МОНАСТЫРЬ ШАОЛИНЬ

Древнейшими в мире считаются буддийские монастыри, возникшие в Индии в середине I тысчелетия до н.э. Кроме Индии они существуют и в других азиатских странах. В Индии и Китае распространены пещерные буд­дийские монастыри, в Китае, Японии, Юго-Восточной Азии — ансамбли деревянных храмов-павильонов, в Тибете, Монголии — комплексы ламаи­стских монастырей.

Шаолиньский монастырь был основан в 495 г. по приказу императора Сяовэня из династии Северная Вэй. Основателем монастыря считается ле­гендарный Бодхидхарма, выходец из Индии, прозванный позже Дамо. Пред­полагается, что монахи Шаолиня участвовали практически во всех войнах и восстаниях в Китае. В результате монастырь неоднократно сжигали и раз­рушали победители.

В течение 1 500 лет монастырь Шаолинь был центром духовной и рели­гиозной жизни, который повлиял на историю и философию всего Востока, так же как античные Афины оказали влияние на развитие Западной циви­лизации. Через 500 лет Шаолинь пользовался заслуженной славой уникаль­ной духовной и военной академии «боевых искусств» (ушу). Здесь человек достигал нравственного и физического совершенства. Монахи чередовали

¹⁶ См.: Русские монастыри. М., 1996; Волынский Л.Н. Страницы каменной летописи. М., 1967; Брод­ский Б.И. Связь времен. М., 1974.

часы медитации, философских бесед и упорных тренировок ушу. Многолет­ний психофизический тренинг в стенах Шаолиня был направлен на выра­ботку пяти бойцовских качеств: повышенной чувствительности, прямоты и искренности, бесстрастности, ловкости и грациозности, способности к ком­бинаторному мышлению. Эти свойства вырабатывались годами психичес­кой закалки, испытаний на перенесение боли, голода, жажды, унижений и оскорблений.

Шаолинь, прозванный китайской Спартой, прежде всего готовит воинов духа, а не тела и мышц. Мастерство у-шу требует постоянно тренировки и

упорного труда. Например, для такого приема шаолиньской школы как мощ­ный толчок спиной необходимо было в течение двух лет ежедневно наносить особым образом удары в каменную сте­ну. Для сильного удара ребром ладони, который позволял раскалывать камни, использовалась методика «Ладонь бод-дисатвы Гуанъинь» — многократные удары в брусочек ясеня, а затем и в ка­мень по 1,5—2 часа в день в течение года. Искусством разбивания твердых поверхностей — камней, черепицы, костей животных — монах овладевал за 2—3 года, но приемы внутренней меди­тации требовали 10 и более лет.

Как утверждают легенды, попасть в Шаолинь было очень непросто, а вый­ти оттуда еще труднее. Для поступле­ния в монастырь и для ухода оттуда одного желания оказывалось недоста­точно. Двери его открывались только перед теми, кто мог выдержать весьма суровые испытания своих физических и морально-психологических качеств. Строгие правила отбора наиболее достойных кандидатов в монахи впер­вые установил Мэн Чжан. Он справед­ливо считал, что приумножит славу и мощь Шаолиня далеко не каждый. Для этого подходили только такие люди, которые умели находить выход из самой отчаянной ситуации, отличались хладнокровием, отвагой и исключительным терпением. Большое значение он придавал также их умственным способностям и моральным качествам. Выявить лиц, отвечавших подобным требованиям, позволял оригинальный «вступительный экзамен».

Если на поступление в монастырь претендовал мирянин, то ему следо­вало представить рекомендации от трех уважаемых особ, удостоверявших его благочестие и незапятнанность репутации. В том случае, когда претенден­том являлся монах, рекомендательных писем не требовалось. Достаточно было предъявить письменное разрешение своего патриарха на переход в

Шаолинь и пожертвовать какую-нибудь ценную вещь в монастырскую со­кровищницу. Чем влиятельнее были люди, давшее рекомендации, и чем дороже подарки, тем благосклоннее относились к новичку. Но ведь ошибать­ся могут и святые. Поэтому от прохождения через систему тестов, придуман­ную Мэном, не освобождался никто.

Поступающий получал записку с повелением в указанный день прибыть до восхода солнца к первым воротам Шаолиня. Здесь надо было ждать до тех пор, пока не пустят. Время ожидания колебалось от одного дня до недели. Самые нетерпеливые не выдерживали и уходили, а остальных впускали. Воз­ле ворот им подавали странный обед. Он состоял из очень черствой лепеш­ки и горячего супа. Суп был налит в котел, но плошки, которые вручали ис­пытуемым, были с отбитым дном. Стоило только кому-нибудь спросить, как же из нее есть, и его тотчас отправляли домой. Подобные вопросы свидетель­ствовали о недостатке сообразительности. А решение было простым: исполь­зовать лепешку вместо дна и съесть ее потом, когда она размякнет от супа.

После трапезы наступал черед следующего испытания. Оно заключалось в том, что надо было самостоятельно добраться до входа в сам монастырь. Задача осложнялась тем, что сразу за нижними воротами тропинка разветв­лялась на несколько совершенно одинаковых путей. Но к цели вела лишь одна. Какая именно? Стоило оступиться, и рухнешь в 60-метровую пропасть. Сами монахи поднимались вверх кратчайшей дорогой, проходившей под водопадом. Но те, кто стремился вступить в их ряды, об этом даже не подо­зревали. Но и после выбора правильного пути новичка поджидали еще не менее 10—15 суровых испытаний. Наконец, наступал момент, когда наибо­лее терпеливых приглашали войти. Кандидатам поручали самую малопри­ятную работу, проверяли на настойчивость, скромность и честность. По­следним вступительным экзаменом служила беседа с патриархом, и, если по­ступающий соблюдал этикет, и производил благоприятное впечатление, то кандидата принимали в монастырь, предварительно обрив голову.

Во время церемонии посвящения в монахи новичок давал клятву душой и телом служить монастырю и оставаться верным ему до самой смерти. В знак полного разрыва с прежней жизнью он получал новое имя. За пределы мона­стыря он мог выйти, только сдав и выдержав выпускной экзамен, который, как гласят придания, был во много раз труднее, чем вступительный. Счита­лось, что для подготовки к экзамену необходимо не менее 15 лет усердных тренировок и полное овладение искусством ведения поединка. Тренировки почти 12 ч в день. Каждое утро начинается подъем в 5 утра, бесконечный бег по кругу в школьном дворе, медленные движения тайцзицюань, а потом уда­ры, стойки и еще раз удары. Новички доводили до совершенства основные стойки и приемы. Полагали, что стойки необходимо осваивать не менее 3 лет, как и правильный способ сжимания кулака или постановки стоп на землю. А раньше трудовой день начинался в полночь. Под звуки труб, возвещавших полночь, послушники вставали и отправлялись на молитву. Спали голыми, несмотря на холод. Служба длилась час, затем все расходились по комнатам и спали до 4 ч. Новая служба начиналась в 4.15, а в 5 ч был первый завтрак. Затем проводилась двухчасовая медитация, независимо от времени года. Во время медитации полагалось сидеть неподвижно, несмотря на то, что кло­нило в сон или беспокоили мысли о холоде. Провинившихся наказывали бам­буковыми палками (били по каждому плечу) находившиеся здесь же настав-

ники. После медитации приступали к занятиям знаменитой буддийской гим­настикой, состоящей из основных «золотых» поз. После гимнастики перехо­дили к водным процедурам. Затем приступали к занятиям. Занимались изу­чением религии и законов. Сначала шел теоретический курс, где рассматри­вались все тонкости искусства, позволяющие побеждать холод и жар, боль и усталость. Выявлялся подлинный смысл буддийского учения.

Исторически шаолиньские монахи делятся на две категории: первая — «хэшан» — буддийские монахи, живущие в монастыре, но не имеющие отно­шения кушу. Вторая категория — «усэн» — монахи-воители, которые исто­рически составляли костяк охраны монастыря и в действительности занима­лись боевыми искусствами. Монахами Шаолиньского монастыря (сами они называют себя «Чуцзя жэнь» — ушед­шие из семьи) считаются только те, кто принял постриг и живет в нем, соблю­дая заповеди¹⁷.

Монахи монастыря Шаолинь де­монстрируют стили: Жабы, Орла, Тиг­ра, Богомола, Обезьяны. Монахи чер­пают свои силы из способности контро­лировать энергию своего тела, которую они называют цигун. Выйдя из стен Шаолиня, они распространились по всему Китаю, а затем проникли в близ­лежащие страны.

Рекорды шаолинцев поразительны. О своих физических возможностях мастер Цзяо Лао отвечал так: «Сложенные пальцы могут проникнуть в же­лудок коровы, ребро ладони может отсечь корове голову, кулак способен пробить грудь тигра. Если вы не верите, попробуйте, пожалуйста, на моем животе». Маловеры убеждались, нанося Цзяо Лао удары любой силы дере­вянными палками, каменными дубинками, металлическими прутьями, что мастер казался неуязвимым. Ему связали ноги и пытались повалить или сдвинуть, — тщетно.

Настоятель Хуэнен любил проделывать упражнение «алмазный палец»: выходил в стойку на одном указательном пальце правой руки, с поднятыми и вытянутыми кверху ногами. Однажды он переутомился от этого упражне­ния, простояв так минут двадцать; слег и уже не встал. Правда, тогда ему было уже за 90.

Одна из летописей рассказывает, какие «экзамены» сдавал по окончании многолетних тренировок шэньбин. Ему надлежало пройти длинным кори­дором, где каждая половица была соединена приводом со специальным дви­жущимся манекеном. Манекены выскакивали перед монахом, размахивая мечами, топорами, ядрами на цепях; сверху падали колья и бревна, валились камни, под ногами разверзались провалы. В конце страшного пути стояла раскаленная чаша, которую следовало обхватить и поднять предплечьями. У тех, кто достигал этого места и поднимал чашу, с нее навсегда отпечаты­вались на руках клейма: тигр и дракон.

Невероятные рекорды и сегодня достигаются в монастыре. В присутствии зрителей, фото- и видеокамер отдельные монахи способны голыми руками

Послушников С. Таинственный монах. Кто вы, доктор Маслов? // Черный пояс. 1999. № 2-3 (5-6).

дробить каменные глыбы, ломать деревянные балки, пробивать кирпичную стену. Кончиками пальцев они сдирают кору с деревьев или выдергивают гвоз­ди, глубоко вбитые в доску. Ломают о голову кирпичи, вонзают в горло нако­нечники копий, в живот — острые заточки... ни крови, ни страданий, спокой­ные улыбки на лицах! Любопытные не видят «кухни», многолетней подготов­ки к ошеломляющим чудесам: самобичевания, бега вокруг обители с мешками песка, привязанными к ногам... Невидят, как много лет подряд монах, напри­мер, закаляет пальцы. Сначала он тычет ими в мешок с рисом. Потом рис за­меняют песком. Пальцы роговеют, кожа на них шелушится и заменяется но­вой, и так несколько раз; а монах знай себе долбит мешок... Песок сменяется железными опилками, щебнем. Неудивительно, что однажды свехтерпеливый ученик обретает «алмазный палец» или одним тычком проламывает плиту.

Сегодня арсенал монастырского шаолиньского ушу, накопившийся за 1,5 тыс. лет, включает более 3 тыс. различных приемов, около 700 комплексов, но большинство монахов владеют не более 20 короткими комплексами, ос­новное время уделяя отработке специальных упражнений «внутреннего ис-кусства».

В XX веке он приобрел всемирную славу Мекки боевых искусств. Но, кроме того, он является крупным просветительским центром, где десятки тысяч юношей и детей постигают основы буддизма и предаются молитвам. Основу воспитания шаолиньского монаха до сегодняшнего дня составляют четыре классических дисциплины — буддизм, ушу, медицина и «гражданс­кие науки». В Шаолине существует удивительный психологический климат: как и в древности, отношения учителя и молодых послушников воспроиз­водят семейные связи, мастера здесь — отцы-наставники.

Шаолинь

Сегодняшний Шаолинь — мощное коммерческое предприятие, где не­многое напоминает о поисках нирваны и блаженной умиротворенности.

Художественный коллектив «Шаолиньские монахи», в составе которого 180 человек, ездит по миру с представлениями, убеждающими зрителей в том, что экранные боевые искусства — ничто по сравнению с тем, на что способ­ны вооруженные истинной верой буддисты.

Сегодня он считается национальным достоянием Китая, его посещают более 2 млн туристов в год. В настоящее время в монастыре проживает око­ло 80 монахов, которые занимаются развитием Чань Буддизма и медитиру­ют, и около 30 монахов-воинов, которые занимаются боевыми искусства­ми. Правительство Китайской Народной Республики основало при монас­тыре Государственную Академию Кунфу, в которой постоянно занимаются боевыми искусствами более 1 200 молодых людей. Окончание этой элитной школы открывает им двери для работы в качестве преподавателей Кунфу. В частных школах при Академии пытаются освоить искусство Кунфу еще бо­лее 6 тыс. человек, среди которых есть много гостей из-за границы.