовательно, можно себе представить, с какою скоростью вертятся планеты и спутники их. Артус, например, имеет поступательное движение около 300 000 вёрст в час, это в 100 раз скорее, чем двигается наше
солнце. Маленькая звезда из созвездия Большой Медведицы под № 1830 двигается ещё скорей; она в 1 час уходит 460 000 вёрст или 150 раз скорее солнца. При всей их быстроте эти звёзды кажутся нам неподвижными, ибо расстояние их до земли слишком велико, так, звезда № 1830 отстоит от нас в 133-х триллионах вёрст, а, следовательно, при этом расстоянии движение её нам мало заметно; именно: в 255 лет она передвинется на ширину видимого нами нашего солнца. Вот та причина, по которой мы видим и считаем наши созвездия по- стоянными, несмотря на то, что все звёзды двигаются с разными скоростями, в разные стороны; но переживут сотни и сотни поко- лений людей, пока форма созвездия видимо изменится. Большая Медведица, например, через 50 000 лет передвинется настолько, что будет всё-таки узнаваема, несмотря на то, что все её звёзды двигаются в разные стороны. Относительно количества звёзд надо сказать, что число их также неисчислимо: что простым и невооруженным глазом мы ви- дим их около 6 000 на всем небосклоне; в телескоп астрономы ви- дят их до 60 000 000 шт., а улучшите наши телескопы, и вы уви- дите их ещё и ещё гораздо больше. Вы увидите всё небо усыпан- ным сплошь золотыми песчинками, через которые нигде не будет видно небесной лазури, ибо число их бесконечно. Да, звёзд ещё гораздо больше, чем мы до сих пор об этом го- ворили. Вселенная ещё обширнее, она в полном смысле беско- нечна, и конца её никакие наши средства и чувства охватить или понять не могут. Мы укажем в этом случае на туманные пятна, ви- димые на небе, и на Млечный Путь. Туманные пятна на небе состоят из большего количества та- ких же звёзд, как и все, но, по причине своей отдалённости, каждая из них не может быть видна, а видны только на тех местах, где они так близки одна от другой, что сливаются вместе и таким образом представляются нам одним общим освещённым пятном. Млечный Путь совершенно то же самое; масса таких пятен, покрывая небо, слилась в одну туманную полосу, которую мы и называем Млеч- ным Путём. Есть туманные пятна, на глаз совершенно невидимые, но в телескоп представляющиеся чрезвычайно маленькими бле-
стящими пятнышками, местами слившимися вместе и образую- щими таким образом светлое пятно, которое постепенно сливается с небосклоном от постоянно редеющих звёзд. Есть ли возможность сосчитать их? – Астрономы считают их приблизительно; верное число их неизвестно, ибо они чрезвы- чайно мелки и, кроме того, целые десятки звёзд слиты вместе, и только при этом условии образуют одно, еле заметное в телескоп, пятнышко. Араго считал их однажды в одном туманном пятне, ко- торое около созвездия Центавра, и не в самом ядре пятна, где они закрывают друг друга, а на окраинах пятна, где они реже, – и нашёл, что на пространстве неба, не более одной десятой части нашей луны, их находится до 20 000. Сколько же их окажется на всем небе? Гершель считал число звёзд в одном туманном пятне и нашел более 18-ти миллионов. Луч света от этих солнц достигает земли в пять миллионов лет. Это расстояние ужасающе уже само по себе; если же мы скажем, что это расстояние до тех звёзд из туманных пятен, которые видны в одиночку, а не до тех из них, которые слились десятками вместе и которые ещё гораздо дальше, – мы должны признать вселенную положительно бесконечной и беспредельной в полном смысле этого слова. Но, повторяем, что это не пустое пространство, но что оно всё переполнено жизнью. Солнца имеют свои планеты, планеты своих спутников, всё пространство между ними переполнено кометами, которые имеют свой правильный ход вокруг солнц; есть такие, ко- торые переходят от одной системы к другой и гуляют по всем не- бесам; везде жизнь кипит, везде существа дышат и наполняют все сферы. Везде всё имеет своё определённое место, всё подчиняется одному строгому порядку и закону, исходящему непосредственно от Владыки и Творца Вселенной. Только Тот, кто сумел сотворить всё это, Тот только может со- хранить и целесообразно вести всю эту бесконечную громаду к благим целям. Наше слабое воображение должно теряться в своих представлениях, ибо мы не сделаны для того, чтобы понимать всю эту бесконечность Премудрости Божией. Однако, сделаем ещё попытку вникнуть глубже во всё это. Мы попросим каждого, думающего отвергать руководящее Начало и
Высший Разум, управляющий Вселенной, объяснить нам следую- щее: положим, что это бесконечное небо кажется нам только та- ким, ибо мы ничтожны в своих пониманиях; положим, что в дей- ствительности конец существует где-нибудь, может быть на рас- стояниях в миллионы раз больших, чем могут охватить наши ин- струменты и наши знания; тогда мы можем себя спросить: как дер- жатся и по каким законам двигаются последние звёзды на окраи- нах этой, будто бы мнимой, бесконечности? Отчего они, притяги- ваемые соседними звёздами только с одной стороны, не имея ни одной, уравновешиваемой это притяжение силы с другой стороны, не придвигаются к своим соседкам? А это непременно должно бы было случиться, если бы вселенная имела конец. Подобное пере- движение всех крайних солнц и их систем к одному общему цен- тру было бы неминуемым следствием того, что вселенная имеет конечные пределы. Отвергать это положение, значило бы отвер- гать все известные нам законы тяготения. Но в этом случае мы уви- дали бы все небесные тела подвигающимися к одному общему центру, и скоро бы образовался один мир, или одно громадное тело, ибо все миры слились бы в один общий мир. Исходя из этого рассуждения, мы должны заключить, что наша материалистиче- ская наука не может допустить конца, она должна, опираясь твёрдо на свои законы, объявить, что конца в звёздном небе дей- ствительно нет и быть не может и что оно в полном смысле беско- нечно во все стороны, по всем направлениям, иначе не было бы вселенной, а было бы одно только тело. Бесконечность!.. Как может положительная наука признать то, о чём она понятия не имеет; может ли она признать что-нибудь бесконечным? Разве есть у нас, в материальном мире бесконеч- ность? Разве имеем мы в какой-нибудь части наших наук учение о бесконечности? – Нет; даже математика не изучает бесконечность; математика, изучая конечные величины, применяет только свои выводы к очень большим величинам и только в этом смысле упо- требляет слово: бесконечность. Она говорит, что «бесконечность есть предел большой величины, или, что бесконечность больше всякой данной величины». Но, ведь, этого в сущности нет; всегда можно написать величину больше данной другой величины, сле- довательно, это ещё не будет бесконечность. Математика говорит, что когда угол между двумя пересекающимися линиями нуль, то
линии параллельны, т.е. пересекутся на бесконечном расстоянии. – Никогда они не пересекутся, продолжите их мысленно на это бесконечное расстояние, продолжите их хотя ещё дальше – они и там не пересекутся, ибо они параллельные. Математика ни в каких случаях не изучает бесконечные величины, а если употребляет это слово или понятие, то только для замены другого, более для нас ясного, слова «нигде», или «никогда», ибо бесконечность, по её мнению, не есть величина, это только предел величины, это мате- матическая фикция или неопределённость. Математика, изучая величины и их законы, приближается лишь к бесконечности, но не доходит до неё, так что бесконеч- ность остаётся за пределами её понимания, иначе её можно бы было изобразить по аналитике. Бесконечность ей так же недо- ступна, как и всем остальным отраслям знания. Положительная же наука не должна отвечать на те вопросы, которые выходят за пре- делы её компетенции, а потому и этот вопрос должен быть остав- лен без ответа, несмотря на всё существенное значение его. Главная сбивчивость понимания заключается в том, что, бес- конечность, которую признают математики, имеет одну природу с численными величинами; ибо она измеряется ими, а следова- тельно, должна быть одной с ними природы и сущности. Тогда же, когда мы говорим бесконечное время или бесконечное простран- ство, мы должны себе представить нечто совсем дру
|
~ 242 ~
