12 страница. — Мне не нравится быть в неведении, — пробормотал он

— Мне не нравится быть в неведении, — пробормотал он. — Ты не могла бы показать мне уловку? Мне очень неудобно просить об этом кого-либо еще.

До Аннабет его слова дошли с небольшой задержкой. Неужели Фрэнк просил ее помощи? Тогда это отразилось на ее лице: конечно, Фрэнк был смущен. Лео довольно грубо высмеивал его. Никому не понравилось бы быть посмешищем. Решительное выражение лица Фрэнка говорило о том, что он не хотел, чтобы это произошло снова. Он хотел разгадать эту загадку, не превращаясь в игуану. Это льстило Аннабет. Фрэнк верил, что она не высмеет его. Кроме того, Аннабет проявляла слабинку к любому, кто искал знаний... даже о чем-то столь же простом, как китайская ловушка для пальцев.

Она похлопала по койке рядом с ней.

— Конечно. Садись.

Фрэнк сел на край матраца, как будто в любую минуту готовился бежать прочь. Аннабет взяла китайскую ловушку для пальцев и поднесла ее к компьютеру. Она ввела код для инфракрасного сканирования. Через несколько секунд 3-D модель китайской ловушки для пальцев появилась на экране. Она повернула ноутбук так, чтобы Фрэнк тоже мог их видеть.

— Как ты это сделала? — удивился он.

— Передовая древнегреческая технология, — ответила она. — Хорошо, посмотрим. Ловушка представляет собой упругий плетеный цилиндр, который чаще всего надевается на указательные пальцы жертвы, — она манипулировала изображением таким образом, что оно сжималось в гармошку и снова разжималось. — Когда ты кладешь пальцы внутрь, ловушка растягивается, но когда пытаешься вытащить их, она лишь сильнее затягивается. Таким образом, нельзя, сопротивляясь, освободиться из нее.

Фрэнк смотрел на нее безучастно.

— Но какой же ответ?

— Ну... — она показала ему некоторые из своих расчетов, как ловушка могла сопротивляться разрыву под невероятным напряжением, в зависимости от используемого материала. — Довольно удивительно для тканой структуры, не так ли? Врачи используют ее для тяговых и электрических подрядчиков...

— Э-э, но ответ...?

Аннабет рассмеялась.

— Тебе не нужно сопротивляться. Просто положи пальцы внутрь, а не тяни наружу. Это ослабляет замок.

— А-а-а, — Фрэнк попробовал, и это сработало. — Спасибо, но … разве ты не могла бы просто показать мне это с помощью ловушки... без 3D программы и вычислений?

Аннабет колебалась. Иногда мудрость приходила из странных мест, даже из гигантских подростков которые превращаются в золотую рыбку.

— Я думаю... ты прав. Это было глупо. Я тоже кое-что узнала.

Фрэнк попытался снова одеть ловушку.

— Это легко, когда знаешь решение.

— Многие отличные ловушки очень простые, — сказала Аннабет, — Ты просто должен думать над этим, надеясь, что все обойдется без жертв.

Фрэнк кивнул. Он, казалось, не хотел уходить.

— Знаешь, — начала Аннабет, — Лео не имел в виду ничего такого. У него просто слишком длинный язык. Когда люди заставляют его нервничать, он использует юмор для самозащиты.

Фрэнк нахмурился.

— Почему я заставляю его нервничать?

— Ты в два раза больше его. Можешь превращаться в дракона...

«И ты нравишься Хейзел», — подумала Аннабет, но промолчала.

Фрэнк не выглядел убежденным.

— Лео может контролировать огонь, — он крутил ловушку в руках. — Аннабет... может ты... когда-нибудь смогла бы помочь мне решить другую, более сложную, проблему? У меня есть... я думаю, ты бы назвала это Ахиллесовой пятой.

Аннабет почувствовала себя так, будто только что выпила горячий римский шоколад. Она никогда не использовала слов «теплый» и «пушистый» относительно людей, но о Фрэнке можно было сказать только так. Он был похож на большого плюшевого медведя. Она понимала, почему он нравился Хейзел.

— С радостью, — ответила она. — Кто-нибудь еще знает об этой Ахиллесовой пяте?

— Перси и Хейзел, — сказал он. — Больше никто. Перси... он, действительно, хороший парень. Я последовал бы за ним куда угодно. Просто подумал, что ты должна это знать.

Аннабет похлопала его по руке.

— Перси умеет выбирать хороших друзей. Как и ты. Фрэнк, ты можешь доверять любому на этом корабле. Даже Лео. Мы все одна команда. Мы должны доверять друг другу.

— Да, вроде...

— Так о чем ты беспокоишься?

Зазвонил обеденный колокол и Фрэнк вскочил с койки.

— Может быть... может быть, позже, — ответил он. — Об этом трудно говорить. Но спасибо тебе, Аннабет, — он поднял китайскую ловушку. — Принцип НУТ: «Не усложняй, тупица».

 

 

Глава 18. Аннабет

Той ночью Аннабет не снились кошмары, что заставило ее чувствовать себя неловко, когда она проснулась. Это было похоже на затишье перед бурей.

Лео пришвартовал корабль у пирса в Чарльстонской гавани рядом с дамбой. Вдоль берега раскинулся исторический район с высокими особняками, пальмами, и коваными заборами. Старинные пушки были направлены в сторону воды.

К тому времени, как Аннабет поднялась на палубу, Джейсон, Фрэнк и Лео уже уехали в музей.

По словам тренера Хеджа, они обещали вернуться на закате. Пайпер и Хейзел были готовы идти, но сначала Аннабет обратилась к Перси, который, опираясь на правый фальшборт — ограждение по краям наружной палубы корабля — смотрел на залив.

Аннабет взяла его за руку.

— Что ты будешь делать пока нас не будет?

— Прыгать в гавань, — сказал он небрежно, словно ребенок, говорящий, что собирается перекусить. — Я хочу попробовать пообщаться с местными нереидами. Может быть, они смогут дать мне несколько советов о том, как освободить пленников в Атланте. Кроме того, я думаю, что море сейчас мне не помешает. После пребывания в этом аквариуме, я чувствую себя... грязным.

Как обычно, его волосы были темными и густыми, но Аннабет подумала о полоске серого цвета, находящейся лишь с одной стороны. Когда им обоим было по четырнадцать, они по очереди (весьма неохотно) держали на себе небесный свод. Впоследствии, из-за напряжения у обоих поседели некоторые пряди волос. За последний год, в то время как Перси отсутствовал, их седые пряди исчезли, что сделало Аннабет грустной и заставило ее волноваться. Она чувствовала, как потеряла символическую связь с Перси.

Аннабет поцеловала его.

— Удачи, Рыбьи мозги. Просто вернись ко мне, ладно?

— Я вернусь, — пообещал он. — Сделай для меня то же самое.

Аннабет пыталась избавиться от растущего беспокойства. Она повернулась к Пайпер и Хейзел.

— Ладно, дамы. Давайте найдем этого призрака.

Позже, Аннабет жалела, что не прыгнула в гавань вместе с Перси. Она даже предпочла бы музей, полный призраков.

Не то чтобы ей не понравилось гулять вместе с Хейзел и Пайпер. Во-первых, они довольно хорошо прогулялись вдоль Бэттери. По всем признакам, приморский парк называли Уайт Поинт Гарденс. Океанский бриз сменил дневной душный летний зной, а в тени карликовых пальм веяло приятной прохладой. Вдоль дороги стояли старые пушки Гражданской войны и бронзовые статуи исторических деятелей, которые заставляли Аннабет дрожать.

Она думала о статуях в Нью-Йорке, которые ожили во время Войны Титанов, благодаря команде Дедала «последовательность двадцать три». Она думала, что многие другие статуи, расположенные по всей стране, были тайными автоматонами, ожидающими сигнала.

Гавань Чарльстона сверкала на солнце. К северу и к югу полоски земли тянулись как руки, заключая залив. В устье гавани, примерно милей ниже, расположился остров с каменной крепостью.

Аннабет смутно помнила о том форте, являющемся важным в гражданской войне, но она долго над этим она не задумывалась.

Вдыхая морской воздух, она думала о Перси. Боже сохрани, чтобы ей когда-нибудь пришлось порвать с ним. Тогда она никогда не сможет побывать на море снова, не вспоминая о своем разбитом сердце.

Она почувствовала облегчение, когда они отошли от дамбы и исследовали внутренний сад. В парке народу не было. Аннабет вообразила, что большинство местных жителей ушли на летние каникулы, или, отдыхая, скрывались дома.

Они прогулялись по Саус Бэттери-Стрит. Вдоль нее тянулись четырехэтажные колониальные особняки. Кирпичные стены были увиты плющом. У фасадов стояли высокие белые колонны, совсем как в римских храмах. Палисадники ломились от розовых кустов, жимолости, и цветущих бугенвилий. Похоже, что Деметра установила таймер на всех растениях, чтобы те росли еще несколько столетий, но она забыла вернуться и проверить его.

— Это место отчасти напоминает мне Новый Рим, — сказала Хейзел. — Большие особняки и сады. Колонны и арки.

Аннабет кивнула. Она вспомнила, что читала, как Южная Америка часто сравнивала себя с Римом до Гражданской Войны.

В старые времена их общество имело все: впечатляющую архитектуру, честь и кодексы рыцарей. Темной стороной служили рабы. В Риме их было много. Некоторые южане заявляли, что тоже имели на это право.

Аннабет задрожала. Ей нравилась здешняя архитектура. Дома и сады были очень красивыми, очень римскими. Но она не понимала, почему красивые вещи должны стоять в одном ряду со злыми историями. Или наоборот? Может быть, необходима история зла, чтобы строить красивые вещи, дабы замаскировать темные аспекты.

Она покачала головой. Перси ненавидел, когда она так философствовала. Если она пыталась поговорить с ним о таких вещах, его глаза становились стеклянными.

Другие девушки тоже были не многословны.

Пайпер оглядывалась вокруг, как будто ожидала засаду. Она сказала, что видела этот парк в лезвии своего ножа, но не объяснила, что это могло значить. Аннабет догадалась, что она боялась.

В конце концов, когда в последний раз Пайпер пыталась интерпретировать видение из ее ножа, Перси и Джейсон чуть не убили друг друга в Канзасе.

Хейзел тоже была обеспокоена. Может быть, она думала об этом месте, или, возможно, она беспокоилась о брате. Если они не найдут его через четыре дня, даже меньше... Нико умрет.

Аннабет чувствовала, как короткий срок давит и на неё тоже.

У нее всегда были смешанные чувства по поводу Нико ди Анджело. Она подозревала, что он был неравнодушен к ней с тех пор, как они спасли его и его старшую сестру Бьянку в военной академии, в штате Мэн, но Аннабет никогда не чувствовала никакого влечения к Нико.

Он был слишком молод и слишком капризен. Существовало нечто темное в нем, что делало отношение к нему неоднозначным.

Тем не менее, она чувствовала ответственность за него. Еще когда они встретились впервые, никто из них не знал о его сводной сестре, Хейзел. Тогда только Бьянка была единственным живым членом семьи Нико. Когда она умерла, он стал бездомным сиротой, снующим по миру в одиночку. Аннабет можно было охарактеризовать такими же словами.

Она ушла так глубоко в свои мысли, что могла бы продолжать идти по парку вечно, но Пайпер схватила ее за руку.

— Там, — она указала на гавань. В ста ярдах от них, по воде плавала мерцающая белая фигура.

Сначала, Аннабет подумала, что это был буй или небольшая лодка, отражающая солнечный свет, но оно светилось и двигалось более плавно, нежели лодка, направляясь прямо в их сторону. Когда оно приблизилось, Аннабет поняла, что это была фигура женщины.

— Приведение, — сказала она.

— Это не приведение, — ответила Хейзел. — Приведения не светятся так ярко.

Аннабет поверила ей на слово. Она не могла представить себя на месте Хейзел, которая умерла в столь юном возрасте и вернулась обратно из Подземного мира, знающей о мертвых больше, чем о живых.

Словно в трансе, Пайпер направилась по улице к краю набережной, едва избежав столкновения с запряженным экипажем.

— Пайпер! — позвала Аннабет.

— Нам лучше пойти за ней, — сказала Хейзел.

Когда Аннабет и Хейзел догнали Пайпер, приведение было всего в нескольких метрах от них.

Пайпер обиженно смотрела на него.

— Это ее, — проворчала она.

Аннабет, прищурившись, посмотрела на призрака, но она сияла слишком ярко, чтобы разглядеть детали. Затем призрак поплыл вверх по набережной и остановился перед ними. Сияние померкло.

Аннабет ахнула. Женщина была потрясающе красивой и удивительно знакомой. Трудно было описать ее лицо. Черты, казалось, будто переходили от одной гламурной звезды к другой.

Ее глаза игриво сверкали... то зеленым, то синим, то янтарным. Ее волосы менялись от длинных прямых и светлых до шоколадных кудрей.

Аннабет завидовала. Ей всегда хотелось себе темные волосы. Ее никто не воспринимал всерьез как блондинку. Ей приходилось работать вдвое больше, чтобы получить признание в качестве стратега, архитектора, старшего советника — со всем, что связано с мозгом.

Женщина была одета как южанка. Ее платье было с глубоким вырезом лифа из розового шелка и трехуровневый обруч юбки с белыми зубчатыми кружевами. На ней были высокие белые шелковые перчатки, а в руках, прижав к груди, она держала розово-белый веер, украшенный перьями.

От нее исходила такая изящность, чтобы Аннабет почувствовала себя неполноценной: легкая грация, с которой она носила платье, прекрасный макияж, женское обаяние, перед которым никто не мог устоять.

Аннабет поняла, что ее ревность является иррациональной. Женщина специально заставляла ее чувствовать себя так. У нее когда-то уже было такое чувство. Аннабет узнала эту женщину, даже если ее лицо и изменялось всего за секунду, становясь все красивее и красивее...

— Афродита, — узнала она.

— Венера? — спросила в изумлении Хейзел.

— Мама, — без энтузиазма произнесла Пайпер.

— Девочки! — богиня развела руками, словно хотела обнять их.

Девочки не выглядели обрадованными. Хейзел отступила назад, к пальмовому дереву.

— Я так рада, что вы здесь, — сказала Афродита. — Война идет. Кровопролитие неизбежно. Так что в действительности есть только одна вещь, которую нужно сделать.

— Э-э... и что это? — поинтересовалась Аннабет.

— Почему бы нам не поболтать за чашкой чая. Идите за мной!

Афродита знала, как приготовить чай.

Она привела их в центральный павильон в садах, в беседку c белыми колоннами, где был накрыт стол со столовым серебром, фарфоровыми чашками, и, конечно же, дымящимся чайником. Чайные травы менялись так же легко, как и внешний вид Афродиты, иногда становясь то жасмином, то мятой, или приобретали вкус корицы.

Тарелки были наполнены булочками, печеньем, кексами, свежим маслом и джемом — все это, как подумала Аннабет, содержало в себе невероятное количество жира; если, конечно, вы не были бессмертной богиней любви, которая никогда не поправлялась.

Афродита села в своё кресло. Она налила чай и подала пирожные, при этом не испачкав свою одежду. Ее осанка была совершенной, а улыбка — ослепительной.

Чем дольше они сидели, тем больше Аннабет ее ненавидела.

— О, мои милые девочки, — сказала богиня. — Я люблю Чарльстон! Свадьбы, которые я посещала в этом газебо, вызывают слезы у меня в глазах. И изящные шары в дни Старого Юга. Ах, они были красивы. Во многих особняках до сих пор стоят мои статуи, все здесь зовут меня Венерой.

— Кто ты? — спросила Аннабет. — Венера или Афродита?

Богиня пригубила чай. Ее глаза озорно блестели.

— Аннабет Чейз, с возрастом ты превратилась в очень красивую молодую леди. Хотя, тебе действительно нужно что-то сделать с волосами. И, Хейзел Левеск, твоя одежда...

— Моя одежда? — Хейзел удивленно посмотрела на свои помятые джинсы, будто не понимала, что с ними не так.

— Мама! — произнесла Пайпер. — Ты меня смущаешь.

— Ну, я не понимаю, почему, — ответила богиня. — Только то, что ты не ценишь мои советы по моде, Пайпер, не значит, что другие не будут. Я могла бы сделать быстрый макияж Аннабет и Хейзел, и возможно, одеть их в шелковые бальные платья, как у меня...

— Мама!

— Хорошо, — вздохнула Афродита. — Отвечая на твой вопрос, Аннабет, я и Афродита и Венера. В отличие от многих моих коллег-олимпийцев, я не особо изменилась от одной эпохи к другой. На самом деле, мне нравится думать, что я не постарела! — ее пальцы одобрительно порхали вокруг ее лица. — В конце концов, любовь есть любовь, греки вы или римляне. Эта гражданская война не повлияет на меня так, как на других.

«Замечательно», — думала Аннабет. «Моя собственная мать, самый уравновешенный олимпиец, сошла с ума в метро».

Из всех богов, которые могли бы им помочь, от греко-римского раскола не пострадали только Афродита, Немезида и Дионис. Любовь, месть и вино. Очень полезно.

Хейзел грызла сахарное печенье.

— Мы еще не на войне, моя госпожа.

— О, дорогая Хейзел, — Афродита сложила веер. — Такой оптимизм, перед душераздирающими днями... Конечно же, война приближается. Любовь и война всегда идут бок о бок. Это же пики человеческих эмоций! Зло и добро, красота и уродство...

Она улыбнулась Аннабет, как будто знала, что та недавно думала о Старом Юге.

Хейзел отложила сахарное печенье. У нее осталось несколько крошек на подбородке, и Аннабет понравилось то, что Хейзел об этом либо не знает, либо ее это не волнует.

— Что ты имеешь в виду, — спросила Хейзел, — Что за душераздирающие дни?

Богиня рассмеялась, как если бы Хейзел была милым щенком.

— Ну, Аннабет могла бы подкинуть вам пару идей. Я когда-то обещала сделать ее личную жизнь интересной. Верно?

Аннабет почти оторвала ручку от чашки. Годами ее сердце разрывалось. Сначала был Лука Кастеллан, ее первая любовь, который видел в ней лишь младшую сестренку. Вскоре он перешел на сторону зла, а прямо перед смертью понял, что любил Аннабет. Затем появился Перси, раздражающий, но милый, который, казалось, встречался с другой ​​девушкой по имени Рэйчел. А потом он едва не погиб пару раз. Наконец, они начали встречаться, только для того, чтобы он исчез на шесть месяцев и потерял память.

— Интересная, — сказала Аннабет. — Это мягко сказано.

— Ну, я не могу взять кредит на все ваши проблемы, — сказала богиня. — Но я люблю и перипетии в любовных историях. Ой, у всех вас такие замечательные истории, девочки. Вы заставляете меня гордиться вами!

— Мама, — произнесла Пайпер. — Есть ли причина, почему ты здесь?

— М-м-м? Ах, вы имеете в виду, что-то кроме чая? Я часто приезжаю сюда. Люблю здешний вид, еду, атмосферу, в воздухе веками витает любовь и боль, разве ты не чувствуешь? — она указала на близлежащий особняк. — Видите ту крышу? Мы устроили там вечеринку в ту ночь, когда началась Гражданская война. В результате обстрела форта Самтер.

— Вот оно что, — вспомнила Аннабет. — Остров в гавани. Вот, где произошли первые бои Гражданской Войны. Конфедераты обстреляли союзные войска и взяли крепость.

— О, какая была вечеринка! — сказала Афродита. — Струнный квартет, и все мужчины в своих элегантных формах офицеров. Женские платья... надо было их видеть! Я танцевала с Аресом... или он был Марсом? Боюсь, я была немного пьяна и у меня кружилась голова. А красивые вспышки света по гавани и грохот пушек давали людям повод, чтобы обнять их испуганных возлюбленных!

Чай Аннабет остыл. Она ничего не ела, но чувствовала рвотные позывы.

— Ты говоришь о начале самой кровопролитной войны в истории США. Более 600 тысяч человек погибли... больше американцев, чем в Первой и Второй мировой войне вместе взятых.

— А закуски! — продолжала Афродита. — Ах, они были божественными. Тогда появился сам генерал Борегард. Он был таким негодяем. Он присутствовал вместе со своей второй женой, но вы бы видели, как он смотрел на Лизбет Купер.

— Мама! — Пайпер бросила свою булочку в голубей.

— Да, извини, — сказала богиня. — Короче говоря, я здесь, чтобы помочь вам, девочки. Я сомневаюсь, что Гера вам поможет. Ваш маленький поиск вряд ли предоставил ей приглашение в тронный зал. А другие боги не здоровы и, как вы знаете, разрываются между своей римской и греческой сущностью. Некоторые больше, чем другие, — Афродита устремила взгляд на Аннабет. — Я полагаю, ты рассказала своим друзьям о твоей ссоре с матерью?

Аннабет покраснела. Хейзел и Пайпер посмотрели на нее с любопытством.

— Ссора? — спросила Хейзел.

— Спор, — сказала Аннабет. — Ничего особенного.

— Ничего особенного! — воскликнула богиня. — Ну, я не знаю об этом. Афина была самой греческой из всех богинь. Покровительница Афин, в конце концов. Когда римляне победили... ох, они переняли Афину себе в качестве богини мудрости и ремесел. Она стала называться Минервой. Но у римлян есть и другие бойги войны, более почитаемые, более надежные... они любят Беллону...

— Мама Рейны, — пробормотала Пайпер.

— Да, действительно, — согласилась богиня. — У меня недавно состоялся милый разговор с Рейной, прямо здесь, в парке. И у римлян есть Марс, конечно. А позже был Митра, даже точно не поймешь... греческий он или римский, но легионеры были без ума от его культа. Я, лично, всегда находила его грубым и ужасным богом-новичком. В любом случае, римляне сильно ограничили бедняжку Афину. Они забрали все ее военное значение. Греки не простили римлянам этого оскорбления. Как и Афина.

У Аннабет гудело в ушах.

— Метка Афины, — сказала она. — Она ведет к статуе, не так ли? Она ведет к... к статуе.

Афродита улыбнулась.

— Ты умная, как и твоя мать. Надеюсь, ты понимаешь, что твои братья и сестры, дети Афины, искали это веками. Ни одному из них не удалось вернуть статую. В то же время, они сохраняли традицию греческой вражды с римлянами. Каждая гражданская война... так много крови и горя... были организованы в основном детьми Афины. Ни одному из них не удалось вернуть статую. В то же время, они сохраняли традицию греческой вражды с римлянами. Каждая гражданская война... так много крови и горя... были организованы в основном детьми Афины.

— Это... — Аннабет хотела сказать «невозможно», но она вспомнила слова своей матери на Большом Центральном Вокзале и ненависть в ее глазах.

— Романтично? — предложила Афродита. — Да, полагаю, так и есть.

— Но... — Аннабет попыталась очистить свой разум от тумана. — Метка Афины, как она работает? Это серия улик или следы, установленные Афиной?

— Хм, — Афродита выглядела скучающей. — Я не могу сказать. Я не верю, что Афина создала Метку сознательно. Если бы она знала, где находиться статуя, она бы просто сказала вам, где ее найти. Нет... я думаю, что Метка больше похожа на духовный след из хлебных крошек. Это связь между статуей и детьми богини. Статуя хочет быть найденной, понимаете ли, но она может быть освобождена только самым достойным.

— И в течение тысяч лет, — сказала Аннабет. — Никто так и не нашел ее.

— Погоди, — сказала Пайпер. — О какой статуе мы говорим?

Богиня рассмеялась.

— О, я уверена Аннабет может рассказать тебе. Во всяком случае, нужный тебе ключ находится рядом — карта родов, оставленная детьми Афины в 1861, воспоминание, которое наставит тебя на верный путь, как только ты достигнешь Рима. Но, как ты и сказала, Аннабет Чейз, никому никогда не удавалось дойти за Меткой Афины до конца. Там тебя ждет самый большой страх — страх каждого ребенка Афины. И даже если ты выживешь, то как ты используешь свою награду? Для войны или для мира?

Аннабет радовалась, что стол был укрыт скатертью, потому что под столом можно было увидеть, как дрожали ее коленки.

— Эта карта, — спросила она. — Где она находится?

— Ребята! — Хейзел указала на небо.

Над пальмовыми деревьями кружили два больших орла. С неба быстро спускались колесницы, запряженные пегасами. Видимо, обманный маневр Лео со столом Буфордом не сработал... по крайней мере, ненадолго.

Афродита спокойно намазывала масло на булочку, как будто ничего такого не происходило.

— О, конечно карта находится в Форте Самтер, — она указала ножом для масла на остров за гаванью. — Похоже, римляне прибыли сюда, чтобы истребить вас. На вашем месте, я бы поспешила вернуться на свой корабль. Не хотите ли немного чаю с пирожными с собой в дорогу?

 

Глава 19. Аннабет

Они не успели добраться до корабля. На полпути через док, три гигантских орла опустились прямо перед ними.

Каждый римский воин был одет в порфиру, джинсы и сияющие золотые доспехи с мечом и щитом. Орлы улетели, а один римлянин в середине, самый тощий, поднял свое забрало вверх.

— Сдавайтесь Риму! — вопил Октавиан.

Хейзел потянулась за своим мечом и проворчала:

— Слишком много хочешь, Октавиан.

Аннабет сыпала проклятья себе под нос.

Сам, тощий авгур не слишком беспокоил ее, но двое других ребят выглядели, как закаленные воины — намного больше и сильнее, поэтому Аннабет не хотелось вступать с ними в бой, особенно тогда, когда они с Пайпер были вооружены только кинжалами.

Пайпер подняла руки в жесте примирения.

— Октавиан, то, что произошло в лагере было подставой. Мы можем объяснить.

— Не слышу! — вскрикнул Октавиан. — У нас в ушах воск... стандартная процедура, когда борьба доходит до злых сирен. Теперь, бросайте оружие и медленно повернитесь так, чтобы я мог связать вам руки.

— Позвольте мне продырявить его, — пробормотала Хейзел. — Пожалуйста.

Корабль был всего лишь в пятидесяти футах, но Аннабет не видела признаков тренера Хеджа на палубе. Он, вероятно, был внизу, смотря своих глупые программы по боевым искусствам.

Группа Джейсона не вернется до заката, и Перси будет под водой, не подозревая о вторжении. Если бы Аннабет удалось попасть на борт, она могла бы использовать баллистику, но не было никакого способа обойти этих трех римлян.

У них заканчивалось время. Орлы, крича, кружили над головой, как будто призывая своих братьев и сообщая, что вкусные греческие полубоги находятся здесь. Аннабет больше не видела летающую колесницу, но подозревала, что она рядом.

Она должна была выяснить кое-что еще, прежде чем римляне прибудут. Она нуждалась в помощи... в, своего рода, сигнале о бедствии тренеру Хеджу, а еще лучше — Перси.

— Ну что? — требовательно спросил Октавиан. Двое его друзей размахивали мечами.

Очень медленно, двумя пальцами, Аннабет вытащила свой ​​кинжал. Вместо того, чтобы уронить его, она бросила его в воду настолько далеко, насколько смогла. Октавиан издал нечто похожее на скрип.

— Какого лешего? Я же не говорил бросать его! Это могло бы быть доказательство. Или военный трофей!

Аннабет изобразила улыбку глупой блондинки, вроде: «Ох, какая я глупышка». Никто из тех, кто знал ее, не купился бы на это. Но, похоже, что Октавиан купился. Он раздраженно фыркнул.

— Вы двое... — он указал клинком на Хейзел и Пайпер. — Положите оружие на пристань. Без всяких там...

Внезапно, чарльстонская гавань взорвалась вокруг римлян, как Лас-Вегаское фонтан-шоу. Когда стена морской воды улеглась, три римлянина оказались в бухте, отплевываясь и отчаянно пытаясь удержаться на плаву в своих доспехах. Перси стоял на палубе, держа кинжал Аннабет.

— Ты уронила это, — сказал он, с совершенно непроницаемым лицом.

Аннабет обняла его.

— Я люблю тебя!

— Ребята, — прервала их Хейзел. На ее лице была улыбка. — Нам следует поторопиться.

Внизу, в воде, Октавиан кричал:

— Вытащите меня отсюда! Я убью вас!

— Заманчиво, — сказал Перси, смотря вниз.

— Что? — закричал Октавиан. Он держался за одного из своих охранников, у которого были проблемы с поддержанием их обоих на плаву.

— Ничего! — крикнул в ответ Перси. — Уходим, ребята.

Хейзел нахмурилась.

— Мы ведь не позволим им утонуть?

— Они не утонут, — пообещал Перси. — Вокруг их ног циркулирует вода. Как только мы выйдем за пределы их видимости, я выкину их на берег.

Пайпер улыбнулась.

— Мило.

Они поднялись на борт Арго II, и Аннабет побежала к штурвалу.

— Пайпер, спустись ниже. Используй раковину на камбузе для почты Ириды. Предупреди Джейсона, чтобы он вернулся сюда!

Пайпер кивнула и убежала.

— Хейзел, найди тренера Хеджа и скажи ему, чтобы его волосатая задница сейчас же была на палубе!

— Хорошо!

— И, Перси... мы должны направить этот корабль в форт Самтер.

Перси кивнул и побежал к мачте. Аннабет взялась за руль. Ее руки порхали по пульту управления. Она просто должна была надеяться, что знала достаточно, чтобы управлять им. Аннабет видела, как ранее Перси управлял полноразмерным парусным судном, используя только силу мысли. Но и на этот раз, он не разочаровал. Канаты вылетели сами по себе, развязывая узлы, поднимая якорь. Паруса развернулись и поймали ветер.

Между тем, Аннабет запустила двигатель. Весла расширились с таким звуком, словно кто-то стрелял из пулемета, и Арго II отчалил от пристани, направляясь к дальнему острову.

Три орла все еще кружили над головой, но они не делали никаких попыток сесть на корабль, вероятно потому, что Фестус извергал огонь, когда они приближались.

Более того, орлы летели к форту Самтер... их было в меньшей мере около дюжины. Если каждый из них нес римского полубога... то это, в общем-то, много врагов.

Тренер Хедж, стуча копытами, поднялся по лестнице в сопровождении Хейзел.

— Где они? — потребовал он. — Кого мне убить?

— Не убивай! — сказала Аннабет. — Просто защищай корабль!

— Но они прервали мой просмотр фильма с Чаком Норрисом!

Пайпер появилась снизу.

— Получила ответ от Джейсона. Вид нечеткий, но он уже в пути. Он должен быть... ой! Там!