Хорошо ли быть гунно-монголом?

Может действительно, послушать нам А. Фоменко и присоединиться, учитывая столь славный характер ордынских империй, изложенный выше, к кочевой орде («Империя»!! [23]) и в дальнейшем считаться жужанями или гунно-монголами?

«Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.» Европа настолько была напугана ордынскими набегами монголов и их разновидностей — гуннов, хунгаров (джунгаров), а также аваров, хазар, вандалов, алан, и т. д., что всё это вместе стала называть пугающим детей и вызывающим всеевропейскую ненависть клеймом: «татаро-монголы». Клеймо продолжает действовать до сих пор. Гитлер, направляя свои войска на Восток для захвата славянских земель, твердил: это поход всей Европы на монгольских «недочеловеков», что он идет громить «монголо--большевистские орды». Французы, отбиваясь от немцев, мобилизовали свою армию под лозунгом «защиты цивилизации от гуннских варваров».

Вот гунны в знаменитом описании Аммиана Марцеллина:

«Их дикость превосходит все мыслимое; с помощью железа они испещряют щеки новорожденных глубокими шрамами, чтобы в зародыше уничтожить волосяную растительность, поэтому и старея они остаются безбородыми и уродливыми, как евнухи. У них коренастое телосложение, сильные руки и ноги, широкие затылки; а шириной своих плеч они внушают ужас. Их скорее можно принять за двуногих животных или за те грубо сделанные в форме туловищ фигуры, что высекаются на парапетах мостов... Гунны не варят и не приготавливают себе пищу, они питаются лишь корнями диких растений и сырым мясом первых попавшихся животных, которое они иногда предварительно согревают, держа его, сидя на лошади, промеж ляжек. Они не нуждаются в крыше над головой, и у них нет домов, равно как и гробниц... Тело они прикрывают полотном или сшитыми шкурками полевых мышей: они не ведают различия между домашней и выходной одеждой и, однажды облачившись в свое тусклое одеяние, не снимают его, пока оно не развалится от ветхости... Они кажутся пригвожденными к своим лошадям... ибо и едят, и пьют, не сходя с них на землю, даже спят и высыпаются, склонившись к тощим шеям своих скакунов».

«Христиане Центральной Европы, в Малой Польше, Силезии и Венгрии, без всяких колебаний распознавали самых настоящих язычников в тех, кого они называли "татарами" и кто трижды истреблял их в опустошительных набегах, — притом одних из самых жестоких язычников, которых восточные вторжения толкали на запад. Откликаясь на слухи об их терроре, хронист Матвей Парижский писал: "Это бесчеловечные, уподобившиеся зверям создания, каковых должно называть скорее чудовищами, нежели людьми. Они жаждут крови и пьют ее, пожирают собачье мясо и даже человеческую плоть".»

«Родина татар, — писал еще Жуанвиль, — представляет собой большую песчаную долину, невозделанную и бесплодную. Она начинается у цепи чудовищных скал, которые образуют конец света со стороны востока. Эту цепь еще никто не преодолевал, но, по словам татар, там живут народы Гога и Магога, которые выйдут оттуда, когда наступит скончание века».

«По другую сторону великого степного и пустынного моря по направлению к Китаю волнуются беспокойные монголо-тюркские племена. Вся жизнь их связана с неустанным перевозом с одного места на другое войлочных юрт.

Великая стена, воздвигнутая в конце III в. до н. э., соединяет непрерывной линией пограничные укрепленные пункты. Но сдержать натиск кочевников, как оказалась, стена не помогла».

Ставили такие стены и Иран и Русь («засечная черта») в надежде сдержать грабительские набеги.

Иранцы называли гунно-монгол эфталитами. Они подчиняли богатые оседлые районы. Была создана огромная империя, где кочевые военные банды паразитировали как жужани в Китае. Стена Пероза, построенная против них в Иране имела протяженность 300 км. У нас тоже была своя китайская стена от кочевых грабителей и вымогателей дани, и называлась она «Засечная пограничная черта» и имела в длину многие тысячи километров, а глубина достигала 40-50 км. Это была тщательно продуманная система защиты, и многие кочевые набеги прокатились, обтекая ее, в Европу. В Иране «...во время военных действий некогда богатые города Средней Азии неоднократно переходили из рук в руки и опустошались. Захирел Самарканд, обезлюдел Термез, Превратился в руины Кей-Кобод-Шах в Таджикистане. Пришло в упадок ремесло, сократилась внутренняя торговля, жители разоренных городов переселились в новые районы, о чем свидетельствуют согдийские колонии в Семиречье».

«Правда, военные победы эфталитов над Ираном привели в начале VI века к созданию огромного Эфталитского государства, но общий упадок городов и определенная "варваризация" местной культуры не вызывают сомнений».

Перед нами пример параллельного развития одной и той же военной доктрины: почти одновременно несколькими оседлыми цивилизациями, — китайской, римской, иранской, и русской взят курс на оборону. Главное — защитить себя от набегов кочевников. Для этой доктрины характерны два важнейших момента: создание пограничных оборонительных сооружений и формирование отрядов тяжелой кавалерии.

Зыбкое это равновесие продержалось недолго.

«В 374-375 гг. гунны неожиданно вышли победителями из схватки с аланами и готами, потеснив их на Запад, отчасти включив их в свой состав. В то же время другие гунны перевалили через Кавказ и растеклись по территории Северного Ирана.

С этого момента давление гуннов предопределяло направление германских миграций. В первой четверти V в. они сплошным потоком стремились прорваться на Запад. Эпизодические нарушения римского рубежа превратились в непрерывную череду трагических поражений империи. Под давлением гуннов и по наущению Константинополя вестготы Алариха в 401 г. обрушились на Италию. Чтобы оказать им сопротивление, Рим вынужден был оголить рейнскую границу. Как следствие в декабре 406 г. вандалы, аланы и свевы, также находясь под давлением гуннов, переправились через Рейн, где встретили лишь незначительное сопротивление франков, союзников Рима» [21].

Вслед за этим на Европу хлынули авары. Больше всего пострадали чехи, сербы, хорваты и франки [17]. Русь тоже бедствовала от этого нашествия. Поэтому странно встречать в нашей печати упоминания о набеге аваров (обров) как о их некоей Великой Империи до Парижа и Пиринеев. Да. Они туда доходили. До Парижа. Европа помнит их не хуже гуннов. Подробнее всего нашествие аваров описано в чешских хрониках.

«В первой половине шестого века вырвались из азиатских пределов авары и двинулись на славянские земли. Шли они отдельными отрядами, рассыпавшись широко, чтоб не ускользнула добыча; но там, где гуще были селения и где люди поднимались к отпору, собирались аварские конники в большие орды и побеждали множеством и дикостью. Были авары высокорослы, великой отличались силой, и никто с ними не мог сравниться в стремительности передвижения. Они мчались верхами, склонившись к шее коней, неслись, словно туча, и звериные шкуры развивались у них за плечами, и копье лежало в руке, и кривая сабля, и боевой топор. Налетев на селенья славян, громили, пускали огонь, пожиравший все, что горит: дома, урожай на полях и лес.

Страшны были авары в походе, столь же страшными были их таборы. С наступлением холодов останавливались аварские орды и в удобном месте ставили шатры. А мужчин, женщин и девушек, захваченных в плен, заставляли служить у себя в величайших лишениях, в рабстве и исполнять их желания. Одних посылали насыпать вал вокруг табора, других — выкапывать из-под снега корм для лошадей — и голод, горе, побои были им платой. От них кровь текла по бедрам женщин. Ужасные объятия наносили им раны, и аварские зубы оставляли следы на их щеках. И ширился ужас среди славян. Некоторые племена поднимались, ища смерти, вступали в борьбу без надежды,

Порабощение, страданья учили людей страстно желать свободы — учили их ненависти. И вот уже все без остатка загорелись возмущением против авар: и те, кто был побежден в бою, и те, кто без боя подчинился им и по собственной воле принял аварское иго» [17].

Почему так хочется нашим копытным патриотам соединить понятие «орда» с нами?

Когда даже слово «татарин» по Л. Гумилеву означало на монгольском языке не нацию, а профессию — «земледелец»! Профессию в древности самую почетную. С ней было богатство, процветание, оседлость. А это значит, что использование термина: татаро-монгольское иго по отношению к кочевым нашествиям неправомерно, ибо татары, участвовавшие в них, — это те, кто пошел вместе с монголами грабить по принципам, изложенным Олжасом Сулейменовым. Поэтому татарам еще предстоит разобраться, кто они были тогда по национальности: коренные волгари-болгары, болгары, подвергнутые смешению с тюрками, славяне, сарматы? Но ясно одно, — не кочевники, не монголы, не кочевые племена скифов, не захватчики, живущие за счет организованного бандитизма и рэкета даней и поборов, а племена, способные на земле быть хозяином-земледельцем. Источником богатства и процветания.

Только какими-то политическими целями можно объяснить это неумное упорство, с которым нам навязывают «ордынство». Научных аргументов за этим нет. Насколько белыми нитками шита фоменковская «научность», надеюсь, нам удалось показать выше. Да и зачем? Евразийство? Но оно зиждется совсем на другой, наднациональной основе. На общем хозяйственном земледельческом интересе. Единство с тюркоязычным населением?

Но этот фактор тоже имеет наднациональную основу. Даже языковую. Не говоря уже о хозяйственной и совместной защите целостности против поползновений конкурентов.

Столь же прозрачна и политическая подоплека «сокрушительного набега копыт на историю»: вновь воскресить тлеющий генетический ужас Европы перед гуннскими ордами и построить новый психологический барьер европейского отторжения против нас как страх перед возрождением азиатско-ордынского жупела. Подумайте, — кому бы это было выгодно?