Возвращайся скорее домой. Я тоже скучаю по тебе». 9 страница

Но почему она не сказала мне о стипендии?

– Изабелла?

– Да?

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Ты… э-м-м… счастлива… да? – нерешительно спросил я.

– Конечно, – тут же ответила она.

– И… ты чувствуешь самореализовавшейся?

– Самореализовавшейся? – улыбнулась она. – Чего ты так странно себя ведешь?

– Извини, – усмехнулся я. – Я не хотел показаться… странным.

– Что с тобой происходит? – спросила она, отнеся наши кружки в гостиную, где мы сели на диван.

Я взял ее за руку и переплел наши пальцы. Ее пальчики казались такими маленькими рядом с моими, и я нежно поцеловал тыльную их сторону.

– Эдвард? – обратилась она. – Что случилось?

– Ничего, – заверил я. – Просто я… я знаю про стипендию, которую ты выиграла.

Мне нужно было знать, почему она не сказала мне.

– Ох, – тихо отозвалась она. – Ты прочел об этом в студенческом вестнике?

– Нет, я слышал разговор двух студентов в клубе, – сказал я, решив быть полностью честным. – И я… э-э… слышал твой разговор с Розали и Элис. Я не хотел подслушивать, просто так получилось.

Я был удивлен, когда она улыбнулась.

– Я рада, – сказала она с облегчением в голосе. – Значит, ты уже знаешь, что я не еду.

– Да, я слышал, как ты это говорила, – признался я. – Хотя выиграть ее – большая честь, милая. Поздравляю.

– Да ерунда, – отмахнулась она.

– Нет, не ерунда, почему ты мне не сказала? – спросил я.

– Извини, я узнала об этом всего пару дней назад и не знала, что сказать, честно говоря. Не скажу, что я вообще хотела ехать.

– Правда? Ты подала заявку, а ехать не хотела? – спросил я, пристально на нее глядя.

– Да, – сказала она. – Я подала прикола ради. Просто узнать, достаточно ли я хороша. Я знала, что все равно не поехала бы. Я же не могла уехать из страны, когда мне нужно было заботиться о дедушке.

– Но тебе больше не надо о нем заботиться, – напомнил я.

– Нет, но я все равно не могу просто сорваться и уехать, – настояла она, будто бы вопрос был решен уже давно. – К тому же, я уже была в Европе.

– Да, но это же не какая-то туристическая поездка после выпускного, – возразил я. – Это очень престижная образовательная возможность.

– И что? – возразила она. – Почему мы вообще все еще говорим об этом? Я не хочу ехать.

Она встретилась со мной взглядом на мгновение и отвела его.

О боже.

Вот и оно: ложь. Изабелла не умела убедительно врать, по крайней мере, мне. Она хотела поехать и сейчас не была честна. Я не понял этого у клуба, потому что не видел ее лица, но теперь все было очевидно, и мое сердце болезненно сжалось, когда я столкнулся с правдой. Я знал, что должен был сделать, но мне совсем не хотелось делать это.

– Ты должна поехать.

Ее глаза округлились.

– Что?

Полностью согласен. Что я несу?

– Ты должна поехать, – повторил я. – Это твоя мечта. И потрясающая возможность, которая выпадает раз в жизни. Я слышал, как ты говорила с девочками. И знаю, как долго ты хотела этого.

– Да, может быть, когда-то, но больше не хочу.

– Изабелла. Это Фулбрайт. Ты хочешь этого. Ты должна поехать.

– Я не могу! – возразила она. – У меня здесь есть обязательства. Я знала об этом, когда подавала.

– Но твоего дедушки больше нет, милая, – мягко сказал я.

– Но ты есть! – полупрокричала она, указывая на меня.

– Изабелла, – вздохнул я. – Ты только что сравнила свои обязательства передо мной с заботой о своем больном дедушке. Я, может, немного знаю о романтических отношениях, но я знаю, что суть их не в том, чтобы ограничивать друг друга. Тебя больше ничто не держит.

– Моя квартира, – сказала она, хватаясь за соломинку.

– Она принадлежит тебе, – напомнил я. – Тебе даже не придется сдавать вещи на хранение.

– Розали и Элис, – слабо добавила она.

– Они хотят, чтобы ты поехала. Ты знаешь, что хотят, – сказал я. – Они хотят, чтобы ты получила этот опыт, потому что заботятся о тебе.

– И ты, – прошептала она, глядя на меня своими красивыми глазами. – Мой сексуальный парень-ботаник.

Мое сердце растаяло, и как бы мне ни хотелось произнести эгоистичные слова и удержать ее, я как-то понял, что в итоге Изабелла будет однажды призирать меня за это. Она была полна жизни, и я не хотел, чтобы она кончила как я через десять лет со сплошными сожалениями. Конечно, теперь моя жизнь была прекрасна, но последнее десятилетие было полно упущенных возможностей путешествовать и получать новый опыт. Я хотел, чтобы у Изабеллы было все, что могла предложить ей жизнь, а потому должен был вести себя как зрелый человек и заставить ее поступить правильно. Как бы больно мне ни было ее отпускать.

– Я не позволю тебе это сделать, – сказал я. – Ты не откажешься от шанса, который выпадает раз в жизни, лишь чтобы остаться здесь из-за меня. Если бы мы не были вместе, ты бы не стала раздумывать ни секунды, так ведь?

Ее молчание стало ответом на мой вопрос.

– Тогда не бери меня в расчет при принятии решения, – сказал я, кивнув. Ее глаза наполнились слезами, и она вырвала руку из моей.

– Ты… Ты хочешь, чтобы мы расстались? – прошептала она, опустив взгляд.

– Нет! – ахнул я. – Нет, ни за что! Я люблю тебя, Изабелла! Боже, я так сильно тебя люблю, милая.

Я притянул ее в объятья, нуждаясь в том, чтобы продемонстрировать ей, что никоим образом не пытался положить конец нашим отношениями. Я был честен, когда сказал Элис, что не брошу Изабеллу, если она уедет.

– Я хочу, чтобы у тебя было все, – продолжил я. – Поэтому ты не можешь брать меня в расчет, я ведь буду твоим, независимо оттого, поедешь ты или нет. У тебя может быть и Фулбрайт и я. Я буду ждать тебя. Ты должна поехать, я буду здесь, когда ты вернешься.

Она замотала головой, и по ее щекам потекли слезы.

– Нет, – прошептала она. – Я тебя не оставлю. Мы обещали, что не оставим друг друга.

– Ты и не оставишь, – прохрипел я, сглотнув ком в горле. – Мы по-прежнему будем вместе. Клянусь! Мы пообещали, что не будем пугаться и отказываться друг от друга, даже если будет непросто. Это другое, милая… Я не хочу, чтобы ты о чем-то сожалела, как я. До встречи с тобой я так боялся всего хоть самую малость необычного и незнакомого. Я не хочу, чтобы ты через десять лет оглянулась назад и думала, как бы все могло быть. Я не хочу, чтобы ты жалела о наших отношениях, потому что думала, будто должна выбирать. У тебя может быть и то, и другое.

Я видел, что она улавливает мою логику. Она понимала, что я прав, пусть мы оба хотели, чтобы это было не так.

– Я хочу только тебя, – сказала она. – Я не хочу, чтобы мы расставались.

– Мы не расстанемся, – так же твердо заверил я.

– Отношения на расстоянии – чушь собачья, Эдвард, – сказала она и, отодвинувшись, вытерла слезы. – Из них никогда ничего не выходит. Как минимум несколько тысяч школьных парочек узнают об этом, когда едут в колледжи в разных концах страны.

– Может, у других и не выходит, а у нас выйдет, – сказал я. – Мы не школьники. Мы взрослые люди, и ты не ходишь на студенческие вечеринки с… э-эм… «пивасом», так оно, кажется, зовется.

Она не смогла сдержать улыбки.

– Ты знаешь, что можешь мне доверять, – продолжил я. – Я налево не пойду. И не сделаю ничего, что может тебя обидеть.

– Я знаю, – согласилась она. – Я тоже так не поступлю.

– И мы ведь сможем видеться, – сказал я и снова взял ее за руку. – Ты приедешь домой на рождество, а я смогу навестить тебя на весенних каникулах. Будет по три выходных днях, и я уверен, в Европе полно сумасшедших праздников, в дни которых у тебя не будет занятий.

Я наклонился и нежно ее поцеловал.

– Мы сможем писать письма и сообщения. Будем все время говорить по телефону, – сказал я и поцеловал ее снова.

– Или по скайпу, – шмыгнула она, вытерев последние слезы.

– Непременно! Я… э-э… честно говоря, не знаю, что это такое, но будем делать и это тоже! – согласился я, глядя, как она снова улыбается. – Пожалуйста, не думай, что это должно закончиться. Я хочу, чтобы ты следовала за своей мечтой, как бы сентиментально это ни звучало, – сказал я. – Мы будем стараться вместе, и у нас все получится, милая. Я знаю, что мы сможем!

– Как ты можешь быть так уверен?

Она посмотрела на меня, и я обхватил ее лицо ладонями.

– Мы любим друг друга, – ответил я. – И хотим, чтобы все получилось. Это не навсегда, и у нас есть еще время до твоего отъезда, ведь так?

– Да, наверное, – сказала она и уткнулась носом мне в щеку. – Не могу поверить, что ты уговорил меня задуматься над этим.

Я тоже. Я, в самом деле, пытался уговорить свою девушку оставить меня почти на год. Со мной, наверное, что-то не так!

Так и было, и я знал тому название. У меня был тяжелый случай человеческой зрелости. Было бы куда приятнее в этот момент быть молодым и глупым, сказать Изабелле, что она не должна ехать, и что ей не на что смотреть в мире, что она должна оставаться со мной всегда. Но, конечно, я не мог это сделать, хоть и хотел.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – прошептал я.

– Я счастлива, – сказала она. – Я уже счастлива, клянусь.

– Но я хочу, чтобы ты поехала, – прошептал я ей в волосы.

Она больше ничего не сказала, но я почувствовал, как участилось ее дыхание, когда она прижалась ко мне.

– Прости, – хныкнула она. – Я не знаю почему. Я так счастлива с тобой, Эдвард. Я не должна хотеть уехать.

Она всхлипнула и снова расплакалась.

– Наверное, со мной что-то не так, – плакала она, прижимаясь ко мне.

– О нет, милая, – прошептал я, усадив ее к себе на колени. – Нет ничего дурного в твоем желании поехать. Я понимаю.

– А я нет, – сказала она, помотав головой.

– Это правильное решение. Ты умна, Изабелла. Самая умная и упорная студентка из всех, что посещали мои лекции. Конечно, ты хочешь поехать туда, где можешь узнать больше, – сказал я. – Ты бы не была той девушкой, в которую я влюбился, если бы учеба не была у тебя в приоритете.

Пожив с Изабеллой во время ее выпускных экзаменов, я знал, как много для нее значило образование, и не понимал, как я мог хотя бы секунду думать, что она действительно не хотела использовать эту чудесную возможность, за которую боролось так много студентов.

– Пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом сегодня? – попросила она. – Я устала и не могу сейчас ничего решать.

Я кивнул и встал с Изабеллой на руках. Она была легкой, и я без проблем отнес ее в спальню, где осторожно уложил на кровать и раздел. Она неотрывно смотрела на меня, пока я раздевался сам и устраивался между ее ног. Наши поцелуи были страстными и неторопливыми, ласки медленными и любящими. Когда я вошел в нее, она тихо простонала, глядя мне в глаза.

– Я люблю тебя, – повторяла она снова и снова, будто боялась, что я не верю ей.

Но я знал, что она любит меня. Она любила меня так сильно, что попроси я ее не ехать, она бы не поехала. Она бы отказалась от своей мечты, чтобы остаться со мной, и я знал, что должен сделать то же самое. Я бы отказался от мечты видеть ее каждый день и делить с ней свою жизнь. Я собирался предложить ей переехать ко мне с начала семестра, но теперь я понимал, что этого не случится. Моей мечте придется подождать, чтобы я мог поддержать ее и видеть, как воплотится ее мечта. Пока я мог это сделать. Только ради нее.

Она ничего не сказала, но я каким-то образом понял, что решение принято. Она уезжает, и так и должно быть. Моя милая девочка, которая видела так много смерти в своей юной жизни, наконец заживет полной жизнью, используя все свои возможности.

А я буду здесь – ждать ее возвращения. У меня не было иного выбора, потому что, уехав, она заберет с собой мое сердце.

– Я люблю тебя, – прошептал я, пока мы лежали рядом, уставшие и довольные после занятия любовью.

 

Я прижал ее ближе к себе, будто она уже ускользала от меня. Но она все еще была здесь, мягкая и теплая в моих объятьях. Я проведу с ней каждую секунду с этого момента и вплоть до ее отъезда, и этого будет мало. Мне всегда будет мало. Я знал это и все равно не мог попросить ее остаться. Я с ней так не поступлю. Она вернула меня к жизни и подарила столько новых переживаний и приключений. Как я мог лишить ее единственного, чего она хотела, но даже не мечтала добиться? Изабелла поедет учиться в один из лучших университетов Европы и поразит всех своим умом и знаниями. Она узнает там то, что не смогла узнать здесь, и, вернувшись, еще сильнее обгонит своих сверстников.

 

И она сможет сделать это, потому что дома остаются те, кто любит ее и поддерживает ее решение, особенно ее парень. Я отправлю ее в Европу с улыбкой на лице, а придя домой, запру дверь и буду реветь, потому что мое сердце улетело вместе с единственной женщиной, которую я когда-либо буду любить.

 

– Я люблю тебя, Эдвард, – пробормотала Изабелла, прижавшись ко мне еще ближе.

 

– Всегда, – прошептал я, закрыв глаза, чтобы сдержать слезы. – Навсегда, моя милая.

 

 

Меня разбудил настойчивый звонок будильника, и я выключил его, не открывая глаз. Я совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Рука лежала поперек холодной части матраса с краю от меня, напоминая, что я один в постели. Опять. По-прежнему.

Изабеллы уехала уже больше двух месяцев назад. Как я сумел прожить так долго без нее, понятия не имею.

Просыпаться без нее не стало проще, но у меня, по крайней мере, была причина вставать, было куда пойти. Сейчас середина осеннего семестра, у меня сегодня занятия.

А там сейчас день. Изабелла, наверное, сидит на одной из лекций по литературе, о которых она мне рассказывала.

Она выбрала год обучения в Лондоне, и потому, что таким образом она смогла попасть в замечательный университет, и потому, что ей понравился город, когда она приезжала туда после школы. И даже тот факт, что она была там со своим бывшим парнем идиотом, тем, что изменил ей, когда они поехали во Францию, не исказил ее чувств в отношении города, и он оказался у нее в приоритете. Конечно, ее сразу же приняли, и первого сентября она села на самолет до Нью-Йорка, чтобы пересесть на рейс до аэропорта Гатвик, что на окраине Лондона.

Было непросто уговорить ее поехать. Было много слез и громких споров между нами на протяжении нескольких дней после того, как я узнал о ее стипендии. Она была необычайно упряма в этом вопросе, но, к счастью, я не сдавался и с помощью Элис и Розали сумел заставить ее понять, что это правильное решение. Мы втроем убедили ее, что по-прежнему будем здесь, когда она вернется, и ничто в наших чувствах к ней не изменится. Я искренне верил в это. Меня ни разу не посещала мысль о том, чтобы расстаться или сделать перерыв в отношениях, и Изабелла ни разу не упоминала об этом. Я все так же хотел быть с ней, и, возможно, я был наивен, но я действительно верил, что мы были исключением из правила о том, что отношения на расстоянии терпят неудачи. Я все еще верил в это всем своим сердцем. Мы справимся. Вместе.

Мои чувства к Изабелле ни капли не ослабли за то время, что ее не было, и я наделся, что то же касалось и ее. Мы разговаривали по телефону как минимум раз в два дня и писали друг другу письма каждый вечер перед сном. Я жил ради этих писем и звонков. Даже если у нее был долгий, утомительный день, она всегда писала мне хотя бы несколько строк, рассказывая, чем занималась, и всегда заканчивала словами «я люблю тебя».

Всегда «я люблю тебя».

Каждый раз, когда я читал эти слова, у меня замирало сердце. Каждый раз, когда она шептала мне их по телефону, у меня на глаза наворачивались слезы. Я скучал по ней так, как и не выразить словами, о чем я узнал, когда попытался написать стихи для выхода сердечной боли, которую я испытывал. Это была настоящая катастрофа! Я совсем не поэт. Я просто влюбленный мужчина, который отчаянно жаждал возвращения своей девушки. Я написал ей дюжины писем, в которых рассказывал, что не мог спать без нее, что без нее все перестало быть прежним, и как безумно я по ней скучал. Все они лежали в верхнем ящике моего стола. Я не мог отправить их, потому что они только расстроят ее, а этого я хотел меньше всего.

Я чувствовал, как ко мне подкрадывается одиночество, которое было моим почти постоянным спутником, пока в моей жизни не появилась Изабелла и не наполнила ее любовью, смехом и страстью. Всем, чем неведомо для меня могла быть наполнена жизнь, всем, что я на самом деле мог иметь. Я не осознавал, каким одиноким я был тогда, но теперь казалось, что я не мог убежать от этого чувства. Я испытывал его постоянно. Я изо всех сил старался сдерживать его, почти каждый день проводя в университете вместо того, чтобы работать дома, потому что не мог подолгу находиться в своей пустой квартире. Родители приглашали меня в гости чаще обычного, и я был благодарен за их жалость. Я делал все, что мог, чтобы отсрочить момент, когда мне придется забраться в холодную постель в конце дня. Я лежал, уставившись в потолок и думая, спала ли Изабелла на другом конце света или уже вставала на занятия. Она ни разу не упоминала о проблемах со сном в наших разговорах, но и я не говорил о своих.

Я храбрился ради нее каждый раз, когда мы разговаривали. А сам только и хотел, что умолять ее вернуться, хоть и знал, что это было ужасно эгоистично с моей стороны. И конечно, я этого не делал. Я спрашивал ее о занятиях и друзьях, которых она завела в университете, смеялся над историями о старых сварливых профессорах, которые не понимали ее акцент «янки», и с улыбкой слушал, как она рассказывала обо всем, что видела в Лондоне. Я говорил ей, что люблю ее, скучаю и невероятно горжусь ей, а потом вешал трубку, и порой ночами, когда я чувствовал себя особенно несчастным, плакал, пока не усну. Конечно, об этом никто не знал. Ни мой брат, когда спрашивал, как я справляюсь, ни родители, когда обнимали меня чуть дольше, чем обычно, ни Бен и никто из моих коллег, когда расспрашивали меня о занятиях, которые посещала моя девушка-умница, ни, конечно же, сама Изабелла.

Я бы ни за что не признался ей, как плохо я справляюсь без нее, потому что знал, что так только заставлю ее чувствовать себя виноватой из-за отъезда. Она так хорошо справлялась там, как я и ожидал, и мне нужно было взять себя в руки и поддержать ее. Даже если ее отсутствие убивало меня, даже если я был несчастен каждый день, проведенный в разлуке, даже если я засыпал и просыпался, думая только о ней. Она достигала успехов и воплощала свою мечту, и я не собирался все портить только потому, что не мог смириться с ее отсутствием. Это я должен был подбадривать ее, и я продолжу делать это, даже если это означает, что мне придется скрывать свои истинные чувства.

Но господи, как я скучаю.

Я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Теперь она служила мне чем-то вроде спасательного круга, за который я хватался, когда думал, что мое сердце разобьется на миллион осколков, если я проведу еще хоть одну ночь без нее в своих объятьях. Я дернул бедрами и вжался ими в матрас, отметив без интереса, что у меня эрекция. Я даже редко когда утруждал себя Керу-дрочкой в последнее время. Это была просто пустая разрядка, когда напряжение становилось слишком сильным. После того, как я был с Изабеллой, самоудовлетворение больше не приносило мне удовольствия.

Наконец я встал с кровати, все еще не чувствуя себя ни капли отдохнувшим, и завершил утренние дела медленными сонными движениями. Я посмотрел на себя в зеркало и поморщился. На меня смотрел усталый старик. Ну, может, не старик, но молодым я себя точно не чувствовал. Больше не чувствовал. Только несчастным. И с этим чувством как с неизменным спутником я пошел на работу, где не происходило ничего примечательного, потому что в аудитории не было упрямой брюнетки с аляповатым макияжем.

А теперь я первым признаюсь, что плохо справляюсь с отсутствием Изабеллы. Ни разу не сталкиваясь с разбитым сердцем и тоской, я был уверен, что вел себя как страдающий от любви подросток. Я хандрил, я дулся и ныл. Но все же был потрясен картиной, которая ожидала меня по возвращении из университета – возле двери поджидали четыре обеспокоенных физиономии.

– Что вы здесь делаете? – спросил я брата и его свиту, впуская их в квартиру. – У нас были планы?

Это было маловероятно, потому что я избегал их общества большую часть времени. Просто было слишком больно быть пятым колесом, и мне не нравилось вклиниваться в двойные свидания. А еще я был уверен, что они приглашали меня только потому, что жалели меня. Я выжидательно посмотрел на них и заметил, как Элис и Розали обменялись взволнованными взглядами. На меня откуда ни возьмись накатил страх.

– Что-то случилось с Изабеллой? – потребовал ответа я. – С ней все хорошо? Скажите мне!

– Нет! С ней все хорошо, – заверила меня Элис. – Мы… э-э… мы, в общем-то, пришли из-за тебя, Эдвард.

– Из-за меня? Что ты имеешь в виду?

Я посмотрел на брата.

– Это что-то вроде врачебного вмешательства, братишка, – сказал он с неловким видом, что я редко за ним наблюдал.

– Врачебного вмешательства? – тупо переспросил я. – Эм-м… но у меня нет проблем ни с алкоголем, ни с азартными играми.

– У тебя проблемы с Беллой, – тихо сказала Розали.

Я уставился на нее, думая, что она шутит, но быстро понял, что она абсолютно серьезна. Все они.

– Нет, не проблемы, – поправил Джаспер. – Все дело не в этом. Мы беспокоимся. Ты сам на себя не похож.

Я горько рассмеялся, потому что, как бы проницателен ни был Джаспер, он был совершенно не прав. Я был именно таким, каким и до встречи с Изабеллой: одиноким, несчастным и печальным.

– Ты не хочешь никуда с нами ходить, – сказал Эммет. – Мы много раз звали тебя, а ты все время отказываешься, а я потом ворчу, потому что знаю, что ты здесь один. Это тебе не на пользу.

– Я знаю, что ты скучаешь по ней, – встряла Элис. – Мы все скучаем. Но ты не можешь останавливать свою жизнь только потому, что она уехала. Белла бы не хотела, чтобы ты каждый вечер сидел дома у телефона и ждал ее звонка. Ты можешь выходить из дома, Эдвард. В этом весь смысл мобильных телефонов.

Она улыбнулась мне, будто пошутила, но я не видел ничего смешного, и, честно говоря, ее попытка облегчить мои страдания разозлила меня.

– Вам так легко, да? – съехидничал я. – Пришли ко мне домой и обвиняете меня… в чем именно? В том, что слишком сильно по ней скучаю? Плохо реагирую на то, что чувствую себя опустошенным и чертовски несчастным все гребаное время? Что ж, так и есть! Простите, что разочаровал! Как, черт возьми, ты бы отреагировала, если бы Джаспер вдруг уехал? Вы двое и минуту не можете прожить друг без друга! Я бы посмотрел, как вы справитесь!

Я обвиняющее ткнул пальцем в кроху, которая выглядела смущенной, возможно, потому, что знала, что я прав. Они с Джаспером были почти неразлучны с самой первой встречи. Но боль в ее глазах развеяла мою злость так же быстро, как та возникла. Эммет смотрел на меня, разинув рот, и я вспомнил, что он еще ни разу не слышал, как я ругаюсь. Я по-прежнему нечасто делал это за стенами спальни, но был слишком огорчен и расстроен, хотя не хотел вымещать это на Элис. Она просто пыталась помочь. Все они.

– Я просто… скучаю по ней, понимаешь? – слабо спросил я и сел на ближайший стул, чувствуя себя измотанным. – Прости. Я не должен был на тебя кричать.

– Ничего, – ответила Элис. – Не могу представить, как это, наверное, тяжело. Просто нам не хватает тебя, Эдвард. Нам нравится, когда ты с нами, и мы… э-э… как бы обещали Белле, что проследим, чтобы ты не замкнулся, когда она уедет. Она волновалась за тебя.

– Вы же ничего не сказали ей обо мне, правда? – спросил я. – Что я… э-м… плохо справляюсь?

Это было бы ужасно. Изабелла не должна об этом знать. Это только причинит ей боль, если она узнает, как плохо мне без нее. Элис покачала головой с печальным видом.

– Нет, но, возможно, тебе следует сказать.

– Шутишь? Что хорошего из этого выйдет? Я не могу все испортить! – твердо заявил я. – К тому же, это ты заставила меня убедить ее уехать, забыла?

– Знаю, – кивнула Элис. – Но я не думала, что это так скажется на вас. На вас обоих.

– На нас обоих? – переспросил я.

– На тебе и Белле, – тихо сказала она.

– Элис, – обратилась Розали.

– Что ты имеешь в виду? У нее все отлично. Ей нравятся занятия и Лондон, и она уже завела там хороших друзей, – сказал я, хотя не было надобности напоминать ей об этом, потому что она разговаривала с Беллой не реже меня.

– Как раз об этом, Эдвард, – начала Элис.

– Элис! – перебила Розали на этот раз более настойчиво. – Не надо.

– Что происходит? – потребовал я ответа. – Скажи мне!

– Мне кажется, что я, возможно, совершила ошибку, – сказала Элис, прижавшись к Джасперу, когда он обнял ее.

– Относительно Изабеллы? – спросил я.

Она кивнула.

– Я не вполне уверена, что Белла так счастлива, как пытается показать. Я знала, что она будет скучать по тебе, но я не ожидала, что она… будет такой… я не знаю, грустной, – сказала она, беспомощно пожав плечами.

Я не понимал. У Изабеллы, казалось, все было нормально, когда мы разговаривали по телефону.

– Мы думаем, что она притворяется ради тебя, – продолжила Розали. – Она не хотела, чтобы мы говорили тебе, но я считаю, что Элис права. Белла отнюдь не счастлива там, как мы ожидали.

Что?

Я почувствовал, будто кто-то ударил меня в живот. Или, по крайней мере, я представил, что ощущение было бы таким.

Изабелла несчастна и скрывает это от меня!

Все должно было быть совсем не так! Весь смысл ее отъезда был в том, чтобы она была счастлива. Только это и имело значение, и только потому, что ее счастье значило для меня все, я сумел стерпеть последние два месяца без нее.

– Она притворяется? – прошептал я. – Она врала мне?

Розали вздохнула.

– Она хочет, чтобы ты ей гордился, Эдвард. Она всегда говорит о своих занятиях и о том, как ей не терпится рассказать тебе обо всем, что было на лекциях. Она ровняется на тебя, понимаешь?

– Но я горжусь ей, что бы она ни делала, – тихо сказал я. – Ей не нужно иметь идеальный средний балл. Не поэтому я с ней.

– Может, тебе стоит сказать ей это, – предложила Элис. – Она очень требовательна к себе во всем, что касается учебы, и тот факт, что ее парень – профессор, никак не умаляет ее амбиций, не позволяя ей получать удовольствие от пребывания за границей. Она все время просиживает в библиотеке, когда мы говорим с ней.

Я задумчиво кивнул. Я знал, что моя девушка много времени проводила за учебой, но я даже не думал, что она может перебарщивать. Я и сам всегда был усерден, но, если задуматься, это никогда не приносило мне настоящего счастья. Его приносила Изабелла, и пока мы были вместе, я сократил время, посвященное работе, и впервые перестал сдавать статьи в кратчайшие сроки. Я расслабился и впервые в жизни стал веселиться. Я хотел того же для нее. В чем смысл поездки на другой континент, если она все время проводит запертой в пыльной библиотеке?

– И… мне кажется, что она очень боится тебя потерять, – добавила Розали. – Что ты можешь встретить кого-то еще, пока ее нет.

– Но это же просто бред! – возразил я. – Я бы никогда! Она должна уже знать это!

– Она знает, – сказала Элис. – Но ей страшно, Эдвард. Она далеко, и ей уже причиняли боль.

– Я знаю, – кивнул я. – Но я бы никогда так с ней не поступил. Ни за что. Она весь мой мир, мое все.

Джаспер улыбнулся мне; такой же безнадежный романтик, как и я, он прекрасно понимал, что я имею в виду.

– Скажи ей это, – добавил он понимающе. – Ей, наверное, нужно это услышать.

– Скажу, – пообещал я, и обратил свое внимание на подруг Изабеллы.

– Спасибо, что сказали, – искренне поблагодарил я. – Я, правда, ценю это. Жаль только, что она не сказала этого мне сама.

– Да, но и ты не говорил ей о своем настроении, не так ли? – спросил Эммет с улыбкой. – Я даже ожидал, что ты отрастишь клыки и выкрасишь волосы в черный.

А?

Я уставился на брата.

– Ну знаешь, весь такой эмо и все такое? – спросил он, пока остальные понимающе улыбались.

Я чувствовал себя не в теме.

– Забудь, – наконец сказал он и отмахнулся. – Хочешь сходить с нами на ужин?

Я задумался на минуту.

– Пожалуйста? – попросил он.

– Ладно, – чуть улыбнулся я. – Звучит неплохо.

Ответные улыбки от всех четверых согрели меня изнутри. Я обманывал самого себя, отталкивая их, думая, что без наших друзей мне будет легче переносить отсутствие Изабеллы. Но теперь я волновался за свою девочку. Мне нужно было поговорить с ней, и, к счастью, подходящая возможность представилась на следующий день.

По словам самой Изабеллы, она жила в старой причудливой квартире, где подключение к интернету было, мягко говоря, непостоянным, позволяя ей только отправлять мне письма или искать информацию для занятий, но сегодня она собиралась настроить его, и нас ждало свидание через веб-камеру. Вечером, по моему времени, если конкретно. Мне не терпелось ее увидеть. В начале месяца Эммет помог мне установить камеру и скайп, отпуская совершенно неуместные комментарии о том, как мы с Изабеллой будем ее использовать. Я солгу, если скажу, что мне в голову не приходили мысли сексуального характера, но решение останется за ней. Самое важное для меня – увидеть мою милую девушку и убедиться, что у нее все хорошо. Мне не удавалось выбросить слова Элис из головы. Возможно ли, что Изабелла не была счастлива, как я думал? Она всегда казалась такой радостной по телефону, но у ее подруг сложилось совершенно иное впечатление.