Глава 31. Перси

 

В какой-то благоприятный момент, Перси показалось, что он побеждает. Анаклузмос легко разрезал духов, будто они были сделаны из сахарной пудры. Одна запаниковала и впечаталась лицом в дерево. Другая завизжала и попыталась улететь прочь, но Перси отрезал ей крылья и отправил ее прямиком в пропасть.

Каждый раз, когда демон распадался, Перси чувствовал, что навлекает на себя еще одно проклятие. Некоторые из них были страшно болезненными: боль в кишечнике, жжение, будто его опалили паяльной лампой. Другие были более терпимыми: холод в крови, неконтролируемые тики в его правом глазу. Серьезно, кто из врагов Перси, умирая, проклял его на то, чтобы его глаз дергался?!

Перси знал, что уничтожил множество монстров, но он никогда не ставил себя на их место. А теперь вся их боль и горечь накрыла его с головой, подрывая его силы.

Араи продолжали прибывать. Едва он уничтожал одну, как появлялось еще шестеро. Его правая рука устала. Тело болело, а зрение затуманилось. Он пытался пробиться к Аннабет, но она была вне досягаемости, все так же зовя его по имени и бродя среди монстров.

Когда Перси все же попытался приблизиться к ней, на него набросился демон и вонзил свои зубы ему в бедро. Перси заревел. Он искромсал демона в пыль и тут же упал на колени. Его горло горело так, словно он снова испил огня из реки Флегетон. Перси согнулся пополам, содрогаясь и подавляя рвотные позывы, в то время как дюжина огненных змей, казалось, ползли по его пищеводу.

— Ты избрал проклятие Финея, — сказали араи. — Очень мучительная смерть.

Перси попытался заговорить. Ему казалось, что его язык засунули в печку. Он вспомнил старого слепого царя, который преследовал гарпий по Портленду с газонокосилкой. Перси предложил ему сыграть в игру, где проигравший должен был испить из сосуда с кровью горгоны. Перси не помнил, чтобы старый царь, умирая, проклинал его, но было очевидно, что растворяясь и возвращаясь обратно в Подземное царство, он не желал Перси долгой и счастливой жизни. Перси выиграл, однако после этого к нему явилась Гея с весьма неприятным предупреждением: «Не испытывай удачу, Перси. Когда к тебе придет смерть, я обещаю, она будет более мучительной, чем от крови горгоны».

Теперь он находился в Тартаре, умирал от крови горгоны и десятка других мучительных проклятий, наблюдая, как рядом спотыкается его девушка — беспомощная и слепая — думающая, что он ее бросил. Перси схватился за меч. От его пальцев повалил пар. Возле его предплечий завился белый дымок. «Я не собираюсь умирать подобным образом», — подумал он.

Не только из-за того, что это была болезненная и глупая смерть, но и потому, что Аннабет нуждалась в нем. Если он умрет, демоны возьмутся за нее. Он не мог оставить ее одну.

Араи окружили его, хихикая и шипя.

— Сначала вспыхнет его голова, — размышлял чей-то голос.

— Нет, — сам себе ответил голос с другой стороны. — Он полностью сгорит.

Они делали ставки, каким образом ему суждено было умереть... как будет выглядеть след от ожога, который он оставит на земле.

— Боб, — прохрипел он. — Ты мне нужен.

Безнадежная мольба. Он сам едва слышал свой голос. К тому же, с какой это стати Бобу отвечать на его зов? Ведь теперь титан знал правду. Перси не был его другом. Он поднял глаза в последний раз. Все, что он видел, казалось, начало мерцать. Небо закипело, а земля покрылась волдырями.

Перси понял, что увиденное им в Тартаре было лишь малой частью того истинного ужаса, который здесь таился. Перед ним предстало лишь то, что мог переварить его мозг. Самое худшее же было скрыто, так же, как Туман скрывал сущность монстров от глаз смертных. Теперь, умирая, Перси видел правду. Воздух — дыхание Тартара. Монстры — обычные кровяные тельца, циркулирующие по его телу. Все, что наблюдал Перси — это всего лишь сон темного бога Преисподней.

Должно быть, именно таким Нико и видел Тартар, и это едва не свело его с ума. Нико... один из тех людей, с которыми Перси вел себя не так хорошо, как они того заслуживали. А ведь именно благодаря Нико, они с Аннабет смогли продержаться здесь так долго — благодаря тому, что он был настоящим другом Боба.

— Тебе открылся весь ужас Тартара? — успокаивающе спросили араи. — Сдавайся, Перси Джексон. Разве смерть не лучше пребывания здесь?

— Прости меня, — прошептал Перси.

— Он извиняется! — араи взвизгнули от восторга. — Он сожалеет о своей неудавшейся жизни, о своих преступлениях против детей Тартара!

— Нет, — сказал Перси. — Прости меня, Боб. Я должен был быть честным с тобой. Пожалуйста... прости меня. Защити Аннабет.

Он не ожидал, что Боб услышит его или выполнит его просьбу, но ему необходимо было сбросить груз со своей совести. Он не мог винить кого-либо в своих проблемах. Ни богов. Ни Боба. Он даже не мог обвинить Калипсо, девушку, которую он оставил в одиночестве на том острове. Должно быть, она была в отчаянии и от безысходности прокляла Аннабет.

Тем не менее... Перси следовало бы ее навестить, убедиться, что боги избавили Калипсо от изгнания на острове, как они и обещали. Он повел себя с ней точно так же, как и с Бобом. Перси даже не вспоминал о ней, хотя ее лунное кружево все еще цвело на подоконнике в доме его матери.

Он собрал все оставшиеся силы и поднялся на ноги. Его тело обдавало паром. Колени дрожали. Внутренности Перси жгло, словно он очутился в вулкане. По крайне мере, он мог умереть в сражении. Перси поднял Анаклузмос. Но, прежде, чем он успел ударить, все араи перед ним обратились в пыль.