Глава 36. Джейсон

 

Джейсон множество раз перемещался на ветрах. Но быть ветром — это уже совсем другое дело. Он не контролировал себя, его мысли рассеялись, границы между телом и остальным миром пропали. Он задумался, а так ли себя чувствовали монстры, когда их побеждали — взрываясь в пыль, беспомощные и бесформенные.

Джейсон чувствовал присутствие Нико. Западный ветер вознес их в небо над Сплитом. Вместе они проносились над холмами, римскими акведуками, шоссе и виноградниками. Когда они приблизились к горам, Джейсон увидел руины римского города, разбросанные по долине под ними — осыпающиеся стены, квадратные фундаменты и потрескавшиеся заросшие травой дороги — все это выглядело как большое, покрытое мхом игровое поле.

Фавоний приземлился посреди руин, рядом со сломанной колонной размером с калифорнийское мамонтовое дерево. Тело Джейсона сформировалось заново. На какое-то мгновение, процесс показался ему еще более неприятным, чем само пребывание в форме ветра, как будто его тело внезапно обернули в свинцовое пальто.

— Да, смертные ужасно громоздкие, — молвил Фавоний, словно читая его мысли. Бог ветра расположился на ближайшей стене со своей корзинкой фруктов, и раскинул красновато-коричневые крылья под солнцем. — Честно говоря, не знаю, как вы терпите это изо дня в день.

Джейсон оглядел местность. Должно быть, город когда-то был огромным. Он различил остатки храмов и бань, наполовину зарытый амфитеатр и пустые пьедесталы, на которых когда-то стояли статуи. Ряды колонн вели в никуда. Стены старого города вихляли между холмами, словно каменная нить по зеленой ткани.

Некоторые места выглядели так, будто были раскопаны, но бо́льшая часть города казалась покинутой, словно в течение двух тысяч лет он был предоставлен природным стихиям.

— Добро пожаловать в Салону, — сказал Фавоний. — Столицу Далмации! Родной город Диоклетиана! Но первоначально это место было домом Купидона.

Имя бога отдалось эхом, словно чьи-то голоса шептали его между руинами. Это место казалось более жутким, нежели подвал дворца в Сплите. Джейсон никогда особо не задумывался о Купидоне. И вот уж точно не считал его пугающим. Даже для римских полубогов это имя ассоциировалось с изображением глупого крылатого ребенка с игрушечными луком и стрелами, летающего повсюду в своих подгузниках на День Святого Валентина.

— Ох, он вовсе не такой, — ответил Фавоний. Джейсон вздрогнул.

— Ты читаешь мои мысли?

— А мне и не нужно, — Фавоний подбросил свой бронзовый обод в воздух. — У всех неправильное представление о Купидоне... до тех пор, пока они не встретятся с ним лично.

Нико облокотился о колонну, его ноги заметно тряслись.

— Эй, дружище... — Джейсон хотел подойти к нему, но Нико лишь отмахнулся.

Трава у ног Нико почернела и увяла. Темнота расширялась, словно яд просачивался сквозь подошвы его ботинок.

— Ах... — Фавоний сочувствующе кивнул. — Я не виню тебя за волнение, Нико ди Анджело. Ты знаешь, как я начал служить Купидону?

— Я никому не служу, — пробормотал Нико. — И тем более Купидону.

Фавоний притворился, что не услышал этого.

— Я влюбился в смертного по имени Гиацинт. Он был весьма необычным парнем.

— Парнем? — сознание Джейсона еще не совсем очнулось после путешествия в форме ветра, и осознание этого заняло у него целую секунду. — Ох...

— Да, Джейсон Грейс, — Фавоний изогнул бровь. — Я влюбился в парня. Ты шокирован?

Честно говоря, Джейсон не знал, что ответить. Он старался не думать о деталях божественных любовных связей, не обращать внимания, в кого они там влюблялись. К конце концов, его папа, Юпитер, тоже не был примером хорошего поведения. В сравнении с некоторыми олимпийскими любовными скандалами, о которых он был наслышан, любовь Западного ветра со смертным парнем не казалась такой уж и шокирующей.

— Думаю, нет. Так... Купидон пронзил тебя своей стрелой, и ты влюбился.

Фавоний фыркнул.

— Твоими устами это звучит так просто. Увы, любовь никогда не бывает проста. Видишь ли, Аполлону тоже нравился Гиацинт. Он утверждал, что они были просто друзьями. Не знаю. Но однажды я наткнулся на них, играющих в котс...

Опять это странное слово.

— Котс?

— Метание обручей в цель, — объяснил Нико слегка хрипящим голосом. — Как с подковами.

— Вроде того, — согласился Фавоний. — Так или иначе, я приревновал. Вместо того, чтобы подойти к ним и выяснить правду, я изменил направление ветра и послал тяжелое металлическое кольцо прямо в голову Гиацинта, и... ну что же, — бог ветра вздохнул. — Когда Гиацинт умер, Аполлон превратил его в цветок и назвал того его именем. Уверен, Аполлон бы жутко отомстил мне, но Купидон предложил мне защиту. Я совершил ужасный поступок, но меня свела с ума любовь, поэтому он пощадил меня, при условии что я вечно буду работать на него.

КУПИДОН. Имя вновь эхом прокатилось по руинам.

— И это сигнал для меня, — Фавоний встал. — Хорошенько подумай о том, что будешь говорить, Нико ди Анджело. Купидону солгать нельзя. Если ты позволишь своей злости взять верх... твоя судьба будет даже печальнее моей.

У Джейсона было такое чувство, словно его мозг вновь превращался в ветер. Он не понимал, что имел в виду Фавоний, и почему Нико так дрожал, но времени на раздумья у него не было. Бог ветра исчез в красно-золотом вихре. Летний воздух внезапно стал гнетущим. Земля сотряслась, и Джейсон с Нико выхватили свои мечи.

— Итак.

Голос пролетел мимо уха Джейсона, слово пуля. Но, обернувшись, он никого не увидел.

— Вы пришли за скипетром.

Нико встал к нему спиной, и Джейсон впервые обрадовался тому, что сын Аида был рядом с ним.

— Купидон, — позвал Джейсон. — Где ты?

Голос рассмеялся. Он определенно не походил на голос милого ребенка-ангелочка. Он был глубоким и ярким, но также угрожающим — словно вибрация перед большим землетрясением.

— Где вы меньше всего ожидаете меня увидеть, — ответил Купидон. — Там, где всегда находится Любовь.

Что-то ударило Джейсона в грудь и швырнуло его вдоль улицы. Он прокатился по лестнице и растянулся на полу раскопанного римского подвала.

— Я-то думал, ты знаешь больше, Джейсон Грейс, — голос Купидона кружился над ним. — Ты все-таки нашел свою настоящую любовь. Или ты все еще сомневаешься в себе?

Нико аккуратно спустился вниз.

— Ты в порядке?

Джейсон принял протянутую ему руку и поднялся на ноги.

— Да. Просто этот идиот меня толкнул.

— Ох, ты ожидал, что я буду играть честно? — рассмеялся Купидон. — Я бог любви. Я всегда нечестен.

На этот раз инстинкты Джейсона были начеку. Он почувствовал дрожь воздуха как раз тогда, когда материализовалась стрела, мчась в сторону груди Нико. Джейсон перехватил ее мечом и откинул в сторону. Стрела взорвалась при столкновении со стеной, осыпав их известняковой шрапнелью.

Они побежали вверх по лестнице. Джейсон оттянул Нико в сторону, когда другой порыв ветра обрушил колонну, которая чуть не раздавила их в лепешки.

— Этот парень вообще Любовь или Смерть? — прорычал Джейсон.

— Спроси своих друзей, — посоветовал Купидон. — Фрэнк, Хейзел и Перси встречали моего собрата, Танатоса. Мы не особо отличаемся друг от друга. Вот только Смерть иногда бывает добрее.

— Нам просто нужен скипетр! — прокричал Нико. — Мы пытаемся остановить Гею. Ты на стороне богов или как?

Вторая стрела вонзилась в землю между ногами Нико и засияла белым жаром. Нико отпрыгнул назад, когда стрела взорвалась гейзером пламени.

— Любовь на каждой стороне, — сказал Купидон. — И на ничьей. Не спрашивай себя, что Любовь может для тебя сделать.

— Класс, — сказал Джейсон. — Теперь он зачитывает цитаты из открыток.

Джейсон почувствовал движение позади: он развернулся, взмахнув мечом по воздуху. Клинок врезался во что-то крепкое. Джейсон услышал ворчание и занес меч снова, но невидимый бог уже исчез. На мощеных камнях мерцал след от золотистого ихора — крови богов.

— Очень хорошо, Джейсон, — сказал Купидон. — По крайней мере, ты чувствуешь мое присутствие. Даже мимолетное попадание в настоящую любовь — это больше, чем могут себе позволить большинство героев.

— Так теперь я могу забрать скипетр? — спросил Джейсон.

Купидон рассмеялся.

— К сожалению, ты не в силах им обладать. Только дитя Подземного мира может призвать мертвые легионы. И только римский офицер может вести их в бой.

— Но... — Джейсон заколебался. Он был офицером. Он был претором. Потом он вспомнил все свои сомнения по поводу места, которое он считал своим домом. В Новом Риме, он предложил уступить свою позицию Перси Джексону. Делало ли это его недостойным вести легион римских привидений?

Он решил разобраться с этой проблемой попозже.

— В этом ты можешь положиться на нас, — сказал он. — Нико может призвать...

Третья стрела пролетела мимо плеча Джейсона. Он не смог остановить ее вовремя. Нико резко вздохнул, когда она вонзилась в его руку с мечом.

— Нико!

Сын Аида оступился. Стрела растворилась, не оставив ни крови, ни видимой раны, но лицо Нико было напряжено от гнева и боли.

— Достаточно игр! — вскрикнул Нико. — Покажись!

— Это многого стоит, — сказал Купидон. — Увидеть настоящее лицо Любви.

Еще одна колонна обвалилась. Джейсон вовремя убрался от нее.

— Моя жена, Психея, усвоила этот урок, — сказал Купидон. — Она была приведена сюда эоны назад, когда это место было частью моего дворца. Мы встречались только в темноте. Она была предупреждена никогда не смотреть на меня, но не смогла сдержать своего любопытства. Она боялась, что я мог оказаться монстром. Одной ночью она зажгла свечу и узрела мое лицо, пока я спал.

-— Ты был настолько уродлив? — Джейсон подумал, что нацелился на голос Купидона — на краю амфитеатра в двадцати ярдах от него — но хотел сперва убедиться в этом.

Бог рассмеялся.

— Боюсь, я был слишком красив. Смертные не могут увидеть настоящее обличье бога без нежелательных последствий. Моя мать, Афродита, прокляла Психею за ее сомнения. Мою бедную любимую пытали, а затем изгнали, давая ей ужасные задания, чтобы доказать ее значимость. Она даже была послана на задание в Подземный мир, чтобы показать свою преданность. И она искупила свою вину, однако сильно от этого пострадав.

«Попался!» — подумал Джейсон.

Он вознес меч к небу, и долину сотряс гром. Молния пробила кратер в том месте, откуда исходил голос. Тишина. Джейсон уже было обрадовался, но тут невидимая сила сшибла его на землю. Его меч скатился по дороге.

— Хорошая попытка, — сказал Купидон уже где-то поодаль. — Но поймать Любовь не так просто.

Ближайшая к нему стена обрушилась. Джейсон едва успел откатиться в сторону.

— Прекрати! — закричал Нико. — Тебе нужен я. Оставь его в покое!

У Джейсона звенело в ушах. Голова кружилась от удара о землю. Во рту стоял привкус известняковой пыли. Он не понимал, почему Нико принимал себя за главную мишень, но Купидон, казалось, согласился с ним.

— Бедный Нико ди Анджело, — в голосе бога слышалось разочарование. — Знаешь ли ты, чего хочешь сам, а не чего хочется мне? Моя возлюбленная Психея рисковала всем во имя Любви. Это был ее единственный способ искупить вину за недостаток веры. А ты... чем ты рисковал в мое имя?

— Я побывал в Тартаре и вернулся, — прорычал Нико. — Тебе меня не напугать.

— Я тебя очень, очень сильно пугаю. Предстань передо мной. Будь честен.

Джейсон заставил себя подняться. Земля вокруг Нико зашевелилась. Трава высохла, а камни треснули, словно что-то под землей пыталось прорваться наружу.

— Отдай нам скипетр Диоклетиана, — сказал Нико. — У нас нет времени на игры.

— Игры? — Купидон атаковал, сбив Нико в сторону на гранитный пьедестал. — Любовь — это не игра! Это не цветочки и сердечки! Это тяжелая работа — поиск, который никогда не заканчивается. Она требует от тебя всего, особенно правды. И только тогда она вознаграждает тебя.

Джейсон подобрал меч. Если этот невидимый парень был Любовью, Джейсон начинал думать, что Любовь слегка переоценили. Ему больше нравилась версия Пайпер — заботливая, добрая и красивая. Он мог понять Афродиту. Купидон больше походил на бандита или на шантажиста.

— Нико, — позвал он. — Чего этот парень от тебя хочет?

— Расскажи ему, Нико ди Анджело, — сказал Купидон. — Расскажи ему, какой ты трус, как ты боишься себя и своих чувств. Поведай ему настоящую причину, по которой ты убежал из Лагеря полукровок, и почему ты всегда одинок.

Нико не сдержал тихого вскрика. Земля у его ног треснула, и оттуда полезли скелеты — мертвые безрукие римляне, с обвалившимися черепами, сломанными ребрами и свисающими челюстями. Некоторые из них были одеты в остатки тог. На груди у других висели сверкающие части доспехов.

— Ты как обычно спрячешься среди мертвецов? — насмехался Купидон.

От сына Аида исходили волны тьмы. Когда они настигли Джейсона, тот почти потерял сознание — ошеломленный таким количеством ненависти, страха и стыда...

В его сознании пролетели изображения. Он видел Нико и его сестру на заснеженном обрыве в Мэне, когда Перси Джексон защищал их от мантикоры. Меч Перси мерцал в темноте. Он был первым полубогом, которого Нико увидел в действии. Позже в Лагере полукровок, Перси взял Нико за руку, обещая позаботиться о его сестре Бьянке. Нико поверил ему. Он заглянул в его зеленые глаза цвета моря и подумал: «Как он может не справиться? Он настоящий герой». Перси был частью любимой игры Нико, «Мифы и магия», которая стала реальностью.

Джейсон видел момент, когда Перси вернулся в лагерь и рассказал Нико о смерти его сестры Бьянки. Нико закричал и обозвал его лжецом. Он чувствовал себя преданным, и все же... при атаке воинов-скелетов, он не мог позволить им навредить Перси. Нико воззвал к земле, чтобы та их поглотила, и убежал — ужасно напуганный своими силами и эмоциями. Джейсон увидел еще дюжину сцен от лица Нико... И они шокировали его, лишив способности двигаться и говорить.

Тем временем, римские скелеты Нико рванули вперед и схватили что-то невидимое. Бог сопротивлялся, разбрасывая мертвецов в стороны, отламывая им ребра и черепа, но появлялись все новые скелеты, хватающие бога за руки.

— Интересно! — сказал Купидон. — Так у тебя все-таки хватит сил?

— Я оставил Лагерь полукровок из-за любви, — сказал Нико. — Аннабет... она...

— Все еще прячешься, — сказал Купидон, разбивая очередного скелета вдребезги. — Слабак.

— Нико, — выдавил Джейсон. — Все в порядке. Я понимаю.

Нико обернулся к нему, на его лице отражались боль и страдание.

— Нет, ты не понимаешь, — сказал он. — Ты никак не сможешь понять.

— И ты убежал, — дразнил его Купидон. — От своих друзей, от самого себя.

— У меня нет друзей! — закричал Нико. — Я ушел из Лагеря полукровок, потому что это место никогда не было моим домом! И никогда не будет!

Скелеты держали Купидона, но невидимый бог смеялся так жестоко, что Джейсону захотелось призвать еще одну молнию. К сожалению, он сомневался, что у него хватит сил.

— Оставь его, Купидон, — прохрипел Джейсон. — Это не...

Его голос утих. Джейсон хотел сказать, что это не касалось Купидона, но понял, что все было как раз наоборот. Слова Фавония гудели у него в ушах: «Ты шокирован?». Он, наконец, понял историю Психеи — почему смертная девушка так боялась. Почему она рисковала, нарушая правила, чтобы увидеть лицо бога любви, переживая, что он мог оказаться монстром. Психея была права. Купидон был монстром. Любовь была самым диким монстром из всех существующих. Голос Нико был похож на обломки стекла.

— Я... я не любил Аннабет.

— Ты ревновал к ней, — сказал Джейсон. — Поэтому не хотел находиться рядом с ней, в особенности, рядом с... ним. Все встало на свои места.

Все противоречия и отрицания, казалось, покинули Нико в один момент. Тьма спала. Римские мертвецы рассыпались на кости и раскрошились в пыль.

— Я ненавидел себя, — сказал Нико. — Я ненавидел Перси Джексона.

Купидон стал видимым — худой, мускулистый молодой юноша со снежно-белыми крыльями, прямыми черными волосами; одетый в простую белую тогу и джинсы. Лук и колчан, висевшие у него на плече, не были игрушечными — это было военное оружие. Его глаза были кроваво-красными, будто вся любовь в мире была выжата досуха и дистиллирована в одну ядовитую смесь. Лицо Купидона было прекрасным, но жестоким — на него было так же тяжело смотреть, как и на прожектор. Он с удовлетворением наблюдал за Нико, словно нашел точную мишень для своего следующего смертельного выстрела.

— Я был влюблен в Перси, — выпалил Нико. — В этом вся правда. Это мой большой секрет, — он с ненавистью посмотрел на Купидона. — Доволен?

Впервые на лице Купидона появилось сочувствие.

— Ох, я бы не сказал, что Любовь всегда приносит людям счастье, — его голос понизился, став более человечным. — Иногда она делает их несчастными. Но, по крайней мере, ты нашел в себе мужество признать это. Только так меня можно победить.

После этих слов Купидон исчез. На месте, где он только что стоял, лежал жезл из слоновой кости длиной в три фута, на верхушке которого находилась темная сфера из полированного мрамора, размером с бейсбольный мячик, расположенная на спинах трех золотых римских орлов. Скипетр Диоклетиана.

Нико присел на колени и подобрал его. Он взглянул на Джейсона, будто ожидая от него атаки.

— Если остальные узнают...

— Если остальные узнают, — прервал его Джейсон, — у тебя будет в два раза больше людей, которые тебя поддержат и спустят ярость богов на любого, кто причинит тебе боль.

Нико нахмурился. Джейсон все еще чувствовал, как от него волнами исходили негодование и гнев.

— Но это твой секрет, — добавил Джейсон. — Тебе принимать решение: делиться им или нет. Я могу лишь сказать...

— Я не чувствую этого больше, — пробормотал Нико. — То есть... я отказался от Перси. Я был молодым и впечатлительным, и я... я не...

Его голос оборвался, и Джейсон понял, что Нико был на грани слез. Отказался он от Перси или нет, Джейсон не мог себе представить, каково ему было все эти года. Он скрывал секрет, которым было немыслимо поделиться в 40-ых, отрицал, кем он был на самом деле, чувствуя себя абсолютно одиноким — даже еще более изолированным, чем остальные полубоги.

— Нико, — мягко сказал он. — Я видел множество храбрых поступков. Но тот, что ты сейчас совершил... Думаю, это был храбрейший из всех.

Нико неуверенно посмотрел наверх.

— Мы должны вернуться на корабль.

— Да. Я могу отнести нас по воздуху...

— Нет, — возразил Нико. — На этот раз мы воспользуемся путешествием по теням. Хватит с меня ветров на ближайшее время.