Эвдемонизм

Эвдемонизм – это этическое направление, рассматривающее блаженство, счастье, удовольствие или пользу (одного или всех) как мотив и цель всех стремлений. Эвдемонизм возникает в древнегреческой философии и, принимая различные формы в разные исторические периоды, становится одним из главных этических направлений. В каком бы веке не жили люди, в каком бы государстве, их всегда будут волновать вопросы счастья и смысла жизни.

Формированию эвдемонизма в античности способствует философская деятельность софистов (Протагор, Антифонт, Продик и др.) в V веке до н.э. Именно софисты указали на своеобразие природы человека. Одна из особенностей человеческого существа заключается в том, что огромную роль в его жизни играет воспитание. Эта особенность есть следствие различия между природой и культурой. Если законы природы носят объективный характер, то установления культуры у разных народов различны и имеют произвольный характер. Несмотря на произвольность и субъективность различных культур, имеется некая общая черта, которая и определяет смысл культуры, а именно нравственность, в рамках которой вырабатываются моральные нормы. С точки зрения софистов, человек – это социальное существо, поэтому добродетельным является тот человек, который умеет жить в обществе, взаимодействуя с людьми согласно нравственным законам, принятым в данном обществе. Для софистов имеет значение исключительно практический аспект этики: значимы лишь те установления, которые могут привести к пользе. В силу того, что теоретическая сторона этики не имела для софистов никакого значения, они не стремились к чёткой формулировке того, что такое добродетель. Последующее развитие эвдемонизма было связано с попыткой найти однозначные определения этических категорий и показать неизменность морали.

В частности, Сократ стремился сформулировать общие понятия для нравственных добродетелей, пытаясь определить какая жизнь является достойной, и какие убеждения следует считать наилучшими. Сократ говорил: «Благо – нечто иное, нежели удовольствие, и зло – нечто иное нежели страдание»^[224]. Природа человека определяется стремлением к удовольствиям и их сложным комбинациям. Но вопрос о том, что является удовольствием для всех людей достаточно сложный. Каждый человек ответит на него по-своему. Кроме этого, удовольствия трудно подчас отделить от страдания, например, обильная и вкусная еда может вызвать ожирение, которое является причиной многих болезней, радость опьянения сменяется горечью похмелья. Значит необходимо выработать критерий, позволяющий сделать правильный выбор, который в итоге и приведет к благу.

С точки зрения Сократа, добродетельно поступает тот, кто знает, что такое добродетель. Аристотель в связи с этим сказал, что «он (Сократ) прировнял добродетели к знаниям»^[225].

Добро и благо всегда намеренны, ибо, если человек знает, что такое добро, но его поступки расходятся с этим знанием, значит, знания его не настоящие. Интересно, что в отличие от софистов, Сократ отрицал возможность научить добродетели. Да, добродетель – это знание, но это знание как бесконечный поиск нравственного совершенства, поиск гармонии между внутренним обоснованием поступка и самим поступком. Поэтому добродетельных людей не существует, так как тот, кто признает себя добродетельным, тем самым признает себя совершенным, а это невозможно. Сократ противопоставил индивидуальный поиск добродетели посредством знания, общепринятым понятиям о нравственности. Для него важным является личная ответственность и личное стремление к совершенству. Общественные представления о морали не имеют ничего общего с истинным знанием о благе, так как имеют вид стереотипов, которым люди бессмысленно следуют. Если же человек осознаёт, как и сам Сократ, что он не знает что такое добродетель, но от этого зависит добродетельность его жизни, он будет стремиться к знанию добродетели, задумываясь над каждым поступком, который совершает.

Дальнейшее развитие эвдемонизма связано с рассмотрением проблемы взаимообусловленности личной морали и морали общественной, что, в частности, нашло своё выражение в этике Аристотеля.

Как было ранее отмечено, именно Аристотель образовал слово «этика», которое стало обозначать определённую область знания, связанную с вопросами морали. Древнегреческое слово «ήϑος» первоначально означало привычное место обитания, а впоследствии нрав, обычай, характер, образ мыслей. У Аристотеля этические добродетели связаны с характером человека, его этосом. Добродетели у Аристотеля носят характер привычки, они не даны человеку изначально, а являются приобретёнными при жизни, в процессе воспитания. Этика у Аристотеля носит исключительно практический характер, её цель не познание, а поступки. В рамках этики формируется знание о том, что такое добродетель, и самое главное, вырабатываются нормы, помогающие её достигнуть. Для Аристотеля высшим благом является счастье. При этом благо одновременно и цель любой деятельности, а если брать всю сложную иерархическую систему, в которой одна и та же цель в разных ситуациях может быть как целью, так и средством, то высшее благо является целью целей, то есть той конечной целью, которая ни при каких условиях не может быть средством. В итоге и получается, что высшее благо – счастье, ибо оно не может выступать в качестве средства для достижения чего-либо, но само является средоточием всех устремлений человека.

Добродетель в этике Аристотеля тоже имеет практический характер. «В самом общем смысле добродетель – это наилучшее состояние»^[226]. Источником добродетели является душа, которая имеет разумную и внеразумную части. «В обладающей разумом заключены разумность, проницательность, мудрость, способность к научению, память и тому подобное; во внеразумной – то, что зовётся добродетелями: благоразумие, справедливость, мужество и другие черты нрава, вызывающие одобрение»^[227]. Внеразумная часть души, равно как и добродетели с нею связанные, вызывают одобрение только тогда, когда согласуются с разумной частью души. Добродетель есть некая середина между двумя крайностями. Так мужество есть середина между трусостью (недостатком мужества) и безрассудством (избытком мужества), щедрость есть середина между скупостью (недостатком щедрости) и расточительностью (избытком щедрости). Аристотель, в отличие от Сократа считает, что добродетели можно научиться. Добродетель достигается путём деятельности. Поэтому мужественным является тот человек, который поступает мужественно, в силу выработанной опытным путём привычки правильно выбирать между двумя крайностями. Только поступки, только целенаправленные действия ведут нас к добродетели.

Единство общественной и личной морали в этике Аристотеля находит своё выражение в единстве этики и политики. Аристотель говорит: «этическое, по-видимому, – составная часть политики. В самом деле, совершенно невозможно действовать в общественной жизни, не будучи человеком определённых этических качеств, а именно человеком достойным. Быть достойным человеком – значит обладать добродетелями»^[228]. В основе единения этики и политики находится справедливость. Справедливость в политике касается законов, общих норм, справедливость в этике – добродетель в целом, так как касается отношения человека к другим людям. Справедливость обеспечивает единение граждан в их стремлении к добродетельной жизни и тем самым превращает их объединение в дружеское сообщество.

В этике Аристотеля эвдемонизм приобрел по-настоящему практический, целесообразный характер и на его основе была сделана попытка объединить общественную и личностную мораль.

На примере рассмотренных концепций видно, что эвдемонизм неоднозначен по своей сути. Особенно это хорошо заметно, если сравнивать этические учения различных направлений, которые сформировались на почве философии Сократа и в эпоху эллинизма. Последователями эвдемонизма Сократа являются киренаики и киники. В эллинистический период вопросами достижения счастья интересовались эпикурейцы и стоики.

Эвдемонизм, как этическое учение о счастье (одного или всех) как цели всех стремлений, может иметь как положительный, так и отрицательный характер. Отрицательный эвдемонизм ставит целью отсутствие страдания. Положительный эвдемонизм полагает конечной целью удовольствие во всех его формах. К положительному эвдемонизму относятся этические учения Сократа и Аристотеля, а также этика киренаиков и эпикурейцев. Отрицательный эвдемонизм составляет основу этики киников.

Положительный эвдемонизм объединяет киренаиков и эпикурейцев в их стремлении к удовольствию. Однако само понимание удовольствия и средства его достижения у представителей этих двух школ различаются. Основателем киренейской школы является Аристипп (ок. 435 – ок. 355 до н. э.). Для киренаиков имеют значения только чувственные удовольствия, так как только они могут гарантировать интенсивность приятных переживаний. Кроме того, тождественное благу удовольствие имеет большую ценность, если оно привязано к настоящему. Именно благодаря приверженности чувственным наслаждениям учение киренаиков получило название гедонизм (др. греч. ηδονή;, лат. hedone – «наслаждение», «удовольствие»). Вполне естественно, что гедонизм предполагает стремление к личному счастью и не претендует на всеобщность, ибо не каждому удовольствия жизни даются легко, и не каждый готов мириться с последствиями чувственных удовольствий.

Именно негативные последствия чувственных удовольствий являются определяющей причиной, по которой нужно, если не полностью отказаться, то хотя бы ограничивать стремление к чувственным наслаждениям. Данный принцип является основным в концепции Эпикура (341/342 – 271/270 до н. э.), наряду с принципом достижения атараксии, то есть невозмутимости. Состояние атараксии – это результат освобождения от боли и беспокойства. Гарантировать устойчивость данного состояния могут только духовные удовольствия, такие, например, как дружба, занятие искусством, чтение. В этике Эпикура утверждается индивидуализм, сосредоточенность на своём внутреннем мире и его совершенствовании, в котором главную роль играет разум.

Отрицательный эвдемонизм находит своё воплощение в концепции киников. Киники в лице основных представителей Антисфена (ок. 455 – ок. 360 до н. э.) и Диогена из Синопа (ум. ок. 330 – 320 до н.э.) проповедовали минимизацию потребностей с целью избавления от страдания. Самоограничение и естественность жизни приводят человека к независимости от кого-либо и от чего-либо. Эта независимость и неприхотливость, автаркия, или самодостаточность – кратчайший путь к добродетели, которая тождественна счастью.

Общим для киников, эпикурейцев и киренаиков является стремление воздержаться от политической, да, впрочем, и от любой общественной деятельности, и тем самым сохранить свою независимость и индивидуальность.