Глава 18. Вспомни меня.

Невзрачного вида кафе, с тёмными занавесками на окнах, мало посетителей. Не так он представлял себе место встречи с Асторией. Но по—другому и не получится. Здесь они точно не встретят своих знакомых, а их встреча, в канун его собственной свадьбы, не должна предаваться огласке. Нервы начинают сдавать – Астория опаздывает на двадцать минут. Что могло задержать девушку? Вдруг кто—то о чём—то догадывается? Вдруг она заметила слежку, и уводит хвост? Рон нервно теребил край грязно белой скатерти, когда кто—то незаметно подошёл за спиной.

— У меня мало времени. Что ты хотел мне сказать?

Рон резко поднял голову на звук красивого женского голоса. Стройная блондинка в классической черной мантии из щелка стояла с неестественно прямой спиной, и сложенными вместе руками. Она старалась избегать взгляда юноши, поэтому внимательно разглядывала потрёпанного вида рекламу, приклеенную на противоположной стене.

— Астория, может быть ты присядешь? – Рон жестом руки указал на деревянный стул напротив себя, умоляюще глядя на девушку.

Блондинка молча присела на краешек стула, и брезгливо оглядела стол.

— Я внимательнейшим образом слушаю тебя. Только прошу, поторопись. Меня ждут. – Девушка мельком посмотрела за окно. Рон проследил за её взглядом, и нахмурился. Через дорогу, прямо напротив этой забегаловки стоял молодой человек в изысканном черном костюме.

— Кто это?

— Джефри Фирсон. Мой … знакомый.

— И давно вы … знакомы?

— Какое тебе до этого дело? Ты же не посвящаешь меня в свою личную жизнь.

— Именно поэтому я и пригласил тебя сюда.

— Как это мило с твоей стороны. Теперь я знаю себе цену. Большего я видимо не заслуживаю. Впрочем, я нисколько этим не опечалена.

— Просто я подумал, что нам обоим не нужно, чтобы нас увидели вместе. Учитывая сложившуюся ситуацию …

— Как всегда, ты прав! Может быть и не нужно было назначать эту встречу?

— Нет, нужно! – Резко сказал Рон, но затем более мягко добавил, — мне нужно.

Астория внимательно посмотрела на юношу, и немного смягчившись, кивнула головой в знак того, что он может говорить дальше.

— Астория … я сразу хотел сказать тебе о нас с Гермионой, но потом вдруг испугался … да это звучит совсем не по—мужски, но это так. Я побоялся, что узнав правду, ты больше никогда не согласишься на встречу со мной. Что я больше никогда не увижу тебя такой какая ты есть на самом деле … тебя настоящую. В обществе ты совершенно другая, и такая ты мне нравишься намного меньше. Прости, наверно это я зря сказал …

— Нет, ты прав. Это именно так. Мне самой становится не по себе в такие минуты. Но кодекс чистокровной аристократии нельзя просто так проигнорировать … каждый должен играть свою роль до самого конца …

— Ты когда—нибудь простишь меня?

— А тебе это действительно так необходимо? – С некоторым недоверием спросила Астория, подозрительно прищурившись.

— Да. Мне это нужно, как воздух! Я хочу знать, что ты простила … так мне будет намного легче жить дальше.

Наступило неловкое молчание. Астория сидела и смотрела на свои руки, ещё не до конца осознавая услышанное.

— А как это … жить дальше без … тебя? – Шёпотом спросила девушка, не решаясь поднять взгляд на Рона.

Сперва юноша опешил, услышав от неё то, что мучило его самого последние несколько месяцев. Все эти их тайные встречи, прогулки, бесконечные разговоры про всё на свете. Как им обоим не хотелось расставаться друг с другом, каждый раз всё сложнее. А потом эта роковая статья в газете … как он мог надеяться на то, что она не увидит …

И всё в одночасье рухнуло …

Астория не отвечала на записки, перекрыла доступ к своему камину. Несколько дней он не мог наладить с ней контакта, но однажды он совершенно случайно заметил её в книжном магазине в Косом переулке. По иронии судьбы Гермиона заставила его пойти с ней за какой—то редкой книгой, которую недавно привезли в Англию. Пока девушка блуждала в поисках заветной книги, Рон пялился по сторонам, выискивая что—нибудь из лёгкого (на самом деле лёгкого) чтива. Его взгляд остановился на знакомом профиле белокурой красавицы, беседовавшей с продавцом. Дрожь волнения прокатилась по всему телу, когда Рон узнал девушку.

Вот он, этот шанс всё исправить. Подойти и сказать …

А что он, собственно, может ей сказать? «Прости Астория, что всё это время я обманывал тебя, что я женюсь на другой»? Ни ему, ни ей от этого легче не станет. Чего же он хочет тогда? И Рон знал ответ на этот вопрос. Просто боялся признать его. Он хотел навсегда остаться с Асторией. Вот что заставляло его не спать по ночам, не давало прохода днём. Мысли о белокурой девушке—мечте заполняли весь его разум. И от этого он чувствовал себя полным подлецом и предателем. А как же те светлые и тёплые чувства к Гермионе? Ведь он любил её всю свою сознательную жизнь! С самого первого курса в Хогвартсе. Она была ему другом, верным товарищем, никогда не бросала его в беде. И одна единственная встреча с другой заставила его кардинально поменять взгляды на жизнь?

Нет, он не мог так поступить с Гермионой. Ей и так досталось от жизни мало хорошего. Он не может бросить её одну. Она нуждается в нём. И он в ней.

Астория поблагодарив продавца, развернулась к выходу, и столкнулась взглядом с Роном. Немного замешкавшись, она сделала вид, что не знает его, и почти вышла из магазина, когда сильная мужская рука остановила её.

— Астория, прошу тебя о встрече. Завтра в три часа я буду ждать тебя в «Кобаньей голове». Прошу, приди.

Девушка еле заметно кивнула, и высвободившись из хватки юноши, чуть ли не бегом вышла из магазина.

Она немного опоздала, но всё же пришла. Значит, у него есть шанс всё ей объяснить! Возможно, даже сказать самое главное. И вот мгновение назад, она спросила то, о чём он без конца думал. «Как это – без тебя?»

— Знаешь, я много думал об одной вещи. Я так сожалел, что она не произошла чуточку раньше. Но видимо так суждено было случиться. Знаешь, что это было?

Астория подняла глаза, и молча покачала головой.

— Я всё время думал … почему я не встретил тебя раньше? Почему так сложилось, что много лет назад я полюбил другую девушку? Почему я так упорно добивался её, и наконец—таки добился? Почему именно ей я сделал предложение, и главное, … почему она согласилась? Ведь я не богат, не знатного происхождения. По правде говоря, у меня ничего нет за душой. Только огромная, рыжеволосая семья, которую я люблю без памяти. – Рон слегка улыбнулся, изучая поверхность скатерти, но потом вновь помрачнел. – А потом я понял всё. Она любит меня. Любит всем сердцем, желает мне только добра. Ты просто не представляешь, сколько всего хорошего и доброго эта замечательная девушка сделала для меня. Да если бы не она, меня давным—давно бы отчислили из школы за неуспеваемость. Мне уютно рядом с ней, я знаю её миллион лет, будто мы знакомы ещё с колыбели. Я понял, почему однажды я влюбился в неё раз и навсегда. Понял, почему она согласилась быть со мной до скончания веков. Понял, почему следует её добиваться. Потому что она этого стоит. Она замечательная! Она лучшее, что у меня есть в жизни! А ещё я осознал одну простую истину. Она любит меня, … как брата …

— Рон!.. Зачем ты это всё мне говоришь? – Дрожащим от слёз голосом, в отчаянии спросила Астория.

— … и я люблю её … как сестру.

Астория продолжала внимательно смотреть на Рона, глотая слёзы. Через несколько секунд, она спросила:

— Что всё это значит?

— Это значит, что я люблю тебя, Астория Гринграсс!

**

Несколькими днями ранее

За окном шёл первый апрельский дождь, и настроение Гермионы соответствовало погоде. Непонятная печаль вдруг охватила её сердце. Чтобы немного снять напряжение, и излить свою душу, Гермиона села за фортепиано. Руки вдруг сами начали играть мелодию Claire de lune. Девушка закрыв глаза, полностью окунулась в прекрасную музыку. Может быть, именно в ней она сможет обрести долгожданное спокойствие и умиротворение.

Доиграв последние аккорды, девушка запрокинула голову назад, глубоко вздохнув.

— Ты отлично играешь.

Гермиона открыла глаза, и взглянула на вошедшего.

— Рон, ты меня немного испугал.

— Прости, я не хотел.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты сейчас не должен быть на работе? – Удивилась Гермиона, закрывая крышку пианино.

— Сейчас обеденный перерыв, поэтому я решил заскочить перекусить домой.

— Мерлин, предупреждать же надо. У меня ещё ничего не готово … Иди пока умойся, а я что—нибудь наколдую.

— Не торопись, любимая. У меня ещё достаточно времени.

За обеденным столом царила полнейшая тишина. Гермиона о чём—то задумавшись, без особого энтузиазма ковырялась вилкой в тарелке, почти не притронувшись к еде. А Рон тем временем незаметно наблюдал за ней.

— Как проходит твой день, любимая?

— Всё замечательно. Утром приходила мадам Малкин на последнюю примерку свадебного платья. А ещё тётушка Мюррей прислала свою легендарную диадему. К ней прилагалась записка, в которой говорилось, что, не смотря на то, что я маглорождённая, я просто обязана одеть её диадему, на церемонию принятия достопочтенной фамилии Уизли. – Усмехнулась Гермиона, в сотый раз протыкая уже остывший кусок говядины.

— Она в своём репертуаре.

Гермиона понимающе улыбнулась и вежливо добавила:

— А как твой день?

— Пока без эксцессов, хотя мы с Гарри зашиваемся, … хотим успеть сделать как можно больше работы до свадьбы. Чтобы потом я мог уехать со спокойной душой в свадебное путешествие.

В комнате опять повисло молчание. Рон мельком взглянул на девушку напротив, и заговорил.

— Гермиона, мы знакомы с тобой много лет. Ещё со школьной скамьи мы не разлей вода.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что я считаю, что мы можем говорить друг другу правду. Абсолютно любую, какой бы она ни была: хорошей или плохой. Ты согласна?

— Думаю да.

— Отлично. Тогда ты можешь честно ответить мне на один вопрос?

— Конечно, Рон. А ты что, когда—то сомневался в моей к тебе честности? – Непонимающе посмотрела на юношу Гермиона.

— Нет. Просто сейчас решится вопрос жизни и смерти.

— Рон, что—то случилось?!

— Нет—нет … пока нет.

— О чём ты?

— Гермиона … ты хочешь нашей свадьбы?

— Рон я …

— Помнишь, ты обещала ответить честно?

— Помню.

— И твой ответ?

— Зачем тебе всё это нужно? Что ещё за вопросы такие, в канун свадьбы?

— Просто … есть несколько причин, по которым наша свадьба может не состояться.

— И что же это за причины?

— Во—первых, Драко Малфой.

— А при чём здесь он?..

— Ты же прекрасно знаешь ответ. Ты всё ещё любишь его …

— С чего ты взял?! Это … это было давно! И … вообще … Мерлин, к чему всё это?!

— Прошлой ночью ты разговаривала во сне.

— И что?

— Ты звала одного человека.

— Кого? Тебя? Гарри?

— Нет … Малфоя. Ты умоляла его забрать тебя отсюда.

— Нет … Рон … ты же знаешь, что … что я этого не хочу!

— Гермиона, давай больше не будем друг друга обманывать. Я не держу на тебя зла за это. Я сам виноват.

— Ты ни в чём не виноват! Тем более в этом.

— Виноват. Я был глупцом, думал, что смогу помочь тебе забыть его. Что тебе рядом со мной будет в сто раз лучше, что я смогу уберечь тебя от всего мира. Но не смог.

— Рон …

— Подожди. Я ещё не всё тебе сказал. Ты любишь этого проходимца, я с этим смирился уже давно. И ложные иллюзии счастья уже не помогут мне отрицать это. Но так же ты ещё не знаешь вторую причину.

— И какая же она?

— Астория Гринграсс.

Девушка удивлённо посмотрела на юношу, глотая ртом воздух.

— Гринграсс?!

Рон лишь молча кивнул в ответ, внимательно следя за реакцией Гермионы.

— … ты её любишь?

— Кажется, да.

— Это … так неожиданно.

— Согласен. Я тоже не ожидал от себя такого.

Гермиона кивнула головой, опуская вилку в тарелку.

— И что же мы теперь будем делать?

— У меня есть лишь одно предложение выхода из ситуации.

— Отменить свадьбу?..

— Да. Ты … согласна это сделать?

Гермиона подняла глаза на юношу, полные слёз.

— Гермиона …

— Рон. Ты же знаешь, что я очень … очень тебя люблю. И желаю тебе лишь добра!..

— Гермиона … я … не хотел делать тебе больно … Мерлин, какой я глупец! Прости … прости меня … я чуть было не разрушил всё, что есть между нами …

Рон обошёл стол и, рухнув на колени около стула Гермионы, уткнулся лицом в её колени.

— Ты действительно глупец, Рон Уизли …– шёпотом произнесла девушка на ухо рыжеволосому парню, — я согласна отменить свадьбу.

Рон поднял голову вверх, не верящим взглядом уставившись на девушку.

— Ты уверена?

— Как никогда раньше. – Улыбнулась Гермиона, ласково погладив юношу по щеке.

— Гермиона … ты просто не представляешь как я счастлив … то есть, прости я не это хотел сказать …

— Перестань. Я поняла, что ты имел ввиду. И … можно я тоже кое—что скажу, раз уж мы так разоткровенничались.

— Конечно, я выслушаю все, что ты ни скажешь!

— Ты был прав. Я до сих пор люблю его. Но понимаешь … он женат. У него замечательная, красивая жена. Понимаешь? Разводы невозможны в этом мире … А ещё … у них скоро будет ребёнок … но не смотря ни на что, я всегда буду любить только его … прости меня Рон, что я когда—то дала тебе надежду на что—то большее. Я тоже была не права тогда. Мы оба ошиблись. Но … я счастлива, что мы вовремя исправили эту ошибку. Было бы не честно, если бы и ты прожил свою жизнь не так как хотелось бы … не с той, с кем хотелось бы …

Голос Гермионы дрожал, из глаз градом катились слёзы, но на губах играла счастливая улыбка.

— Гермиона … я просто не понимаю, за что этому белобрысому хорьку так повезло с любимой?!

Гермиона улыбнулась ещё шире, и крепко обняла юношу.

— Рон, пообещай мне одну вещь, хорошо? – хриплым шёпотом произнесла она.

— Всё что угодно, Гермиона.

— Береги Асторию. И свою любовь к ней. Это единственное, что всегда будет с тобой, в твоём сердце.

— Обещаю. – Шёпотом ответил парень, ещё крепче обнимая подругу. – Гермиона?

— Да?

— Спасибо.

— За что? – удивлённо спросила девушка, перебирая между пальцами рыжие прядки на голове юноши.

— За то, что ты для меня делала, делаешь, и не сомневаюсь, что ещё много чего сделаешь.

Гермиона ничего больше не ответила, а только лишь глубоко вздохнула. Кажется, именно в этот момент в тесную комнату их с Роном квартиры, незаметно прокралось умиротворение и тихое счастье, которого эти двое так долго ждали.

**

— Это значит, что я люблю тебя, Астория Гринграсс!

Девушка округлившимися от удивления глазами уставилась на юношу.

— А как же твоя невеста?

— Ты что, меня не слушала? Астория … как это похоже на тебя. Я уже успел соскучиться по этому …

— Нет! Я всё слышала!..

— Тогда что тебе не понятно?

— Не понятно то, что ты признаёшься в любви одной, а женишься на другой! – Не выдержала Астория, и, повысив тон, вскочила на ноги.

— О всемогущий Мерлин, помоги! Я не женюсь на Гермионе! Мы с ней спокойно поговорили, и оба поняли, что нам лучше отменить свадьбу.

Астория хотела было разразиться новой волной возмущения, но услышав сказанное, села обратно на стул.

— Ты не женишься?

— Слава Мерлину, ты услышала это. Да, я не женюсь.

Глаза Астории на миг засверкали счастьем, но девушка вовремя взяла себя в руки, и холодно ответила:

— Не имею ни малейшего понятия, почему ты отменил свадьбу, и не знаю … поздравлять тебя с этим, или посочувствовать.

— Думаю поздравить. Ведь если бы эта свадьба состоялась, то я провёл бы всю оставшуюся жизнь без своей любимой.

— Сочувствую Вам, мистер Уизли.

— Мистер?.. В какие ещё игры ты со мной решила поиграть?

— В те же самые, в которые Вы играли со мной, мистер Уизли.

— Можете ли Вы объяснить правила, мисс Гринграсс?

— Они очень просты. И оно всего лишь одно: никаких правил. Согласны принять участие?

— Это предложение?

Астория хитро взглянула на юношу, её лицо озарилось ослепительной улыбкой.

— Да, пожалуй, можно и так сказать.

— Астория, как мне тебя не хватало …

Юноша встал со своего места, и без предупреждения впился своими губами в мягкие и податливые губы девушки. Астория немного подалась вперёд, и ответила на страстный поцелуй Рона. Через несколько минут с усилием оторвавшись от его губ, девушка хрипло спросила:

— А ты не боишься, что Джефри увидит нас в таком виде, и придёт, чтобы набить тебе морду?

— Мне абсолютно всё равно, кто такой этот Джефри, и даже если он сюда заявится, я не отдам ему тебя ни за что на свете. И никакие кулаки не смогут меня отказаться от тебя.

Астория счастливо улыбнулась в ответ, и нежно прикоснулась губами к его губам. Сквозь поцелуй, она виновато произнесла:

— Рон, я должна тебе признаться в том, что Джефри не мой знакомый.

— А чей же? – ответил Рон, одурманенный поцелуем.

— Не знаю. Его скорее всего вообще не существует. Просто тот юноша вовремя оказался в поле моего зрения. – Шепнула Астория, обвивая шею Рона, и зарываясь руками в его волосы.

— Маленькая обманщица …

— Просто хотелось выглядеть неприступной в твоих глазах. И чтобы моя гордость не была полностью втоптана в землю. Прости меня …

— И ты прости меня, Астория …

— А тебя—то за что?

— Я обманул тебя … я всё—таки женюсь …

— Что?! Ах ты, подлец! – Астория резко отстранилась от юноши, и готова была залепить ему увесистую пощёчину.

— Гринграсс, ты когда—нибудь научишься дослушивать меня до конца?! Я хочу жениться на тебе!

— Это ты сейчас так предложение руки и сердца делаешь мне?

— Собственно, да.

Рон отпустил занесённую на него руку, и опустившись на одно колено, обратился к замеревшей в недоумении девушке:

— Астория Колумба Гринграсс, ты выйдешь за меня?

— Рон Биллиус Уизли, ну и местечко же ты нашёл для этого!

— Так ты выйдешь за меня?

— А ты в курсе, что ты должен понравится моей семье? Ты просто обязан, понравится им!

— Я сделаю для этого всё что угодно! Только бы всегда быть рядом с тобой …

— Ты клянёшься сделать это?..

— Клянусь …

— Тогда … я согласна!..

Рон одел фамильное кольцо на тоненький палец Астории, и закружил её в танце.

— Теперь ты моя! Никому тебя не отдам.

— Никому и никогда?

— Да …

— Я люблю тебя, Рон Уизли.

Юноша лишь сильнее прижал девушку к себе, не веря в собственное счастье.

**

Собрав последнюю сумку, девушка обвела взглядом маленькую гостиную. Эти дни выдались для неё, казалось бы, не совсем удачными, но Гермиона покидала эту квартиру без капли сожаления. Она действительно была счастлива за Рона и Асторию. Они заслуживали счастья, которого не было в её собственной жизни. Видимо судьба уготовила ей жизнь одинокого отшельника, что она смиренно и примет.

Перетащив чемодан в камин, девушка зашла туда, и бросив под ноги горсть летучего порошка, отчётливо произнесла адрес своей старой квартиры. Возвращаться в неё каждый раз было очень тяжело, но идти ей было больше некуда.

В гостиной царил полумрак, лишь изредка проезжавшие мимо машины кидали в окна лучи света. Устало опустив сумку в плетённое кресло, Гермиона плюхнулась на диван, и положила ноги на кофейный столик. Сейчас ей не хватало своего рыжего бесёныша, Живоглота. Но он сейчас был у Джинни, потому что ей вдруг страстно захотелось завести кота. Гарри считал это неразборчивыми желаниями беременных, поэтому попросил Гермиону одолжить им на время Живоглота.

Сейчас Гермиона с радостью бы погладила своего любимца за ушком, а тот в благодарность урчал бы ей на ухо свои кошачьи песни, и обоим было бы тепло и спокойно на душе.

Из лёгкой дремоты Гермиону выдернул резкий бьющийся звук, доносящийся из кухни.

Девушка мигом соскочила с дивана, одним движением достала волшебную палочку из кармана джинс, и мягкими шагами направилась в сторону кухни. Коридор был полностью погружён в темноту, от чего неяркий свет, исходивший из кухни, сразу бросался в глаза.

В воздухе опять послышались бьющиеся звуки, а затем кто—то смачно чертыхнулся. Гермионе вначале показался голос незнакомца очень даже знакомым, но потом Гермиона отмела эту мысль, из—за её невозможности. Подкравшись наконец к входу, Гермиона застыла на месте, не веря собственным глазам.

Посреди комнаты стоял … Драко Малфой, и орудовал кухонным ножом! Его платиновые волосы, находившиеся всегда в идеальном порядке, сейчас торчали в разные стороны. От стараний, на его лбу выступила испарина. А самое главное, что бросилось девушке в глаза, это её белый фартук с красными оборками, одетый на Драко поверх его тёмно—зелёного костюма. В очередной раз попав по столешнице, Драко нервно откинул нож в сторону и достал свою палочку.

— Давно пора, иначе этим ножом ты сейчас изрежешь мне всю кухню. – Недовольно произнесла Гермиона, медленно опуская свою палочку.

Драко, не ожидавший, что именно в этот момент кто—то зайдёт в комнату, молниеносно направил палочку на девушку. Но заметив, кто пришёл, тут же опустил её вниз.

— Хотелось сделать тебе маленький подарок—сюрприз, за моё долгое отсутствие, Грейнджер.

— Значит, … ты всё вспомнил? – тихо спросила Гермиона, медленно подходя к юноше. На её глазах блестели слёзы, а губы мелко подрагивали.

Драко нежно провёл рукой по её щеке и тихо прошептал:

— Я и не забывал тебя … меня заставили. Но ты всё время была со мной. Ты снилась мне каждый день. Именно ради твоих глаз я жил всё это время. Моя роза пустыни, ты дождалась меня, не смотря ни на что …

— Как долго я тебя ждала … — новая слеза скатилась по тёплой щеке, прямо в его ладонь.

— Дракон наконец вырвался из клетки, чтобы теперь никогда не оставлять свою розу.

Сильные руки Драко обвились вокруг тонкой талии Гермионы, и их губы наконец—таки слились в долгожданном поцелуе, пронесённом сквозь время.

 

Эпилог

***Декабрь 2001***

Церемония бракосочетания уже давно прошла, гости разбрелись кто куда. По всему огромному дому раздавалась весёлая музыка, слышался женский смех, праздник был в самом разгаре.

Гермиона, подхватив подол своего голубоватого свадебного платья, спешила по длинному, устланному дорогими коврами, коридору, то и дело, оглядываясь назад. На её необычайно красивом лице играла счастливая улыбка. Чуть было не расхохотавшись, девушка пустилась бегом в следующий коридор, которых в Малфой—Мэноре было нескончаемое множество. Проскользнув в тёмный холл, девушка прикрыла за собой дверь. Музыка, исходившая из бального зала, тут же утихла. Оглядевшись по сторонам, Гермиона поняла, что попала в какую—то комнату, а не в очередной коридор, как она предполагала. Отдышавшись, и немного привыкнув к царившей кругом темноте, девушка нащупала серебряный подсвечник.

— Инсендио! – прошептала Гермиона, прищурившись от ярко света ударившего по глазам.

Осмотрев обстановку комнаты, девушка предположила, что находится в зале славы семейства Малфой. На стенах, плотно друг к другу висели живые портреты всех поколений Малфоев. Кто—то дремал, в рамах своих портретов, кто—то надменно наблюдал за незваной гостьей. Гермиона чувствовала себя не совсем уютно под их пристальными взглядами. Хоть они ничего и не говорили, но было сразу ясно, здесь ей не особо рады. Магглорождённая, да и к тому же носящая их фамилию, она бы стала изгоем в этой семье, если бы не её любимый муж. Он не позволит никому плохо обращаться с новой хозяйкой Мэнора.

Проходя мимо одного из портретов, девушка замерла. На неё смотрела точная копия Драко, только старше последнего лет на сорок. Под портретом красовалась надпись: «Брутус Малфой (1914—1975)». Пожилой мужчина внимательно посмотрел на стоявшую перед ним девушку, и резко заговорил:

— Значит, Вы и есть, молодая миссис Малфой, грязнокровка Грейнджер, о которой галдят, не переставая все портреты в Мэноре?

Гермиона залилась румянцем, но гордо подняла подбородок выше, и холодно ответила:

— Именно. Я – жена вашего правнука.

Брутус оценивающе посмотрел на девушку, и мягко добавил:

— Я рад, что Вы попали в нашу семью. Что Драко решился на то, чего я не сделал в своё время. – Печальная улыбка коснулась морщинистых губ Брутуса Малфоя.

Гермиона, ожидавшая новой волны оскорблений, гордо подняла голову ещё выше, вытянувшись стрункой. Но этого не произошло, и девушка, не веря своим ушам, непонимающе уставилась на старичка.

— О чём Вы?

— Так как теперь Вы являетесь частью моей семьи, то я могу довериться Вам. Тем более Вы как никто другой поймёте меня.

Брутус одним движением поправил манжет на сюртуке и продолжил свой рассказ.

— Когда я был молод, я был беспечен. Занимался всем чем только хотел. Развлекался с друзьями, ездил на охоту, посещал званые ужины и балы. Время моей юности было самым прекрасным, что когда—либо происходило в моей жизни. И вот однажды, в наше поместье прислали новую горничную, Матильду. Она служила у моей бабки, пока та не сыграла в ящик. И вот, потеряв место работы, эта юная девушка приехала к нам за помощью. На её попечении была младшая сестра, и Матильде была необходима работа. Моя матушка сжалилась да бедной девчушкой, и взяла её горничной. С того времени Матильда начала работать у нас. Для неё выделили небольшой домик на окраине поместья, в связи с тем, что у неё была маленькая сестра. Раньше за собой я не замечал сильного влечения к противоположному полу. Были, конечно, увлечения, но я никогда до этого не любил. А эта юная красавица Матильда завоевала моё сердце раз и навсегда, как мне тогда глупому юнцу казалось. Она была полукровкой, да ещё и из бедного сословия. Нам было не суждено быть вместе, однако это влечение друг к другу не могло нас остановить. Мы начали тайно встречаться в её домике. Для тайных вылазок, я специально сделал проход, чтобы беспрепятственно ходить к ней на свидания. Но проходило время, и мне пора было жениться, продолжать великий род Малфоев. Мой строгий отец к тому моменту уже подыскал мне подходящую кандидатуру. И однажды, он просто на просто вызвал меня к себе в кабинет, и объявил, что я помолвлен с Изабель фон Рихтер.

Я не посмел противиться воле отца, и смирился со своей помолвкой. Далее состоялся серьёзный разговор с Матильдой. Она всё поняла и приняла как должное. Через несколько месяцев, она уехала из поместья, не предупредив. С тех пор, я больше не видел её. Но эта юношеская любовь навсегда осталась в моём сердце. Я никогда не забывал эту замечательную девушку, вторгнувшуюся в мою беспутную жизнь, и изменившую мои взгляды на неё и на людей. Уже будучи в зрелом возрасте, я случайно наткнулся на картинную галерею в Косом переулке. Один из портретов особенно привлёк моё внимание. Женщина, примерно моего возраста, печально смотрела на меня. Она ни с кем не разговаривала, лишь только смотрела на окружающих с тоской. Я не сразу узнал её, но когда понял, кто изображён на портрете, то отчаянно расплакался. Матильда, моя дражайшая Матильда смотрела на меня сквозь года, своими чистыми и искренними карими глазами. Я тут же нашёл художника, и начал трясти его за плечи, чтобы он немедленно рассказал мне, где эта женщина с портрета. К тому моменту, хочу заметить, я уже был вдовцом. Растерявшийся парнишка, испуганно пролепетал что, что этой женщины нет в живых. Что она умерла год назад. Все мои надежды исправить прошлые ошибки рухнули. Жизнь потеряла смысл. Вернувшись домой, я вызвал в поместье семейного художника, заказать себе портрет. Как только это полотно было готово, в скором времени я скончался.

Брутус на мгновение смолк, погрузившись в далёкие воспоминания своей молодости. Гермиона, не смевшая ему мешать, стояла напротив портрета, ошарашенная услышанной историей.

— Поэтому я очень горжусь своим правнуком, что он решился пойти против семьи, и взял в жёны ту, которую любит больше своей жизни. – Подытожил свой рассказ старый мистер Малфой.

— Мистер Малфой?

— Да, юная леди?

— Я видела портрет Матильды в том самом домике в саду … я ещё тогда подумала, почему она так странно смотрит на нас с Драко. Теперь я понимаю её. Она до самого конца была уверенна, что наша с ним история закончится так же печально, как и ваша.

— Видимо … Матильда вообще была очень восприимчивой. Всё принимала близко к сердцу. Очень жаль, что не она является прабабкой Драко.

— Мистер Малфой, а можно задать Вам ещё один вопрос?

— Конечно, для тебя милая, можно всё что угодно.

— Сейчас Вы видитесь с Матильдой? Ведь она сейчас так рядом.

— Нет. К ней ежедневно ходит домовик Мэнки, по моему приказу.

— Неужели Вы не хотели бы вновь увидеть любовь всей своей жизни?

— Я … я не смогу вновь взглянуть в эти печальные глаза. Ведь они стали такими из—за меня … однажды, я сделал ей больно, женившись на другой …

— Не всегда такие поступки остаются непрощёнными. Драко уже был женат до этого … Но я его простила. И я уверена, Матильда тоже простит Вас! Просто сделайте шаг навстречу примирения!

Брутус печально посмотрел на девушку, а потом тяжело вздохнув спросил:

— Вы действительно так думаете? Что мне следует поговорить с ней?

— Конечно! Ведь Вы сами, когда говорили о том, что благодаря ей всё поняли, подразумевали, что для настоящей любви не важно происхождение и статус крови. Так исправить же поступки юности сейчас! Как говориться, лучше поздно, чем никогда! Тем более теперь, в вашем распоряжении целая вечность, для второй попытки.

Гермиона ободряюще улыбнулась новому родственнику, когда тот сделал первый неуверенный шаг в сторону края рамы.

— Да, пожалуй Вы правы! – Уверенно произнёс Брутус, а затем добавил, — Вы не зря попали к нам в семью. В Вас есть задатки истинной аристократки, даже не смотря на то, что фактически Вы ей не являетесь. Вы аристократка по духу, а это ещё важнее.

И Брутус Малфой скрылся за краем рамы. В этот же момент дверь в комнату открылась, пол залил луч света, и сквозь него прошёл высокий юноша в черном фраке.

— Вот ты и попалась! А ещё говорила, что я не смогу тебя найти! Запомните миссис Малфой, я – Драко Малфой, рождённый в этих стенах, знаю этот замок до последнего камушка.

Драко широко улыбнулся своей жене, но его улыбка тут же угасла, когда парень заметил дорожки слёз на щеках жены.

— Дорогая, что случилось? – Юноша моментально подлетел к девушке, крепко прижимая её к себе.

— Ничего особенного. Я просто познакомилась с одним из твоих родственников …

— Кто это? Я велю немедленно убрать его портрет из дома! Никто не посмеет обижать мою жену!

— Драко, тише. Он меня не обидел, а рассказал очень печальную историю из своей жизни.

— И о чём же эта история была?

— О несчастной любви …

— Глупышка, и ты из—за этого расстроилась?

— Конечно! Ведь если бы обстоятельства сложились немного по—другому, мы бы сейчас не стояли в этой комнате в обнимку.

— Думаю мне всё же нужно поговорить с этим портретом, что бы он больше не смел огорчать мою любимую жену …

— Драко?..

— Да?

— А ты … действительно меня любишь?

— Что ещё за вопросы? Конечно люблю! Больше жизни, если хочешь знать … Больше жизни …

— И будешь любить до самой смерти?

— Много больше, дорогая Гермиона, много больше …