ГЛАВА 26. Через окно в комнату для гостей ворвался розовый рассвет
Через окно в комнату для гостей ворвался розовый рассвет. Было еще совсем рано, а Меллус и Тарквин вытащили храпящего Цапа из спутанного клубка простыней. – Эй, Цап, поднимайся! Поглядим, не соврал ли ты, что умеешь готовить! Цап попробовал было забраться поглубже в простыни, но Тарквин не слишком нежно вытряхнул его на пол. – Отстань от меня! Еще рано! – проворчал недовольный капитан. Огромная лапа матушки Меллус подняла Цапа в воздух. – Не дерзи! Ты же сам назвался коком. Вот и покажи, как ты готовишь! Хвастопуз высунул голову из‑под подушки и сонно хихикнул: – Покажи им, как надо готовить! Сделай им «Ловкий пудинг». Барсучиха подтолкнула Цапа к выходу и повернулась к Хвастопузу: – А на твоем месте я бы так не веселилась, за дверью тебя ждут двое друзей. Входите и будите вашего приятеля, малыши! Мышонок и малышка кротиха поспешили в комнату и бросились на Хвастопуза, немилосердно колотя его подушкой Цапа. – Пошли! Меллус сказала, что ты плотник, мы хотим посмотреть, как ты работаешь! – Работаю… Ну, не знаю… – задумчиво произнес Хвастопуз, почесывая в затылке. – Что должен сделать для вас старина Хвастопуз? Фертил выпалила: – Маленькую лодочку, чтобы плавать по пруду в аббатстве. Хвастопуз почувствовал, что может пособить своему капитану отыскать сокровища. – Лодки не делают за просто так, малыши. Вы знаете, где спрятаны сокровища аббатства Рэдволл? Мышонок воровато оглянулся и прошептал Хвастопузу в самое ухо: – Конечно знаем! Боцман оживился – его хитрость удалась. – Ну тогда покажите мне сокровища, а я сделаю вам отличную лодочку, будете кататься по пруду, перевозить всех с одного берега на другой… Договорились? – Нет, – сказала Фертил, торжественно взмахнув копательными коготками. – Сначала ты, это самое… сделай нам лодочку, а потом мы, значит… покажем, где спрятаны сокровища! Хвастопуз, глядя в чистенькие мордашки, такие доверчивые и честные, сказал: – Ха‑ха, сделка, конечно, невыгодная, но пусть так и будет, раз уж договорились. Только поклянитесь, что никому‑никому не расскажете об этом! Мышонок погрозил Хвастопузу пальцем: – Не‑а, клясть плохо – за это могут посадить в кровать! – Мы не будем говорить ничего плохого, мы просто вместе дадим обет. – А кому ты хочешь отдать обед? – спросил мышонок и с готовностью предложил свои услуги: – Я могу за тебя съесть! – Нет, малыш, обет – значит торжественная клятва! – А‑а‑а, – разочарованно протянул мышонок. – Ну ладно, давай отдадим эту самую клятву. Три заговорщика соединили лапы вместе, и малыши повторили слова, которые им подсказывал Хвастопуз: – Я даю эту клятву… – Мы берем эту клятву… – И обещаю… – И навещаю… – Что лопнут мои глаза, если я проболтаюсь кому‑нибудь о нашем секрете… – Что хлопнут мои глаза, когда кто‑нибудь разболтает о нашем секрете… – Да будет так! – Добудет мак! Оба малыша с облегчением вздохнули и улыбнулись, а Хвастопуз озадаченно потер нос: – Никогда в жизни не слышал ничего подобного… Но думаю, сойдет и так! Над столами в Пещерном Зале витал какой‑то сизый дым. Слепой Симеон, уже успевший сесть за стол, поморщился от отвращения. – Фу‑у! Отец аббат, неужели кто‑то притащил сюда из сада кучу компоста? – недовольно спросил он. Сакстус мрачно ткнул ложкой в тарелку: – Очевидно, ты еще не нюхал того морского блюда, которое приготовил наш новый повар. Оно называется «Ловкий пудинг». Хочешь попробовать? – Возьми лучше хлеба, – сказала матушка Меллус; она разломила лепешку и протянула половину Симеону. – Боже мой, неудивительно, что корабельные крысы такие злые. Цап своим появлением прервал дальнейшее обсуждение. Он шел и толкал перед собой тележку, доверху наполненную тарелками с его творением. Он был невероятно горд своими новоприобретенными навыками. На нем был чистый белый халат и высокий поварской колпак, который чудом держался на затылке. Капитан прошествовал к столу: – Вы навсегда запомните мой «Ловкий пудинг». Я приготовил его собственными лапами, честно и без обмана. Кто‑нибудь хочет добавки? Внезапно рэдволльцы повскакивали с мест, утверждая, что им совершенно необходимо пойти в сад за фруктами. – В сад за фруктами? – переспросил Цап. – От фруктов никогда не будет такого блеска в глазах! «Ловкий пудинг» – вот настоящий завтрак! Симеон, отец аббат, вы даже не притронулись к еде! Давайте старина Цап добавит вам горяченького. Сакстус отвернулся от скверно пахнущей похлебки, которую Цап заботливо налил ему в тарелку. – Прости мое любопытство, Цап, но что ты положил в это… э‑э‑э… в пудинг? – осторожно спросил он. Цап облизнул половник и подмигнул: – Ха‑ха, старый морской секрет! Немножко того, немножко другого – пучок дикого чеснока, крапива и чуть‑чуть кизила. Сакстус прижал лапу к губам и выбежал из‑за стола. Цап зачерпнул лапой горячее варево из тарелки аббата и отправил себе в рот. – Что это с ним? По‑моему, очень вкусно! Меллус грохнула кулаком по столу: – Хватит! Убери эту дрянь и зарой где‑нибудь в сторонке. И только Цап хотел ответить что‑нибудь подходящее к случаю, как барсучиха схватила его за ухо и принялась трясти, приговаривая: – Ты лжец и болтун! Ты в жизни никогда ничего не готовил! Брат Фингл и брат Маллен вновь вернулись к поварским обязанностям и приготовили голодным рэдволльцам вполне приличный завтрак. День стоял теплый и солнечный. В аббатстве все занимались обычными делами: разбирали урожай, ухаживали за садом, собирали мед. К полудню Хвастопуз почти закончил работу, сейчас он накладывал последние штрихи на свои творения – две лодочки. Он смастерил их из старой бочки, распиленной вдоль. Получилось два маленьких суденышка. Внутри он прикрепил небольшие досочки – сиденья. Два больших обожженных шеста стали мачтами, а третий, распиленный надвое, превратился в реи, с которых свисали паруса, – пожертвованные сестрой Шалфеей для такого важного дела простыни. Мышонок и Фертил суетились у Хвастопуза под лапами, восторженно пища: – Я назову свой корабль «Нарцисс»! – А мой, значит… будет называться «Водяная мышь»! Пират был счастлив не меньше малышей. – Я – кораблестроитель! Меня всю жизнь называли глупым и неуклюжим. А ведь это не так, у меня умные лапы, я умею делать лодки, и хорошие к тому же! – Напиши на наших кораблях названия. Хвастопуз надеялся, что его не попросят об этом. – Э‑э‑э, может, сестра Шалфея напишет? Я‑то никогда не учился писать. К тому же она напишет красиво. Но сдержите и вы свое обещание. Где сокровища, которые вы собирались мне показать? Мышонок, подбоченясь, встал: – Нет, сначала мы покатаемся, надо же проверить, все ли в порядке с лодками! Лодки оказались очень хороши – они плыли при малейшем ветерке, а если ветер стихал, то можно было грести маленькими веслами. На берегу пруда собрались все малыши аббатства, дожидаясь своей очереди прокатиться на лодке вокруг пруда. Хвастопуз лежал на берегу и с гордостью наблюдал. Вскоре, шаркая лапами, подошел Цап и плюхнулся на траву рядом со своим бывшим боцманом. – Прохлаждаешься? – уныло спросил он. Хвастопуз придвинулся поближе к уху Цапа и прошептал: – Капитан, нам больше не надо охотиться за сокровищами ночью, и не беспокойся о черной тени! Цап почувствовал, что от страха у него на загривке волосы встали дыбом. – Заткнись! Я же тебе велел никогда не упоминать эту черную тень, ее вообще не существует! А почему это нам не надо искать сокровища ночью? Хвастопуз рассказал капитану обо всем. Ожидая похвалы за находчивость, он скромно улыбнулся и подмигнул Цапу. Капитан ударил его по носу: – Ты хочешь сказать, что эта малышня знает, где спрятаны сокровища? Сзади тихонько подошел Тарквин и дернул Цапа за ухо: – Пошли, Цап, пора за дело. Еще полно грязных кастрюль, которые надо вымыть после твоего завтрака. На кухне сейчас готовят медовый пудинг и печеные яблоки, так что нужны чистые кастрюли. Меллус послала меня сказать, что, если ты не придешь, она сама заявится сюда и притащит тебя на кухню. Цап грыз грязный коготь, вся его бравада улетучилась при одной мысли о том, что ужасная Меллус стоит за его спиной и проверяет каждую вымытую тарелку. – Может, ты оставишь капитана здесь, – обратился Хвастопуз к Тарквину. – За малышами надо присмотреть, а я хотел пойти погулять с мышонком и Фертил. Эй, малыши, пошли! Тарквин подмигнул Цапу: – Ладно, но не забудь о горшках и кастрюлях, а то Меллус напомнит тебе о них половником! Малыши взяли Хвастопуза за лапы и повели за главное здание аббатства. По дороге он расспрашивал их: – А это точно настоящие сокровища? Мышонок только лапкой махнул: – Конечно! Это самые секретные сокровища из всех сокровищ в мире, правда, Фертил? Кротиха улыбнулась и кивнула: – Ур‑р, правда, и только мы знаем, где они, это самое… закопаны! У юго‑восточного фасада аббатства мышонок прижался спиной к стене и начал отсчитывать шаги. За ним по пятам шли Хвастопуз и Фертил. – Один, два, три, пять, семь, шесть, двадцать четыре, одиннадцать… Кротиха в восхищении кивала головкой: – Бур‑р, как бы я хотела уметь считать числа. Ты ужасно умный! Хвастопуз смотрел на важно вышагивающего мышонка. – Двадцать – пятьдесят, шесть – сорок восемь, еще два… – Да, образование – великая вещь, – зачарованно произнес бывший боцман. – Смотри, как шагает! Мышонок остановился у угла и указал вниз: – Вот! Здесь надо копать! Хвастопуз посмотрел на дыру: – Здесь кто‑то уже рылся. Фертил показала свои копательные когти: – Я. Честно вам скажу, это было трудновато. Хвастопуз прислонился к стене. – Ты же кротиха. Почему ты сама не можешь вырыть сокровища? Мышонок посмотрел на боцмана так, словно тот лишился рассудка: – Потому что, когда Фертил копала в первый раз, она испачкала платье. Ты что, хочешь, чтобы ее опять отправили в постель? Со страдальческим видом Хвастопуз опустился на колени и стал выгребать лапами землю. Вдруг перед ним выросла черная тень. Вздрогнув, он поднял голову и на вершине стены увидел черную фигуру в капюшоне, которая тотчас же исчезла. Схватив малышей за лапы, боцман помчался прочь. Спокойный летний денек наполнился для него невыразимым ужасом. Хвастопуз тащил малышей прочь, кротиха, одной лапой удерживая чепчик, спросила: – А куда мы, это самое… так спешим? – Не спрашивай, малышка! Бежим! – А как же сокровища? – Забудь о них! Скорее к пруду! Они прибежали к пруду, как раз когда колокол Джозефа пробил один раз. Стол для чая накрыли в саду; ели клубнику со сливками и печеные яблоки. Сакстус зазвонил в колокольчик, все подняли лапы и опустили глаза. Брат Маллен пихнул локтем крыс, чтобы те сделали то же, что и все остальные. После этого отец аббат прочел благодарственную молитву:
Благодарю судьбу свою За мир и жизнь в родном краю, Где нам аббатство – милый дом, Где мы одной семьей живем. Пусть нас минуют навсегда Тревоги, горе и беда.
Цап под столом пихнул Хвастопуза. – Ну, где сокровища? – прошептал он. Глядя прямо перед собой, Хвастопуз занялся клубникой со сливками. – У‑уммм, капитан, извини. Ты велел никогда в жизни об этом не говорить. – Чего никогда не говорить? Расскажи‑ка, – сказал Цап. – Нет, капитан, я всего лишь исполняю твой приказ. Ты сам мне сказал – никогда в жизни не упоминать о черной тени, вот я и не говорю ничего! Цап почувствовал, как у него на загривке волосы встают дыбом. – Черная тень! Ты прав, приятель. Не говори об этой тени, расскажи мне только о сокровищах и о том, где они закопаны. – Они зарыты в юго‑западном углу, на одиннадцать девятом шаге от стены… – Ты сказал – на одиннадцать девятом шаге? – Капитан старался сохранить серьезность. – Ну да, так сказал мышонок, и могу поклясться, этот малыш отлично считает! Я сам видел то место, где лежат сокровища. Я даже начал копать, когда… но я обещал не говорить об этом. – Ну ничего, мы сейчас пойдем и достанем их, – сказал Цап. – Ты же сказал, что знаешь, где спрятаны сокровища? Значит, ты только начал копать, когда пришел тот, ну, о ком ты не говоришь, и спугнул тебя, верно? Дальнейший разговор был прерван звоном колокольчика аббата. Сакстус улыбнулся и объявил: – Внимание, друзья! Сегодня вечером, как только стемнеет, мы соберемся у пруда на концерт. Принять участие могут все, но песни и танцы должны быть короткими, чтобы каждый мог выступить. За участие полагаются призы, а главный приз – серебряную чашу – приготовила матушка Меллус. Малыши могут остаться допоздна, чтобы принять участие. Спасибо! Рэдволльцы радостно завопили и выбежали из‑за столов, чтобы отрепетировать недоученные песни и обсудить, кто с чем выступит. Цап довольно пробормотал: – Прекрасно! Пока они поют и танцуют, мы выкопаем сокровища. Хвастопуз хотел было возразить, когда возле него выросла черная тень. Он закрыл глаза лапами и попытался спрятаться под столом, но это была всего лишь матушка Меллус. – Цап, у тебя что, не осталось дел на кухне? – грозно обратилась она к окаменевшему капитану. – Хвастопуз, вылезай из‑под стола, ты должен набрать хвороста для костра. Принесешь его к пруду. Отправляйтесь, и поживее, а то не будете выступать! Хвастопуз и Цап в замешательстве переглянулись. – Выступать? – простонал Цап. Он собирал со стола тарелки и бурчал: – Нет, мы займемся сокровищами, мы выкопаем их и сбежим. И горе тому, кто встанет у нас на пути!
|
