История античности... или как роют Историю.

Историю приходится выкапывать. Чем древнее история, тем глубже она зарыта.

Это прочный исторический закон. Клады, погребения, святилища, крепости, некрополи, храмы, библиотеки. Обычно в каждом месте — своя глубина раскопа соответствует своей исторической эпохе послойно. Как правило, слои датированы и не перемешаны. И эту послойность для каждого места нужно хорошо знать, какой век на какой глубине, прежде чем рыть. Не везде это определено точно, но уж Средиземноморье изучено очень подробно. Ищут там памятники материальной культуры ушедших давно поколений, и занимаются этим историки — археологи, научившись определять по их характеру не только эпохи: палеолит, неолит, бронза, но и более точные датировки и этнические корни, а уж если будут найдены произведения искусства, — датировка существенно облегчается и уточняется. Профессионально занимаются этим тысячи самоотверженных, честных, терпеливых и педантичных тружеников, среди которых есть подлинные человеческие уникумы, способные «определять» предмет с большой исторической точностью, усовершенствовавшие этот процесс до высокого искусства (А. Фоменко не понимает, как они работают, поэтому ругает эти методы «субъективными»). В качестве примера рекомендую читателям познакомиться с античными находками в нашем Причерноморье [37] и сопоставить, скажем, фигуру богини Афродиты, найденную в Крыму, с Афродитой Книдской скульптора Праксителя Младшего [30, стр. 27] и почувствовать, — как при сравнении возникает представление об образном соответствии. Это позволит понять, почему античная древность часто глядит на нас прекрасными славянскими ликами, и почему так раздражает диких кочевников и одичавших историков само наличие этих памятников. Одни старались немедленно разбить лицо статуе, другие — вымарать из истории всю эту эпоху.

Особую ценность представляют для исторической науки могилы и скульптуры с датами, поскольку позволяют связать датировку слойную с датировкой эпиграфической, т. е. письменным текстом на памятнике, а также с датировкой культово-этнографической.

Археология — это по-гречески «наука о древностях». В латинском языке этому термину соответствует antiquitates, более известное нам по слову «антиквариат».

«Поскольку письменные источники неодинаково полно освещают различные периоды истории и дают мало сведений о жизни простого народа — непосредственного производителя материальных благ, археологические источники восполняют эти пробелы. Они позволяют осветить историю материальной жизни народов. Памятники античного времени благодаря сочетанию с монетными и эпиграфическими находками дают возможность устанавливать довольно точные датировки археологических слоев и сооружений. При этом они датируют и широкий круг памятников, находимых на территории окружавшего античные государства варварского мира» [1].

Это цитата из общедоступного студенческого исторического учебника. И из нее следует, что письменные памятники (особенно повествовательные — «нарративные») не только не являются единственной основой для датировок, но зачастую не являются и их главной основой, поэтому ни один метод исследования письменных текстов, особенно метод частный, а уж совсем особенно — метод факторный (например, статистический), не может ни в коей мере серьезно претендовать на решение вопроса о сдвиге исторических шкал. — таков будет первый предварительный вывод.

Аналогичные вышеприведенному, абзацы можно найти во многих учебниках истории, например [2, 6, 7]:

«Для ранних периодов греческой, так же как и римской истории археологические источники являются не только главными и существенными, но в некоторых случаях и единственными.»

«Вторая категория источников — вещественные памятники. Они имеют то преимущество перед письменными, что редко нуждаются в критике достоверности, т. е. во внутренней критике. Если какой-нибудь предмет добыт путем раскопок, то это служит почти абсолютной гарантией, что он не подделан, а является подлинной вещью, дошедшей из античности.»

Комплексный, сочетательный подход с опорой на проверенные памятники материальной культуры характерен для нашей отечественной исторической школы. В значительной степени образцами научных трудов по конкретной ключевой теме считаю, например, монографию И. Л. Маяк [3] по вопросам основания Рима и труд В. А. Сафронова [18] по индоевропейской праистории, — вопросам, в которых запутался А. Фоменко.

Сейчас, когда нас пытаются уверить, что европейская школа истории (Й. Хейзинга, Жак ле Гофф [4 - 6] и их ученики), применяя направленные исследования материальной культуры широких слоев народа, достигли существенных успехов в восстановлении последних десятилетий Рима Великого [6] и первых веков Рима Варварского (Христианского) [5], в то время как наша историческая наука топталась на месте в шорах марксистских догматов, приведенные выше цитаты показывают, что наша историография, наоборот, ориентируясь на памятники материальной и художественной культуры, фактически определила развитие западной историографии в этом направлении. Еще Л. Толстой в «Войне и мире» писал: «Предмет истории есть жизнь народов и человечества. Прежние историки часто употребляли один простой прием для того, чтоб описать и уловить кажущуюся неуловимой жизнь народа. Они описывали деятельность единичных людей, правящих народом; и эта деятельность выражала для них деятельность всего народа».

Если свести историю, как это делали «прежние историки», к шкалам царей, датировкам династий, можно еще попытаться перетащить, как это делают «новые хроники», шкалу византийских императоров в Англию для нескольких невежд, однако, если при этом императоре был переход, скажем, болгар через Дунай, то «хроникам» придется изворачиваться и считать болгар шотландцами, переходящими через Темзу, где их сразу поймают на фальши. История существенно полнокровнее, многосвязаннее, и не сводится к перечню дат правителей и шкалам, что делает задачу, поставленную «новыми хронологиями» по созданию исторического хаоса, плоховыполнимой.

Здесь уместно напомнить и о научном подвиге академика Б. А. Рыбакова с его фундаментальными трудами «Язычество древних славян» и «Язычество древней Руси», определивших основные вехи историографии бесписьменных древних культур народов Европы с такой потрясающей точностью, что они являются сейчас основой многих школ как бесспорный фактологический фундамент. Этот существенный успех нашей исторической школы, — урок комплексного применения сопряженных исследований.

Однако, к значительному успеху западной школы следует отнести поразительно успешное применение аэрофотосъемок (начиная с 1925 года) для реставрации облика европейских городов раннего средневековья, античных усадеб во Франции, пограничных римских укреплений в Сирии и многого другого.

Развитие этих методов вплоть до спутниковой разведки, привело к открытию памятников типа Аркаима, а труды школ упомянутых выше авторов не оставляют шансов попыткам ревизии раннего и позднего средневековья скоропалительными наскоками [1 - 12]. Профессионализм в истории — это умение сочетать методы.

Ниже мы покажем, как потерпел неудачу наиболее известный и наиболее удачливый из исследователей античности — Генрих Шлиман, раскопавший античную Трою, впервые привязавший литературный памятник — «Илиаду» Гомера — к реальной археологии и тем датировавший его (т. е. литературный памятник по памятникам материальным!), добывший в раскопках невероятное количество троянского золота, не имеющего цены, и потерпевший поражение как ученый из-за непонимания важности изложенных выше тезисов.