ПРОЦЕСС ДЕМОКРАТИЗАЦИИ ДРЛ И ЕГО СОСТАВЛЯЮЩИЕ

Непрерывность литературного процесса, тем более – древнерусского, охватывающего XI – XVII века, обеспечивается влиянием целого ряда различных факторов. Одни факторы носят временной характер, связанный с реалиями конкретной исторической эпохи. Другие оказывают длительное воздействие.

Академик Д.С. Лихачев считал, что к факторам второго рода относится процесс демократизации как процесс сближения русской книжности с реальной жизнью, её потребностями.

Процессу демократизации, по мнению того же Д.С. Лихачева, сопутствуют так называемые три «прорыва литературы к массовости». Первый – использование в качестве писчего материала бумаги вместо пергамента. Второй – «выход» произведений художественного слова на печатный станок. (Первым русским «печатным» автором стал в конце XVII века придворный поэт Симеон Полоцкий.) Третий прорыв связан с появлением периодической печати. Он произошёл в начале XVIII века (выход в 1702 году первого номера газеты «Ведомости»). Если принять периодизацию ДРЛ Д.С. Лихачёва и его научной школы, то и этот прорыв хронологически относится к древнерусскому периоду. Показателем тенденции к массовости русской книжности в допечатный период является постепенный переход с устава на полуустав, а в XVII веке – на скоропись.

Содержание процесса демократизации конкретизируется за счёт характеристики его составляющих.

1. Секуляризация литературного процесса. Применительно к литературе секуляризация (от лат. светский) означает освобождение от влияния церкви. Секуляризация стала возможна, начиная с конца XVI века, когда события Смуты подорвали традиционные устои русской жизни, закрепленные в «Домострое» (середина XVI века), когда усилилось западноевропейское влияние. В XVII веке процесс секуляризации нарастал и стал одной из главных причин кризиса и быстрого разрушения системы ДРЛ.

2. Проникновение в литературу быта. К концу XVI века перестает действовать одна из принципиальных установок начальной стадии древнерусского литературного процесса, связанная с принципиальным отказам от изображения быта. В XVII веке одним из наиболее распространенных жанров становится жанр бытовой повести.

3. Демократизация героя. В этом процессе можно выделить два направления. Первое. От героя-знатного лица (князя, боярина) наблюдается переход к герою – представителю иных сословий (купцу, бедному дворянскому сыну, крестьянину, даже человеку, утратившему сословную принадлежность – пьянице). Второе. От героя-конкретного исторического лица – через героя безымянного – к герою вымышленному: от Феодосия Печерского («Житие Феодосия Печерского»), Игоря Святославича («Слово о полку Игореве»), Дмитрия Донского («Житие Дмитрия Донского») – через молодца («Повесть о Горе-Злочастии») – к Фролу Скобееву («Повесть о Флоре Скобеееве») и Савве Грудцыну («Повесть о Савве Грудцыне»).

4. Демократизация языка. От языка книжного – к языку разговорному. (Конкретика данного вопроса рассматривается в курсе «История русского литературного языка».)

5. Демократизация писателя. Если в начале древнерусского периода русскими авторами были преимущественно учёные монахи и князья, то к концу периода авторами становятся приказные служащие, жители посадов, представители мелкого духовенства и даже крестьяне.

6. Демократизация читателя. Если в XI – XVI веках читателями произведений русской книжности были священнослужители, князья и бояре, то в XVII веке читателями становятся купцы, служащие приказов, посадское население, образованные крестьяне.

Процесс демократизации, вне всякого сомнения, имел огромное положительное значение для русской литературы. Вместе с тем необходимо указать на его негативное, даже губительное, благодаря секуляризации, влияние на традиционную православную духовность как основу русской национальной жизни. Критика монашества и духовенства в целом («Калязинская челобитная», «Служба кабаку» и др.) в конечном итоге вела к утверждению инодуховных жизненных принципов и установок, выводила героя русской литературы и, соответственно, читателя, ему сочувствующего, за пределы норм христианской нравственности. Так, автор «Повести о Фроле Скобееве» несомненно симпатизирует своему герою, который стремится во что бы то ни стало утвердиться в жизни через обретение богатства. Фрол Скобеев живет по принципу «или полковник, или покойник» и добивается своих целей за счёт хитрости, обмана, пренебрежительного отношениия к православным обрядам (обряд родительского благословления на брак).

Если герой «Жития Феодосия Печерского» (XI век) в горячем стремлении принять монашеский постриг преодолевает наконец сопротивление своей властной матери, если герой «Жития Сергея Радонежского» (конец XIV – начало XV веков) вынужден на время отложить свое непреклонное желание стать монахом, то уже безымянного героя «Повести о Горе-Злочастии» (рубеже XVI – XVII веков) только жизненные невзгоды, персонифицированные в образе Горя-Злочастия, заставляют спрятаться от жизни за стены монастыря, «доводят во иноческий чин».

Разорванную связь с православной духовностью русская литература, «переболев» секуклярным, «гуманистическим», «просвещенным» XVIII столетием, вновь начнёт восстанавливать уже в XIX веке и тем самым подготовит свой мировой взлёт, а сам XIX век по праву станет называться «золотым веком» русской литературы.