Принцип детерминизма

В мире все без исключения находится во всеобщей взаимной связи, причем эта связь может быть либо непосредственной, либо более или менее опосредованной через ряд промежуточных звеньев, число которых может возрастать практически до бесконечности. В совокупности такую всеобщую связь можно определить как универсальную закономерную связь всех вещей и явлений мира.

Детерминизм (лат. determino определяю) – философское учение, признающее существование объективной универсальной связи в материальном и духовном мире и отрицающее существование каких-либо явлений и вещей вне этой связи. Центральным ядром детерминизма является положение о существовании причинности, т.е. такой связи явлений в которой одно явление (причина) при вполне определенных условиях с необходимостью порождает, производит другое явление (следствие).

Детерминизму противостоит индетерминизм – философское учение, отрицающее объективность причинной связи вообще или, по крайней мере, ее всеобщности. Другой формой отрицания детерминизма является телеология, провозглашающая, будто течение всех процессов предопределяется действием нематериального «целеполагающего начала».

Всякое научное исследование сложного объекта на начальной стадии необходимо предполагает выявление его строения, состава, выделение в нем отдельных свойств, признаков и отношений, расчленения изучаемого объекта на составные элементы, стороны, признаки с целью их относительно самостоятельного изучения. Задача исследователя – изучить детали, мысленно расчленить на элементы, разделить их на классы, открыть конкретные законы в отдельных областях. Объективной основой такой исследовательской процедуры является то, что, хотя между различными предметами (тем более между различными элементами одного и того же предмета), их свойствами и отношениями имеет место универсальная взаимосвязь с подвижными, текучими, относительными гранями, тем не менее эти грани объективно существуют, и в каких-то отношениях явления и предметы материального мира (в том числе и элементы одного предмета) обладают определенными, только им присущими особенностями, не дающими предметам и элементам предмета смешиваться между собой. Хотя вечное возникновение и прехождение, неустанное преобразование и превращение в свою противоположность – одна их наиболее существенных черт предметов и явлений материального мира, тем не менее индивидуальность, количественная и качественная определенность, относительное сходство, тождественность самому себе любого предмета или явления относительно устойчива, более или менее сохраняется в течение определенного периода времени.

В то время как каждый реальный предмет, каждое реальное явление, взятое в своем объективном бытии безотносительно к познающему субъекту, есть нераздельное целое всех его сторон, а та или иная из этих сторон не существует сама по себе вне целого, познание целого, начавшись с общей констатации его существования и наличия некоторого множества присущих ему сторон и свойств, в дальнейшем обязательно должно разделиться.

Правда, такое изучение материальной действительности, в процессе которого мышление вырывает те или иные свойства предметов или отношения между ними из их естественной или исторической связи, фиксирует именно эти отношения и свойства и отвлекается от других, может привести (в историческом развитии часто и приводит) к односторонним концепциям. Однако эти концепции оказываются необходимыми ступенями в развитии познания, поскольку познание целого невозможно без предварительного познания его частей, сторон и поскольку изучаемый предмет на этом этапе познания предстает своей наиболее очевидной, но одной стороной. В них познание восходит от эмпирической всесторонности рассмотрения, в которой, хотя объект может быть дан во многих внешних связях и отношениях, нет знания ни законов, ни частностей целого, к сущностной односторонности, где мышление пытается дифференцировать знание и вычленить скрытую для эмпирического познания сущность.

Как всякий сложный предмет, универсальная связь имеет множество различных, часто не совпадающих сторон и проявлений; они отражают различные разрезы или аспекты этой всеобъемлющей и всеохватывающей связи явлений. Членение универсальной связи на отдельные стороны или «моменты» может быть осуществлено различными путями. Без такого членения невозможно познание этой связи, так как она охватывает все вещи и явления, а познать сразу все не по частям, а в его совокупности, невозможно: тот, кто хочет познать все сразу, не познает ничего[131].

Когда из универсальной связи вычленяются два явления, связанные между собой закономерно, то такая связь двух явлений обычно выражается в понятии «причинно-следственная связь»: в таком случае одно явление по отношению к другому обнаруживает себя как причина, другое по отношению к первому – как его следствие. Под причиной понимается явление, действие которого вызывает, производит или влечет за собой другое явление. Результат действия причины есть следствие.

Образуя понятия «причины» и «следствия», человек изолирует те или иные стороны единой всеобщей связи. Значит, причинность есть малая частица, кусочек универсальной связи, доведенной до ее элементарной ячейки.

Таким образом, между универсальной связью, с одной стороны, и отдельной причинной (или причинно-следственной) связью – с другой, имеется глубокое родство, как между целым и его элементом. Причинно-следственная связь в таком понимании является всеобщей в том смысле, что любой участок универсальной связи, доведенный членением до возможного минимума, обнаруживает наличие двух причинно связанных между собой вещей или событий. Значит, каждая вещь имеет свою причину и в свою очередь может служить причиной некоторой другой вещи как ее следствия. Абсолютно беспричинных событий нет и быть не может. Все явления в мире, все изменения, процессы непременно возникают в результате действий определенных причин. Человек с различной степенью точности познает причинную связь явлений, и если причины многих явлений нам до сих пор неизвестны, это не означает, будто они объективно не существуют. Так, медицина еще не открыла причину раковых заболеваний, но эта причина существует, и надо надеяться, что медицина сможет справиться с этой трудной задачей.

Для причины существенно, что она непосредственно, без каких-либо других промежуточных звеньев определяет вытекающее из нее следствие и что поэтому она во времени не может следовать за ним, а должна ему предшествовать (некоторые авторы настаивают на одновременном сосуществовании причины и следствия). Причинное отношение характеризуется временной асимметрией: причина всегда предшествует следствию, но не наоборот. При этом речь идет не просто о следовании во времени различных событий, а о наличии между ними внутренней связи, зависимости, определяющей появление одного события (следствия) из другого (причины). Иначе говоря, не всякое предшествующее по времени явление находится в причинной связи с последующим. Например, ночь предшествует утру, но причиной наступления утра является не это предшествование, а вращение Земли вокруг своей оси. Нельзя смешивать причинную связь с временной последовательностью явлений. Временной порядок событий становится причинным лишь в том случае, если к характеристике причинных связей добавляется еще одно важное свойство – свойство порождаемости, генетической обусловленности. Следствиями являются не все события, происходящие после некоторых других, а лишь те, которые вызваны, порождены ими. Если мы исключаем возможность существования между двумя явлениями отношения порождения, то тем самым мы исключаем и наличия между ними отношения причинения. Неучет этого обстоятельства может привести к субъективизации понятия причинности. Так согласно Д.Юму, причинность – не что иное, как наша основанная на прошлом опыте привычка ожидать появления одного события после восприятия другого. Ранее эти события мы воспринимали совместно, и у нас возникла уверенность, что одно является причиной другого. Юм исходит из того, что фактически данным всегда являются чувственные впечатления, и все, о чем мы можем говорить – это связь одних чувственных впечатлений с другими. Предполагать что-либо сверх того – значит выходить за пределы опытного знания, апеллировать к чему-то «сверхчувственному». В юмовской концепции причинности отвергается объективный характер причинных связей, не учитывается, что эти связи существуют вне и независимо от сознания познающего субъекта.

Есть очень много явлений, между которыми существует временная корреляция, но которые причинно никак не связаны. Суеверный человек склонен считать причиной войны появившуюся перед ее началом комету, солнечное затмение или другое предшествующее ей природное явление, хотя между этими природными явлениями и войной нет никакой причинной связи.

Известно, что первым разделом физики, достигшим относительной завершенности, явилась классическая механика, и концепция причинности, сложившаяся на ее базе оказала определяющее воздействие на все последующее развитие физики, вплоть до возникновения квантовой теории.

Основная задача механики – описание движения тел в пространстве под действием приложенных к нему сил. Механическая задача будет считаться решенной, если мы рассчитаем траекторию движения тела, т.е. для любого момента времени укажем значения координат и скорости этого тела. Основной закон механики – второй закон Ньютона - дает возможность по данному начальному состоянию (значению координат и скорости) рассчитать любое последующее состояние, если известен характер силы, действующей на частицу. Из чего следует, что в принципе можно полностью решить механическую задачу, т.е. по некоторым начальным значениям координат и импульса можно однозначно предсказать их значения в любой последующий момент времени.

Исторически первой была познана наиболее простая форма детерминации – механическая. Принципы, масштабы и понятия механики с самого начала стали переноситься на все области науки, в том числе и на такие понятия, как универсальная связь и все ее стороны и элементы. Вопрос о разнопорядковости уровней и сторон в универсальной связи был полностью снят механистами; вся универсальная связь представлялась ими как монотонная, чисто механическая во всех своих звеньях.

Эта концепция получила наиболее четкое выражение в известном положении французского ученого П.Лапласа: «Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями мельчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверным, и будущее, так же, как и прошедшее, предстало бы перед его взором»[132]. Сформулированная в этом изречении концепция опирается на механическое представление о причинности и поэтому получила название лапласовского (или механического) детерминизма. В зарубежной литературе ее, как правило, именуют просто детерминизмом[133].

Понятие механической причинности, принятое первоначально за общее понятие причинности, обладает следующими признаками: 1) связи явлений, выступающих одно как причина, другое как следствие мыслятся как механические и в этом смысле лишь как чисто внешние; 2) закономерность, выражаемая механической причинностью, является строго динамической, однозначной, подобно сложению векторов скоростей при соударении шаров; 3) причина количественно равна действию, а потому по заданным начальным условиям механической системы можно всегда с любой точностью рассчитать будущие и прошедшие состояния (См.: Кедров Б.М. Указ.соч. С. 33).

Таким образом, согласно механическому детерминизму, природа сама по себе подчинена жестким, абсолютно однозначным причинным связям, и если мы не всегда наблюдаем эту однозначность, то только в силу ограниченности наших возможностей. «Все усилия духа в поисках истины» должны стремиться приблизиться к этой однозначной связи, объективно всегда имеющейся.

Однако такой тип причинности (детерминизма) является сугубо частным (механическим) и не должен отождествляться с причинностью вообще, детерминизмом вообще. Детерминизм как учение, имеющее широкий диалектический характер, в противоположность механическому детерминизму, не ограничивается таким общим положением, но требует исследования определенных закономерных связей между изучаемыми наукой явлениями и отвергает однотипность этих связей, возможность сведения их лишь к каким-либо общим формам или типам, как якобы наиболее простейшим.

Лапласовский детерминизм, который исходит из очень упрощенного понимания причинной связи, а именно из однозначного отождествления ее с необходимостью, при последовательном проведении приводит к нелепым выводам. Это очень ярко показал Ф.Энгельс: «Согласно этому воззрению, в природе господствует лишь простая, непосредственная необходимость. Что в этом стручке пять горошин, а не четыре или шесть, что хвост этой собаки длиною в пять дюймов, а не длиннее или короче на одну линию, что этот цветок клевера был оплодотворен в этом году пчелой, а тот – не был, и притом этой определенной пчелой в это определенное время, что это определенное унесенное ветром семя одуванчика взошло, а другое – не взошло, что в прошлую ночь меня укусила блоха в четыре часа утра, а не в три или в пять, и притом в правое плечо, а не в левую икру, - все это факты, вызванные не подлежащим изменению сцеплением причин и следствий, незыблемой необходимостью, и притом так, что уже газовый шар, из которого произошла солнечная система, был устроен таким образом, что эти события должны были случиться именно так, а не иначе. С необходимостью такого рода мы тоже еще не выходим за пределы теологического взгляда на природу. Для науки почти безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и Кальвином, извечным решением божьим, или, вместе с турками, кисметом, или же необходимостью. Ни в одном из этих случаев нет и речи о прослеживании причинной связи»[134]. Содержательную критику лапласовского детерминизма Энгельс дает еще тогда, когда физикам он казался непоколебимой доктриной. При этом он опирался не только на философские соображения, но и на конкретные научные данные, а именно на данные биологии, но не физики, в которой лапласовский детерминизм оставался вплоть до создания квантовой механики.

Квантовая механика открыла новые формы закономерной связи, действующие в области физических микроявлений (микромира), отличные от лапласовского (механического) детерминизма; область последнего теперь стала ограничиваться областью макротел. Новая форма закономерных связей в области микромира свидетельствовала о том, что понятия макромеханики (координаты и импульсы), хотя и могут быть применены к описанию микропроцессов, однако в строго ограниченном виде (соотношение неопределенностей Гейзенберга). Это соотношение указывает на то, что точность описания микропроцессов с помощью понятия координаты и импульса имеет строгую границу, за пределами которой возникает неопределенность, выражающая уже закономерность иного типа, действующую только в области микроявлений. Такой ее тип обусловлен специфической (корпускулярно-волновой) природой микрообъектов.

Открытие принципа неопределенностей доказало, что кроме механической формы, ранее принимавшейся за единственную форму причинности, детерминизма, существуют и другие формы и типы причинных связей, характеризующих детерминизм более высокого и сложного характера, нежели механический. На основании того, что к этим квантомеханическим формам закономерности не применимы некоторые признаки старого понятия механической причинности, нельзя лишать их права считаться другим видом причинности, детерминизма.

Принципиальным недостатком прежнего детерминизма было то, что он ограничивался одной непосредственно действующей причинностью, к тому же трактуемой чисто механически: в нем отрицалась объективная природа случайности, вероятность выводилась за пределы детерминизма, статистические связи принципиально противопоставлялись материальной детерминации явлений. В природе и обществе существует бесчисленное многообразие форм взаимодействия и взаимообусловленности явлений и соответственно – многообразие причинно-следственных зависимостей.

В современной науке классификация причинно-следственных связей производится по различным основаниям. Так, по признаку природы отношений причинно-следственные связи подразделяются на материальные и идеальные, информационные и энергетические, по числу и связности воздействий – на простые и составные, однофакторные и многофакторные, системные и внесистемные, по характеру связей – на динамические и статистические.

Связь различных по своей структуре сторон или объектов служит основанием деления законов на динамические и статистические. «Динамический закон – это закон, управляющий поведением индивидуального объекта и позволяющий установить однозначную связь его состояний; статистический – закон, управляющий поведением больших совокупностей и в отношении индивидуального объекта позволяющий делать лишь вероятностные (неоднозначные) заключения о его поведении»[135]. В классической механике подлинными законами природы считаются именно динамические законы, а статические рассматриваются либо как результат неполноты нашего знания, либо как своеобразный тип объективных закономерностей, управляющих поведением больших совокупностей объектов. Но и в том и в другом случае статистические законы рассматриваются как производные от динамических, из которых они выводятся, когда вместо отдельного объекта берется их большой ансамбль.

Возникновение квантовой механики заставило радикально пересмотреть взгляды на соотношение динамических и статистических законов.. Оказалось, что поведение кванто-механического объекта в принципе характеризуется действием статистических, вероятностных законов. Все попытки построить квантовую механику на законах динамического типа успеха не принесли, в связи с чем среди части ученых стало складываться мнение, будто именно статистические законы являются фундаментальными законами природы, а динамические выступают лишь итогом нашего огрубления действительности. Согласно такому мнению, динамические законы представляют собой начальный этап познания, статистические - следующий, более высокий этап. Думается, однако, что противопоставление динамических и статистических законов с точки зрения их познавательного статуса является проблематичным. Приписывание фундаментального онтологического статуса любому из этих двух типов законов в ущерб другому типу ведет к обеднению концепции детерминизма. Разумнее считать динамические и статистические законы самостоятельными типами законов, характеризующими материальные системы с различных сторон.